Осторожно! Перемены нападают из-за угла

Небольшая светлая комната с отдельным выходом на веранду. Напротив входа стоит низкий столик, вокруг него расстелены циновки. В углу – тумба с умывальником и небольшая полочка. У противоположной стены – два комода. Две ширмы из сезаля скрывают расстеленные на полу циновки для сна, на которых сложены матрасы и постельное белье. В комнате есть несколько светильников из рисовой бумаги. На окнах – легкие светлые шторы, каменный пол застелен домотканым ковром, чтобы ночью не было холодно ходить босиком. У входа стоит вешалка, на стене – несколько крючков.

Осторожно! Перемены нападают из-за угла.

- Это твоя комната. Здесь будешь жить, - мастер выбирает совсем простые слова, чтобы она поняла его. «Здесь я буду жить» - повторяет Яшими мысленно еще раз, для себя. Но от этого повторения комната не становится родной и понятной. Не осознается как дом. «Все такое чужое» - вокруг тихо, девушка понимает, что осталась в комнате совсем одна. И отчего-то делается страшно, она опускается на пол, обнимая руками себя за плечи, прижимается затылком к стене. Правильно ли я поступила, придя сюда? Ответа нет.

Ответа Яшими не нашла и за те несколько дней, что провела в Храме. Жила в своей комнате она пока одна, что девушку более чем устраивало. Вообще с трудом представляла, как в этом небольшом помещении может жить два человека. У нее всегда была своя отдельная комната и к возможности делить с кем-то свое личное пространство Файр относилась крайне отрицательно, хоть и понимала, что выбора у нее нет. Оставалось только надеяться, что соседка у нее появится как можно позже, а когда появится – окажется тихим и спокойным человеком. Кого-нибудь очень активного и говорливого Яшими бы просто не перенесла.

Пока же она могла с полным на то правом наслаждаться одиночеством и тишиной. Уже вечерело, из открытого окна слышались различные звуки, издаваемые насекомыми, а может и еще какими ночными созданиями, в таких вещах девушка не разбиралась. Она сидела перед зеркалом и занималась самым нужным делом – расчесывала длинные волосы и заплетала их на ночь в косы. Распорядок дня в Храме отличался от привычного, Яшими все не могла в него включиться толком и ничего утром сделать не успевала. Так что прической лучше заняться с вечера, а если заплести потуже, то и утром будет не так заметно.

Говорят, изменения бытия предвещают какие-то громкие явления природы предупреждающего характера – откройте любую историю и сразу наткнетесь на зловещую грозу, гром или на худой конец неправильно дующий ветер. И сразу можно насторожиться и приготовиться к чему-нибудь интересному. Но, видимо, все свои старания природа израсходовала в другом месте. Тихий и спокойный вечер не предвещал никаких кардинальных изменений мирового порядка. Наверное, кто-то где-то там решил, что изменений с нее хватит и Яшими может спать пока спокойно. Вот только это «пока» как-то очень быстро закончилось, а может кто-то невидимый просто закончил обдумывать следующий ход и передвинул фишки на игральной доске. Кто теперь скажет наверняка?

Но все-таки нельзя сказать, что новое началось совсем уж неожиданно и без каких-либо внешних намеков. Оно началось с тени, загородившей дверной проем, тихих шагов, к которым сознание задумавшейся о своем Яшими добавило эдакое опасное «шурх-шурх», издаваемое трением змеиной чешуи о дощатый пол. Страшная все же штука – воображение, особенно, когда к ней прикладываются способности предсказателя. Пусть даже и способности эти кривые, косые и хромающие на все четыре ноги и хвост.Так наверное даже еще страшнее получается. Откуда воображение Файр взяло это самое «шурх-шурх», она не призналась бы и под страхом немедленного изгнания из монастыря. Однако, откуда-то взяла и даже ухитрилось вполне натурально испугаться – вон как вздрогнула и обернулась. Или это просто до сознания в такой извращенной форме дошло, что в комнате теперь есть еще кто-то?

Итак, Яшими отвернулась от зеркала и целую минуту безмолвно разглядывала свою гостью, появившуюся неизвестно откуда (ну как неизвестно – очевидно же, что через дверь, не из теней же вышла, хотя учитывая цвет кожи незнакомки, эта версия казалась девушке вполне себе подходящей), и так спокойно и по-хозяйски располагавшуюся в противоположном углу комнаты. И где спрашивается здрасти, до свидания и прочие формы обоснования себя и своего присутствия? Файр открыла рот, закрыла обратно, хлопнула глазами раз, другой, издала глубокомысленное «эээ» и замолкла, пытаясь связать присутствие этого чернокожего явления и своей комнаты. Комната, к слову сказать, которая до этого все равно оставалась чужой и временной, резко стала своей, собственной, любимой и не подлежащей дележке.

Молчание длилось и длилось, Яшими чисто механически продолжала расчесывать волосы, которые и так уже распадались чуть ли не на отдельные волосинки, и искоса посматривала в сторону незнакомке, ловила ее отражение в зеркале. В зеркале та вполне успешно отражалась, никуда из комнаты пропадать не торопилась и вообще всячески подтверждала свою реальность. Девушка отложила расческу и мужественно предприняла еще одну попытку наладить контакт и вообще прояснить ситуацию. Запас ее словарный на путунхуа был крайне не велик, потому вся масса мыслей и переживаний вылилась в кротком и емком:

- Ты кто? – конечно же, на английском эта фраза была бы более вежливой и вообще выражена не в такой прямой форме, но увы.. Задав вопрос, Яшими требовательно уставилась на негритянку, хотя в глубине души и сомневалась, что та ее поймет. Трудно представить, чтобы жители столь удаленных от Китая земель знали язык этой страны, с другой стороны, представить этих же самых жителей на Тибете было еще труднее. Однако, вот вам – стоит себе, никуда не девается.

В свойственной манере, Самеди, после того, как расположилась в своей части комнаты, начала заниматься своими не столь серьёзными делами, совсем не обращая внимания, на то что творится во круг неё. Вначале достала свой тамбурин и начала рассматривать его на наличие, каких-либо повреждений. В другой комнате завелась бы парочку неутешных свингеров? На инструменте всё ещё есть не большой слой пыли, что не дело. Так же стоит провести тех. проверку головам на ней (но не её личной), в тот момент, когда ту пару согнала упавшая с небес фиалка, а за ней доброжелательный кашалот (42). Даже у гаитянки были с собой свои повседневные вещи, в виде одежды и прочего барахла не стоящего упоминания (на данный момент) и их надо было кое-как разложить, совсем не замечая удивлённые «э» от полуазиатки напротив. И на последок проверить свой ритуальный крис, не отвлекаясь на ароматный запах яблочного пирога, манящего тебя воспарить в сторону окна соседки-хозяйки (это всё ещё литературная, что-то там… пирога нет, как всегда).

Продолжая не подавать, какой-либо активной деятельности со своей стороны, гаитянка закончила лишний раз рассматривать свой кинжал и не убирая его с рук, услышала со стороны Яшими вопрос, но ни как в начале на него не среагировала, т.к. посчитала, что человек разговаривает сам с собой. Если она до этого молчала, то зачем сейчас начитнать говорить что-либо, тем более незнакомой негритянке! В течении минуты, она до сих пор не изменяла своему поведению, пока повернувшись не заметила, что её соседка с довольно серьёзным взглядом уставилась прямо на Мамбо. Значит ли это, что это она обратилась к Самеди, а не к Файр?
Ещё около минуты жрица вуду смотрела прямо в глаза своей собеседнице, после чего нахмурилась и слегка приподняла голову. Ответ последовал незамедлительно, спокойным и надменным, китайским говором.
- Ооо… Твоё око совсем в тумане затерялось или же у тебя неважно с головой? – надо заметить, что девушка вопрос приняла слишком прямо и так же на него отвечать не собиралась – Помощи моей в глупости своей ты не ищи, а лучше же перестань на меня так пялится невзрачно и притворно.

Повертев свой крис в своих руках, Самеди равнодушно отвернулась от Яшими.

Негритянка в своем поведении не видела ничего сверхъестественно и неправильного. Ну действительно, что может быть естественнее, чем вломиться в чужую комнату, чистить себе спокойно ножики, считать головы и не обращать внимание на предполагаемую хозяйку этой комнаты? У которой видимо вообще с головой не в порядке. Ага. То-то вон какие глюки знатные посещают. Однозначно воздух в монастыре такой - целебный и способствующий просветлению и виденьям чудным. Или кошмарам?

- Вэк? - неопределенно-вопросительный звук не относился ни к одному из языков мира и был бессилен отразить всю бездну того ступора, в который Яшими поверг ответ гаитянки. Она усомнился в собственном рассудке и способности воспринимать действительность. Да же на всякий случай ущипнула себя за руку. Вдруг спит? А это все ведения от тяжелого риса и сна в неудобной позе.

Увы, сон был от нее бесконечно далек, а реальность скалилась во все зубы пяти сушеных голов, которые незнакомка носила, видимо, в качестве украшений. Да и вообще она вся выглядела настолько гротески нереальной, что казалось сошедшей с обложек книг о магии вуду или афиш каких-нибудь ужастиков. Только в отличии от афиш и обложек в данному случае все выглядело не маскарадом и паказухой, а пугающей повседневной реальностью. Наверное, у Яшими был даже повод испугаться - кто знает, что стукнет в дурную голову? Принесет в жертву какому-нибудь своему божеству и не заметит. Только вот у "полуазиатки" по меткому выражению Мамбо, в тумане затерялось не только око, но и голова вместе с инстинктом самосохранения. Потому как стоило первому шоку пройти, как его место заняло любопытство ко всему новому, необычному и непознанному, которое хотелось пощупать, обнюхать и непременно попробовать на вкус.

Глупых вопросов Яшими более не задавала, ясно же, что ответ будет столь же оригинален и не воспринимаем. Тут явно нужно быть на другой волне. Поэтому она сочла нужным все-таки закончить с волосами и заплести их в косы, косы к слову сказать, солидные были - смело можно обмотаться и повеситься если нужда будет. Ну или удушить кого-нибудь в зависимости от склонностей натуры. А завершив свои дела, обратила внимание на соседку, а судя по тому, как та располагалась в комнате - боги действительно послали ей самую необычную соседку из всех возможных.

На сегодняшний вечер список, каких-либо маловажных дел закончился, а по-настоящему серьёзных в нём и не числилось, следовательно, сами боги велят вам тупить.
Про себя, Самеди уже решила, что её маленький диалог со своей соседкой закончился и следовательно больше ни какого внимания уделять ей не стоит. У этой «теории» даже было подтверждение, Яшими вернулась к самой себе и даже произнесла, что-то не понятное (видимо на своём родном языке). А о каких-либо внутренних переживаниях и интересах у полуазиаточки она даже не на секунду не задумалась, но не осознано усмотрела, что та не привычно много уделяет внимания своим волосам.
Довольно продолжительное время их расчёсывает и меняет укладку больше нуля раз за сутки. Жрица и до этого замечала, как другие девушки порой забавно и пристально следят за своей внешностью, хотя если быть честной с собой, то и Мамбо кое-как это делал, ключевое слово «кое-как». Многие представители прекрасного пола (хотя сам факт существования Алена Делона ставит под сомнения, кто же именно достоин этого звания) частенько довольно любопытно наряжались и украшали себя различными, не сильно символичными вещами. А как от них пахнет бывает… так сладко, что у негритянки порой начинала кружиться голова, а иногда потому, что какая-то неумеха недавно приняла ванную в очередной китайской копии пятого номера.
Опять же не сильно осознано, а более инстинктивно, она прикоснулась к своей шевелюре. Её чёрные дреды не были хорошо ухожены и стояли у неё на вооружении уже более 4 лет, да и шампуня нормального они не знали. Мамбо не привыкла, да и не считала нужным уж слишком часто уделять внимание своей физической оболочке, хотя выйдя из своего социального кокона, она с хорошей потехой и любопытством, иногда обращала внимания на эти аспекты человеческой жизни. Почесав свою гриву, гаитянка, почему-то вспомнила одну блондиночку из благотворительного фонда в Африке, от которой так приятно пахло, так и хотелось её укусить (в хорошем смысле).

От летания в облаках воспоминаний, её отвлёк взгляд англичанки, которая снова уставилась на неё. Недовольно нахмурившись, Мамбо Самеди посмотрела прямо в глаза Файр, глубоко и ясно.