Прогулка по Лхасе

Прорицательница прикусила язык, когда до нее дошло-таки, что она определенно сболтнула лишнего. Впрочем, по сути, не было ничего зазорного в том, что забеременела она до свадьбы (Эрику знать о том, что эту случилось буквально во второй вечер их знакомства, причем исключительно потому что в первый она ему отказала, думая именно об Адлере, совсем необязательно), ведь они прожили вместе двадцать лет, да и семья их расширялась вполне удачно…

- А может быть я тебе назло это сделала, не думал? – глупая ребяческая гримаса и попытка задеть Адлера. Глупый, идиотский и совсем не соответствующий возрасту поступок. Тем не менее, она постаралась не придать виду, хотя уже следующие слова друга задели ее за живое. Все равно что тупым, ржавым ножом по все еще кровоточащему сердцу. Жестко…

Руж замерла, слыша, как застучало ее сердце, отчеканивая свой ритм в висках. Она уже думала над этим вопросом. К сожалению, ни к чему утешающему не пришла. Любила? Да. Искренне? Да. Всем сердцем? Да! Была ли эта любовь иллюзией? На этот вопрос она не могла ответить даже себе. Боялась ответить, боялась неожиданно понять, что жила во лжи целых двадцать лет, слепо даря любовь, которую ей могли лишь внушить? Нет, гораздо большее и страшнее было неожиданно осознать, что ее счастье было мнимым, ведь он мог не любить ее. Нет, об этом нельзя думать! Прошлое остается в прошлом! Нельзя! Руки прорицательницы, отлипнув от чашки с чаем, потянулись к стакану с виски, который только что коснулся стола. Она одним махом выпила остатки спиртного, что не успел посмаковать Адлер, стараясь хоть немного успокоиться.

- Прошлое остается в прошлом, - глухо произнесла англичанка, подняв взгляд на Эрика, - оно – часть настоящего, которую не изменить, но которая, по глупости, может изменить будущее.

Слова Руж больно зацепили Эрика, хоть он и не подал вида, лишь задумчиво закусил губу. Даже если поначалу так и было, прорицательница прожила в браке двадцать лет, а не пару месяцев. Не выходит ветер замуж на двадцать лет, чтобы отомстить тому, с кем она с переменным успехом встречалась около двух лет. Хотя кто её, женскую логику, знает. Самолюбию было приятно, что Флёр его помнит, и разлука и для неё не прошла незаметно. Совесть пыталась кусаться тем, что, якобы, в перипетиях личной жизни прорицательницы виноват он сам. Глупо, по-детски, и такие мысли могут проникать в сознание лишь после энной доли алкоголя. Кем они тогда были? Два глупых подростка, каждый при своей гордости и своих амбициях. Если бы любили друг друга так, чтобы считать это чувством на всю жизнь, не стали бы расставаться из-за упрямства и каких-то непонятных принципов. Сейчас в Лхасе находятся уже другие Флёр и Адлер, взрослые, самостоятельные, умудренные жизненным опытом, что вспоминать студенческие годы и пытаться вернуться к тому, чего уже не будет? Когда Руж поставила бокал на стол, Эрик взял её за руку и задумчиво посмотрел в её глаза.

- Любишь, - сказал Адлер тоном венеролога, называющего диагноз. – Или привыкла считать, что любишь.

Виски закончился, и уже не было особой разницы, где продолжать этот непростой разговор. Здесь было слишком много людей, при которых не хотелось говорить на серьезные темы. Эрик положил на стол деньги с учетом чаевых, взял пиджак и молча встал из-за стола. Наверное, он злился из-за этой ребяческой выходки Флёр. Она сама виновата, что выбрала преподавание, зачем сейчас обвинять его в том, что в её личной жизни что-то не сложилось? Адлер вздохнул и снял с вешалки пальто прорицательницы.

- Пойдем, здесь слишком много людей, - он пристально посмотрел на Руж, затем направился к стойке регистрации, чтобы взять ключ от своего номера.