Школа "четырех дней" - вечер первого дня

Успел Тан немного отдохнуть или нет – вопрос, волновавший сейчас Яна в последнюю очередь. У них всего четыре дня, за которые нужно хоть чему-то научить тайца перед предстоящей авантюрой. Лю однажды уже показывал ученику, как обращаться с сюрикенами – на общей тренировке, тогда парень показал, что нормально соображает в оружии. Но соображать и уметь пользоваться – вещи сильно разные. Ян не стал брать тренировочные сюрикены – некогда заниматься этой общей философией, нужно сразу переходить к боевому оружию. При этом у него был только собственный комплект боевых звездочек, если Тан быстро разберется с ними, нужно будет сделать второй комплект. В деревне такие вещи не продаются, но сюрикен сделать проще, чем меч, и много времени это не займет. Достаточно просто добавить заточку на несколько тренировочных звездочек, они сделаны по уму и летают правильно. Только чему Тан успеет научиться за четыре дня? Даже за три с половиной.

Ян долго тренировался и с сюрикенами, и с кунаями, причем сначала для выступлений, лишь потом понял, что его цирковые навыки могут оплачиваться выше в определенной сфере бизнеса. Тогда помимо удобного метательного оружия Ян научился обращаться с более традиционным оружием улиц, в том числе огнестрельным. Он работал курьером и с курьерами. Но, конечно, не теми, кто развозит бумажки по офисам. В бизнесе есть такое понятие – логистика, и в теневом бизнесе без него не обошлось. Люди, деньги, трава, химия, оружие – все это часто нужно перевозить из пункта А в пункт Б, так, чтобы оно доехало, и никто не перехватил. Часто это бывает очень сложным, и требует навыков в области самых разных трюков. Ни один из боссов, на которых в свое время работал Ян, не знал о его магических способностях – этот козырь всегда был в рукаве и нередко выручал тогда, когда ситуация была бы безвыходной. А уж в ментальной магии Лю практиковался почти исключительно в разговорах с полицией. Тана ещё не было видно, и Ян начал неспешно мерить шагами тренировочную площадку.

Благодаря присутствию иностранцев в монастыре, пища в столовой была достаточно разнообразной и даже иногда весьма вкусной. Но на этот раз, в небольшом перерыве, организм Тана, напуганный первыми осознанными превращениями отказывался принимать в себя что-либо кроме простого риса и ошпаренной травы, хотя, после таких физиологических потрясений очень нуждался в пище. Взбудораженный нарастающим темпом событий, Тан совсем не мог есть, а в предвкушении урока с сюрикенами, боевой азарт начал проникать в кровь, заставляя руки трястись мелкой дрожью и запихивать еду в рот кусками. В итоге, чуть было не подавившись в спешке, Тан кое-как подкрепился и снова побежал на тренировочную площадку.

Разве кто-то в двадцать лет задумывается о том, что для проведения профессиональных кампаний нужны годы обучения? Конечно нет! В двадцать лет достаточно четырех дней тренировок и практики предыдущего опыта. "Прорвемся!" - девиз, который, как мантру, повторял про себя таец.

Влетев на площадку, он в изумлении обнаружил учителя, который кажется даже не поел между занятиями, а сосредоточенно разглядывал настоящие боевые сюрикены, планируя следующий урок. "Вот это мужик! - восхищенно подумал Тан и с захода крикнул - Лю! Я готов!" Подбежал ближе и вытянулся чуть не по стойке "смирно", жадно кося глазом на стальные звездочки, с которыми уже имел честь однажды тренироваться.

Ян обернулся на подбежавшего ученика с видом бодхисатвы, которого отвлекли от чтения мантры Зеленой Тары на 107-м повторе, то есть с показательным спокойствием. Любое метательное оружие требует хорошей способности контролировать дыхание и следить за нервами, даже в условиях жесточайшего дефицита времени. Лю достал из сумки с оружием шесть шестилепестковых хира сюрикенов, три из которых по-братски отдал ученику.

- Осторожно, они заточены, - сказал Ян. – Помнишь что-нибудь с тренировки?

Во время общей тренировки Тан учился бросать тупые сюрикены, сейчас он наверняка впервые держал в руках боевые звездочки, но ему наверняка хватит ума не порезаться в самом начале занятия. Если он запомнил хоть что-нибудь с первой тренировки, он должен знать один хват и с переменным успехом попадать в мишень с небольшого расстояния. Справится – можно учиться дальше. Сейчас уже нет времени на теорию, зато нельзя упустить никакие тонкости техники, в отличие от той публики, что собралась на занятии, Тану предстояло в ближайшее время проверять навык на практике, когда любая ошибка может стать фатальной. У тайца горели глаза, ему не терпелось всему научиться, но Лю понимал, как мало на самом деле можно объяснить за это время. В лучшем случае, в Бангкок Тан поедет, умея бросать шестилепестковые сюрикены из простого хвата так, чтобы они попадали в цель хотя бы с десяти шагов. Все остальные тонкости, сложности и красивости он сможет при желании освоить позже, когда его мать окажется в Линь Ян Шо. Многие трюки, что требовали изящной техники и впечатляли публику, Ян изучал не для практической пользы, а для цирковых выступлений. Для того чтобы убить противника или ранить его в руку, держащую пистолет, не нужно уметь бросать звездочки с двух рук с завязанными глазами.

- Хее... - Тан расплылся в улыбке.

Сейчас был момент, когда ему на самом деле можно было продемонстрировать учителю свои навыки. Пусть и не особенно далеко продвинутые, зато честно отработанные собственным потом.
Он протянул руки и бережно взял оружие у Яна Лю. На смену боевому азарту пришло чувство сосредоточенности и уважения к оружию и всему происходящему сейчас на площадке. Не выпендриваться, а учиться, впитывать, запоминать все с первого, и возможно единственного раза - знакомо, и ни капли не стыдно по-мужски. Надо - значит надо.

- В прошлый раз я работал над хватом, хотел положить в руку, как удобнее и быстрее кидать. Вот как-то так, по-разному...

Он развернулся лицом к мишени, чуть развернув корпус параллельно главной оси броска. Левую руку навел на мишень как указатель, а согнутой правой замахнулся кистью от плеча и метнул первую звездочку. Она прошла вертикально и немного по косой влево, воткнулась было в самый край мишени, но, не удержавшись, упала на землю.

Тан сжал зубы и перестроился. Теперь правое плечо было впереди. Он завел руку за левый бок, чуть пригнулся и сделал бросок снизу вверх. Звездочка полетела горизонтально и уверенно воткнулась под небольшим углом двумя зубцами в мишень, где-то посередние между краем и центром. Довольно ухмыльнывшись, Тан повторил второй бросок с левой руки. Звездочка скосила, но удержалась, зацепившись за самый правый край мишени.

Таец выпрямился, вопросительно взглянул на Лю и пошел снимать оружие, незаметно слизнув каплю крови с руки - старался так, что вложил последний сюрикен слишком глубоко в ладонь.

Ну, бить кулаком, голенью или ножом это понятно. Не так уж и трудно научиться бить с близкого расстояния, когда нужно мгновенное напряжение сил, но зато сохраняется контроль. А вот сюрикен еще летит какое-то время, и за эти секунды, блин, случается все что только можно, особенно гравитация. Конечно, тяжесть металла это не то, что перышки бадминтонного волана, но как ни целься, все равно неправильно заданное направление и рассчет импульса искривляют полет. "Ч-черт! - подумал Тан, видя свои не самые лучшие результаты - Значит нужно напрячь кисть в сам момент броска. Ни до, ни после"

Кивнув головой, он снова встал в позицию, повторяя бросок из-за плеча Яна Лю. Наверное так бросается животное на своего врага - стремительно вкладывая всю силу в момент прыжка. Тан навел левую руку для прицела и сделал короткое движение кистью. Звездочка отправилась в полет и воткнулась в мишень чуть дальше от центра. Воткнулась глубоко и молниеносно. Теперь второй. Из всех сил он постарался повторить первый успех, но на этот раз сюрикен все так же уверенно вонзился в стойку мишени. "Тьфу ты, какая чертова точность, - в сердцах сплюнул он под ноги - Только не туда, куда надо". Третий сюрикен глубоко вонзился совсем рядом с первым. Сделав знак сифу, что хочет повторить еще самостоятельно, Тан пробежался до цели, снял оружие, вернулся на исходную позицию и снова начал бросать. И так, войдя в раж, несколько раз. В итоге, из двадцати семи бросков, восемнадцать были в мишени. А из этих восемнадцати, три попадания были (скорее по случайности) в самый центр. Это с правой руки. С левой все обстояло немного хуже. Из двадцати семи бросков, только пять первых попали в деревяшку, остальные пришлось разыскивать на земле.

Запыхавшийся Тан вернулся к Яну Лю, и спросил с тревогой в голосе:"Что скажешь, Лю? Видать чертово косоглазие совсем не лечится, да?" Он с горечью рассмеялся.

Теперь результаты были лучше, с правой руки даже почти пристойно. Таец за все брался с энтузиазмом, пытаясь понять знания на практике. Это хорошо, только иногда правильнее пытаться думать и понимать причины своих неудач, ведь понятно же, что с левой рукой он допускает какую-то ошибку, причем одну и ту же. Внешне форма движения была той же, прицел и стойка также были зеркальными, но прицел сбивался. Тан – правша, значит, левая рука осознается хуже.

- Ты же одними и теми же глазами смотришь, когда бросаешь правой и левой рукой, - Ян усмехнулся. – Если получается правой, должно получаться и левой. А вообще, ты больше целься, чем торопись. Нечасто удается бросить второй сюрикен, промахнувшись первым, - добавил старший мастер. – Давай ещё раз, лучше медленнее, но целься. Следи за дыханием, не напрягай спину и плечи, расслабь запястье, если оно зажато, бросок сбивается.

Точность приходит с опытом. Почти невозможно объяснить словами, как именно нужно обозначить цель второй рукой, куда смотреть, как бросать – это нужно почувствовать на собственном опыте. Сколько человек умеют бросать сюрикены – столько существует разных способов прицела. Со временем начинаешь чувствовать цель настолько хорошо, что можешь бросать в неё оружие по памяти или на слух, с завязанными глазами. Где-то на подсознательном уровне возникает ощущение траектории, по которой должен лететь кунай или сюрикен. Чувствуешь ветер, понимаешь малейшие поправки, и сознание уже не должно подсказывать, как напрячь руку или куда смотреть, достаточно одного решения – попасть в эту цель. Но для этого нужно не четыре дня, а намного больше.

Действительно, как он об этом не подумал? Об ошибке? Тело, оно словно как машина - как настроишь, так и будет. Только в механизме гораздо меньше рычагов и переключателей. Тан серьезно посмотрел на Яна Лю, встряхнулся, снимая напряжение и снова сосредоточился, возвращаясь в стойку. Ладони горели - кидал бы и кидал еще, до тех пор, пока не станет получаться. Расслабление - концентрация - напряжение - бросок. И это все с места, а ведь Там, ему придется еще и бегать, прятаться, выскакивать из засады, оборачиваться на ходу!

"Целься, Тан, целься лучше. У кого она? У Джимми Чонга?" - первый сюрикен полетел в "спину" изворотливого однорукого китайского босса. Попал в "плечо". "Плохо. Успокойся, приятель. У кого она? У Лысого Сакда?" - звездочка сорвалась с пальцев и, сорвав кожу с пальцев прицельной руки, упала не долетев до мишени. Не успел вовремя убрать, дурак! Тан закусил губу и, отведя кровоточащую руку в сторону, рывком метнул третий сюрикен. Оружие со стуком вонзилось глубоко почти у самого центра мишени, выбив щепку.

- Твою, блин, мать! - выругался он и, обтирая кровь о толстовку, бросился подбирать звездочки.

Даже не глядя на Лю снова встал, снова прицелился, представляя себе то одного, то другого представителей тайского подполья. Плавный прицел - стремительный бросок - пробежка туда и обратно. Из двадцати семи, все попали в деревянную мишень, но до центра добрались только восемь. Теперь с левой. Двадцать... Ни черта подобного! Пятьдесят четыре! "Ну, давай же, криворукий!" - матерился Тан про себя, на очередном промахе. Из пятидесяти четырех десять промахов. Остальные достигли цели. В центре - восемь. Все равно, как ни стараешься не спешить, под конец разгоняешь себя на скорость. Это разгоряченный дух просит звон металла.

Таец обернулся к учителю и, улыбаясь сквозь зубы, забрал его сюрикены:"Бегать надоело..."

Девять подходов по шесть с правой и столько же с левой до тех пор, пока запястье не начало ныть, а количество промахов не начало увеличиваться. Со счета он уже сбился. Мир сузился до одного единственного деревянного круга. Наконец он вымотался и, упершись руками в колени, поднял голову на Лю. Кровь на пальцах давно засохла, но Тан все равно попытался спрятать досадный промах от проницательных глаз учителя.

Говорят, если долго биться головой о стену, стена может не выдержать. Тан сейчас тренировался примерно по такому принципу. Когда-то в школе один из учителей Яна говорил, что есть два способа изучения материала, примерно равных по своей эффективности – головой и задницей. То есть, либо ты включаешь голову, думаешь, понимаешь, и делаешь, либо садишься на задницу и учишь наизусть. В данном случае метод Тана был ближе ко второму, но он все же начал приносить свои плоды. Лю заметил, что ученик порезался, но он так старательно взялся за броски, что Ян промолчал, позволив тайцу продолжить тренировку. Результаты были неплохими. Возможно, в реальном бою из этого получится что-то дельное. Лю отдал свои сюрикены ученику, чтобы тому нужно было меньше бегать, и продолжил наблюдать, пока Тан сам не остановился.

- Хорошо. Только, ещё раз говорю, не зажимай запястье, бросай всей рукой. Покажи, сильно порезался?

Если бы это была обычная тренировка, Ян предпочел бы тактично промолчать, но сейчас даже ерундовая травма может помешать тренировкам: Тан будет интуитивно беречь руку, из-за чего пострадает техника. Пусть и царапина, но залечить лучше сразу, пока ученик отдыхает. Наверняка у него болит запястье – он забывает расслаблять руку во время броска, и чем сильнее устает, тем больше пережимает запястье. Из-за этого становится больше промахов. Если вот так покидать сюрикены ещё раз двадцать-тридцать, кисть и вовсе сведет, и лететь стальным звездочкам в любом случайном направлении, куда случайно дернется рука. Ян это все знал по своему опыту, когда ещё только учился трюкам с метательным оружием.

Отдышавшись наконец, Тан нехотя протянул порезанную руку Яну.

- Фигня. Случайно. Значит не зажимать? - поскорее перевести тему и спрятать кровь. Как разбитые коленки в детстве.

Запястья ныли. По спине струйками стекал пот, хотя, казалось бы, что такого может быть в простых и легких на первый взгляд бросках? Сейчас. Вот прямо сейчас надо, черт побери, это сделать как надо!

- Еще раз, хорошо? Всей рукой значит, мать ее! - не дождавшись, когда учитель залечит его рану, Тан развернулся в стойку.

"Сейчас я, блин, покажу! " - что-то вырвалось наружу без слов. Сорвалось с уже почти ничего не сувствующей ладони и со свистом полетело в мишень. В таких состояниях, как сейчас, вещи вокруг Тана начинали двигаться сами собой. Именно когда он, собрав все свои мысли, рассчеты, усталость, ярость, обиду и адреналин воедино, переставал рассуждать и отпускал напряженное тело. Пружина лопается. Звенит в ушах битое стекло и полицейские сирены. Коридором выстраиваются балки, балконы, сетки, блоки, гаражи, лестницы, крыши... Сюрикен летит, мать его, и попадает в центр.

Тан разворачивается, поводит плечами и бросает попеременно пять оставшихся, мысленно зная, что они попадут. Расслабление - концентрация - напряжение - бросок всей рукой. Рукой невидимой, которая провожает звездочку к цели. Попали. Ладонь дрожит и снова закровила. Теперь ноют плечи. Виски сжало пульсирующей болью. Довольно улыбаясь, Тан снова возвращается к учителю и снова протягивает ему руку. Между этими двумя взглядами - до и после - не проходит и пяти минут, и таец знает, что его попадания - чудо чистой воды. Случайное совпадение мысли, воли и напряжения. Второй раз ему это не скоро повторить. Сюрикены метать, это не конфеты таскать из столовой. Но... Но ведь получилось, черт побери!

Если бы на месте Яна был кто-нибудь другой из старших мастеров, она для порядка наверняка обратил бы внимание на немонастырскую лексику тайца. Но наставником Тана был именно Лю, которого сейчас меньше всего волновало, в какой форме его ученик думает вслух над сложным искусством метания сюрикенов. А дальше произошло то, что можно списать на чудо, а можно считать логичным завершением упражнения – Тан почуял цель. Это происходит на уровне инстинкта, когда уже не думаешь, как работают пальцы, запястье, плечи и все остальное, тело приходит к пониманию «правильно», и техника понятна на уровне спинного мозга, когда сознание может быть занято более сложными вещами.

- Отлично, - Ян улыбнулся. – Хватит с тебя на сегодня.

Он взял тайца за руку и задержал ладонь над порезом. Энергия врачевания шла, меняя цвета. Сначала фиолетовый должен был снять начавшееся воспаление – сюрикены были не сильно чистыми, и Тан не стал останавливать тренировку, поэтому сейчас энергия, вившаяся вокруг кисти, стала приобретать неправильный красно-бурый цвет. Следом за фиолетовым, ци окрасилась в красный – цвет грубой энергии выживания, которая должна была зарастить ткани, сосуды, кожу, через ощущение тяжелого жара. Новые волокна тканей образовывали рубец, который уже не должен был беспокоить во время тренировок. Далекий от перфекционизма Лю мог бы на этом остановиться, но не сейчас – нужно более тонко восстановить чувствительность, чтобы не пострадала техника броска. Энергия стала золотистой, теперь грубые волокна коллагена становились более эластичными, ткань принимала ту форму, какой была до раны. Ци вновь сменила цвет, на этот раз приняв насыщенный оттенок индиго – восстанавливались нервные окончания. Закончив заживлять порез, Ян встряхнул кисти, избавляясь от ша ци.

- Разомни руки и плечи, чтобы завтра не болели, - сказал он, посмотрев на Тана. – Хотя бы просто разотри.