Вечер темный, вечер веселый

В последнее время жизнь делилась на несколько фаз: сон, еда, тренировки, еда, работа, еда, секс, еда, сон, еда. Ну, и в таком же духе. Количество тренировок, правда, Сантана себе начала увеличивать, пропорционально количеству приемов пищи в день. Сегодня же вечером они с Чжоу (в кои-то веки) выбрались посидеть в Ванцзы. Ну, так сказать, немного разнообразить их жизнь. А то все работа-дом-зал-кровать-работа. Не очень интересно, согласитесь.

Этот вечер в любимом клубе криминальных авторитетов всея Пекина царила обыкновенная атмосфера разврата и пьянства, только вот бразильянка сегодня как-то больше налегала на лапшу морепродукты и все, что было в карамели. И практически полная бутылка пива рядом. Сегодня днем она устроила себе супер-пупер-мега тренировку, после которой просто отрубилась, а теперь проснулась и сметала все, что находила на столе. Не как пылесос или бульдозер, конечно, но очень активно. А сначала ее даже немного мутило. Ну, от голода, конечно же.

- Хочу научиться метать сюрикены, - внезапно вставила она свои пять копеек в разговор. После нападения на Тая, эти сюрикены ей покоя не давали. Задели ее гордость, причем сделали это самым нехорошим и болезненным образом. А с врагом иногда лучше всего бороться его же способами.

Досуг в Северной Столице пугал разнообразием: в перерывах между работой и тренировками можешь тупить дома или тупить в Ванцзы. Конечно, в Пекине были театры и балеты, древние парки и величественные постройки Запретного города, куча магазинов, клубов и прочего досуга от бань до прыжков с парашютом, но лень, а в последнее время еще и не хочется рисковать, выбираясь далеко от братьев. Мало ли, сколько ниндзя поджидает пекинскую братву в оперном театре.

- А в Линь Ян Шо этому учат? - спросил Чжоу.

Он допил уже вторую кружку пива за вечер, но все еще считал себя кристально трезвым. В клубе сегодня было много народу, и среди внезапных посетителей оказался Лю Ян, сейчас напивавшийся в стороне от простых смертных в компании товарища фу шан шу. В кои то веки у Гунмао не было сухого закона, и он по традиции злоупотреблял этим обстоятельством.

- Говорят, Лю сяншен хорошо обращается с сюрикенами, но я видел только как он бросал кунаи. Впечатляет, - сказал Чжоу, ища взглядом официантку, чтобы попросить еще пива.

В этот момент к ним присоединились чуть пьяный Йен и как обычно обдолбаный Растаман, а следом нарисовалась и официантка, без дополнительных указаний принесшая пиво.

- А Бизон сегодня не с нами? – удивленно спросил Йен после того, как сел за стол.

Лапша сегодня была какая-то прям особенно вкусная. То ли креветки были свежее обычного, то ли помидоры в карамели, которыми она активно закусывала все это дело, но все было очень и очень вкусно. Пиво лишь портило всю картину, поэтому она попросила официантку принести графин лимонада. Огуречного. Вкусного.

- Ага, - дожевывая, кивнула бразильянка, - Вот он вроде бы и учит.

Странно видеть в Ванцзы мастера из Линь Ян Шо. Она-то сама человек там приходящий и все такое, но она там мастером и не числится, а вот господин Лю… Впрочем, и он там появляется не так часто из-за вечных поездок в Англию. Но это, конечно же, большая и страшная тайна, о которой знаю все желающие, но о которой никто вслух не говорят. Но лапша…

- А он расстроился, что к нему Бритт до сих пор не приехала в гости. А она и не приедет, пока Альба будет крысится на все живое. Мне жизнь подруги дорога.

Вообще, Бизона она сегодня еще не видела, но грех не высказаться на счет Альбы, честное слово. Кристиан, правда, с ней очень даже сдружился, что удивило, кажется, всех, но Сантана все равно побаивается за него. Да и за все живое, до чего могут дотянуться эти острые зубы.

Сегодня Сантана почти не пила, даже пиво, зато на еду набросилась так, будто её не кормили неделю. Чжоу не понимал причину такого странного поведения девушки, но после мороженного с картошкой она вряд ли могла его чем-то удивить в плане гастрономических пристрастий. Тем более что теперь она вот уже привыкла к помидорам в карамели, от которых лаоваи традиционно почему-то ворочат нос.

- У Бизона переговоры сегодня, - ответил Чжоу. – Попозже подтянется.

- Старший брат, а ты мэймэй совсем не кормишь? – спросил Йен, с сочувствием взглянув на Сантану.

- Да, я тиран и деспот. И ест она раз в неделю, когда попадает сюда, разве не заметно? - спросил Чжоу.

- Бросай его, - посоветовал Растаман, блаженно улыбаясь. – И переезжай к нам постигать просветление, к которому ведут пресвятые Джа и Мескалито.

Чжоу посмотрел на физиономию сорок девятого, оценивая, насколько близок тот к обещанному просветлению. Судя по тому, что ни тени мысли не омрачало лица Растамана, находившегося сейчас в той стадии укуренности, когда от его позитивного пофигизма становится тошно.

- В семье достаточно упоротого тебя, не учи мэймэй гадостям, - ответил ему Чжоу.

- Тем более что с травы еще сильнее на хавчик пробивает, - добавил Йен, затем поспешил уткнуться в пиво, пока его уточнение не сочли излишним.

Чжоу никак не комментировал ее повышенный аппетит, а она на это дело просто не обращала внимания. Ведь она сама себе устроила адскую тренировку, после которой просто вырубилась. А организм жратушки-то очень просит, тем более с таким вот расходом сил. Зато ее оголодавшее состояние не прошло незамеченным для ребят из отряда Чжоу, с которыми она когда-то сама работала наравне. Ну хорошо, не очень наравне, ведь у нее есть несколько тузов в рукаве, но шансы поймать шальную пулю у всех были одинаковыми.

- Ты думаешь я с ним просветление не постигаю, - усмехнулась бразильянка, отхлебнув еще пива. И снова поморщилась. Нет, определенно, алкоголь после тренировок не лезет вообще. Он в принципе в последнее время как-то не лезет. – К тому же, мэймэй сама кого хочешь гадостям научит, - она обворожительно улыбнулась четыреста двадцать шестому. – В свойственной только ей манере, - посчитала нужным добавить она.

Девушка перевела взгляд на остатки еды, потом положила руку себе на живот, вспомнила как долго и упорно нарабатывала свои рельефы, тяжело вздохнула и отодвинула от себя тарелку. Все похерить ради еще одной порции лапши или креветок будет просто глупо. Надо переходить на белок.

- На хавчик пробирает еще после очень упоротых, тьфу, упорных тренировок. Все, сажусь на диету и буду есть мясо, - и довольно улыбнулась. Мясоед. Тру мясоед.

Растаман было ляпнул, чтобы мэймэй уточнила, каким именно гадостям она может научить, но, поймав суровый взгляд Чжоу, спинным мозгом почуявшего эту нездоровую мысль до того, как она была озвучена, сорок девятый промолчал. С Сантаной происходило что-то странное, насколько можно было использовать это понятие в отношении женщины, у которой, по мнению Чжоу все всегда было не как у людей.

- Не надо тебе на диету, - сказал он Сантане. – С нашей работой и тренировками с фу шан шу лишний вес никому не грозит.

В клубе собиралось все больше братьев. Музыка заиграла громче, на сцене началось какое-то шоу. Чжоу не стал спрашивать Сантану о том, что с ней происходит, потому что не мог обосновать, почему ему показалось, что сегодня она себя странно ведет. Да еще и братья будут уши греть.

- Я думал, девушки на диете начинают есть всякую траву, - сказал Йен.

- Всю траву уже скурили, - Чжоу кивнул, указав на Растамана. – Остается только мясо.

- А рыба? – спросил Йен. – Её, надеюсь, не курят?

Увы. Вот уж с кем, а с Растаманом обсуждать его вредную привычку бессмысленно и бесполезно - как раз подобные утверждения являются той частью информации, которую мозг раз за разом плавно откладывает "на потом". В данной конкретной ситуации - мысли встречают препятствие на слове "диета", да не просто спотыкаются об него, а даже и наматываются в несколько слоев, так что качественный уход в параллельное подпространство парню гарантирован...
"Диета". Ни на какие осмысленные составляющие слово раскладываться упорно не желает - так что не очень-то ясно, что оно за собой прячет. Растаман об этом слове, конечно, наслышан, и даже примерно знает, что это что-то такое, что обычно делаю с собой девушки - но больно уж расплывчатое получается определение... Диета - это... что-то связанное с поеданием травы?... Цинь озадаченно нащупывает указательным пальцем кончик собственного носа - и принимается гипнотизировать немигающим взглядом первую попавшуюся на глаза точку в пространстве, словно та, узрев желтоватую радужку, должна немедленно сдаться, поднять лапки вверх и вывалить всю интересующую парня информацию по первому же требованию. Слушайте, если действительно, траву едят - глупейшее же занятие тогда получается. И зачем только?...
- Если я никогда ничего не говорил о том, что рыбу можно курить - значит, это просто не по моей части. Какие-нибудь эскимосы, может, и курят, - наконец "отмирает" Растаман. Правда, чья была реплика про рыбу и кому следует адресовать ответ - Цинь за своими сомнительными рассуждениями про разные загадочные слова уже не помнит, поэтому аккуратно направляет свои слова примерно между Чжоу и Йеном. А они там сами как-нибудь поймут, кому ответ предназначен... Стоит проморгаться еще пару раз - и Растаман наконец замечает отсутствие за столом Сантаны. С вежливым интересом пару раз поворачивает голову вправо-влево, словно бразильянка просто решила сбежать от них за соседний столик - и наконец решает, что раз начальство не трепыхается и не бьется в истерике, то и ничего из ряда вон выходящего пока не произошло, все идет по плану...

Между первой и второй Ян предпочитал пить суйи, в то время как Гунмао уже был заметно пьян. Дорвался Кот до валерьянки, и даже лунтао ничего б ему сегодня не сказал, потому что вроде как почетных гостей принимает. Лю флегматично взглянул на фу шан шу, решая, окажется ли его физиономия в салате в течение ближайшего часа, или тот все же начнет больше закусывать и меньше пить, затем окинул взглядом зал, где, как обычно, гуляла местная братва.

За одним из столиков были Чжоу, Сантана и ребята из отряда Чжоу, которых Ян видел мельком, издалека мог узнать, но по именам бы не вспомнил. Один из них был явно в астрале, другие пока держались бодро. Лю уже хотел отвернуться обратно к своей тарелке, но заметил, что бразильянка ведет себя немного странно. Причина этого была хорошо видна в её ауре, а вот по Чжоу не было заметно, что он в курсе. Разумеется, как же так чтоб бразильянка без достойных сериала приключений.

- Кысь, а у Чжоу с Сантаной все серьезно? – спросил Ян у Гунмао, в том числе чтобы убедиться, что фу шан шу еще способен слушать и слышать.

Лю застал начало отношений этой парочки с войной, бурными выяснениями отношений, почти смертельными ранениями, любовными многоугольниками и прочим ярким сюжетом. Потом он слышал, что эти двое собрались пожениться, но с момента появления слуха прошло довольно много времени, а воз был и ныне там.

Кот закурил и вопросительно посмотрел на Лю. Сегодняшний день был почти праздничным, потому что слишком часто в последнее время лунтао настаивал на сухом законе, что обычно лишь усиливало желание Гунмао выпить, когда была такая возможность. И даже язвительные замечания паяца не сильно тормозили процесс принятия ну грудь.

- А что, у тебя на неё какие-то планы? – недоверчиво прищурился Кот. – Прости, старший брат, но это – подруга моего Чжоу, - уверенно заявил фу шан шу. – Он вот даже все обещает жениться на ней.

Тема отношений Чжоу и Сантаны уже набила оскомину почти всей братве, обсудили все, что было, и чего не было. И то, что молчаливый Мин научился разговаривать, и то, что он, оказывается, умеет орать, и как он бил посуду в Тяньцзине, и как с братвой подрывался за своей подругой в Рио, и как брат Сантаны подружился с бизоновой Альбой. Но в последнее время парочка как-то притихла. После скандала в бразильской прессе они поиграли на публику влюбленных панд, после чего угомонились и тем для новых разговоров не давали. Даже грустно, потому что Чжэнь с лунтао вообще запрещено обсуждать, в жизнь самого фу шан шу младшим братьям лезть себе дороже, да и какой Коту прок с этих обсуждений, так что хоть реально начинай смотреть мыло по телевизору.

Чжоу посмотрел на Растамана, рассуждавшего о возможностях курения рыбы. Пожалуй, только такой флегматичный начальник отряда как Чжоу мог терпеть в рядах своих людей человека с анашой вместо мозгов. Но удивительнее всего было то, что Лю Цинь не подводил в работе, насколько неадекватным он бы ни казался.

Тем временем Сантана вышла из-за стола, и Чжоу проводил её удивленным взглядом. Она пошатнулась, но он не успел её поймать, потому что девушка пришла в себя сама. Вроде не пила сегодня, странно. Мэймэй по привычке работала сутками, и в финансах Хусин погрязла сильнее, чем в свое время в инфорсерской работе, при этом Чжоу никак не мог на это повлиять. Прежде он за неё отвечал и ей руководил, а сейчас она считалась только с мнением Чжэни, лунтао и фу шан шу. И вместо того, чтобы радоваться статусу большого начальника, следившего за общаком, на радостях впахивала вдвое больше. Парадокс.

Несмотря на то, что внешне Чжоу был спокоен, он переживал из-за того, что происходило с Сантаной. Она была какой-то странной в последние дни, будто витала в облаках. Иногда пропускала мимо ушей, когда он к ней обращался, иногда просто выглядела слишком задумчиво. Но не было похоже, что её что-то всерьез беспокоит, нервничала она немного иначе.

Чжоу попросил проходившую мимо традиционно полуголую официантку принести еще пива, но даже не обернулся вслед открытым за разрезами ципао бедрам. Он привык реагировать на работниц Ванцзы как на мебель с тех пор, как стал жить с Сантаной.

- Если эскимосы рыбу курят, то что они едят? – задумчиво спросил Йен.

- Ты ему отсыпал что ли? – поинтересовался Чжоу у Растамана, кивнув в сторону Йена.

Нервничает Сантана не просто несколько иначе, скорее, совершенно иначе. И если это не выливалось в агрессию, то она буквально испарялась ото всюду и занималась чем угодно, чтобы отвлечься, причем чем угодно таким, что было ей совершенно не свойственно. Но сейчас она просто устала и у нее просто сильное недомогание. Может, выпить немного вина? Нет, она же хотела манго. А что, собственно, мешает совместить? Только вот сначала немного отдышаться и прийти в себя.

В этот момент в дамскую комнату заглянули какие-то посетительницы клуба. Сантана постаралась выглядеть невозмутимо. Ну жарко человеку, с каждым такое бывает, тем более в клубе, если танцуешь, то с тебя обязательно сто пятьдесят потов сойдет. Но все равно голова еще немного кружится. И надо немного подышать воздухом, наверное. Вопрос только в том, чтобы незамеченной для Чжоу и остальных выскользнуть на улицу. Всего на пару минуток, честное слово. Наверное, хорошо, что сегодня на входе дежурит Сяо. Сантана мило ему улыбнулась, прижимая к уху мобильный и делая вид, что с кем-то разговаривает.

- Я буквально на минутку, а то плохо слышно, - типа доложилась четыреста пятнадцатая. Не, ну а что? Ей же запретили высовываться на улицу без охраны. А тут она типа под присмотром Сяо, просто постоит, периодически выдавая фразы на португальском. Можно даже бессвязные. И надо набрать номер Маркуса, чтобы, если вдруг Чжоу случайно заглянет к ней в телефон, все было чисто. Набрать, а потом сбросить. Странно, но у нее не было ни малейшего желания общаться с кем-либо. Просто пять минуток тишины и спокойствия. И свежего, насколько в Пекине это возможно, воздуха. Наверное, надо меньше работать. Или испариться на все выходные, чтобы никакая работа ее не трогала и к ней не приставала.

Рыба, ну да. А что такого?... Если траву и едят, и курят - почему нельзя поступать точно так же со всем, что едят? Чем, скажем, та же рыба хуже? На несколько мгновений Растаман всерьез задумывается над этой промелькнувшей в голове странной мыслью, рассеянно захватывает взглядом запотевшую кружку пива - и на полном серьезе отвечает Йену, залезая пальцем в натекшую на стол прохладную лужицу: - Китов, естественно. Курят рыбу, а едят китов - а как же иначе? Как будто другие варианты есть? У них же там и нет больше ничего, только снег разве, но его вряд ли куда пристроишь...
Растягивать эту гигантскую каплю пальцами - прохладно, прохладно до легкой неназойливой щекотки где-то в самых глазных яблоках... Цинь увлеченно склоняет голову набок, продолжая размазывать воду по столу - и как-то незаметно для самого себя приходит к выводу, что после рыбы, наверное, не радужно. Или курить ее надо не целиком - например, только хвосты или плавники. Или хребет - но тогда уж без вариантов... Во всяком случае, рыба без хребта на рынках не встречается - стало быть... что? До этого так бодро бежавшие мысли разлетаются в мелкие осколки, с разбегу влетев в вопрос начальства - на секунду Растаман замирает, а потом начинает переключаться на Чжоу. Не сразу - частями. Сперва переводит в заданном направлении взгляд, потом, через паузу - поворачивает голову. Еще с некоторой задержкой отрывает от стола пальцы, зачем-то поднося их к лицу - и, удивленно моргнув, вопрошает: - Отсыпал?... Кого? Куда?
Нельзя, нельзя делать такие резкие перескоки с темы на тему - увлеченное радужными брызгами зачем-то заглядывающих в голову параллельных миров сознание просто-напросто не успевает переключиться и понять, чего от него хотят. Единственное, на что худо-бедно хватает Растамана - осознать, что вряд ли его подозревают в отсыпании кому-то рыбы. И то - а ну мало ли? Сардины и прочих всяких сепельдонов - их же, наверное, насыпать можно?... Отсыпать. Вот же слово-то еще какое - то ли от слова "сыпать", а то ли и от слова "сон", попробуй разберись с ним...

Бычит, значит еще вменяем. Ян лишь фыркнул на слова Кота о Сантане. Тому лишь бы найти повод распустить перья. Но Чжоу стоило поторопиться со свадьбой, пока не пришлось искать невесте платье, скрывающее живот.

- Ты ничего странного не замечал за ней в последнее время? – спросил Лю у Гунмао.

Пекинский фу шан шу был, конечно, тем еще гинекологом, но Ян все же думал, что при темпераменте бразильянки подобные перемены должны были быть заметны на пол Пекина. Впрочем, она могла сама еще не понимать причину своего состояния, а то стала бы ошиваться в клубе, где все прокурено так, что можно повесить топор, и тот не упадет.

Не дожидаясь ответа Кота, Ян уткнулся обратно в свою тарелку. Сантана куда-то ушла, а повара в Ванцзы знали свое дело, и за их творениями можно было отвлечься от всего остального. Не сворачивать же шеи, глядя на официанток, лишь из-за того, что Шири снова надолго задержалась в Лондоне. С таким тестем, как был у Лю, за любые мысли обзавестись про запас гаремом можно было стать евнухом. Да и не тянуло, особенно на местных работниц.