Взрослая работа

- Не, не бывает, - со знанием дела ответил Бяньфу Тео. - Всех надо контролировать, даже самые ответственные и толковые порой считают себя умнее старших и забивают болт на часть распоряжений.

Можно относиться к людям хорошо, но категорически нельзя им полностью доверять. Если тебе нужно, чтобы что-то было сделано, встань над душой и проверь. Если не проверил - невыполненная подчиненным задача - твой косяк. Такой порядок в семье шел с самого верха, от лунтао и фу шан шу. В случае с лунтао считалось, что такому его научил жизненный опыт, а в случае с фу шан шу чаще (но тише) говорили, что ему западло долго искать виновных, а старшие всегда ближе, чтоб попасть под горячую руку. При этом лунтао в хутунах бывал раз в вечность, а Чун сяншен заезжал куда чаще.

Из лавки, в которой продавалось все, от специй и побрякушек до велосипедных запчастей, и где за прилавком находилась была дверь в жилую комнату, вышел небрежно одетый человек неопределенного возраста. Он пригладил пятерней волосы, почесал отросшую щетину и закурил. Завидев Бяньфу, человек вежливо поклонился.

- Ну что, Чжуге, перестали тебя обижать? - спросил сорок девятый.

- Да, сяншен, - торговец снова вежливо поклонился.

- То-то, - фыркнул Летучий мышь. - Завтра пришлю к тебе мальчика, договоритесь с ним. Будет клиентов за сувенирами водить. С нашей помощью, глядишь, даже на бритву и расческу, Чжуге, накопишь. Ладно, не кашляй, - сорок девятый кивнул торговцу и пошел дальше.

Он вел близнецов к нужному дому другой дорогой, но тоже через дворы, завешенные сушившимся бельем, заставленные ржавыми велосипедами, и кишевшими кошками.

Бяньфу, по-видимому, решил по полной программе воспользоваться советом отца научить их чему-нибудь дельному, и теперь чуть ли не экскурсию по местным красотам устраивал. Тай страдал молча и сурово, не выказывая своего неудовольствия. У него не так давно снова начал портиться характер и он, замечая за собой души неблагородные порывы, старался их по возможности сдерживать. И это было очень сложно, гнать от себя навязчивые мысли, что сорок девятый сейчас назло повел какой-то другой дорогой через дворы. На крылечке какого-то дома сидела тощая рыжая кошка и умывалась, облизывая лапку. За ней с противоположного края двора лениво наблюдала большая лохматая собака, изредка принимаясь негромко на кошку и мимо проходящих брехать. Было видно, что ей лень даже поднимать голову в такую жару, тем боле всерьез гонять наглую кошку. Кошка умывалась, не торопясь, со вкусом и расстановкой натирая сначала одно ухо, потом другое. Таю опять пришло в голову, что хутуны - оазис лени и неизменности. Тут даже продавцы все на одно лицо - если не бабуля с бусами, то заросший бородой мужик.

- Тоже кто-то из местных энтузиастов цеплялся? - спросил Тай, когда они отошли чуть дальше, чтобы уж поддержать разговор и не выглядеть совсем как необщительное чмо. Его не очень тянуло разговаривать, но элементарные правила вежливости как бы намекали на уместность данного вопроса. Да и глядишь, за разговором быстрее время пройдет, вернутся к тому дому, где остался отец.

Две девчонки, выходившие из дома напротив, тихо зашептались между собой, завидев их дружную компанию, затем захихикали и, гордо выпрямив спины, пошли вниз по улице, прилагая все усилия к тому, чтобы не обернуться. Таю почему-то стало очень смешно, и он как-то неопределенно не то хмыкнул, не то фыркнул, глядя вслед этим красоткам.

А улицы все не кончались, и дворы, собственно, тоже. Тео едва успевал головой вертеть, рассматривая то право, то лево. На первый взгляд все дома были совершенно одинаковые, но практически тут же обнаруживались забавные и подчас неожиданные подробности про каждый двор. В одном - велосипед, во втором - ржавый мопед без переднего колеса, в третьем - малышня играет в куклы. Оказывается, тут тоже может быть нормальная жизнь. Это не какая-то другая планета и даже не другое государство, это все тот же Пекин, просто иная его исторически сложившаяся часть. Первое впечатление инородности проходило, удивление спадало, и Тео, передав нить разговора близнецу, замолчал. Они вообще редко когда говорили одновременно, чаще кто-то один из них.

К тому же он задел ладонью шов джинсов, и неожиданно вспомнил о своей руке, которую некоторое время пытался обезболить, направив часть синей энергии. Видимо, этого было либо недостаточно, либо эффект уже прошел, но ладонь начала болеть с удвоенной силой, а еще жутко чесалась в месте пореза. Но что делать в таком случае, Тео попросту не знал - будет ли правильным обезболить еще раз, или уже лучше оставить все как есть, а потом залечить? Все-таки надо было слушать лекции сифу Коллинз, а не на девчонок пялиться.

Женщины никогда до добра не доводят! - подумал в очередной раз Тео, засмотревшись вслед двум девчонкам и споткнувшись и какой-то камень на дороге. Вот еще одно подтверждение его словам. Так и шею недолго свернуть.

Бяньфу внимательно следил за тем, как близнецы осваиваются в Хутунах. Они тут как на другой планете: ухоженные, сытые. не знавшие, что такое воровать, когда хочется есть. Но они не дичились местных, не хмурили носы от запахов помойного масла, и не казались снизошедшими до смердов принцами. Освоятся, братья их примут.

- Да не, он просто не сразу сотрудничать захотел, - ответил Таю Летучий мышь. - Потом одумался, вот сейчас помогать начнем. Нам же людей на что-то кормить надо, а для этого нужны клиенты.

К Бяньфу подбежал мальчишка лет двенадцати. В грязных спортивных штанах, драной рубашке, чумазый и с заискивающей улыбкой беспризорника.

- Дядь, а дядь, дай на еду, - мальчишка протянул руку.

- Пусть батя даст, - отмахнулся сорок девятый.

- Батя бухой третий день, дай, - ответил мальчишка. - А я скажу, где перепрятал пистолет, который сныкали те, с кем ты вчера говорил.

- Уши оборву, или так скажешь, - Летучий мышь сурово посмотрел на ребенка. - Где?

Мальчик нахмурился, мельком взглянул на Тео и Тая, затем тихо сказал:

- У тетки Фэнь под крыльцом. Дай денег, а?

Бяньфу достал из кармана деньги, отсчитал сто юаней и протянул мальчишке. Тот сцапал деньги и быстро спрятал их в карман.

- Дядь, а закурить дашь? - спросил парнишка.

- Рано тебе, - ответил сорок девятый. - Вали пока уши не оторвал.

Мальчишка убежал, а Бяньфу прошел к следующему дому, не стучась, зашел в ворота, пошарил под крыльцом и достал завернутый в тряпку пистолет. Убрал оружие за пояс сзади и вернулся к близнецам.

- Теперь точно домой, объявил он.

Тай внимательно рассматривал словно из ниоткуда взявшегося мальчонку, тянувшего к сорок девятому руку. Он был чем-то похож на тех из деревни, с которыми Тай дружил и дрался в равных пропорциях, когда был помладше. Они тоже бегали чумазые, в драных от драк и набегов на яблоневые и грушевые деревья рубахах, с разбитыми носами и локтями, содранными костяшками и вечно-голодными глазами двенадцатилетних прожорливых, как медведки, детей. Раньше он никогда не обращал на это внимания - как и многим нормальным детям, ему было без разницы, сколько дырок и прорех присутствует на штанах деревенского приятеля Юна, с которым всегда можно было душевно подраться. Оказывается, не во всех семьях все так гладко, как в их, и не у всех есть возможность быть ухоженными и сытыми. Когда тебе едва-едва перевалило за десять, а ты вместо того, чтобы играть в войнушку с ребятами с соседней улицы, чинить старый и безнадежно сломанный велосипед или плеваться косточками от вишни в деревенских кур и гусей, ищешь возможность найти деньги.

- Скоро к вам запросится, - негромко заметил Тай, по его интонации сложно было сказать, одобряет он это или нет, в свете только что сделанных им выводов. Скорее да, чем нет. Тай понял, что Бяньфу дал деньги мальцу не потому, что тот попросил, а потому, что заработал, рассказав про пистолет. Это было правильно. Эти дети с малого возраста уже понимали, в каком мире они живут, в то время как они с Тео в те же годы прилежно учились в школе, изредка доводя до сердечного приступа болезного учителя Се и монументальную учительницу Баи и максимум, на что решались - это на редкие вопросы к отцу. Наверное, это тоже было правильно - у них хотя бы было настоящее детство.

Тео, старательно вертя головой, чуть не наступил на мальчишку, попавшегося под ноги. Он удивленно на него посмотрел, как смотрят на кошку, внезапно бросившуюся тебе наперерез и от которой ты явно такой подлости не ожидаешь, и отошел немного в сторону. Ему было неловко перед всеми этими ребятами из хутунов, потому что он явно чувствовал разницу между ними, и это накладывало определенные рамки. Ему могли завидовать за то, что он - сын фу шан шу, у него хорошая, дорогая и красивая одежда, он ездит на роскошной машине, пусть даже и отцовской, но все же, многие из них разве что могли о таком только мечтать, у него даже есть водитель, который забирает его из хорошей, престижной школы, у них большая квартира и много денег, дорогие часы и нет маниакально-озлобленного голодного блеска в глазах. И им не приходится искать способы выживать, когда отец третьи сутки пьет, не просыхая а матери наверняка не до тебя, потому что она не вылезает в трех работ, чтобы прокормить семью.

Тео отвел взгляд, больше интересуясь ближайшим к нему забором, чем разговором между пацаненком и сорок девятым. Почему он должен чувствовать себя виноватым за то, в чем он не виноват? Родителей не выбирают, а им грех жаловаться на то, в какой семье они живут. У Тео внезапно пропал весь интерес к хутунам. Сейчас ему хотелось только вернуться уже к машине. Хутуны были интересными и необычными, Тео действительно нравилось их рассматривать, потому что они были другими, но он был тут чужим, слишком чистым и слишком гладким, слишком домашним.