Крещение Водой

Он не обиделся, а это – самое главное. Наверное, это и есть то взаимопонимание и умение разделять то, что было бы возможно и то, что есть здесь и сейчас. Зато по спине пробежались мурашки, скапливаясь в низу живота – его прикосновения будоражили кровь, пусть он даже просто были милые и невинные знаки внимания. Дани чуть слышно заурчала, выражая свою благодарность.

- Ну, мы же договорились быть честными друг с другом, - улыбнулась итальянка, - мы же теперь одна семья… - Дани провела пальчиком по щеке возлюбленного, все же удивившись тому, что Чин не знает об особенности этой ночи. Но ему интересно, а это значит, он не обижается. Хотя, почему он должен был обидеться, ведь он же не маг Воды. – Сегодня полнолуние, - тихо промурлыкала Дани, теребя его рубашку и потихоньку расстегивая на ней пуговички, - Силы любого мага Воды ночью увеличивается, а в полнолуние мы становимся еще сильнее. Я читала о том, что в такие ночи маг может открыть в себе магию крови – управление телами людей через воздействие на их кровь, - девушка ласково поцеловала мужа в щеку, направляясь постепенно к его губам, - это звучит так зловеще, да?

На самом деле, она сама не знала с какой целью рассказала мужу об этом. Ну да, существует эта магия крови, если верить книгам, но изучать ее у итальянки не было ни малейшего желания, тем более управлять людьми. Разве что для самозащиты, но какова вероятность того, что именно в ночь полной Луны она неожиданно попрется не пойми куда и для чего, да еще и встретит там какого-нибудь маньяка. Да, сомнительно и очень маловероятно. Поэтому, зачем думать о всяких подобных глупостях, когда рядом такой ласковый и любящий муж?

Дыхание чуть сбилось. Прикосновения Дани были чуть щекотными и сводили на нет любые попытки контролировать энергию. Ну что она делает? Чин поймал руку девушки, расстегивавшую рубашку, и заглянул в глаза итальянки.

- Звучит зловеще, - согласился Чин. – Не понимаю, для чего тебе это, ты и так можешь управлять людьми, как тебе захочется, - он коснулся губами руки девушки.

Значит, Вода сегодня сильнее, чем в другое время. Снова Провидение на их стороне. Чин воспринял эту новость как знак судьбы, который указывает на правильность его решения, и он чувствовал, что время настало. К тому же Дани все активнее к нему приставала, а нужно было находиться в здравом уме и полностью себя контролировать.

- Нам пора, - сказал Чин, посмотрев сначала на отражение полной Луны в морской ряби, затем на Дани. Он осторожно снял девушку с колен и встал следом. – Пойдем.

Взяв Дани за руку, Чин повел её к морю. Сейчас многое зависит от его уверенности, но самое сложное предстоит самой итальянке. Она поймет, он это чувствовал.

- Дани, ты говорила, что Вода дает чистоту, - Чин посмотрел на плескавшиеся у ног волны, затем начал всматриваться в морскую даль. – Я хочу, чтобы она помогла тебе избавиться от твоего прошлого. Позволь ей смыть память обо всех, кто к тебе прикасался. Обо мне тоже, - он посмотрел на итальянку. – Я знаю, что ты боялась отношений с того момента, как к тебе пытался приставать этот Тони. Помнишь, ты не соглашалась, что ты – хорошая? Ты все равно хорошая, просто напугана, - Чин чуть заметно улыбнулся. - Мне кажется, что Вода позволит тебе относиться к твоему телу так же, как ты относишься к своему сердцу. Ты знаешь, что меня никогда не интересовали те, кто был в твоей жизни до меня, и не будут интересовать. Я просто хочу, чтобы ты это сделала для себя самой. Ты готова? - в его взгляде читался вопрос.

Чин старался как можно тщательнее подбирать слова, чтобы все объяснить Дани, при этом её не обидев. Он боялся, что она решит, что он просит её забыть прошлое ради него. Он же хотел, чтобы она могла начать с чистого листа, вычеркнув из памяти все то, что мешало её быть собой, без сомнений и страхов, без попыток казаться доступной, лишь бы никто не пытался тронуть её сердце. Когда он убедился, что все части мозаики сложились так, как он предполагал, он решил, что это будет самым верным решением для Дани.

- Зловеще, - довольно мурлыкнула девушка, поддакивая и целуя любимого, - но мне это не нужно. Я уже свела с ума одного мужчину, поэтому вполне себе довольна жизнью…

Итальянка продолжила свои игривые ласки, которые были откровенным намеком на то, чего Дани хочет сейчас. Только вот ее нагло остановили и куда-то потащили, заставив встать на ноги. Жуть какая-то – вот зачем обязательно куда-то идти, если тут все равно кроме них никого нет? И чем ему не понравилась веранда? Хотя… в море это очень особенно, несмотря на дискомфорт, но надо просто об этом не думать, а лишь наслаждаться его близостью и чуточку играть энергией, а еще… Даниэла удивленно взглянула на супруга, который начал что-то рассказывать про Воду и очищение.

- Я не понимаю, Чин, - девушка немного испуганно посмотрела на мужа, - Вода, очищение, но причем тут мое прошлое? Милый? – Дани взглянула на мужа, дожидаясь ответа и пытаясь понять что же происходит. Неужели ему было мало того, что она так безумно любит его, что готова совершить ради него что угодно? Зачем ему ее прошлое? Почему она должна все забыть? Разве она не изменилась? Из-за того, что она не понимала, она чувствовала себя очень растерянной. Понятно, что бояться было нечего, но все же сердце застучало еще сильнее, чем прежде, выдавая тревогу итальянки, - Я совсем не понимаю…

Она не поняла. Или поняла, но неправильно. Чин подошел к Дани и осторожно провел рукой по её щеке, заглянув в её глаза. Он думал, как лучше объяснить ей то, что он просит её сделать. Чтобы поняла, не обиделась и согласилась. Чин не узнавал себя, это не было его обычным «я хочу». Он хотел убедить Дани в том, что это нужно ей самой. Забыть, смыть и избавиться от страхов.

- Я постараюсь объяснить так, чтобы ты поняла, - Чин говорил медленно и при этом прямо смотрел в глаза итальянки. – Когда произошел этот случай с твоим учителем, ты испугалась. Ты ему доверяла, ему было нужно другое. После этого ты решила, что всем мужчинам нужно от тебя только одно, тебе было проще не привязываться, подпуская их к телу, но не к душе. Я видел что тогда, в глициниях, ты была готова мне отдаться, но ты честно сказала, что вряд ли тогда все сложилось бы так, как получилось сейчас. С того момента, как этот Тони пытался к тебе приставать, твое тело хранит память об этом страхе, диктующем твое отношение к жизни. Попроси Воду, чтобы она смыла эту память. Если твои отношения начнутся не с того, что какой-то ублюдок решил к тебе пристать, ты не будешь бояться того, что доверяешь мне. Я прошу тебя об этом только для того, чтобы тебе было легче, ты знаешь, что я тебя люблю, и мне не важно, с кем и когда ты была. Просто я чувствую, что тебя это гнетет. Понимаешь?

Морские волны накатывали на берег принося мелкие ракушки и оставляя полосы на песке. Отражение Луны в воде будто заряжало её особым светом чистого серебра. Говорят, если опустить серебро в воду, она становится безопасной. Чин был готов объяснять Дани свою точку зрения столько, сколько потребуется, упрямства ему было не занимать. Главное, чтобы она поняла правильно, не обиделась и не испугалась.

Чин улыбнулся. Возможно, она не все поняла, но поверила. Никто, кроме неё, не знает, как попросить об этом Воду, маг Огня – тем более, но, если ей так будет спокойнее, он будет рядом.

- Я буду рядом, не бойся, - Чин улыбнулся, чуть крепче сжав руку девушки, и пошел в море следом за ней.

Сейчас он чувствовал себя немного лишним – Дани предстояло говорить с родной стихией об очень личных вещах. Он знал, что ничего толком не увидит и не поймет, все решит Вода, которая становится ещё сильнее в Полнолуние. Подсознательно Чин чувствовал, что ведущая стихия жены – его союзник, он понял это ещё в первый день их отдыха, но нельзя поддаваться иллюзии и считать себя царем на чужой территории. Поддерживая Дани, ей нельзя мешать. Заставит ли Вода её вспомнить ещё что-то из того, что она хочет забыть, перед тем, как смыть с её тела память о прошлом? Чин опасался этого, не желая причинять девушке новую боль. Он сделал то, что зависело от него – попросил итальянку решиться на этот шаг, но только она и море знают, как это осуществить. Вода была теплой и накатывала мягкими волнами, маня дальше. Чин уверенно повел девушку навстречу лунному свету, и вскоре они стояли в воде достаточно глубоко.

- Послушай свою стихию, она лучше меня знает, что тебе нужно сделать, - уверенна сказал Чин, посмотрев в глаза Дани.

Итальянка улыбнулась, почувствовав как крепче пальцы мужа обхватили ее руку. Возможно, она делала неправильно, прося Чина участвовать в его же задумке, но она искренне считала, что это верное решение. Они – одна семья, единое целое, которое составляет Дао, что дарит внутреннюю гармонию, которую питает их любовь. Девушка повела его вслед за собой, не выпуская руки. Остановились они, когда ей вода доставала до груди. Правда, сейчас, она поняла, что успела уже совершить небольшую ошибку, благо, что она вполне исправима. Она зашли в Воду в одежде. Да, пусть это всего лишь несколько тряпок, но если речь зашла об очищении, то и это будет лишним – так ей казалось, так нашептывала стихия.

- Милый, нам надо раздеться, - ответила девушка, глядя в глаза. Да, она слушала и слышала свою стихию, от того была все увереннее в том, что именно так и надо поступить. – Вещи я отправлю на берег, - пояснила она, уже практически расстегнув свою рубашку, но все это время она смотрела в глаза супругу.

Раздеваться в его присутствии самой было как-то довольно непривычно, ведь обычно этим занимался он, а она раздевала его. Ну, наверное, и этому дано случиться впервые, ведь не каждую же ночь до конца жизни они будут буквально набрасываться друг на друга. Наверное, старость будет другой, хотя, кто его знает – она старой еще не была, а если и была, то в прошлой жизни и ничегошеньки не помнит. Стащив с себя рубашку, шорты и купальник, она скомкала их просто в отдельную кучка, заключая ее в ледяной шар. Сакральная чакра засияла сильнее, а из пальцев рук потянулись нити энергии, преобразовывая поверхность водной глади образовалась тонкая ледяная дорожка с желобком, по которому к берегу отправилась сначала ее одежда, а потом и одежда супруга. Она подошла к нему практически вплотную, глядя в глаза.

- Обними меня. Обними так крепко, как только можешь, - Она прижалась к нему всем телом, так сильно, как только могла. Она чувствовала, что без него просто не сможет. Пусть это и чужая для него стихия, пусть совершенно непонятная, но он уже сал частью нее, еще тогда, в саду глициний, когда их губа впервые коснулись друг друга. Сватхистхана сияла очень ярко, сливаясь с чистой энергией Воды, что дарило море, наполняя ее силой, которая сейчас даровалась и ему тоже.

Такой поворот событий оказался для Чина полной неожиданностью. Он думал, что достаточно просто его присутствия рядом, когда Дани будет общаться со своей стихией. Но он понимал, что должен сейчас соглашаться с тем, что говорит итальянка – она, в отличие от него, понимала стихию Воды. Он покорно разделся, отправив одежду следом за вещами Дани. Предстояло сложное испытание для воли и самоконтроля. Огонь – это желания, сейчас, в окружении противоположной стихии, он должен был найти в себе силы держать желания под контролем. В ночь полной Луны, когда инстинкты обостряются до предела. Энергия бесилась. Металась обожженной белкой по всей Сушумне, рефлекторно пробивалась в круги Воина и Ворот, сознание, затуманенное водой и Луной, хотело ослабить контроль, но воля помнила, ради чего они здесь оказались. Энергия стекалась к Муладхаре и Сваттхистхане, но Чин усилием воли гнал её выше. Через Анахату, зеленое свечение которой действовало, как магнит, к Сахасраре, чакре тысячи лепестков лотоса, светящейся чистым фиолетовым цветом. Он комплиментарен оранжевой энергии Сваттхистханы, но как сложно сосредоточиться сейчас на этой энергии. Есть вещи, более значимые, чем драгоценность исполнения желания. В памяти всплыла мантра о жемчужине на лепестке лотоса. Сиюминутные желания ничтожны по сравнению с волей Провидения, и истинная вера, наполняющая разум и сердце, способны творить чудеса – обратить воду в вино, исцелить смертельно больных, остановить армии за миг до сражения, позволить Чину просто обнять Дани, стоя с ней в лунном свете посереди моря без одежды и думая о Будде.

- Не бойся, - прошептал он, крепче прижимая к себе девушку. – Отпусти память обо всех, и обо мне тоже. Ради себя самой. Я все равно никуда не денусь, я с тобой, слышишь?

Территория личного прайда – это такое место, где все принадлежит вожаку. У остальных кошек личной территории не может быть по определению, даже если они ещё что-то там пытаются делить между собой. Но даже в ночь полной Луны человек был сильнее зверя и инстинктов. Он просто не мог допустить иных мыслей, чтобы ситуация оставалась под контролем воли, а не желаний. Чин не так просто все это затеял. Да, он нес ответственность за их обоих и считал, что должен всегда быть рядом с Дани и её защищать, но он не хотел, чтобы девушку привязывал к нему страх его потерять и остаться одной. Чин надеялся, что сейчас итальянка сможет набраться смелости остаться наедине с собой и морем.

Она чувствовала ответ стихии, чувствовала ответ его энергии на свои действия, которые были продиктованы волей Воды. Но Даниэла лишь крепче обняла супруга, отказываясь отпускать его от себя, чтобы ни в коем случае не забыть о тех чувствах, которые он в ней пробудил, которые раскрыли для нее этот мир и дали то, что надо так трепетно оберегать. Она никогда так не ценила то, что обретала, как сейчас.

…Вода ласкала тело, обволакивая их двоих своей теплой энергией, сливаясь воедино и снова расходясь потоками по их телам. Только вот единение было каким-то очень уж особенным: стихия осторожно, словно распробовала его на вкус, оценивая достоин ли он ее дитя или нет. В какой-то момент энергия стала более физически осязаема, мягко воздействуя на пару, аккуратно и очень бережно заставляя их отлепиться друг от друга. Вода забирала ее с собой, мягко обхватив девушку за талию и унося в пучину. Чина же просто держали на месте, позволяя видеть происходящее: как его жена, подваченная родной стихией, буквально ускользает дальше в море, постепенно уходя под воду и исчезнув под ней, словно ее тут и не было. Но его никуда не пускали, держали на месте, заставляя смотреть…

Когда итальянка почувствовала, как ее пальцы разжимаются помимо ее воли, что ее тело находится во власти стихии, она решила, что все практически закончено и в какой-то момент даже наивно удивилась, как все оказалось легко, но нет, ее оттаскивало все дальше и глубже, пока она не оказалась под водой, благо что успела сделать глубокий вдох… Быстро страшно – она старалась всплыть, но ничего не получалось – ее все еще держали, не давая поступить так, как она сама хочет. Кислород заканчивался, ровно как и силы, но она старалась, продолжала бороться, пока не почувствовала, что вообще больше ничего не может. Тело было расслаблено, а в разуме крутилась лишь мысль о том, чтобы с Чином все было в порядке. Она уже была готова к тому, что ее конец настал и, наверное, принять его от родной же стихии – лучшее, что могло быть, ведь их ласковых объятий возлюбленного ее вырвала именно она, Вода. А, если это конец, значит, больше нет ничего, все что было – отпустить, пусть все останется там, далеко, а сейчас она покинет этот мир только с одним чувством – любовью к одному единственному мужчине, которые посмел затронуть ее сердце, запал в душу и стал самым главным и самым близким человеком в ее жизни…

Море волновалось, продолжая держать Чина в своих ласковых, но очень крепких объятиях. Минута, вторая… Море постепенно успокаивалось, но итальянки так и не было видно, словно морская пучина поглотила ее навеки.

Она слышала музыку моря – такой мягкий журчащий звук, который так приято ласкает слух. Она видела Чина – такого радостного и улыбчивого. Он приближался к ней, протягивая руки ей навстречу, и улыбался. Дани собрала последние силы и потянула к нему руки, чтобы последнее, что она сумеет почувствовать, было его прикосновение. Вода не совершает ошибок. И она почувствовала, как кто-то коснулся ее губ, утаскивая вверх и вдыхая в нее жизнь. Она увидела полную Луну, почувствовала воздух и почувствовала его. От резкого переизбытка кислорода в глазах потемнело, и девушка просто отключилась.

И снова появились волны, накатывая на юношу все сильнее, порой накрывая его с головой. Он вполне легко мог почувствовать, как пошли холодные потоки воды. И неожиданно на поверхности показалась Даниэла, у которой во взгляде едва-едва угадывалась жизнь. Ее вернули туда, откуда забрали – к ее супругу, отпустив обоих из своей власти. Итальянка потеряла сознание, оказавшись вновь в объятиях мужа.

Вода очищает и забирает в себя, но просто так ничего не случается. Стихия умеет считывать информацию, она прекрасно понимала чего хочет чужак. Он хотел облегчить жизнь дитя Воды, которой пришлось много перенести в своей недолгой жизни. Еще никогда маг Огня не обращался за подобной помощью к Воде. И она согласилась помочь, но ничто не дается легко. А итальянка не могла просто так отпустить все то, что оставалось с ней, до сих пор причиняя боль. Для этого надо было дать ей почувствовать, что больше терять нечего и очистила свое сердце и душу вполне осознанно от терзающих ее воспоминаний прошлого. Так и случилось…

Проснулась стихия Воды. Чин знал, что она сейчас не подчиняется ни Дани, ни ему. Момент истины, на который он так рассчитывал. Вода мягко вилась вкруг него, будто проверяя искренность его намерений. Он был уверен в том, что желает итальянке счастья, и поэтому был вынужден доверять противоположной стихии, умерив гордыню и желания. Пару дней назад Чину казалось, что он способен подчинить себе море, как же он ошибался. Почему-то вспомнились сказки о шикигами – детях стихии, которые не способны на привязанности, помимо чувства долга. Он не смог удержать Дани, и волны начали утягивать её вглубь. Чин попытался рвануться следом, чувствуя опасность, но море сковало его, не давая сделать шаг. Оставалось лишь в ужасе смотреть, как любимая скрывается под водой в каком-то хитросплетении волн. Чин звал Дани, пытался разглядеть её среди темной воды в серебряных блестках, но не мог. Все эмоции сводились к панике, сквозь которую отчетливо пробивалась мысль о том, что лишь он сам виноват в происходящем. Вода держала его как-то странно – мягко, не пытаясь повредить или задушить, но в то же время очень надежно, не давая сделать ни шага навстречу Дани. Самые страшные из мыслей кричали о том, что на этом все закончилось, что это – плата за все его ошибки, что удача не бывает вечной, и он просто не сумел сберечь то, что подарило ему Провидение. Поверхность моря успокоилась, дразнясь, в ней отражалась Луна. Противоположная стихия подарила ему женщину, которая позволила ему понять суть настоящей любви, но она же отняла Дани в тот миг, когда счастье казалось вечным. Глаза Чина заблестели, но он продолжал с надеждой смотреть на море, не в силах пошевелиться. Вода снова пришла в движение, ослабив свою хватку, волны накрывали с головой, Чин не всегда успевал перевести дыхание, в то же время море стало холоднее. Оно прогоняло со своей территории того, кто не смог сберечь его дитя.

- Дани! – крик заглушал плеск волн, Чин закашлялся от воды, выплыл вновь, продолжая кричать.

Он пытался хоть что-то разглядеть среди волн, под водой или над ней. Чужая стихия душила, отнимая силы. Это был не страх, это было самое настоящее отчаянье. Если море забрало её, почему не забирает его? Чему ещё хочет научить Провидение, все дав, и отобрав без остатка? Среди волн мелькнуло что-то светлое. Чин резко обернулся и увидел Дани. Первым ощущением был животный страх перед осознанием возможности того, что это лишь тело – все, что осталось от его надежд, то, в чем целиком и полностью была его вина. Разве можно заставить человека отказаться от куска жизни, не отобрав саму жизнь? Но разум взял верх. Аура светилась, бледно, но всеми цветами. Чин подхватил девушку на руки и, крепко прижав её к себе, вынес из воды, боясь, не веря своему счастью, мельком заметив, как дрожат руки. Он отнес её на веранду, подальше от воды, которая могла передумать и вновь её забрать, и положил на пол, сев на колени рядом. Чин провел рукой по волосам Дани, испуганно глядя на её лицо, затем сосредоточился на ауре. В области Анахаты не было оранжевой энергии, Вишуддха тоже свободна – в легких нет воды, просто сильное энергетическое истощение.

- Дани, ты слышишь меня? – громко спросил Чин, приподнимая девушку за плечи и испуганно глядя на её лицо. – Я здесь, все хорошо.

Он уговаривал не столько итальянку, сколько себя – она пока не слышала, ведь оставалась без сознания. Он это знал как врачеватель, но не хотел этому верить как человек, целиком и полностью виновный в произошедшем. Чин вновь поднял девушку на руки и отнес её в дом, включив по дороге свет. Он осмотрелся и пошел в спальню, положив Дани на кровать. Руки все ещё дрожали, сердце колотилось так, будто готово разорвать грудную клетку. Он ещё не до конца осознал, что произошло, но уже понял, что могло случиться. Чин накинул халат и сел на колени на пол рядом с кроватью. Он провел рукой над девушкой вдоль Сушумна-нади, стараясь унять дрожь и сосредоточиться на энергии. Все чакры были ослаблены, особенно Аджна и Сахасрара. При всем желании он не смог бы сейчас нормально работать с энергией врачевания – страх сковывает Анахату, от которой идут исцеляющие золотые нити. Но этот же страх наполнял Сердечную чакру другой энергией – любви, которая становится ещё сильнее в тот момент, когда приходит понимание, что любой дар судьбы эта же судьба может отобрать. Свечение насыщенно-зеленого цвета прошло по рукам и потянулось от кончиков пальцев к области сердечной чакры Дани. Анахата засветилась ярче, и уже от неё по всей Сушумне начала расходиться энергия, менявшая цвета в нужных точках. В это время Чин испуганно наблюдал за Дани, дожидаясь, пока она придет в себя.

Последнее, что она почувствовала – были его руки, которые крепко прижали ее к себе. Он дрожал… Замерз? Но в его глазах был страх? Слезы? Да нет, просто морская вода на лице. Разве можно так за нее переживать, ведь она вечно будет рядом и никогда не даст его в обиду… Наступила темнота. Она не видела себя, не чувствовала присутствия кого-либо еще, она не осознавала себя в этом мире. Просто тишина и темнота. Но страшно не было, ведь он был рядом с ней в эти мгновения. Теперь наступил покой и надо набраться сил, чтобы отыскать его, отыскать и защитить, не дать натворить глупостей… Это были мгновения покоя, пока не появился свет. Такой теплый, добрый золотистый свет, который звал ее за собой. И она пошла за ним.

Было очень ярко, даже слишком, отчего Даниэла начала морщиться и жмуриться. Глаза болели, тело тянуло… Она не понимала, где оказалась, что происходит, даже не очень помнила о том, что же произошло. Последнее реально осознанное воспоминание – они в воде, она крепко прижалась к нему, а дальше…

- Чин? – позвала итальянка осипшим голосом, чувствуя вкус морской соли на губах и стянутость, отчего было больно говорить, напрягая губы. Она облизнула их, чувствуя легкий привкус крови и улыбнулась – она жива, если чувствует боль. Она помнила произошедшее и понимала, что это муж вытащил ее из воды и отнес в домик. Он был тут рядом и его взволнованный взгляд, - Я люблю тебя, малыш, и буду любить тебя всегда, - она вновь улыбнулась, не обращая внимание на боль, ведь на самом деле, она, пусть еще и не до конца осознавала, но чувствовала, что что-то изменилось – некая легкость во всем теле, словно в нее закачали кучу гелия и она вот-вот полетит.

Она открыла глаза, выражение страха на лице Чина сменилось оживлением надежды. Он все ещё продолжал отдавать девушке энергию, не отводя глаз от её лица. Дани заговорила. Она улыбалась, говорила, что любит, Чин радостно улыбнулся в ответ и почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы – отпустившего страха, запоздалого осознания и искренней радости. Он сел на край кровати и крепко прижал к себе девушку, уткнувшись лицом в её волосы. Слов не было, все то, что он понял в этот момент, невозможно описать никакими словами ни одного языка. Это понимание рождается в глубине любящего сердца, с которого только что слетели оковы страха, сильнее которого он не испытывал в жизни. Он боялся хоть на мгновение отпустить Дани, благодаря Провидение за то, что пощадило их в который раз вопреки его глупости. Чин с силой зажмурился, борясь со слезами, которые он не хотел показывать. Он всегда должен быть для Дани защитой и опорой, став в разы более разумным и ответственным. Его ошибкой сегодня было то, что он переоценил себя и недооценил силу противоположной стихии, которая способна на все, даже заставить его беспомощно смотреть на то, как море забирает его Дани. Лишь дурак способен решить, что может соперничать с самой стихией и уговаривать любимую ввязываться в том, в чем не уверен. Лучше бы он по-прежнему недооценивал свою интуицию.

- Дани…, - прошептал Чин, продолжая крепко прижимать к себе девушку, - прости…

Он провел рукой по мокрым волосам девушки, пахшим соленой морской водой, вкус и запах которой был похож на кровь. Чин знал, что нет таких слов, чтобы попросить у Дани прощения за его глупость. За то, что отпустил её, что уговорил пойти в Полнолуние просить помощи у Воды, за то, что не смог вырваться из водных пут, оказавшись слабее, чем считал. Но на фоне всех этих терзаний проступал свет от той мысли, что Дани жива, и с ней все в порядке.

Она поймала его взгляд. Всего на мгновение, на какие-то доли секунды, но поймала, ясно сумев прочитать в нем целый букет чувств, начиная от страха и паники, заканчивая надеждой и счастьем. А еще от нее не ускользнуло то, что глаза у него были на мокром месте. Она понимала, за что он просил прощения, но это все было зря. Итальянка лишь крепче обняла его, ласково поглаживая по мокрым волосам и по спине, стараясь успокоить и дать понять, что все действительно хорошо. Она больше не чувствовала страха, лишь желание защитить и приласкать, словно он – маленький ребенок. Ее маленький ребенок, испугавшийся грозы.

- Все хорошо, милый, - тихо нашептывала девушка ему на ухо, словно это он только что чуть не остался погребенным в морской пучине, - Это я должна сказать тебе спасибо и извиниться за то, что тебе пришлось так за меня волноваться, - она ласково улыбнулась, в очередной раз убеждаясь в том, что все изменилось, неизменной осталась лишь ее любовь. А может Вода смыла не только с нее, но и с него память прошлых разочарований?

- Все хорошо, любимый, все хорошо и все позади, - она продолжала ласково нашептывать ему успокоительные слова на ухо, чуть покачиваясь и поглаживая его по спинке, - Теперь мы вместе. Навсегда. И ничто больше нас не разлучит, никакие глупости и никакие предрассудки, лишь ты и я. Наша семья, которая будет расти наслаждаться жизнью, я тебе обещаю, малыш… Ну же, посмотри на меня, не бойся… - она поймала его взгляд, ласково улыбаясь и проведя тыльной стороной ладони по контуру его лица, а пальчиком очертив контур таких манящих губ, - Мой самый дорогой человечек на всем белом свете…

Неужели действительно произошло то, ради чего они обращались к Воде, и море просто решило преподать ещё один урок? Чин прямо посмотрел на Дани. Да, в ней что-то изменилось, исчез страх. Эта ночь стала новым рождением для них обоих, научив одного бояться, а второй позволив избавиться от страхов. Услышав вот это «не бойся», Чин усмехнулся: обычно он говорил эту фразу жене. Он мог осознать и признать страх для себя, но для Дани он все равно должен оставаться уверенным в себе главой семьи. Пусть итальянка и избавилась от своих тревог, она должна чувствовать себя под защитой, находясь рядом с ним. Чин провел кончиками пальцев по лицу девушки, затем коснулся пальцем кончика её носа и улыбнулся.

- Я люблю тебя, Дани. Больше всего на свете, - тихо сказал он, тепло глядя на девушку. – У тебя очень мудрая стихия, - добавил он. - Но очень опасная. Надеюсь, такой мы её больше не увидим.

Не так просто Вода держала его, не нападая. Море специально заставило его быть там и все видеть, чтобы сбить лишнюю спесь и научить ценить Дани, поняв, как легко её можно потерять. Страх отступал, оставляя место осторожности. И в то же время он чувствовал: то, ради чего он просил Дани довериться Воде, удалось. Будто морские волны смыли пыль тех дорог, по которым она бродила до тех пор, пока не обрела свой путь. Чин встал с кровати и подошел к шкафу, на ходу завязывая халат лежавшим в кармане поясом. Он достал с полки ещё один банный халат и принес его Дани. От кондиционеров в комнате было довольно прохладно, особенно после столь долгого и нервного ночного купания. Их одежда по-прежнему лежала где-то на берегу моря.

- Оденься, пойдем на веранду, - сказал Чин.

Он хотел сейчас посмотреть на море. Это было каким-то суеверным желанием убедиться, что все позади. Он понял урок и надеялся, что Вода впредь не будет его так испытывать, показав, что может с легкостью отобрать самое дорогое, что у него есть.