Трудности взросления

Всё началось с боли в животе. Мерзкая, тянущая боль в животе, которая то утихает, то становится сильнее. Ничего подобного Лан раньше не испытывала, а потому решила, что это обычно боль в животе, рядовая, какую испытывает практически каждый человек едва ли не каждый день. Ну что, каждый раз в лазарет что ли ходить? Конечно же нет. Так что Лан решила воспользоваться случаем и прогулять пару-тройку занятий, сославшись на больной живот. И ведь не соврет, что самое главное! Действительно болит. Очень болит! Пусть хоть ауру смотрят, сразу поймут, что она не врет.

Но прошло полчаса, прошел час, и девочка начала потихоньку жалеть о том, что не пошла в лазарет еще тогда, сразу. Потому что хуже всего лежать, ждать, пока боль утихнет, но ощущать, что она становится лишь сильнее, спустя время. И вот девчонка лежала, ворочалась, то на одном боку полежит, то на другом, то в одну сторону живот погладит, то в другую... Ничего не помогает. Вроде немного затихнет, а потом вдруг так стянет, что хоть на стенку лезь, хоть волком вой. И всё равно не спасает, не помогает.
Как оказалось, боль может вытягивать из человека силы. Потому что, когда Лан через полтора часа поднялась на ноги, чтобы дойти до умывальника, ощущения были такие, словно прокрутили через мясорубку. А главное, и самое неприятное: от боли стало подташнивать.
Но поход до умывальника не состоялся, потому что девочка вдруг заметила на простынях мокрое бордовое пятно. Округлила глаза, опустилась на колени, прикидывая, откуда оно могло взяться. Где-то в районе задницы... Снова поднялась на ноги, чуть пошатываясь дошла до зеркала, и с ужасом обнаружила такое же пятно на светлых шортах.

В первый момент Лан показалось, что она умирает. Не от боли и не от неизвестной болезни, что её поразила. От ужаса. Она еще такая молодая, еще рано умирать! Надо было идти в лазарет! А теперь уже страшно, вдруг это не лечится? Но и сидеть просто так на месте девчонка не могла. Тем более, что боль никуда деваться не собиралась.
И Лан решила. Она пойдет к человеку, с которым и умереть не страшно, и вообще он поймет, поддержит и скрасит последние минуты её существования. Лан решила идти к Тео. Короткими перебежками, держась за живот и дожидаясь, пока никого не будет рядом: заберут в лазарет же! Пока сидела в кустах, дожидаясь, пока пройдут люди, успела проверить, откуда именно идет кровь. Ничего не поняла, но теперь в лучших традициях ужастика, руки были в крови, которая, к тому же, не очень приятно пахла. Ну точно умирает...

Лан стоит около двери друга несколько секунд, набираясь мужества, а затем стучит и в нетерпении переступает с ноги на ногу.
- Тео, я умираю! - явно не то, что ожидал услышать порога друг, но выбора у него нет. Лан белого от испуга цвета, с огромными испуганными глазами и руками, измазанными в крови.

Ну конечно же, Лан зашла. На пороге ей тоже не нравилось стоять, вдруг кто увидит, в каком она состоянии, но всё тело странным образом одеревенело от ужаса, и понадобилось усилие со стороны друга, чтобы девчонка сдвинулась с места и прошла внутрь. Правда, пройдя вглубь комнаты, снова остановилась. Всё в той же нелепой позе, с откляченой задницей и растопыренными руками. Рукой. Одна осталась растопыренной, а второй она теперь держалась за живот, потому что он, зараза, даже не пытался начать болеть меньше.
А потом случилось непоправимое. Ужасное. Нереальное. Такое, что даже в страшном сне не могло ей присниться. Она поняла, что ей вроде как стыдно рассказать, откуда у неё идет кровь. Потому что прошли те беззаботные времена, когда они с Тео фактически были одного пола и вообще ничего не стеснялись. Теперь с каждой неделей факт того, что они разные становился всё более очевидным. Взять хотя бы эти нелепые сиськи, которые ни туда, ни сюда. Вроде и больше, чем были, но в то же время всё еще какие-то мелкие, как прыщи, блин. И тут еще эта дурацкая кровь прямо оттуда. К ужасу и боли добавилась новая эмоция: переживания и муки выбора. Одновременно хотелось и рассказать обо всем, и показать, и вдруг вообще Тео знает, что делать. А с другой стороны очень хотелось ему двинуть за такие дурацкие вопросы.

- Не знаю. Проснулась, живот болит. Думала полежу и пройдет, а нифига. Потом встала, смотрю, кровь. Само оно, блин! - решила она начать издалека. - Оттуда, блин, идет! - при этом Лан нахмурилась так грозно, что Тео просто обязан был понять, откуда именно. - Живот болит, просто не могу... - уже начинает хныкать, а чтобы Лан начала хныкать - это реально нужно её довести. - Ты не знаешь, что делать? Я не пойду в лазарет, я боюсь... - вот такой замечательный парадокс. Умирать - стращно. Идти к врачу - страшно. Усесться на пол, прямо посреди комнаты - самое оно.