Возвращение блудного Кыси

После телефонного разговора с лунтао Кот даже не подозревал, что «я категорически против риска» может означать «ок, приезжай утром», но время на билете перепутать было сложно. В итоге в шесть тридцать утра пекинский фу шан шу выходил из самолета, приземлившегося в аэропорту Пекина четко по расписанию. Даже этот аэропорт казался Гунмао родным и любимым, так он соскучился по дому, но пока нужно было короткими перебежками добраться до встречавшей охраны, благо у Кота не было багажа.

За два дня Гунмао изменился до неузнаваемости: он был идеально выбрит, аккуратно причесан, в дорогом новом костюме, хорошей обуви и шелковой рубашке. Он нес небольшую сумку, которую почти сразу передал одному из сорок девятых, которые вместе с Ли дожидались его в толпе встречающих. Вся эта свита проводила Гунтао до бронированного джипа, поданного к самому выходу. Во всем происходившем угадывался налет паранойи, но все же охрана повезла фу шан шу к школе, где учились близнецы, а не сразу к зданию суда.

Кот велел всем бойцам дожидаться его у входа и зашел в здание школы. Уроки должны были вот-вот начаться, но Гунмао это мало беспокоило: он три недели не видел сыновей, и все три недели к ним наверняка задиралась незабвенная Баи лаоши. Ей нужно было популярно объяснить, почему этого делать не стоило, но как-нибудь так, чтобы для Гунмао это не обернулось новым уголовным делом, а Таю и Тео – отчислением из школы. То есть Коту предстояло напрячь все свои актерские таланты. Он подошел к двери кабинета, в котором у близнецов проходили занятия, и, не стучась, зашел внутрь. Чуть кивнул классной даме, нашел взглядом сыновей, затем соизволил обратиться к педагогине.

- Доброе утро, Баи лаоши, - произнес он максимально вежливо, после чего отвернулся в сторону сыновей.

- Чун сяншен? – удивленно произнесла классная дама, поднимаясь из-за стола. – Я сейчас вызову полицию, - пригрозила она, грозно нахмурившись.

- Не стоит беспокоиться, - Гунмао улыбнулся, снова мельком глянув на педагогиню. – Они знают, что я здесь, и отвечают за мою безопасность.

Тео уныло отозвался на свое имя, когда в начале урока, который вела сама Баи лаоши, она проверяла присутствие по журналу. Огромное домашнее задание, которое нужно было подготовить к сегодняшнему дню, он, естественно, не подготовил даже до половины (скорее всего там бы и трети не набралось), а из-за пробки на кольце, в которой они застряли, списать Тео попросту не успел, хотя Лунмэй, в общем-то, была и не сильно против, чтобы он у нее списывал. Отговорка про больную руку уже не срабатывала, потому что съемная лонгета предполагала свободные движения кисти и пальцев, тот факт, что сестры испортили его тетрадь, тоже не внушал доверия, потому что сестры находились в том возрасте, когда ежедневное хождение в школу воспринимается признаком взрослости. Тео их не разубеждал - сами успеют разочароваться и понять, насколько жестоко они ошибались все это время.

Учитывая все вышесказанное, ситуация складывалась явно не в пользу младшего из близнецов. И Тео честно ждал над собой расправы. Он подпер щеку "здоровой" рукой и всем своим видом показал как мечтает о том, чтобы все это побыстрее закончилось. Ну скажет она еще раз, что он болван, так ведь ничего не изменится. Если неделю назад Тео еще как-то мог реагировать на высказывания классной дамы, то постепенно даже он научился на нее реагировать так, как реагируют на мелкое и досадное насекомое, вроде комара, который зудит, и зудит, и зудит над ухом, пока его не прихлопнешь. Вот бы можно было прихлопнуть Баи лаоши так же легко, как любое другое кровососущее насекомое. Распахнувшаяся дверь заставила его выпрямиться на стуле, так как по утрам директор школы любил хаживать по классам и проверять порядок, но вошедший человек не походил на директора школы.

- Пап! - свои эмоции Тео выражал абсолютно непосредственно. И ему в этом не мешал ни полный класс народу, ни присутствие классной руководительницы. Младший рванулся вперед прямо с места, явно намереваясь от избытка чувств на всей скорости врезаться в отца.

Последние дни были самыми тихими. До вчерашнего. после их с Чжан побега с праздника середины осени Баи лаоши не сказала ни слова, но зато начала тихую войну - сдирала три шкуры, спрашивала на уроках больше обычного, цеплялась ко всякой мелочи. По сравнению с прошлыми ее воспитательными беседами такое ее поведение было даже предпочтительней. Пока, наконец, вчера ее не прорвало - Тай все гадал, надолго ли хватит ее молчания. И во вчера она им с Тео припомнила все грехи, ставя факт их рождения чуть ли не им в вину. Тай уже и сам был не рад, что родился и тем самым навлек на себя гнев всех небес, миров и даже тех богов, которым на него до вчерашнего дня было абсолютно по-барабану. Словом, он был в чем-то виноват, но так и не понял, в чем. Наверное просто в факте своего существования. Но даже это не отменяло необходимость ходить в школу каждый день. Но он хотя бы сделал все домашнее задание - тут к нему было не придраться.

Без предупреждающего стука дверь открылась, и в класс вошел отец. Само по себе его появление было столь неожиданным, что Тай едва не свалился со стула, поставленного на две задние ножки - на нем Тай раскачивался в ожидании, пока начнется уже экзекуция, экзорцизм и прочие извращение, на которые будет способна больная фантазия классной дамы. Старший поставил стул обратно на свои четыре, вздернул бровь и проследил за отцом, пока тот шел от двери. Тео тут же оповестил всем, что это их отец и рванулся вперед, унося на себе парту, так что Тай едва успел поймать его за полу пиджака и дернуть обратно, дабы братец вновь уместил свое седалище на стуле. Естественно, он был рад, естественно, ему хотелось подойти ближе к отцу и убедиться, что он действительно рядом, вот он - вернулся, но не на виду же у всего класса это делать. Какой урон его авторитету, который сейчас возрос практически до небес, потому что Тай был редкость агрессивен и язвителен, и попадаться ему на зубок никто особо-то и не жаждал. Тай откинулся назад на спинку стула с таким видом, с которым обычно в театре наблюдают профессиональную актерскую игру и приготовился к выдающемуся концерту. Вот оно, возмездие.

Их практически невинная шалость с побегом с праздника, конечно же, не осталась незамеченной. Баи лаоши очень серьезно на нее посмотрела, когда Чжан после этого пришла в школу, тяжело вздохнула, словно собрала в себе всю скорбь этого мира, едва по голове не потрепала. И тут-то до Чжан дошло. Все. Ее приписали к падшим женщинам. С одной стороны, это было довольно забавно, но с другой - очень сильно оскорбило ее гордость. Если ты дружишь с мальчиком (и плевать, что все вокруг думают, что вы встречаетесь), то это совершенно не значит, что с вами, как с человеком, покончено. А Ким-младшая, будучи от природы жутко гордой, не могла позволить, чтобы подобное мнение твердо осело в сознании назойливой и недалекой учительницы, поэтому всем своим видом давала понять, что Баи лаоши совершенно не права, потому что падшие женщины глупые и ничего из себя не представляют. А она, наоборот, умная и всем еще форы даст. Поэтому учиться Чжан стала еще усиленнее. До головокружений и жуткого недосыпания. Порой до того, что на переменах она просто начинала клевать носом. А еще приходилось иногда проводить перемены в компании Тая, чтобы поддерживать их легенду. Как же это все утомительно.

Урок у учительницы Баи уже начался, поэтому Чжан с самого начала принялась тянуть руку, чтобы ответить на любой поставленный вопрос. Но вопросов, как таковых, пока что не было, поэтому она осталась ни у дел.Зато внезапно в кабинет кто-то зашел. И странно, что это был не директор. Судя по меняющемуся выражению лица учительницы, посетитель был внезапный. Чжан без зазрений совести повернулась на голос и лично удостоверилась в том, что это действительно Чун сяншен. Она бы посмотрела на учительницу, когда приедет полиция. И почему, интересно, она и вправду не вызовет?

Девушка перевела взгляд на близнецов, которые, как казалось внешне, реагировали на происходящее по-разному. Тео бросился к Чуну сяншену (к слову, мужчина совсем не был похож на того, кто бродит по улицам со стволом и расстреливает полицейских), но Тай был быстрее и усадил брата обратно на свое место. По выражению лица парня было понятно насколько же он доволен, а сейчас явно наслаждается ситуацией. После всех издевок со стороны Баи лаоши по поводу их отца, сейчас будет совершено возмездие. Во имя Луны или еще чего-нибудь. Довольная, но жутко ехидна улыбка на пару мгновений озарила ее лицо, пока взгляд остановился на Тайвине, после чего она села ровно с непробиваемым выражением лица и принялась слушать концерт. Может ее папа тоже заглянет к ним на огонек?

Кот не смог сдержать радостной улыбки, когда его окликнул Тео, хоть Тай и поймал младшего, дабы тот не терял брутального имиджа перед одноклассниками. Гунмао и сам был готов с разбегу обниматься с близнецами, но разумнее было отложить бурные приветствия до того времени, когда им удастся поговорить наедине.

- Да как Вы смеете, Вас почти месяц ловят за убийство! Кто Вас сюда пропустил? – не унималась классная дама, которая лишь мельком недовольно посмотрела на Тео.

- Вы ошибаетесь, Баи лаоши, - как можно спокойнее ответил Кот. – Я был свидетелем убийства, и по этому поводу выступаю сегодня в суде. Так как второй свидетель уже мертв, я вынужден беспокоиться о своей безопасности. Мы с Вами можем поговорить наедине? – спросил он.

- У меня сейчас начнется урок, но мне есть что с Вами обсудить насчет поведения Чуна Тая и Чуна Тео, - Баи лаоши недобро посмотрела на близнецов, особенно на старшего.

- Мне тоже есть, что с Вами обсудить, - чуть громче сказал Гунмао. – Баи лаоши, я уверен, что Вы всего лишь поверили в ту информацию, что была ошибочно дана по телевизору. Надеюсь, это досадное недоразумение никак не отразилось на Вашем отношении к моим сыновьям? – он пристально посмотрел на классную даму.

- Я уже говорила с Чун тайтай насчет их неподобающего поведения, - буркнула в ответ педагогиня.

- Я был лучшего мнения о Вас как о педагоге, Баи лаоши, - сокрушенно произнес Кот. Он сейчас работал на публику, считая, что классная дама сама виновата, отказавшись говорить наедине. – В сложной для моей семьи ситуации, когда моя супруга осталась одна с четырьмя детьми, Вы не только не поддержали моих сыновей, Вы еще и вызывали в школу Чун тайтай? Я очень в Вас разочарован, Баи лаоши.

- Но, Чун сяншен, откуда мне было знать…, - после короткой паузы подала голос классная дама.

По лицу Гунмао скользнула тень ухмылки, тщательно скрываемой от учительницы Баи. Кот считал, что в идеале она будет извиняться перед Таем и Тео за то, что они перебили морды половине школы, а они перебили, тут не нужно быть пророком. Он даже взглянул на сыновей, пытаясь по их лицам догадаться, насколько верны были его догадки.

- Вы ведь знаете меня, Баи лаоши. Я что, похож на убийцу? – спросил Кот, состроив одно из самых невинных выражений лица, на какие был способен. Конкретно это даже иногда срабатывало с фразой «нет, старший брат, сегодня ни капли не пил».

- Что Вы, Чун сяншен, конечно нет! – спохватилась классная дама. – Мы можем выйти, чтобы продолжить разговор?

Тео с размаху приземлился обратно на стул, отбил пятую точку, поэтому счел возможным заткнуться и немного подумать о вечном и смысле той жизни, в которой нет места его излишней порывистости и необдуманным поступкам подобному только что им совершенному (имеется в виду желание стартовать прямо с заднего ряда). Впрочем, это совершенно не мешало ему прислушиваться к разговору отца и Баи лаоши. И вот тут-то Тео понял, что казнь миновала.

Он поудобнее устроился на стуле, тщательно пристроив ноющий зад, и честными донельзя глазами уставился в классную даму, и изредка переводя взгляд на отца, чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, что он вел себя идеально. Еще он как бы между прочим выставил на обозрение якобы сломанную руку - между прочим, тут у Тео было железное, то бишь гипсовое алиби - он если и дрался, то только левой рукой, но, так как левой ему было не очень удобно, то и дрался он не очень ловко. Вообще-то Тео действительно в связях, порочащих его, замечен не был, катастроф не провоцировал, не считая подожженных фонариков на праздник середины осени, но это уже детали.

Лицо Тео разочарованно вытянулось, когда Баи лаоши пожелала говорить с папой наедине. Сегодня губы она накрасить не успела, и вообще выглядела неприятнее, чем обычно. Но даже не это было самым примечательным. Примечательным было то, что они не услышат подробности всего разговора, а ведь Тео так хотелось погреть уши и послушать, как папа профессионально ок...убедит классную даму в собственной правоте. Дипломатия, уровень: Бог.

О да, у нее-то есть что обсудить. Тай поймал ехидный взгляд Чжан, но практически на него не отреагировал, вернувшись к созерцанию занимательной сцены впереди, потом выдержал недовольный взгляд Баи лаоши и лениво хмыкнул. Дай ей волю - она обвинит его в распаде Советского Союза, стодневных реформах, смерти императрицы Цыси и "инциденте 28 января" в 1932 году, а также таянии ледников и угрозе исчезновения амурского тигра. При всех этих обвинениях, мнимых и не очень, Тай совсем не чувствовал себя виноватым, а если и в чем-то был виноват, то явно не перед ней, а перед матерью и Чжан, которую втянул в забавную игру под названием "отношения, которых на самом деле нет". И то не сильно мучился угрызениями совести.

Тай вот тоже был разочарован тем, что их мать несколько раз вызывали в школу, чтобы сообщить ей пренеприятнейшее известие - нет, ревизор к нам не едет - а что Тай и Тео плохо себя ведут. Ну да, вряд ли их поведение, по-крайней мере, его, было идеальным и без погрешностей, но стоит ли делать из этого такую трагедию? А как же понять, простить и отпустить? Хот это, конечно, не в правилах учительницы Баи.

Он сделал честное лицо, в основном для того, чтобы не расхохотаться, потому что сейчас папа ну никак не тянул на убийцу. Он и раньше не очень походил внешне, только если с похмельного утра, бывает, смахивал, но сейчас добропорядочность из него так и лилась. Так, шалун по мелочи. Тай облокотился на столешницу и сложил пальцы домиком, чтобы не попустить ничего интересного в разговоре отца и учительницы. Такому ведению переговоров стоило поучиться, потому что у него самого все сразу сводилось к выяснению виноватых и немедленному исполнению приговора, а это было не совсем правильно.

Для ученика, которого когда-то обидел учитель нет ничего более ценного, чем видеть, как этого учителя очень красиво и в рамках приличия ставят на свое место. Баи лаоши, по сути, женщина не злобная, в какой-то мере любящая и заботливая, только вот настолько она не умеет это показать, что чаще всего просто настаивает всех против себя. Наверное, как и все люди старой закалки. Если так пора скинуть мозгами, она ведь и вправду желает им только хорошего, но делает это так, что все получается и звучит с точностью до наоборот. Впрочем, жалости Чжан к ней не испытывала. Она была искренне задета, до глубины души, тем, что ее так упорно приписывают к падшим женщинам, что лишь довольно усмехнулась, когда Чун сяншен отчитал учительницу за то, что она не помогала его семье, пока его не было дома. Впрочем, как и обычно, Чжан умело скрыла свою усмешку.

Увы, но спектакль продолжался недолго, потому что учительница поняла, что данный разговор грозит ее авторитету, поэтому взрослые вышли в коридор. Зато можно было бессовестно обернуться на близнецов и едва заметное улыбкой дать им понять, ну, хотя бы Таю, что у них классный папа. А потом, через пару секунд, вернуться в исходное положение и продолжить чтение учебника по сто пятидесятому разу. Главное - это сохранения своего покер фэйса, чтобы никто не лез. Правда, где-то у нее засвербило написать близнецу сообщение, но пришлось себя пересилить. В конце концов, написать о том, что у них классный папа - глупо. А больше ничего на ум не приходило. Разве что написать своему папе, что его вызывают в школу, но он точно не поймет, а потом будет долго рассказывать ей о том, что место женщины - около мужа, нечего слишком много учиться. Или вообще не явится.

- Как Вам будет угодно, - отозвался Кот, едва сдерживая самодовольную ухмылку.

Он придержал дверь, пропуская монументальную классную даму вперед, и перед выходом снова обернулся на сыновей. Кот оставил дверь чуть приоткрытой, позволяя желающим греть уши во время последовавшего разговора. Намного больше хотелось поговорить с сыновьями, чем с Баи лаоши, но именно с педагогиней нужно было уладить пару вопросов, пока она не пришла в себя от услышанных обвинений.

- Чун сяншен, но как получилось, что Вас искала полиция? - недоумевала Баи лаоши.

- Не могу Вам ответить, - таинственно сказал Кот. - Поймите, это - дело государственной важности. Так почему Вы вызывали в школу мою супругу?

Гунмао подошел к окну, но затем сделал шаг в сторону, вспомнив об осторожности. Просыпалась та паранойя, что спасает жизнь во время открытой на тебя охоты.

- Ох, Чун сяншен, поверьте, у меня попросту не было другого выбора. Некоторые ученики школы в последнее время получили серьезные травмы, один из мальчиков прямо перед уроком сломал руку в двух местах. Он говорит, что упал на парту, но ведь так не бывает! - принялась причитать классная дама. - Но это - не самое страшное, - Баи лаоши выдержала театральную паузу.

- Да что Вы говорите, - почти искренне удивился Гунмао. - Благодарю Вас, что предупредили мою супругу об опасностях, преследующих учеников школы. Не иначе это - злой рок, и Таю с Тео нужно быть осторожнее, тем более что Тео тоже в гипсе. Я верно понимаю? - Кот вопросительно поднял бровь.

- Не совсем, - Баи лаоши нахмурилась. - Просто мне кажется, что травмы они получили не без участия Тая.

- Не сомневаюсь, что у Вас есть доказательства? - почти утвердительно произнес Гунмао.

- Увы, лишь догадки. Но Тай в последнее время себя очень плохо ведет. Он не слушается на занятиях, один раз его даже пришлось выгнать с урока, - возмущенно сказала классная дама. - Его поведение вызывает у меня беспокойство. Понимаете..., - она заговорила чуть тише.

Кот вопросительно поднял брови, ожидая сенсационных подробностей о поведении Тая. Школа была на месте, в классе не было никого, по шею упакованного в гипс, и сложно было придумать, что такого устроил старший, что так смутил свою классную руководительницу.

- Чун сяншен, Тай еще с девушкой встречается! - возмущенным шепотом выдала педагогиня.

- Что Вы говорите, Баи лаоши! - Кот покачал головой и закусил губу, чтобы сдержать смех. Усилием воли он заставил себя промолчать, не задав первый пришедший ему на ум вопрос, способный объяснить, что ж такого ужасного в этом романе: "Она что, уже беременна?"

- Они вместе ушли с праздника середины осени! И ведь такая девочка хорошая, эта Ким Чжан, - сокрушенно сказала классная дама.

- Красавчик, - буркнул себе под нос Кот и сделал вид, что закашлялся, потому что смех его уже буквально душил. Повезло ему с сыновьями: один с детства водил по кустам дочь паяца, в другой и вовсе охмурил дочу офицера Кима. - Простите, кашель, - Гунмао поднял взгляд на Баи лаоши. - Все же надеюсь, что они просто дружат. Давайте вернемся к этой теме в следующий раз? Я очень извиняюсь, Баи лаоши, но мне скоро нужно уезжать, и, если Вы не возражаете, я хотел бы перед этим поговорить с сыновьями. Обязательно скажу им о Ваших опасениях и о том, что отношения Тая с Ким Чжан Вас огорчают.

- Поймите, я переживаю за девочку, - Баи лаоши покачала головой. - В этом возрасте легко оступиться.

- Звучит так, будто моего сына Вы считаете безнадежным, - Гунмао сурово нахмурил брови.

- Нет, ну что Вы! - поспешила оправдаться педагогиня. - Я позову мальчиков, подождите, пожалуйста. Только прошу вас, не долго, урок уже начался.

- Благодарю, Баи лаоши, - Кот чуть поклонился.

Классная дама задержала на нем внимательный взгляд поросячьих глазок, затем вернулась в класс и объявила Таю с Тео, чтобы те вышли из кабинета поговорить с отцом. Гунмао остался дожидаться их в коридоре.

Бинго! Если и есть в мире лучший папа, то это их папа. Однозначно. Тео с места как ветром сдуло, когда папа с учительницей Баи вышли за почти прикрытую дверь. На ходу он успел вынуть телефон и набрать близнеца, который тоже был заинтересован в разговоре. Тео аккуратно устроился возле двери прямо на полу, повернул телефон динамиком на разговор и кивнул брату, в это время вставляющему в ухо наушник от айфона. Это методика была отработанной до автоматизма и не требовала напоминания. Тео было даже не стыдно, что он подслушивал - его слух был чуть лучше человеческого, он мог бы услышать разговор, даже сидя на своем месте, но Тай не обладал подобными преимуществами. Да и ему не солидно сидеть под дверью. Тео был не настолько горд, когда дело касалось собственной выгоды, и его не останавливало ни присутствие одноклассников, ни то, что Баи лаоши может вернуться в любой момент и двинуть его по уху дверью. Если все остальные делают вид, что их разговор не интересует, это их право.

Тео философски возвел глаза к потолку. Баи лаоши еще не застала, как Тай "говорил" с Чаном и Ханем, один после этого разговора двинулся челюстью об трибуну болельщиков на баскетбольном поле, а второй нянчил вывихнутую кисть, которой по любому неаккуратно отбил мяч на волейболе. Выходит, хорошо, что не застала, и так вон какие у3жасы про школу рассказывает, того и глядишь, будут технику безопасности проверять. Один раз уже проверяли, когда Цзинлун, или как его тогда звали, врезался в стену и сломал нос. Бедолага.

Младший быстро взглянул на близнеца и показал ему большой палец, мол, ну все, довел ты классную даму до инфаркта. Может быть она на пенсию раньше времени уйдет? Школа вздохнет спокойно. Но Баи лаоши вроде бы не умирала, не хрипела, не кашляла - это отец пытался сдержать смех - Тео даже украдкой выглянул из-за двери, проверить, действительно ли она жива-здорова, и быстро убрался обратно, убедившись, что его мечтаниям не суждено сбыться. По крайней мере сегодня. Но дальше не было ничего интересного, к тому же классная дама зашевелилась, а Тео уже восседал на своем месте чинно и мирно, как прилежный ученик. Разве что телефон лежал рядом с ним на парте, а не в кармане. Сама невинность, ну.

Баи лаоши удалилась, и вскоре из кабинета вышли близнецы. Гунмао посмотрел на сыновей и радостно улыбнулся. Сейчас, когда классная дама уже немного угомонилась и, возможно, чувствовала себя виноватой как минимум в том, что посмела подозревать честнейшего человека в нарушении закона, спектакль можно было считать оконченным.

- Привет, - сказал Кот сыновьям, подходя ближе к ним.

Лишь когда дверь в класс закрылась, Гунмао обнял Тео и Тая за плечи, затем жестом предложил им отойти подальше от кабинета. Вряд ли Баи лаоши обладала кошачьим слухом, но все же. Были вещи, которые касались только их троих. Например, что в Корее Кот больше всего переживал, как его срочный отъезд из Пекина воспримут близнецы. Вряд ли они многое помнили о своем биологическом отце, но было сложно не заметить, что его исчезновение из их жизни повлияло и на Тая, и на Тео. Тай старался не привязываться и быть независимым. Он всем своим видом показывал, насколько мало его волнуют окружающие, и куда охотнее бил морду, чем подпускал к себе. Тео, наоборот, как голодный котёнок старался всем нравиться. Это отношение к жизни позволило близнецам приобрести много полезных для жизни навыков, но оно не должно было стать для них ограничением. И из всего, что было у Гунмао в семейной жизни, больше всего он городился тем, что Тео и особенно Тай стали называть его отцом. То, что его любила Цирилла, Кот воспринимал почти как должное – он без ложной скромности считал, что умеет обращаться с женщинами. То, что она его терпела столько лет, несмотря ни на что, он считал её заслугой, а не своим достижением. То, что родились Айлин и Янлин, Кота, несомненно, радовало, но его участие в их появлении было минимальным. Зато когда Цирилла их ждала, она дважды побывала в перестрелках и один раз была серьезно ранена, и виноват в этом был только сам Кот. А вот доверие Тая и Тео Гунмао считал своим достижением. Он гордился сыновьями той эгоистичной гордостью, какую человек чувствует, глядя на себя в зеркале в удачный день. Он с радостью подмечал, когда кто-то из близнецов перенимает его манеры, запоминает, что он рассказывает, и, в конечном счете, начинает вести себя так, чтобы пекинский фу шан шу мог с гордостью признать «моя школа».

- Говорят, в школе неспокойно? – спросил Гунмао с легкой ухмылкой, когда они отошли от кабинета. – Все переломанные ходят. Как мать? Я ей не звонил еще, только в город приехал.

Тео огромного труда было сохранять лицо и не лететь через пол класса в не эстетичном прыжке к входной двери, потому что снаружи был отец и хотелось поскорее оказаться рядом с ним. Несмотря на внешнее раздолбайство и мнимую забывчивость, Тео прекрасно помнил, как они оказались одни, без отца. Его тогда это задело, конечно, а кого бы не задело, но в силу легкого характера он предпочел сделать очень по-детски - закрыл глаза и подумал, что если проблемы не видно, то ее и нет вообще. Тео и сейчас иногда так делал, но в последнее время подобно удавалось все реже. Но тогда ему было всего два с небольшим, чего еще можно требовать от двухлетнего ребенка? А сейчас, когда ему пятнадцать, закрывать глаза - не выход. Да и забыть будет намного сложнее. И уже не хочется, забывать. И младший очень переживал, что в этот раз все будет также, история ведь любит повторяться - у нее такое своеобразное чувство юмора.

Но сейчас младший не мог сдержать радостной, если не сказать - идиотской - лыбы на лице. Тео доверчиво, как преданный пес, ткнулся отцу в плечо носом, хотя раньше доставал только до бока, ну, может быть, чуть повыше. И так странно становится, теперь смотреть на человека, который раньше был намного выше тебя, почти вровень, всего лишь ненамного задирая подбородок. Это они так за три недели вырасти успели? Он отошел следом за отцом подальше от двери - его угнетало то, что потом придется вернуться обратно в класс и сидеть весь день в школе, когда хочется поехать с папой домой, или куда он там поедет. Да неважно, куда, лишь бы с ним.

- Не, у нас все тихо, - переглянувшись с близнецом, предельно честно ответил Тео, технично пряча руку в лонгете, которая была уже давно не сломана, куда-то за спину. И хотя он сломал ее на футболе, а вовсе не в школе, неприятно было ощущать себя причастным к числу этих несчастных переломанных парней. Хотел еще добавить, что Баи лаоши все врет и нельзя ее слушать, но вовремя передумал, поняв, что это будет выглядеть подозрительно. Как оправдание. А Тео давно уразумел, что оправдывается только тот, кто виноват. - Мама ждет.

Тай умиротворенно улыбнулся - теперь все стало нормально - смыкая руки на плечах отца. Самое большое счастье - это знать, что вся семья дома и все так, как всегда, тихо, мирно и спокойно, и тебе не приходится настороженно следить за новостями и подслушивать материнские разговоры по телефону с лунтао, чтобы понять, что творится в мире, и скоро ли отец вернется домой. Тай терпеть не мог оставаться в неведении, особенно относительно того, что касалось лично его самого. Правда, насколько он понял, мать и сама была не особо в курсе, где именно отец и как он там. Меньше знаешь - крепче спишь, да? Что-то не заметно.

- Осеннее обострение, - Тай пожал плечами, мол, беспокоиться не о чем, ничего страшного не произошло, он даже никого не убил, так чего волноваться? Естественно, признаваться самолично в том, что он причастен как минимум к трем дракам за три недели (всего лишь три драки! Хотя, конечно, их было немного больше, но не будем о грустном), он не торопился. Никто не может доказать то, что он действительно сломал кому-то руку, можно споткнуться о порог и сломать себе шею, а тут какая-то рука. Ерунда даже. - Но все живы.

Тай не видел ничего ужасного в том, что кому-то там сломал руку. В двух местах сразу. Об стол. Когда-то в начальной школе кто-то из одноклассников сказал ему, что у них нет отца, и они никому не нужны. Тай уже не помнил, кто именно это был, чего всяких идиотов запоминать, но вот прекрасно помнил то, что с ним сделал. Он сломал ему нос. Об стол. И встряхнул мозги. Так что рука - это по божески. С тех пор ему больше никто никогда не говорил, что у них нет отца. Он есть, как и всех других, просто его нет рядом. Подобное пресекается с самого начала - стоит только кому-то не получить свою плату, как эту лавину уже не остановить.

- А где был? Теперь можешь сказать?