Неучтенные факторы.

Настроение было прескверное. Кошки на душе не просто скребли - точили когти с каким-то садистским наслаждением. Никаких причин, вроде бы, не было: все решено, в ближайшую пару дней должны были появиться билеты на самолет, а там - автобус до деревни, монастырь и помощь кого-то из прорицателей. Однако слабое чувство тревоги, привязавшееся еще в храме, не отступало даже после разговора с Юэ на берегу озера, а когда девушка, вздремнув пару часов, отправилась в дозор, началось что-то странное: парень буквально не мог усидеть на месте. Его словно подтачивало что-то изнутри, в районе солнечного сплетения появился холодный комок, а временами начинала бить мелкая дрожь. Поначалу Николай думал, что заболел, однако не ощущал ни слабости, ни сонливости, просто настроение было - паршивее некуда.
За ужином кусок не лез в горло: то ли действительно мясо оказалось слишком сухое и специй сегодня насыпали еще больше, чем обычно, то ли еще что-то, но парень едва осилил половину порции, и то лишь для того, чтобы не обижать хозяина дома. Старейшина Ли Бо же то и дело сверлил парня взглядом, что не добавляло душевного равновесия. Так и хотелось огрызнуться фразой вроде "на мне узоров нету и цветы не растут", но заявлять такое было просто опасно. К счастью, тигра почти сразу после ужина вызвали к вождю, и, похоже, удалось избежать разговора по душам. Выбравшись из-за стола, парень пошел в свою комнату, надеясь успокоить себя прослушиванием музыки с заряженного впервые за много месяцев телефона, но очень быстро отбросил телефон в сторону: Николай пролистывал мелодии, едва прослушав каждую секунд по десять - все раздражало. Не зная, куда себя деть, он начал шататься по дому, стараясь не разговаривать ни с женщинами, ни с другими учениками, чтобы не нарваться на конфликт.
Сам того не замечая, парень достал из кармана пулю, выковырянную из стены дома, и начал подкидывать ее на ладони. Эти движения заставляли хоть немного отвлечься от невеселых мыслей, приглушали чувство тревоги, но и рассеивали внимание, в результате чего Николай, спускаясь по лестнице, оступился и чуть не загремел вниз, едва успев схватиться за перила, а пуля благополучно скатилась на первый этаж. Тихо, но с чувством, ругнувшись, парень сбежал вниз, подхватил пулю, и торопливо затолкал в карман рубашки, пока еще чего не приключилось.

Несмотря на тревожные новости о японцах, ночной караул обычно не был опасным дежурством. Вряд ли этот Асака соберется нападать на клан Белых Тигров с конным или пешим отрядом. А с соседями был мир, с Кобрами, от которых границы традиционно охранялись, теперь даже союз. За два часа Юэ успела отдохнуть, и сейчас ей даже не приходилось бороться со сном. При этом дневная жара прошла, сменившись легкой прохладой ночи, а тигриные глаза отлично видели в темноте.

Патрулем командовал Шан Вэнь, сын одного из старейшин. Помимо Юэ, в дозоре было еще четверо молодых тигров, которые были немного старше девушки. Все были в красной военной форме с нашивками клана и легких доспехах, разве что шлемы надевать не стали - вероятность нападения небольшая, а они мешаются едва ли не сильнее кожаного доспеха. Юэ сильнее натянула поводья, чтобы её конь меньше топтался на месте, пока командир раздавал указания. Ничего сложного: парами патрулировать определенные участки границы до тех пор, пока не подоспеет следующая смена. Шан Вэнь велел Юэ ехать с ним, потому что она была наименее опытной в отряде, и девушка смиренно кивнула и сложила руки в жесте почтения, сдерживая желание презрительно фыркнуть. Караул был военным заданием, тут не допускалось нарушений дисциплины.

Воины разъехались в указанных им направлениях, и Юэ пустила своего коня шагом, чуть отпустив узду и толкнув его пятками. Дорога здесь была довольно широкой, и две лошади могли нормально идти рядом.

- Как твоя поездка в Лахор, Шэ Юэ? - спросил командир Шан, когда они остались наедине.

- Нормально, Шан-джи, - ответила девушка, опуская глаза. - Но дом так и стоит заброшенным.

- Скучаешь по родителям? - спросил тигр, глядя на дорогу, и даже не оборачиваясь в сторону Юэ.

- Если бы я их не отпустила, это бы мешало им переродиться, - ответила девушка. - Никто не смеет спорить с судьбой.

Шан Вэнь усмехнулся, затем пустил своего коня рысью. Юэ поспешила следом, чтобы не отставать от командира, но этот разговор был ей неприятен.

Уже поднявшись на ноги, Николай встретился взглядом с Ван Цзынчу- младшимиз братьев, сопровождавших парня с Юэ в клан. Тигр был насторожен, хоть и пытался скрыть это за дружелюбием.

- Что-то произошло? - Цзынчу - Поругались?

- С чего ты взял? - голосом Николая можно было замораживать продукты - просто кто-то из нас двоих сегодня полетал в кукурузнике времен первой мировой войны и...

- Да-да-да, - усмехнулся молодой тигр, - поэтому вы сразу же после перелета пошли на озеро, а вернулись оба какие-то подавленные, Шэ Юэ, вопреки обыкновению с тобой не разговаривала, а ты сейчас мечешься как тигр в клетке. Думаешь, мы здесь слепые или тупые? Имей храбрость признать...

- Слушай сюда, Конан Дойль хвостатый, - практически не сдерживаясь перебил тигра Николай, - я тебя уже предупреждал о последствиях, еще одно слово...

- Ах ты... - Цзынчу дернулся вперед, собираясь перевести общение на "прикладной" уровень, но тут на шум подошли братья Дашань и Кайши.

- Успокоились, оба. - Старший из братьев встал между парнями. - Николай, выбирай выражения. Цзынчу, уймись. Что на вас обоих нашло?

- Не на меня, а на него, - рыкнул Цзынчу, не решаясь все-же спорить с братом.

- Конечно на меня, - хмыкнул Николай, - Ван Цзынчу такой постоянно.

Слово "такой" было произнесено с иронией, так что не надо было быть психологом, чтобы понять истинный смысл.

- Николай, сейчас я тебе двину, - вмешался в разговор Дашань, - объясни, что с тобой происходит? Ты места себе не находишь весь вечер.

- Я не знаю, - тише сказал парень, - просто не знаю. Паршиво на душе, хоть ты тресни, а из-за чего - не пойму...

Братья Ван смотрели на Николая с нарастающим удивлением: в таком состоянии они его еще не видели. Даже Цзынчу притих.

- Послушай, - нарушил затянувшееся молчание Кайши, - Шэ Юэ ушла в самый обычный патруль, сейчас мирное время. Фактически, это - просто прогулка верхом.

- Под луной, с молодым и красивым боевым командиром, - с подвыванием добавил Цзынчу.

В ответ Николай, не слишком выбирая выражения, предложил младшему из братьев сходить туда, куда Макар телят не гонял. На этот раз Кайши не собирался останавливать брата: за такие слова в клане было положено по роже. Но Дашань, наблюдавший за перебранкой со стороны, вдруг сказал:

- Ребята, а ведь он не ревнует. Я успел приглядеться к нему еще в дороге, тогда, в гестхаузе он тоже разозлился, но по-другому.

- Кто этот молодой и красивый командир, - сам не зная зачем, поинтересовался украинец.

- Шан Вэнь, сын старейшины Шан Гаосина, - моментально ответил Кайши, съезжая со скользкой темы, - молодой, но достаточно опытный воин. С ним Шэ Юэ ничего не грозит: старейшина Шан джи хорошо знал Рё Шэ, даже работал с ней некоторое время, насколько я слышал.

- Думаю, Николаю все-таки стоит беспокоиться, - ехидно вставил Цзынчу, - Шан Вэнь, насколько я знаю, подменил командира Вон Гюна,с чтобы тот мог побыть с семьей. Так что...

- Еще раз, - медленно проговорил Николай, - Отец Шан Вэня работал с Рё Шэ, и его сын сегодня сам вызвался в караул?

В голове стали складываться кусочки мозаики. Для полной картины не хватало всего лишь одного фрагмента. И если вставить имя старейшины в этот неизвестный фрагмент...

- Что с тобой? - Кайши взял Николая за плечи и встряхнул, - у тебя лицо стало... как будто ты привидение увидел.

Кони в темноте видели намного хуже тигров, потому подъем вверх по горной тропе, галопом, когда каменистая дорога осыпается под весом лошадей и всадников, было довольно опасно. Но Юэ все равно не отставала от командира. Она продолжала присматриваться и прислушиваться, и по-прежнему не замечала ничего странного, только тревога, глодавшая её весь вечер, теперь подкатывала, подобно волне паники.

Шан Вэнь резко остановил своего коня, и Юэ дернула поводья, из-за чего её конь попятился назад, затем с громким ржанием попытался привстать на свечку, только девушка успела его успокоить. Пока она возилась с конем, она не замечала ледяной взгляд командира, направленный в её сторону.

- Там, посмотри, - Шан указал на край обрыва, за которым начиналась темная пропасть. В темноте можно было разглядеть валуны и заросли густого кустарника.

Юэ спешилась и подошла к краю обрыва, чувствуя, как с каждым шагом сердце колотится все быстрее. Ноги были будто ватные, хоть девушка по-прежнему не понимала, в чем дело. В овраге было тихо. Где-то метнулась птица, и снова повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь далеким плеском волн озера.

- Там пусто, Шан-джи, - сказала Юэ.

Командир слез с коня и подошел к ней. Юэ вздрогнула, и, сама не зная почему, отступила на полшага в сторону. Из оружия при ней была катана, одолженная из хранилища клана на время дежурства, от которой было немного толку - юная тигрица еще лишь училась мастерству боя с мечом. А следом за этой мыслью она услышала шелест стали, показавшейся из ножен, а затем и её холод у своей шеи. Юэ замерла.

Внезапно у Николая словно сжало тисками сердце. Он оперся о стол, пытаясь восстановить дыхание. Братья оторопело уставились на украинца, даже до Цзынчу дошло, что все гораздо серьезнее. Они еще не понимали в чем дело, да и не могли понимать, но настрой парня передался троим тиграм. В доме вдруг стало неестественно тихо, даже шагов других учеников и возни женщин не было слышно. И в этой тишине неестественно четко прозвучали слова Николая:

- Юэ в опасности. И это - не просто мои нервы. Это - не только мои домыслы, и это - не просто мандраж. Это - система. Я не могу вам объяснить. Вам придется верить мне на слово... или не верить.

Он поднял глаза на братьев, и продолжил:

- В доме есть оружие?

Его настрой как-то неожиданно передался братьям. Дашань было заикнулся о том, чтобы дождаться старейшины Бо, но на сторону Николая неожиданно встал Цзынчу.

- Если европеец прав, то ждать нельзя. Пока мы ждем и обсуждаем, идет время.

Братья переглянулись между собой. У каждого из них было личное оружие, в отличие от Николая. Трое тигров и молодой мастер стояли на рубеже, за которым ничего нельзя вернуть или переиграть, как нельзя вставить чеку назад в гранату.

- Так есть, или нет? - чуть ли не взвизгнул Николай.

- Шан-джи? - спросила она, стараясь. чтобы голос не дрожал.

- Тебе не стоило лезть не в свое дело, - ответил командир. - Один шаг вперед, и я не буду преследовать твоего лаовая.

- Сифу все равно узнает правду, - сказала Юэ. - Вас будут судить.

- Это - несчастный случай, без доказательств никто не поверит твоей наставнице, которая просто слишком тяжело переживает гибель подруги и ученицы, - ответил Шан.

Юэ стояла, не шелохнувшись. Она по всем статьям уступала в подготовке боевому командиру, могла сейчас разве сто попытаться отбиться, оставив на одежде Шан Вэня следы пламени. И то вряд ли удастся - его Огонь сильнее. Её меч оставался в ножнах - первая же попытка его вытащить стала бы причиной для мгновенной смерти. Но и без этого юная тигрица уже чувствовала, что шансов у неё нет, а ледяное дыхание смерти похоже на холод от меча, чуть касающегося её шеи. Сталь оцарапала кожу, и из тонкого неглубокого пореза сочилась кровь, Юэ это почувствовала. Она судорожно соображала, на что можно сделать ставку, потому что ни магия, ни оружие не могли помочь ей победить Шань Вэня. Она даже сбежать не могла, и перекидываться тигром было бессмысленно, вот бы птицей.

Судьба много раз подсказывала Юэ, что магия Воздуха могла бы стать её помощником, дав крылья тигру и сделав её едва ли не непобедимой. Нужно быть внимательнее к знакам судьбы, она редко повторяет уроки по нескольку раз. Юэ зажмурилась, сосредоточившись на энергии Вишуддхи. Она не собиралась прыгать в пропасть сама, но и понимала, что легко получит удар в спину. Голубые нити энергии путались, не подчинялись, рассыпались от в панике сбившегося дыхания, а после этого девушка почувствовала сквозь броню, как командир Шань с силой её толкнул. Из-под ног посыпались камни, и юная тигрица потеряла равновесие, срываясь в черную пропасть.

Через четверть часа братья Ван с Николаем выбежали из дома старейшины и направились к конюшням, благо последние были недалеко. Братья взяли с собой оружие, Николай же ограничился флягой с водой: в доме еще были мечи, посохи, кинжалы и прочие железки, с которыми европеец абсолютно не умел обращаться. Похоже было, что ему в случае столкновения вновь предстояло работать магом-дальнобойщиком. К счастью, в стойлах обнаружились свежие кони, приготовленные для следующего патруля. Коней без разговоров реквизировали. Братья быстро оседлали коней и помогли Николаю, совершенно в этом не разбиравшемуся.
Еще через несколько минут четыре всадника уже неслись по улицам резиденции клана. О том, что их ждет, когда они вернутся, в какой ярости будет патруль, оставшийся без коней, никого не волновало. Выехав за пределы резиденции, отряд, почти не сбавляя хода, направился по стандартному маршруту патрулирования. Дойдя до места, где отряд чаще всего разбивался на группы, всадники остановились: куда двигаться дальше, никто не знал. Николай, сам того не замечая, направил коня к реке, но тут же осадил его: неприятный холодок в груди, слабевший во время скачки, вновь дал о себе знать. Жестом велев братьям следовать за ним, парень повел тигров, опираясь на свои ощущения по принципу "горячо-холодно". Подъехав к подъему, где лошади Юэ и Шан Вэня пошли друг за другом, парень спешился. Ехать дальше он не рискнул. Кайши и Цзынчу, оставив с конями Дашаня, последовали за европейцем.
Николай вывел их на край обрыва, но дальше ничего не мог ни сделать, ни вернуться назад: его начало буквально трясти. Кайши перекинулся тигром и начал тщательно обнюхивать территорию. Прошелся взад-вперед, оттолкнул Николая подальше от края обрыва, принюхался, после чего превратился в человека.

- Сюда они приехали вдвоем. А уехал один Шан Вэнь. Следы Шэ Юэ обрываются. Кони разошлись в разные стороны. один вернулся той же дорогой, какой пришли мы, а второй ушел куда-то на север.

- Проверим обрыв? - спросил Цзынчу.

Пришлось потратить около часа, чтобы найти дорогу вниз: прямиком с обрыва спуститься можно было только один раз в жизни. Внизу, в кустах, благодаря кошачьему зрению братья Ван и заметили Юэ. Выглядела девушка ужасно: лицо в синяках и ссадинах, левая рука неестественно вывернута, к тому же девушка была без сознания.

- Убью, - прошипел Николай.

- Успеется, рявкнул Кайши, - сначала нужно ей помочь! Помогите вытащить ее отсюда.

- Стой, - тут же среагировал украинец, - надо сначала посмотреть, что с ней, потом дергать. И найдите палку: руку зафиксировать нужно.

Николай подошел к протекавшему неподалеку ручью и умыл лицо. Родная стихия помогла преодолеть панику и сосредоточиться. В первую очередь нужно было расфокусировать зрение, посмотреть ауру. Множественные красные всполохи мешали, но общая картина становилась понятна: несмотря на то, что девушке повезло упасть в кусты, смягчившие падение, досталось ей неслабо. Рука, к счастью, оказалась только вывихнута, но лучевая кость треснула, и голень правой ноги тоже. Плюс многочисленные ссадины, ушибы и сотрясение мозга. На левом плече обнаружилась содранная до мяса кожа. Если бы не броня, возможно, девушка сломала бы себе позвоночник и переломала ребра. Как она шею не свернула, оставалось неясно.

- Как она вообще выжила, непонятно, - ответил Ван Цзынчу, глядя вверх, - кусты кустами, но, упав с такой высоты, выжить невозможно.

- Значит возможно, - тихо сказал парень, - надо найти ветки, чтобы сделать носилки.

Николай снял куртку, которую можно было использовать для сооружения носилок, а сам присел около Юэ. Приложив руку к плечу девушки, он сперва аккуратно послал туда немного синей энергии, чтобы остановить кровотечение, затем промыл рану водой из фляги, обработал фиолетовой для обеззараживания... и только потом сообразил, что у девушки, вообще-то, сотрясение. Он уже знал довольно много о ша-ци, и начал тянуть ее из ауры девушки. Вытянув большую часть, Николай обработал поврежденные места синей энергией, затем желтой, чтобы убрать отеки, неизбежные при ударе головой. О том, что неплохо бы сбросить негативную энергию, парень благополучно забыл. Подоспели братья Ван, погрузившие тигрицу на носилки и приторочившие носилки к седлам коней.
Николай забрался на своего коня, и буквально вцепился в уздечку: забранная себе негативная энергия, естественно, начала действовать на самого "целителя". Молодой, полный сил организм сопротивлялся ей, но самочувствие резко ухудшилось. Вся дорога до резиденции клана превратилась в борьбу с ускользающим сознанием.

Когда Юэ перестала чувствовать опору под ногами, первой эмоцией был панический страх, и лишь после этого она попыталась хоть как-то уцепиться за энергию воздушной стихии. Уже ближе к земле воздух стал как будто чуть плотнее, или это только показалось, потому что дальше были кусты, резкая боль и темнота, последовавшая за потерей сознания.

Юэ не слышала, как её искали, и не чувствовала, когда её вытаскивали из зарослей кустарника. Смутно она ощущала то холод, то тепло будто от чьих-то рук, и где-то далеко-далеко через гул и звон в ушах она вроде как слышала голоса, которые то становились отчетливее, то пропадали вновь. Когда возвращались проблески сознания, они тут же обжигались о боль, которая, как казалось, наполняла все тело, потому что девушка сейчас не могла понять, болит ли у неё рука, нога или и вовсе голова. Но в то же время было чувство, что самое страшное уже позади, и рядом есть кто-то, с кем намного спокойнее. Так толком и не очнувшись, она снова провалилась в темноту, смутно похожую на глубокий сон.