Исторический бунт

На шестичасовую встречу в парке Чжан так и не пошла. Она почему-то сразу поняла, что это будет не самым правильным ее решением. Судя по всему, Тетрис для Тая - это святое, а выгуливая пса, он отдыхает от брата. Девушка решила, что это своеобразный ритуал, а ритуалы лучше не нарушать, даже если тебя тактично на него пригласили. К тому же, в этот вечер отец наконец-то решил почтить их своим присутствием за обеденным столом, что в последние несколько недель было впервые, так как он был очень занять поисками Чуна Мао. Чжан было даже как-то неудобно перед отцом из-за того, что за последнюю неделю она так много раз общалась с сыном того, кого он с таким фанатизмом пытается понять. Причем даже она понимала, что там какая-то явная подстава произошла.

Проведя воскресный вечер дома. в кругу семьи, девушка искренне надеялась, что в школе все наконец-то угомонятся, и в понедельник ее никто не будет доставать дурацкими вопросами и подколами о ее отношениях с Таем. Но надежда, как говорится, умирает последней, поэтому она сдохла практически сразу. Было у Чжан подозрение, что в подогревании слухов виноваты те косплейщицы, с которыми близнец вежливо поздоровался кивком головы.

Сейчас же была уже середин недели и они сидели на уроке истории, где Чан лаоши нудным голосом рассказывала очередной параграф, коротый Чжан прочитала еще неделю назад, поэтому сейчас было очень скучно следить за текстом по учебнику. Зато девчонки развекались как могли и то и дело просили ее передавать записки туда-сюда. Скука.

Идея заснуть на уроке истории была неплохой. Даже в чем-то привлекательной. Тео именно этим и занялся, едва застышав голос Чан лаоши, повествующей о каких-то войнах, то ли династий Цин с Мин, то ли Сун с Юань. Во сне Тео вздрагивал мизинцем правой руки, из чего Тай сделал вывод, что Господь не миловал - Тео во сне участовал в одном из кровопролитных сражений древности, например, в битве на реке Мань или даже в Опиумной войне 1840 года, чтобы значительно ближе во временном отрезке, практически считаясь современностью. Тай, как ни старался, уснуть не смог, хотя его позиция была более чем выгодной - от зоркого взгляда Чан лаоши, который был в два раза улучшен толстыми лупами очков, его закрывала спина Юэшэна, и, если сползти пониже на стуле, можно было комфортно пристроить голову на стенке и отбыть в небытие минут так на тридцать, а то и все сорок, как раз до звонка с урока.

Развалившись на стуле с видом императора, Тай властно обозревал своих подданых, отмечая, что еще немного - и он отправит кого-нибудь на казнь просто так, для развлечения. Он, несомненно, не всегда был жестоким тираном и деспотом, но настроение сегодня располагало. Да и вообще атмосфера была напряженная. Но все сегодня были такие мирные, что становилось даже противно - и китайскую вежливость и снобизм высшего сословия можно было конденсировать и разливать по бутылкам, попутно матерясь самыми крепкими словами, чтобы напомнить себе, что осталось еще место, свободное от чопорного воспитания. Однако все сводилось к простой истине: матушка просила. Вот так просто - мать просила, Тай делал. Иногда ему начинало казаться, что просит она явно больше, чем он может сделать, но ведь как-то справлялся же до сих пор.

Можно бы было потратить это время на что-то полезное, например, тот же телкинез, который может быть абсолютно незаметен, особенно на последней парте, но Тай ленился. Смысл жизни безнадежно от него ускользал, и уж чему в его будущем не было места, так это причинам, по которым Цин сменила Мин, или наоборот, Мин сменила Цин, и почему они вместе были так несчастливы.

Когда записка в очередной раз оказалась в руках у Чжан, Чан лаоши подняла на нее свой строгий взгляд из-под огромных очков и велела подняться. Было обидно вот так вот попасться, но еще обиднее было то, что записка-то это не ее, и она не имеет ни малейшего понятия о том, что там внутри написано. Тем не менее, девушка поднялась на ноги, гордо держа голову и давая понять, что в ней нет ни малейшего намека о сожалении. Передача записок - это не уголовное преступление, за которое полагается смертная казнь вместо света в конце тоннеля. Естественно и вполне ожидаемо было то, что учительнице такое поведение девушки не понравилось, из-за чего она посчитала нужным сказать, что это все плохое влияние Чуна Тая на эту милую и умную особу. Чжан лишь показательно фыркнула, возведя глаза к небу, коим сейчас оказался потолок кабинета. Кстати, немного пожелтевший и в каких-то странных разводах и неровностях. На него смотреть было значительно интереснее, чем на госпожу Чан. И, оскорбившись такой наглостью до глубины души, учительница велела зачитать вслух все, что написано на клочке бумаги, который Чжан уже почти успела заныкать в карман. Только вот учительница не учла, что лично Ким прятать в этой записке нечего. Правда, говорить о том, что это не ее, она тоже не собиралась - не в ее правилах кого-то подставлять, пусть этот кто-то невольно подставил тебя саму. Тем не менее, Чжан нарочито медленно и театрально принялась разворачивать клочок бумаги, после чего пробежалась взглядом по иероглифам, на пару мгновений изменилась в лице, покосилась на так называемых подруг, после чего вновь надела маску полного безразличия. К слову, все это время она уже стояла лицом к классу.

1: Как ты думаешь, Тай и Чжан уже целовались?
2: Наверняка! Они уже давно за ручку ходят, когда никто не видит. Ну, когда они так думают.
1: А ты видела??!!!
2: Сама - нет, но подруга моей троюродной сестры клянется, что видела, как они гуляли в парке Житань несколько дней назад И за руки держались!
1: Интересно, что будет, когда их родители узнают! Они же почти как Ромео и Джульетта!

Здесь переписка оборвалась, поэтому Чжан позволила себе фыркнуть громче.

- Кстати, там полно ошибок в правописании, - холодно заметила девушка, после чего перевела взгляд на учительницу Чан, мысленно спрашивая насколько она довольна услышанным. К слову. в классе поднялся гул - все срочно стали обсуждать услышанное, а Ким-младшая уже силой мысли порешила каждого, потому что эти сплетни уже явно вышли на новый уровень. Кретины!

Оп, в его царстве что-то сейчас произойдет. Тай выпрямился на стуле, чтобы проследить весь путь Чжан до доски, где она бы стояла на виду всего класса, как на эшафоте, а Чан лаоши исполняла бы роль справедливого и милостивого палача. Народ сначала зашевелился, потом затих в ожидании прочтения написанного. Тай окинул взглядом класс и ткнул Тео локтем, отчего тот сразу же проснулся, словно и не спал вовсе, и сразу понял, в чем дело. Одноклассники явно нервничали - никому не хотелось оказаться центром обсуждения, в их мире все слишком зависит от общественного мнения, и если о тебе шепчутся, что ты ботаник, то жизнь твоя будет несчастной и жалкой до самого выпуска из школы, и ничего это не исправит. Тай, как и все остальные, внимательно следил за тем, как Чжан разворачивала скомканный тетрадный лист, как ее глаза бегают по строчкам, как какая-то нервная тень набегает на ее лицо, и как она, наконец, читает записку вслух.

Уже с самых первых слов было понятно, о чем пойдет речь. Тай снова откинулся на спинку стула, самодовольно ухмыляясь. А он все ждал, когда ж начнется таинственная переписка кого-нибудь с кем-нибудь, что будет содержать пикантные подробности их романа. И глупо было полагать, что их случайная встреча в парке не обрастет подробностями, о которых он сам, в силу скудности фантазии, даже не додумается. За ручку, целовались - честное слово, Тай даже пожалел, что его фантазия столь скудна и небогата на изобретения, и чуть было не почувствовал себя ничтожеством, но вовремя опомнился. Он вздернул бровь, облокотился на стол и сложил пальцы домиком, с видом опытного психоаналитика рассматривая обращенные на него лица.

- У кого-то комплексы, что мальчики внимания не обращают? - громко и нагло поинтересовался он, обращаясь ко всему классу разом. - Мэй, передай подруге своей сестры, да и всем остальным тоже, чтобы поменьше завидовала, - Чжэньцин Мэй покраснела от злости и спрятала лицо в темных волосах. Чан лаоши ту же принялась настраивать дисциплину в классе, прерывая гул и шум множества голосов.

- Чун Тай, выйди из класса и подумай над своим поведением. Тебе должно быть стыдно! - Чан лаоши попыталась скопировать тон Баи лаоши, но как-то не преуспела. То ли очки портили общее впечатление, то ли еще что. Тай пожал плечами, поднялся, одернул пиджак и невозмутимо прошагал к дверям. Старая добрая традиция "выгони Тая из класса", положенная еще учителем Се, возвращалась на круги своя. Честно, он скучал.

Взгляды класса разделились: кто-то смотрел на нее и ждал от нее какой-то реакции (подтверждения или опровержения), а кто-то на Тая, который сейчас самодовольно ухмылялся, отчего очень сильно захотелось кинуть в него какой-нибудь особенно тяжелый учебник. Например, все по той же истории. Но потом Тай подал голос, отчего Чжан два сдержалась, чтобы не рассмеяться в голос, благо ее беззвучный хохот прошел мимо всеобщего внимания, потому как теперь все смотрели на Тая и на Мэй, которая была явно недовольна тем, что ее вычислили. А вот нечего лезть туда, где вообще ничего не понимаешь.

- Мне кажется, что тут есть и те, у кого комплексы из-за недостатка внимания со стороны девушек, - следом за Таем хмыкнула Ким, имея в виду мальчишек.

- Ким Чжан, хочешь отправиться следом? - Чан лаоши была готова перейти на другую, более высокую, октаву.

- А можно? - Как ни в чем не бывало поинтересовалась девушка, состроив самое невинное выражение лица, какое только можно было.

- Вон из класса! - Учительница все же не сдержалась, а Чжан другого и не надо было. Она подхватила свою сумку, в руки взяла учебник и тетрадь, после чего едва ли не продефилировала по проходу в сторону двери, за которой и скрылась. А то вдруг передумает?

- После уроков будь добр зайди к Баи лаоши! И Ким Чжан тоже! - ввлетело Таю в спину, когда дверь почти-почти закрылась, а сам он шагнул в пустой в этот прекрасный час школьный коридор. Тай задумчиво посмотрел влево, потом вправо будто собирался переходить дорогу, а затем прошел к подоконнику и облокотился на него. Спасение от нудного урока истории было явно послано небесами, пусть потом и придется расплачиваться за него походом в кабинет Баи лаоши и выслушиванием от нее очередных нравоучений, приевшихся хуже этого европейского сыра, который есть невозможно. Он уже представил себе, как будет стоять перед учительницей, рассевшейся за своим столом с видом прокурора и вещающей о нравственности так, словно хоть что-то в ней понимала, а сам будет пытаться не ржать и слушать ее с каменным лицом. А потом, когда Баи лаоши устанет читать морали (хоть и казалось, что она способна делать круглосуточно), она вздохнет, чтобы дать Таю понять, что судьба над ним жестоко пошутила и нет надежды на спасение, похоронным тоном скажет "Я вынуждена позвонить твоей матери, раз уж твоему отцу не до тебя и твоего воспитания" и жестом фокусника выудит из-под стола мобильный телефон. Тай настолько хорошо знал этот сценарий, что мог отследить его практически поминутно.

- Ну, чем мы займемся сегодня, мой дорогой Ватсон? - весьма похоже передразнил он голос Шерлока Холмса, когда Ким Чжан также появилась сегодня. Градус настроения Тая поднялся на необозримую высоту. Как говорится, сделал гадость - сердцу радость, пар и скуку он оставил в классе, где Чжэньцин Мэй сейчас строит из себя оскорбленную жертву. Тай не злился, скорее ему было как-то очень сильно смешно, что дело принимет такой крутой поворот, и теперь, помимо того, что он них шепчутся, о них еще и переписываются. Хоть и впрямь бери Ким Чжан за руку и веди целоваться, надо же как-то соответствовать тому, что люди о тебе говорят.

Тай взглянул на девушку, слвно оценивая, а точно ли надо ее вести целоваться. Хорошенькая, даже красивая, острая на язык, но ведет себя чересчур как девчонка - фыркает и кокетничает на каждом шагу, и иногда это бывает утомительно.

Когда за Чжан закрылась дверь, девушка вздохнула с некоторым облегчением, позволив себе на несколько секунд чуть расслабиться и не казаться абсолютно равнодушной к происходящему. Мысль о походе к учительнице Баи после уроков угнетала, потому что она наверняка начнет намекать на то, что такие как она, связавшись с плохой компанией, становятся падшими женщинами. А это противно, честно говоря. Ее не пугала перспектива того, что мама непременно узнает об этом, ей больше не нравилось то, что перед мамой придется оправдываться, словно она и вправду в чем-то виновата. Не она эти слухи распускает, и не она эту записку писала.

- Устроим диверсию, может тогда они до звонятся до моего отца и вызовут его в школу, - она в такие чудеса не верила, потому что когда офицер Ким занят поимками кого-то опасного, ему даже домашние с трудом дозваниваются. Но если он узнает, то ей и впрямь может очень сильно влететь. Увы. - Не знаю, мне все равно.

Она подошла к Таю и уселась на подоконник, бездумно глядя в стену напротив. Ей так надоели все эти разговоры о ее романе, что иногда прям становится завидно самой себе, ведь у нее, оказывается, есть бурная жизнь за пределами учебников и занятий, а она не в курсе. Только от других слышит рассказы. Она перевела взгляд на Тая, поймав себя на мысли о том, что, наверное, и не против подержаться с ним за руки, даже поцеловаться, наверное, но ей все это казалось такими глупостями. Ромео и Джульетта.

- Интересно, они Шекспира-то читали, или просто посмотрели фильм с Ди Каприо, поэтому свои так называемые знания теперь вставляют везде, где можно?

Ему снова показалось, что Чжан расстроена произошедшим в классе, и впервые задумался о том, что ей сулят все эти слухи. Наверняка она не особенно рада, что молва связала ее с сыном бандита, убившего полицеского ("О, ужас, ниже падать некуда!"), да еще ладно бы с Тео, который был намного общительнее и вообще проще, а то с ним, с Таем, которому легче и быстрее нос кому-нибудь сломать, чем улыбнуться. Да и еще эта ситуация с отъездом отца. Офицер Ким там наверное из кожи вон лезет, чтобы отца поймать, а его собственная дочь якобы встречается с сыном пекинского фу шан шу. Неприятная ситуация.

- Да ладно, пусть себе болтают. Плохому не завидуют, завидуют всегда хорошему, - он оперся затылком на оконное стекло. Тай был больше, чем уверен, что его домашние ему ни слова не скажут против этих сплетен. Мама со всеми серьезными вопросами отошлет к отцу, а отец, узнав, кивнет одобрительно, да будет гордиться. Самую большую нравственную проблему тут составлял Тео, но мнение младшего можно во внимание не принимать. Таю было непривычно быть в центре внимания, но привычно натягивать на лицо маску и делать морду кирпичом, чтобы ни одна живая душа не догадалась о том, что теперь головная боль донимает его гораздо чаще, чем раньше. Каждый раз, оборачиваясь, ловишь на себе чей-нибудь взгляд, замечаешь, как шевелятся гудбы, перетирающие очередную сплетню, и каким-то седьмым чувством понимаешь, что речь идет именно о тебе.

Тай прикрыл глаза. Ему тоже было все равно, чем заниматься, он мог вообще все сорок минут просидеть на подоконнике, и не планировал уговаривать Ким Чжан и веселить ее, словно клоун на выезде. Солнце через стекло припекало спину, и Тай грелся, словно большой кот, зажмурившись от удовольствия. Но его не покидало чувство, что на этом приключения еще не закончились. В конце концов, не бывает все так хорошо и гладко - значит, случится какая-то задница.

Сплетни и слухи ее волновали исключительно по причине своей назойливости и глупости. Говорят, что шутка, повторенная дважды, теряет свой смак, а что тогда говорить о сплетнях, которые только в течение часа повторяются пару тысяч раз? До миллиона им, конечно, далеко, но они и не того полета птицы (пока что не того), чтобы сплетни заинтересовали коно-то за пределами их круга общения и школы.

А еще что-то подсказывало Чжан, что сложнее всего будет объясниться с мамой, по ому что она усеет задавать сложные вопросы, но делает это так легко и шутливо, будто речь идет о меню для семейного обеда в воскресенье. Девушка перевела взгляд на Тая и улыбнулась. Вот ему точно все равно - вон какой довольный. Ей бы уметь так не реагировать на окружающих. А сейчас вообще выглядит не просто довольно, но и умиротворенно.

- Как ты успел так быстро раскаяться в содеянном, что уже такой довольный, - спустя какое-то время спросила Ким-младшая, хитро прищурившись. Понятное дело, что парень даже не пытался чувствовать себя виноватым, впрочем, как и она сама, но было интересно и любопытно вот так вот, без посторонних взглядов, наблюдать за ним. - Мне кажется, нам лучше отсюда уйти, пока учительница Чан не одумается и не поймет, что мы вдвоем можем заниматься чем-то ненужным, - она постаралась сдержать смешок, но получилось плохо. Ах, жалость-то какая!

А толку то убиваться именно сейчас, если потом все равно идти в кабинет Баи лаоши. Вот там и будет раскаиваться по полной, если лень не одолеет. А сейчас сорок минут тишины и спокойствия, пусть и в компании девонки. Неплохая же девчонка, чего уж там, намного лучше некоторых, у которых в мозгах только и мыслей, что о тряпках, косметике и мальчиках. Такую хочется либо заткнуть, либо убить, а лучше все сразу.

- Я потом куплю индульгенцию, - отозвался он, не открывая глаз, но теперь уже по другой причине - Тай слушал, но слушал не так, как слушают обычные люди, прислушиваясь к звукам, он слушал школу. Каменное здание хорошо проводило вибрации, и несущие стены, сложенные из пористого кирпича, могли рассказать Таю многое. Сейчас он слышал шаги. И, как в той песне одной российской группы - "ты узнаешь ее из тысячи". Тай не поддержал шутку Ким Чжан, безошибочно поворачивая голову в сторону шагов, зато одобрил ее другое предложение.

- Поддерживаю. Но спасаться нам надо вовсе не от Чан лаоши, а от кого-то посерьезнее. Бежим, - он спрыгнул с подоконника, оглядываясь через плечо и ожидая появления Баи лаоши из-за угла. Вышла проверять свои владения и ловить нарушителей. Баи лаоши имела совершенно феноменальное чутье на возмутителей порядка. Стоило только где-нибудь в стенах школы произойти чему-то из ряда вон выходящему, как вдалеке слышался цокот ее копыт, простите, каблуков, и Баи лаоши выныривала из-за ближайшего угла, цепко хватая провинившегося за рукав школьной формы. Спастись из ее хватки было практически невозможно, и горе тому, кто не успевал убежать до ее появления.

Тай взял Чжан за руку и, стараясь делать это по возможности очень деликатно, потянул ее за собой в противоположную Баи лаоши сторону, переходя на рысь. В их интеерсах было спастись, и побыстрее, а потом затаиться где-нибудь в подсобке или каморке с хозяйственным инвентарем, куда классной даме заглядывать не придет даже в голову.

Каждый нормальный маг, развивая в себе магические способности (если этот маг достаточно разумен), первым делом идет в библиотеку и узнает, что делали с такими, как он, на протяжении всего хода человеческой истории. Так что о церковных похождениях эти "безбожники" и "сатанисты" знают побольше, чем о внешней политике Месопотамии или Египта в каком-то там веке до нашей эры. Даже сейчас можно найти, если хорошенько поискать, ордена и секты, которые занимаются ловлей магов и особенно - оборотней, то бишь владеющими превращениями. Повезло, правда, с такими не сталкиваться, с болезными.

Тай прикинул маршрут - сначала налево по коридору, затем по лестнице на третий этаж, и практически не отходя от лестницы будет эта каморка. Если бы он был один, то черта с два он стал бы прятаться. Он бы продолжать сидеть на подоконнике, флегматично наблюдая за разливающейся желчью Баи лаоши, но решил, что с Ким Чжан на сегодня довольно потрясений. Она и так расстроена, подавлена, еще несколько каких-нибудь подобных эпитетов, которые он сейчас не может подобрать. Тай что действовал Тай из лучших рыцарских побуждений, если таковые водились в его характере.

- Дед По, - предупреждающе шикнул Тай, толкая Чжан за створку двери и останавливаясь сам - старый школьный завхоз прошаркал мимо от лестницы куда-то вглубь школы. Иногда Таю казалось, что они с Баи нюйши открыли охоту на учеников. Одни шаги стихли, но возобновился цокот каблуков. - Пошли.

Они нырнули на лестницу и довольно быстро оказались возле этой самой каморки. Тай деликатно открыл дверь и отошел в сторону. - После Вас.

Бежать по коридору школы от Баи лаоши - занятие для экстремалов, потому что ее острый (когда не надо) слух мог уловить шум от возмутителей спокойствия, поэтому пришлось бежать, опираясь едва ли не на одни мысочки. И хорошо, что она сегодня отказалась от туфель в пользу сандалией, за которое ей прилетит в придачу ко всему прочему.

Когда Тай разок остановился и толкнул ее за створку двери, чтобы их не было заметно, Чжан успела поправить сумку, которая грозилась свалиться с ее плеча. Да уж, не дело терять улики против себя же на каждом шагу. Когда дед По испарился в глубине школьных коридоров, снова послышался цокот каблуков учительницы Баи (этот звук сложно спутать с чем-то еще), они вышли из временного укрытия и в мгновение ока оказались около каморки.

- Какой джентльмен, - хихикнула Чжан, когда Тай при открыл дверь в потайное помещение, откуда пахло средствам для уборки.

Девушка нырнула внутрь, присматриваясь ко всяким швабрам и тряпкам в поисках какой-нибудь скамейки или просто свободного места, чтобы было удобнее коротать время. Нашлась какая-то скамейка, но очень маленькая, а если перешагнуть весь этот инвентарь, то дальше было достаточно просторно, чтобы с комфортом (насколько это возможно) расположиться там на целых полчаса, если, правда, их случайно не засекут раньше.

- Сюда, - позвала она за собой этого почти рыцаря, перешагивая ведра и тряпки, после чего достала из сумку убранный ранее туда учебник истории и положила на пол, чтобы на него сесть. Следом она выудила английский и протянула его Таю.

Тай возвел глаза к потолку, хорошо что Чжан не могла этого видеть, потому что уже заходила внутрь подсобного помещения. Он был бы ей очень благодарен, если бы она хихикала чуть меньше, а так ему начинало казаться, что он действительно ведет ее целоваться в какой-нибудь уголок школы, где их никто не заметит. Хотя он бы выбрал место чуть менее пыльное, чем это. Да и соседство швабр и веников как-то не настраивает на поцелуи. Тай закрыл за собой дверь, какое-то время прислушиваясь к бетонному полу, покрытому старой щербатой плиткой. Шаги остались вдалеке - сегодя Баи лаоши будет на строгой нравственной диете, так как осталась без добычи. Тай, продвигаясь глубже в помещение, осматривался по сторонам, отмечая, что место, в общем-то, неплохое. Главное чтоб деду По не приспичило помыть какую-нибудь дверь или чем он там еще занимается, когда не шаркает по коридорам и не ворчит.

- Не стыдно тебе на отечественной истории сидеть? - с ухмылкой поинтересовался он, когда Чжан разложила на полу учебник по истории, и проигнорировал учебник по английскому. Как-то ему было неловко пристраивать свое седалище на учебнике по его второму родному языку. Вот на физике посидеть было бы нормально. - Дитя города. Встань с пола.

Он пошарился по углам и принес два десятилитровых ведра, которые перевернул и поставил донышками вверх. Раз уж прятаться в подособке в обществе хозяйственного инвентаря, то делать это с максимальным комфортом, а не на полу сидеть, как плебеи какие-то. На полке лежал рулон уже пожелтевшей от времени ткани, которую закупили, видимо, еще в годы жизни дедушки Мао,да так с того времени и никуда не использовались. Тай не был брезглив в привычном понимании этого слова, но он терпеть не мог следы пыли и грязи на своей одежде. Ревностный блюститель порядка и чистоты, он содрогался при одной только мысли, что потом выйдет из этого помещения с каким-нибудь пятном на брюках. Поэтому без зазрения совести отодрал два внушительных куска ткани от рулона и один из них протянул Чжан.

- Не кресло, но все лучше, чем сидеть на полу.