Ударить словом

Как ни странно, но Баи лаоши ограничилась лишь строгим взглядом и еще парой десятков нотаций после того, как ее (Чжан) и Тая выгнали с урока по истории. Она даже маме не позвонила. Или мама просто молчит. Но на этом все приключения Ким-младшей не закончились. Пару дней спустя, аккурат перед выходными, после последнего урока, ее зажал на лестнице Хань, который был не просто назойлив, он был противен в своем желании к ней поприставать. Судя из сказанного, ему еще Чан натрепал, что они, якобы, целовались под трибунами, а от счастья у того закружилась голова и, потеряв бдительность, наткнулся на балку. Челюстью. В общем, Хань был даже слишком настойчив, потому что хватаниями за руки он не обошелся. Лез к ней целоваться, зажимая в углу, из которого практически не было шансов выбраться. Спасибо удару между ног, который помог ей убежать. Но ощущения остались очень неприятными. И все выходные она не притрагивалась к телефону или компьютеру, боясь всех этих вибраций и сигналов о новых сообщениях.

Утро понедельника не принесло ничего хорошего, потому что по школе пошел новый слух - Чжан встречается сразу с двумя. Кто-то, правда, был уверен, что они с Таем расстались, потому что она ушла к другому, причем имена других разнились, но чаще всего слышалось о Хане. Кто-то обсуждал, что их видели на обнимающимися на лестнице, кто-то смеялся и говорил, что Чжан его отбрила на той самой лестнице, когда парень предложил ей встречаться. Слухов, в общем, хватало. Но ей особенно понравился тот, где девочки так возненавидели ее и жалели Тайвина. Пришлось с самого утра делать морду кирпичом и игнорировать всех и вся.

После обеда, когда она зашла в класс незадолго до звонка, на доске красовалась красивая надпись: "Ким Чжан - проститутка". Эта самая Ким Чжан замерла на пару секунд, молча глядя на доску и, не меняя каменного выражения лица, прошла на свое место за второй партой. Бежать стирать? А зачем? Она лучше подождет начало урока, чтобы либо учительница Ли, которая ведет у них географию, это увидела, либо поймать того, кто побежит это стирать. Может, это будет и не тот гений, кто это написал, но он будет крайним. Для нее.

- Ты наверное расстроен, да? - Тай вскинул бровь и переглянулся с братом, но тот только смотрел недоуменно. Сюэ смотрела на него с таким неприкрытым сожалением, что Тай начал подозревать себя в том, не смертельно ли он болен каким-нибудь раком, тифом или чумой, о чем знают все вокруг, кроме него самого.

- Не могла бы ты выразиться чуть определеннее? - попросил Тай, не торопясь заходить в школу и стоя на крыльце вместе с Сюэ и братом, и желая выяснить, чего же все-таки случилось такого на выходных, что его надо теперь жалеть, оберегать и вообще всячески высказывать ему свое расположение. Пухленькая Сюэ была такой милой, что от нее просто тошнило, как от приторно-сладкой конфеты.

- Эта Ким Чжан - просто стерва, - охотно начала уточнять Сюэ, активно жестикулируя пухлыми ручками. - Как у нее только наглости хватило встречаться сразу с двумя мальчиками, а потом еще и предпочесть тебе этого Ханя? - она надула губы, словно ее этот факт неимоверно оскорбил. Тай чуть бровь не сломал в жесте удивления. - Ой, мне пора бежать, сейчас урок начнется. - Сюэ довольно проворно для девочки своей комплекции юркнула в школу. Тай приподнял вторую бровь и посмотрел на брата.

- В школе эпидемия глупости? - задал он риторический вопрос близнецу, не особо вникнув в девчачий щебет, потом сам себе ответил, пожав плечами, и вошел в здание школы. Весь день у Тая было впечатление, что в мире что-то произошло, а он не в курсе. И никто, самое главное, ему не рассказывает определенно, все только делают то страшные глаза, то жалостливый вид, но упорно молчат. В конце концов Тай решил, что он действительно умирает, поэтому решительно выкинул странное поведение одноклассников из головы. Ситуация прояснилась после обеда, когда надпись вполне определенного содержания пролила некий свет на загадочные изъяснения Сюэ. Тай какое-то время смотрел на доску, наклонив голову к плечу, словно оценивая художественную ценность данного примера настенной живописи, затем развернулся к классу и во внезапно наступивший тишине негромко и очень спокойно спросил:

- И кто автор сего искусства? - трудно сказать, какие эмоции у него вызвала эта надпись. Тай и сам не знал.

Тай окинул внимательным взглядом класс, останавливаясь на каждом ученике. Чжан сидела с прямой спиной и глядела перед собой в стол, по ее лицу невозможно было узнать наверняка, о чем она думает. И думает ли вообще. Мэй подчеркнуто не смотрела на Тая, всем своим видом показывая, как он должен раскаиваться в своем неуважительном к ней отношении. Вэньмин выглядел напуганным. Ровно как и большая половина класса. И никто, конечно же, признаваться не спешил. Тай вздохнул с показательным смирением, засунул руки в карманы брюк, и с видом одновременно надсмотрщика на галерах и свойским парнем на районе пошел по классу между первым и вторым рядом, глядя в глаза каждому из тех, кто нашел в себе решительность отодрать взгляд от парты. Задумка скорее всего принадлежала девчонке. А вот исполнение принадлежало парню. Но за мысли не наказывают, поэтому Тай жаждал найти этого самого исполнителя.

Пока он медленно прогуливался между рядами, маринуя одноклассников ожиданием, он наконец понял, почему его так задело это проишествие. Дело было даже не в том, что написанное касалось Ким Чжан и, как следствие, его самого, потому что она якобы его бросила, такого безутешного, а в том, что эта ситуация выходила за рамки дозволенного. Люди могут шептаться, но когда они объявляют войну открыто, нужно доставать оружие и точить боевой топор. Впрочем, Тай несколько раз сжал и разжал кулак, примеряясь, к чьей челюсти его можно будет приткнуть.

В полной тишине класса особенно были хорошо слышимы шепотки - не голоса, нет - мысли. Десятки разных мыслей, сливающихся в один неразберимый змеиный шорох, словно в клубке змей. С задворок сознания выползала головная боль, пиявками присасываясь к пульсирующим вискам. Напуганные, удивленные, растерянные, однаклассники ментально сливались в один фон, но впервые Тай не пресекал поток ненужной ему информации, а искал зацепку. И скоро ее получил. Он остановился возле Ху Вэньмина и пряподнял его к себе за взятый в кулак ворот рубашки.

- Как ты узнал?! - испуганно зажмурился Вэньмин, втягивая голову в плечи (так бить в челюсть сложнее, Тай это знал. Вэньмин, как выяснилось, тоже об этом знал). Тай усмехнулся и опустил Вэньмина на его две ноги, аккуратно поправил ему воротник белой рубашки, словно извиняясь за причиненные неудобства.

- Ты сам мне только что это сказал, - Тай ласково улыбнулся. Не хищно. Пока еще. - Ты пишешь правой рукой? - Вэньмин кивнул, не понимая, что даст ему этот ответ. Старший из близнецов мягко надавил Вэньмину на плечо, заставляя его сесть обратно, крепко взял его за ладонь, будто собираясь поздороваться по-европейски, и с силой рукой Вэньмина ударил по краю парты, ломая ему обе кости предплечья.

- Теперь ты не сможешь писать, - констатировал Тай. - Это ведь была не твоя идея? Я так и понял. Но все равно, вытри, пожалуйста, за собой, это выглядит грубо.

Чжан так и продолжила сидеть, не подавая признаков жизни или раздражения. Вообще никак не реагируя на происходящее. Она лишь прислушивалась к шагам близнеца. Забавно, но сейчас ей вдруг действительно было все равно. Не то благодаря такой вот защите молодого человека, не то просто настолько все это надоело, что сознание внезапно просто отказалось воспринимать весь этот бред, который происходит вокруг. Просто представьте себя на месте пятнадцатилетней девочки, которую обвиняют не весть в чем, а она даже не очень представляет что это значит на самом деле. Тут нужна либо крепкая психика, либо проблемы со слухом, что смотреть все со здоровым пофигизмом.

Внезапный голос Вэньмина едва не заставил ее вздрогнуть. Все-таки, она предпочла бы так и остаться похожей на каменное изваяние. Интересно чем руководству бичуя люди, когда пишут подобные гадости о других, не имея ни малейшего представления о том, что де происходит на самом деле? Чжан было любопытно что случится дальше, а дальше было ну совсем внезапно. И хруст ломающихся костей звучал в этой тишине так звонко и был так внезапен, что тут даже Чжан не выдержала напряжения и вздрогнула, повернувшись на звук. Девчонки в классе охнув, затащили дыхание, в ужасе глядя Га близнеца. Чжан была к этому близка, но руки так и остались на коленях. Теперь она не отрываясь смотрела на Тая, не то ожидая объяснений, не то пытаясь выразить свое удивление.

Ой, вот только не надо таких взглядов. Как всякую ересь писать на доске - так ничьи эстетические чувства не задевает. А как руку кому он сломал, так все, обмороки, падучая, зовите скорую. Вэньмин, смазав с доски меловые слова, подвывал в тишине класса, баюкая сломанную руку, что только вызывало у Тая глухую дрожь раздражения.

- Кто еще хочет поупражняться в остроумии и начитанности - милости прошу, Вэньмин нам даже доску помыл, - пригласил Тай, выходя обратно вперед, к учительскому столу. Он вновь окинул взглядом класс. - Мэй? Нет, уже не хочешь? Тебе я руку не буду ломать, даже пальцем тебя не трону. Все равно нет? Жаль. А ты, Жэнь? Тоже нет? А, ты тут ни при чем. Заметно.

Единственная вещь, доводившая Тая до бешенства, была простой и древней, как сам человек - это человеческая глупость, не имеющая границ и форм и принимающая самые разнообразные облики. Эта была редкая форма аллергии - полная непереносимость тупости и идиотизма - и Тай покрывался сарказмом, ощетиниваясь, словно молодой злобный дикобраз.

- Одна овца подумала, а вы, как тупое стадо баранов, подумали вместе с ней? Вам не хватает только еще заблеять. Вэньмин, прекрати уже стонать, иди в медкабинет.

В силу будущей специальности и поездок в места не столь отдаленный, Тай лучше других понимал значение написанного на доске сравнения. И, хотя у представительниц сей древнейшей и в некоторых странах даже почетной профессии были свои мотивы предлагать услуги определенного рода своим клиентам, одно только сравнение с ними Чжан было отвратительно по своей сути. Она была правильной и наивной девочкой, теперь вынужденная терпеть косые взгляды из-за чьей-то не в меру буйной и больной фантазии. Это нарушало тишину и мир, это грозило проблемами, и Тай считал своей обязанностью восстановить порядок в классе. Точно также он бы поступил для любой другой девчонки внутри их коллектива. И они все об этом знали.

- У кого-то есть вопросы ко мне или Ким Чжан?

И все та же гробовая тишина, нарушаемая только подвываниями Вэньмина. Странно, но даже сейчас Чжан не испытывала жалости к молодому человеку, который так неудачно выручил новые для себя иероглифы. Поделом ему, хотя она, конечно же, не стала бы ломать руку, но обязательно сказала бы что-то эдакое, чтобы задеть посильнее. В крайнем случае, пнула бы между ног, ведь в последнее время это стало ее почти коронной вещью.

Сейчас, когда надпись с доски была убрана, а Тай оказался около учительского стола, девушка поняла, что просто обязана стоять там рядом с ним. Для пущей убедительности, что к ней лучше не задираться. Она спокойно поднялась со своего места, сохраняя непробиваемое выражение лица, и подошла к молодому человеку, встав рядом с ним, рука об руку, гордо вскинув подбородок и по истине царским взглядом обведя всех присутствующих. На губах играла легкая ухмылка, которая не сулила ничего хорошего любому, кто посмеет еще открыть рот, намекая на совершенно бредовые вещи. Она внезапно поймала себя на мысли, что с удовольствием взяла бы Тая за руку, но, естественно, не стала ничего делать, не ей быть тут инициатором, раз близнец сейчас в роли главного.

Если лицо Тая в такие моменты просило кирпича (как, впрочем, и в любое другое время), то выражение лица Чжан демонстрировало всю презрительность, какую только можно собрать у одного человека. Тай в очередной раз подумал, что, наверное, они неплохо смотрятся рядом. Во всяком случае он мог это хотя бы предположить. Но то, что она встала и вышла вперед, хотя до этого не принимала особенно активного участия в разборе полетов, несколько даже удивило Тая. Он не считала, что она должна в этом участвовать. Защищать ее, пока она сидела на своем месте, было не в пример легче. И наивная Ким Чжан, думает, что простым пинком между ног сможет отделаться. Да, это больно и неприятно, но,к сожалению, не так действенно, как сломанная рука.

- Так вы с Ким Чжан встречаетесь? - выкрикнул с задней парты Ливэй вопрос насущный. Присутствующие зашевелелились, и Тай ощутил их жгучий, как кипяток, интерес, буквально льющийся через край. Он какое-то время встматривался в Ливэя, как бы давая ему понять, что он задал не тот вопрос, но потом все же ответил:

- Да, - и взял Чжан за ладонь. Боги, упасите норовистую девчонку от того, чтобы она сейчас взбрыкнула и показала свое упрямство, Было ли это желанием дейсвтительно ее защищать (да и откуда оно могло взяться?) или просто готовностью нести ответственность за свои действия до конца - по крайней мере до тех пор, пока все не уляжется, Тай не задумался. И не хотел задумываться. В его мире была только одна женщина, которая волновала его больше, чем все остальные, и это была не Ким Чжан. Далеко не она. - Еще вопросы?

Многие воспримут это как слабость, и постараются его достать. Многие начнут еще больше задираться к Чжэнь, но в основном все будет намного тише, когда по школе пройдет совершенно достоверная информация о том, что они встречаются. Тай не прощал и не забывал обиды. Как бы это не было прискорбно для остальных.

- Прекрасно. Раз нет вопросов, мне просто нетерпится послушать про рельеф Южной Америки и притоки Амазонки, - он потянул Чжан за собой, чтобы сначала проводить ее к ее месту, а затем занять свое.