Лекарство от бунтарства

- Со мной все нормально, - упрямо буркнул Тео, стягивая покупную футболку и комкая ее, чтобы, в случае чего, можно был прижать к лицу, не пачкая кровью ту белую, что была на нем изначально. Даже тупому было бы понятно, что с ним не все в порядке, но гордость уперлась рогами и отказалась признавать обратное. Тео чувствовал себя дураком, абсолютный круглым дураком. Полчаса назад он отчаянно хотел обратить на себя внимание отца, а теперь, когда всеми своими действиями папа намекал на серьезный разговор с глазу на глаз, Тео уже мечтал, чтобы от него отстали и оставили в покое. А он бы продолжал ходить и страдать от того, что все плохо. Это было вполне в его духе - найти себе проблему и обмусоливать ее то с одной, то с другой стороны. Потому что когда исчезнет проблема, чем еще он сможет привлечь взгляды окружающих?

Тай ушел, и Тео наедине с отцом почувствовал сильное желание с визгом ускакать куда-нибудь вглубь комнаты страха, забиться там в угол и...ну вы поняли. Только бежать от отца было дохлым номером. Поэтому пришлось идти следом за ним. Младший намочил салфетки и прижал к пульсирующему носу, прикрыв глаза от блаженной прохлады. Конечно, нос быстро пройдет - Тео, наверное, и сам сможет ликвидировать последствия этой неудавшейся драки (если только что-нибудь не перепутает и нос окончательно не отвалится), и ему очень не хотелось, чтобы мать видела всю эту кровь и огромную картофелину на лице, в которую превратился его идеальный профиль.

Тео угрюмо молчал, делая вид, что полностью поглощен салфетками, носом и своими переживаниями. Он чувствовал желание начать оправдываться, а этого делать ни в коем случае было нельзя, потому что тогда совсем упадет в глазах отца, поэтому молчал. Многозначительно.

- "Все нормально" - это мантра такая? - спросил Гунмао.

Эту фразу он уже не в первый раз слышал от Тео за прошедшие два дня, и при этом не нужно было быть пророком, чтобы понимать, что правды в ней не больше, чем в обещаниях заключенных встать на путь исправления, которые положено произносить во время коллективных прогулок маршем на зоне.

- Ты захотел выпендриться - залез в карман Чжану. Спер ключи, справился, молодец. Словил по лицу, бывает, но ключи все равно у тебя остались. И все равно тебе белый свет не мил, - задумчиво сказал Гунмао. - У меня ощущение, что дури в тебе уже много, а куда её приложить ты не знаешь, вот и мечешься из-за того, что не можешь понять, как тебе, большому и крутому парню, показать, какой ты большой и крутой. А в итоге еще и сомневаться начинаешь, так ли ты крут, каким себе кажешься. Я прав?

Когда нынешнему фу шан шу было пятнадцать лет, он еще только-только начинал работать на триаду, и в основном таскал в порту коробки. Он мечтал о том, что будет зарабатывать много денег, будет пользоваться успехом у девочек, будет уважаемым человеком и сможет выбраться из проклятого вонючего порта. И вот это ощущение, что в конце тоннеля далеко есть свет, а сейчас ты возвращаешься домой, в обшарпанную квартиру в порту Тяньцзиня, и еще не знаешь, пустят ли тебя на порог, или снова всю ночь где-то шляться, вызывает острейшее желание выть на луну. Когда уже хочется, но еще не получается. И Гунмао казалось, что несмотря на всю разницу его тогдашней жизни и нынешнего положения Тео, между ним тогда и Тео сейчас было не так много различий.

Тео обиженно набычился. Он всерьез верил, что если повторять эту фразу, то все действительно станет нормально. Великая сила самоубеждения, нельзя ее сбрасывать со счетов. А тут еще и разбитой мордой прямо в плинтус ткнули. Конечно, все нормально для ненормальных, но вдруг подействует?

- Нет, - с вызовом ответил Тео, но тут же заткнулся, потому что, что нет, если да? Все именно так и происходит. Руки растут из задницы, за что взяться - ума не можешь приложить, а за что берешься - неизменно портишь. И вот вроде бы чувствуешь в себе силы что-то сделать, но все в итоге получается не так, начинаешь заранее бояться этого результата, поэтому проще бояться и ничего не делать, чем делать и в итоге получать пинки, осуждающие взгляды и порицания. - Но, в общем-то, да.

Но Тео больше даже не это бесило. Его бесило находиться в постоянной тени старшего брата, быть ослепленным его короной, стоять за его троном, понимая, что тебе никогда и ни за что не стать таким, как он. Тая никогда не волнует то, что о нем думает, и не волнуют неудачи в процессе, его волнует только результат. И его цель всегда оправдывает средства - разве кому-нибудь придет в голову осуждать победителя?

- Вы все видите только Тая. Что ты, что тот, другой, - Тео не стал уточнять, кто такой другой, подразумевая настоящего отца. Смириться с его уходом было легко, но тащить на себе все это всю оставшуюся жизнь - не так-то просто. Нифига ему не пятнадцать, он навечно и безнадежно застрял в своем уютном детстве, из которого не может выбраться самостоятельно. - А меня никто не воспринимает всерьез, потому что я младше и не такой. Никто не верит, что я на что-то способен, кроме того, чтобы быть милым и послушным. Никто не видит во мне Тео, все видят только Тая и его близнеца. Он старше, умнее, лучше, правильнее и все всегда делает так, как нужно. Все ждут от меня, что я сделаю, как он, и буду, как он, но я не могу так делать, и каждый раз я смотрю, как они разочаровываются, потому что ожидали другого.

Кот недовольно поморщился на словах про "того, другого", но в целом был доволен, что Тео стал говорить. Мир младшего из близнецов состоял из странных иллюзий, окрашенных подростковым максимализмом в чрезмерно трагичные цвета, но при этом проблемы Тео были реальны как минимум из-за того, что он сам в них искренне верил. Пятнадцать минут разницы в возрасте с Таем как-то сильно задевали его самолюбие, будто за этот огромный промежуток времени с Таем случилось столько всего, что он поумнел на пятнадцать лет.

- Я сейчас Тая не вижу, - Гунмао осмотрелся по сторонам, затем прищурился, ловя взгляд сына. - Я вижу Тео, которому не нравится, что в какой-то момент внимание окружающих сместилось с послушного младшенького на сурового старшенького. И ты готов оправдывать это даже вашей смехотворной разницей в возрасте, - Кот чуть повысил голос. - Твоя проблема не в том что ты - не Тай, а в том, что ты хочешь быть Таем и сокрушаешься, что уступаешь ему в чем-то. И обижаешься на всех кругом, что и они считают, что ты не такой Тай, как Тай. Ты не можешь быть лучшем Таем, чем сам Тай, но ты можешь быть лучшим Тео, чем кто бы то ни было. Только для этого нужно подумать и понять, какой он, Тео. А ты загнал себя в угол, когда решил, что правильный выход один, и он - тот, которым идет твой брат.

Кот замолчал, чтобы перевести дыхание. Он злился на Тео, причем злость эта усиливалась по мере того, как он высказывал все, что думал по поводу этого загона. Хотелось докричаться до пацана, чтобы он включил голову.

- Тео, я не жду, что ты будешь, как он. Я жду, что ты будешь как ты, - сказал Гунмао. - Там, где Тай отлично прорвется с боем, ты сможешь пройти через парадный вход, и портье откроет тебе двери. Потому что ты можешь залезть к Чжану в карман, а Тай может набить ему за тебя морду. Лет через десять ты сможешь кинуть пару оябунов якудза на все их сбережения, а он сможет нейтрализовать пару отрядов их инфорсеров, которые попытаются отнять деньги обратно силой. Но это получится только в том случае, если Тай не будет пытаться всем нравиться, а ты не будешь пытаться быть Таем. Ясно тебе?

Младший волком глянул на папу. Ну, допустим, Тео вот не видел ничего такого страшного в том, что он хочет быть похожим на Тая, не учитывая то, что они в целом-то и так похожи больше, чем может показаться. А, может быть, именно это и вводило Тео в такой мозговой ступор - когда видишь, что снаружи совершенно другое, а копнешь поглубже - все равно самого себя видишь с некоторыми не такими уж и значительными изменениями. Слушать отца было несколько больно - то чувство, когда все твои недостатки и комплексы выволакивают наружу, копаются в них, рассматривая на свет то с одного, то с другого бока, да еще и разносят в пух и прах. И в итоге бередят только еще сильнее.

- Я полез к Чжану в карман только чтобы привлечь твое внимание, - младший из близнецов отнял салфетки от лица и выкинул их в урну, чтобы приложить свежие. Кровь уже не шла, но было просто приятно держать что-то прохладное на разбитой морде. - Больно мне надо перед Таем выпендриваться, перед Чжаном или тем чертовым скелетом в углу. Я тебе хотел доказать, что чего-то стою.

Хотелось вот сейчас психануть, но как-то не психовалось. Было только обидно и еще зло брало, что папа весь из себя такой белый и пушистый, красивые слова ему говорит. Тео все это прекрасно и сам знает, не дурак, даже если и умело прикидывается. Все то же самое, что и Тай, только у близнеца получается раза в четыре грубее.

- Ты говоришь, что не ждешь, может быть и так, но тебя не заинтересовало, как я сломал руку и что еще произошло в моей жизни за те три недели, ведь на меня Баи лаоши не жаловалась. Конечно, что может натворить послушный Тео, вы просто ждете, что я перебешусь и успокоюсь, ведь так всегда и бывает. Тебе было интересно, каким таким чудесным образом у Тая внезапно завелась девчонка, - словом, все до кучи. И эта еще обида на близнеца за то, что тот ограничил свое время с Тео в пользу какой-то там девчонки. Ни одна девчонка не может заменить брата, это просто глупо. Но даже Тео не был способен на такую низость, чтобы рассказать отцу о подоплеке этих наигранных отношений. Тай захочет - сам расскажет.

- Только вот я был не в курсе, что ты знал, - сердито хмурясь, отрезал Тео. Он злился на отца за все сразу, не разбираясь, за что конкретно, потому что боялся, что, начни он разбираться - сразу начнет чувствовать себя виноватым. Он и вправду поймал себя на мысли, что ему хотелось пронять Гунмао, может быть, как-то его укусить, но, как обычно, стоило ему сделать или сказать что-то нелицеприятное, как он тут же начинал об этом жалеть. Мог бы и помолчать, знает же, что отцу неприятно вспоминать про их настоящего папашу. Которого, к тому же, они больше никогда не видели.

Младший еще какое-то время сверлил отца взглядом, затем музыкально шмыгнул разбитым носом и накрыл поврежденную часть лица ладонью, чтобы хоть как-нибудь восстановить целостность своей физиономии. Ну или хотя бы боль снять. Кажется, надо что-то с желтой...Нет, боль-то синей, но желтой вроде отек. В общем, ладно, будет желтая. За конечный результат Тео не ручался, но дышать стало немного легче.

- Я хочу, чтобы ты мной гордился, - наконец растерянно признался он. Вместе с ушедшей из носа болью из него ушла и вся злость. Тео почувствовал себя уставшим и потерянным. если не сказать - брошенным. Ему снова начало казаться, что он все испортил, когда высказал наболевшее отцу. Почему всегда нужно думать о том, что говоришь, каждое мгновение быть напряженным и сосредоточенным, чтобы просто не ляпнуть что-то лишнее? Почему нельзя просто свободно говорить то, что думаешь, не заботясь о том, что это может кого-то ранить? Наверное потому, что он - Тео. А Тео всегда имеет трудности с тем, чтобы держать язык за зубами, поэтому ему приходится особенно тщательно себя контролировать. - Но я не знаю, как это сделать.

Тео принялся что-то делать со своим расшибленным носом, и Гунмао заметил, как стал пропадать характерный отек, заметно портивший портрет. Близнецы владели магией, пусть пока и не так хорошо, как их мать, и Кот к этому почти привык.

- Я тобой горжусь с тех пор, как ты дочь паяца по кустам водил, - усмехнулся Гунмао, после чего обнял младшего за плечи и потрепал его по волосам, будто тому было не пятнадцать, а раза в два меньше. - Будь собой, этого достаточно, - серьезнее добавил он. - И научись сам собой гордиться. Все прочие попытки что-то доказать - это дело наживное, - Кот пристально посмотрел на Тео, надеясь, что тот его услышал.

Гунмао отпустил сына и мельком оглянул людей, находившихся поблизости. Он задержал взгляд на тучном типе, только что расплатившемся за чипсы в палатке с продуктами и убравшем кошелек в передний карман спортивных штанов. Кот хитро прищурился и обернулся на Тео.

- Слабо стянуть кошелек у того фраера? - негромко спросил он. - Не смотри на карман и на свои руки, камера на столбе сейчас отвернулась в другую сторону.

Тео повезло еще больше: из вновь заработавшей комнаты страха вышел аниматор в костюме вампира, и толпа засуетилась, обратив внимание на эту посредственно загримированную нежить.

Велика заслуга, Лин в кусты сводить, тем более когда это было...Тогда она и сама не особо сопротивлялась, вот если бы Тео сейчас ее туда...сводил, да еще и не был бы пойман за воротник Лю Яном, вот это было бы достижение. Таким и гордиться можно действительно. Но сейчас Лин в Англии, а более никакой девчонки под рукой не было, чтобы ее на экскурсии водить в диком парке в кусты рядом с песочницей. Да и избалованные сейчас девчонки пошли, им не угодишь.

- Прямо сейчас? - занервничал Тео. Он не был уверен, что сможет повторить свой выдающийся трюк с воровством на улице, да еще и на незнакомом человеке. Одно дело лезть в карман Чжану, зная, что максимум, что тебе грозит - это выговор, ну и разбитый нос, и совсем другое - когда в разгаре дня, да еще и в такой толпе. Но желание доказать, что ему не слабо, даже несмотря на то, что страшно и вообще, было сильнее всего остального. У него не было даже времени собраться с духом и что-нибудь придумать для прикрытия - нужно было просто взять ноги в руки и идти прямиком к своей жертве. Пока Тео шел, обдумал сотню тревожных мыслей - начиная с того, где лежит этот самый кошелек (его, кстати, он нашел довольно быстро - тот выпирал через ткань спортивных штанов) и заканчивая тем, чем он будет заниматься в будние дни в исправительной колонии для несовершеннолетних.

Тео остановился позади и немного сбоку мужчины с кошельком, с деланным интересом рассматривая аниматора, завлекающего толпу (если вы когда-нибудь видели китайца-вампира, можете представить себе всю скорбь и боль этого зрелища) и, воспользовавшись моментом, когда толстяк поднимет руки, чтобы сфотографировать на телефон боль и скорбь этого мира, пальцами, а не варварски - всей ладонью - уцепился за край довольно пухлого кожаного кошелька (чудесная, абсолютно нескользкая кожа!) и вытянул его из кармана, тут же переправив его в свой собственный на джинсах. Сзади набежало еще народу, и Тео счел нужным поскорее испариться, уступив место рядом с обворованным карманом кому-то другому. Все это время он, кажется, не дышал, и только отойдя от толпы на приличное расстояние, где-то на середине пути к отцу судорожно втолкнул воздух в легкие. У него даже спина вспотела от напряжения.

- Меня никто не заметил? - выдавил он, боясь оборачиваться. Вдруг там нацелены колья, копья, ружья, так он тогда и смотреть не будет - сразу деру даст.

Кот наблюдал за действиями Тео, но осторожно, чтобы его не выдать слишком пристальным вниманием. Так тигры учат тигрят охотиться, а опытные карманники передают свое мастерство подающему надежды молодому поколению. Тео сработал чисто, хоть и нервничал. Немного не хватало опыта и ловкости рук, но это дело наживное. Фраер даже ничего не заподозрил, хотя можно было почувствовать, что карман стал легче на целый кошелек. Дятел, Тео повезло трижды.

- Молодец, - Кот улыбнулся, когда сын вернулся к нему. - Теперь где-нибудь в укромном месте достаешь оттуда деньги и выбрасываешь кошелек с карточками и тем, что там еще есть. Чем быстрее, тем лучше. Расслабься, тебя никто не заметил.

Опытный вор может стянуть пистолет из кобуры у полицейского, стоящего на посту, но для этого нужно много практики, начинать лучше с трюков попроще. Тео действовал просто превосходно для человека, не привыкшего воровать. И что особенно умиляло Кота, такой рудиментарный орган как совесть в момент совершения уголовного, между прочим, преступления, ребенка явно не беспокоил.

- Первое время только один не балуйся, пусть кто-нибудь страхует, - добавил Гунмао. - Не будем раньше времени радовать учительницу Баи твоими приводами в полицию. Но ты быстро учишься.

Уворованная добыча жгла Тео ляжку, хотелось поскорее запустить в кошелек глаза и пересчитать купюры, но, наверное, Счастливая долина, да еще и практически ее центр не может считаться укромным местом, чтобы проводить учет чужого имущества. А руки чесались знатно, а от неожиданного успеха младший из близнецов почувствовал небывалый прилив сил. Тео потер ладони о джинсы, чтобы унять нетерпеливый зуд, и все же рискнул оглянуться, чтобы убедиться, что на него никто не нацелился с недобрыми намерениями. Но всем было абсолютно пофигу, даже тому, у кого украли. Тео совершенно расслабился и постарался не выглядеть радостным идиотом.

- А кто меня может страховать? - подумал о Тае, но Тай вряд ли согласится, он такой ерундой, как воровство, не интересуется. Он просто попросит - и ему все так отдадут. Тео почему-то даже не сомневался в том, что так и будет. Зато неинтересно, самому что-нибудь стащить намного круче и захватывающе, еще бы только не было так страшно буквально до деревенеющих пальцев. Вот тут как раз, при всей любви Тео к публике, он понимал, что чем меньше народу будет на него смотреть, тем увереннее он себя будет чувствовать. А если кто и поймает за руку, так ему ничего не стоит слегка нагреть кожу так, чтобы она обожгла постороннего, но не принесла существенного вреда, а потом улизнуть в неизвестном направлении. Бегать и обходить защитников он, как-никак, научился на футболе. Но если велено с сопровождением, придется с сопровождением.

- Чжан на меня, наверное, злится, - с досадой произнес Тео. Он в самом деле не хотел так подставлять водителя, просто не подумал, когда рукой в карман лез. Мало того, что сорок девятый на испытательном сроке до конца месяца (Тео уже решил, что для очистки своей совести предупредит об этом водителя. При всем при том, что в отношении свершившейся кражи кошелька его совесть преспокойно себе молчала), так еще и получил несколько раз от Тая, а у Тая рука тяжелая.

- Любой из охранников может, но лучше познакомься с Вэй Сяо, - ответил Кот. - Он сейчас не сильно занят, а у него тебе будет чему поучиться. Ну и я, конечно, - Гунмао улыбнулся.

Выходка с кошельком явно приободрила Тео. Когда умеешь воровать и жульничать, это превращается в свеобразный азарт. Вот, вроде, денег достаточно, и доходы фу шан шу позволяют безбедно жить на одну зарплату, но если есть, например, возможность кинуть кого случайного в карты - грех ей не воспользоваться. По карманам на улице Кот уже сам не лазал, но и от этого лунтао его отучал много и долго.

- Поговори с ним, объясни, что не со зла, он поймет, - сказал Гунмао. - Сам виноват, что за карманами не следил, и знает, что у меня в охране расслабляться нельзя. Помнишь трех дуболомов, которые нас охраняли после того, как Чжоу повысили? Я сам как-то у одного из них ключи от машины стянул, когда мы с Кошкой решили погулять без охраны. И что ты думаешь? Они среди ночи сначала позвонили Чжоу, когда он их послал, они позвонили тай ло и сказали, что я с женой и машиной куда-то пропал, мол, пора всю семью поднимать на поиски. Хорошо, у нас тай ло адекватный, но им все равно влетело. И если они на кого и злились, то только на себя за свой идиотизм.

Эта история стала частью фольклора, передававшегося в охране Кота от одних телохранителей другим в назидание, и Чжан наверняка слышал её не раз.

Сходу вспомнить Вэя Сяо не удавалось. Он поименно знал охрану внизу, всех телохранителей, которые то и дело появлялись в поле зрения, трехзначных и какую-то часть сорок девятых, с которыми тренировался, но почему-то Вэя Сяо среди них не было. А может быть он даже его и не знал. Наверное, тоже кто-то из двухзначных номеров, просто в другом отряде, с которым Тео не приходилось пересекаться. Но если этот Сяо и вправду так хорош, что даже папа это признал, а заслужить его одобрение (при его придирчивости) было не так-то просто, то, может быть, будет лучше учиться под его присмотром.

Слова Кота насчет Чжана его несколько успокоили, но поговорить все равно придется. Тео привык, что обычно на него не злятся, и ему все сходит с рук, и вовсю этим пользовался, умудряясь находить для себя выгоду даже там, где, казалось бы, ее и в помине нет. Просто иногда перегибал палку и должен был расхлебывать последствия. К этому он уже тоже привык, как ни странно - со временем его безответственность приобрела более достойные черты и слегка преобразилась. И произошло это, ни много ни мало, в течение этих трех недель. Легко быть маленьким, зная, что отец тебя всегда поддержит, а когда такой возможности больше нет, а брат злится и расстроен даже больше твоего?

Тео порывисто прижался лбом к плечу отца. Ну и что, что пятнадцать лет и совсем взрослый. Ну и что, что тут толпа народа - он же не на руки к отцу лезет, а всего лишь головой приткнулся. Тео был падок на ласку, а в последнее время ему как-то недодали ласки. Да и вообще неделя была тяжелая. Три недели.

Когда молчал Тай, это было нормально. Когда замолкал Тео, это всегда значило намного больше, чем когда он говорил. Кот улыбнулся, обнял сына в ответ и похлопал его по спине, когда тот уткнулся лбом в его плечо. В этом жесте не было ничего такого, ради чего стоило обращать внимание на реакцию окружающих. Это нормально, что сын ищет поддержки у отца, и не нормально, когда отец пропадает на три недели, из всех объяснений ограничившись второпях написанной запиской. Кот знал, что близнецам будет сложно из-за его отъезда. Понимал, что какая-то информация попадет в новости, что-то будут обсуждать в школе, но только сейчас он по-настоящему почувствовал, что Тео его просто не хватало, даже безотносительно школы, новостей и прочих проблем. Это было важно. Стараясь заслужить право называться отцом близнецов, Гунмао не замечал, как сами близнецы стремятся завоевать его внимание.

- Не забудь звук на телефоне включить, - напомнил Кот. - Как начнешь работать, на звонки нужно будет реагировать всегда. Хорошо?

Если в тот момент, когда он отправился искать близнецов, он был готов оборвать обоим уши за то, что они не слышали звонки, сейчас Гунмао уже не злился. Он был рад, что удалось вот так открыто поговорить с Тео. Нет ничего проще, чем списать все сложности в общении с детьми-подростками на их переходный возраст. Мол, гормоны, настроение, а вы что хотели. Но если присмотреться и прислушаться, станет понятно, что возраст-возрастом, а вопросы и проблемы у того же Тео вполне рациональны. Да, он взрослеет, и ему трудно. Но дело не в гормонах, а в том, что именно сейчас и он, и Тай пытаются определить свое место в мире. И им обоим нужна помощь, просто протесты Тео в какой-то момент остались без внимания.

Кот мог гордиться своими сыновьями. Что бы ни считала учительница Баи, близнецы не были трудными подростками. Для папы - фу шан шу они были как раз родными и понятными. Нужно было только не забывать, что они должны чувствовать внимание родителей.