Шаг с высоты

Летать Ровена не любила. Правильнее было бы сказать – боялась, но это слово она вообще по отношению к себе старалась не употреблять. Можно было не любить, презирать, испытывать раздражение, но бояться – нельзя. Женщина сняла очки, убирала их в футляр и закрыв глаза откинулась на спинку кресла. Нужно было отвлечься, подумать о чем-нибудь другом, что угодно кроме того, сколько метров сейчас отделяет ее от земли. Вот только мысль упорно крутилась вокруг полета и никуда от него уходить не желала. Блондинка недовольно нахмурилась и потерла переносицу. Что же ей все-таки больше всего не нравится в полетах? Ровена методично исследовала возникающие у нее эмоции, стараясь отследить их первоисточник и установить причину, их вызывающую. Что не так? Она ничего не сможет сделать в случае чего. Вот оно. На самом деле суть была не в высоте, а в невозможности все проконтролировать как следует. Зависимость от обстоятельств и внешних объективных причин и невозможность как-то на них повлиять. Когда Ровена нашла свой ответ, она как-то сразу успокоилась. Морщинка на лбу разгладилась и уже через несколько минут она мирно дремала в кресле. Спать. Если ничего не можешь сделать, лучше просто заснуть. Тогда все закончится намного быстрее, а если они все-таки будут падать, какая разница, будет ли она при этом бодрствовать?

Ее разбудила стюардесса. Самолет заходил на посадку, нужно было пристегнуть ремни. Ровена защелкнула замок, отрегулировала поудобнее ремень и посмотрела в иллюминатор. Пока еще ничего кроме облаков видно не было, но они определенно снижались – неприятное чувство внутри, начавшее буквально вжимать ее в спинку сидения, говорила об этом со всей однозначностью. Перепады давление и высоты ей, а точнее ее организму, совершенно не нравились. Женщина давно уже привыкла мысленно делить себя на тело, которому вечно нужна была куча всякой ерунды и собственно себя – разум, который ей представлялся запертым в на редкость капризном и неудобном сосуде. Но поделать с этим ничего было нельзя, приходилось мериться с текущим положением вещей. Технологии были еще слишком далеки от того, чтобы можно было существовать в виде чистого разума. Ровена надеялась, что когда-нибудь человечество все же к этому придет. Сознание определяет бытие. И никак иначе.

До посадки времени еще хватало, и чтобы куда-то его деть, женщина начала перебирать в памяти последние события, проверяя и перепроверяя – ничего ли она не забыла, все ли сделано верно. О том, что будет в ближайшем будущем, она не беспокоилась – тут все было продумано и учтено. Правда, оставался еще ненавистный человеческий фактор, но поделать с ним она все равно отсюда ничего не могла. Так что, чем мучить себя бесплодными размышлениями о грядущем, лучше заняться прошлым. Там хотя бы уже нет никакого хаоса и этих все «а если». В истории сослагательного наклонения не бывает. Чем она собственно Ровене и нравилась. Она снова закрыла глаза и позволила себе отключиться от реальности, переходя к событиям недавнего прошлого.

Ровена верила в судьбу. Точнее, она скорее считала, что случайных событий в мире просто нет, все является частями и следствиями определенных закономерностей, которые люди обычно просто не замечают, предпочитая радостно восклицать что-то вроде «ах какое совпадение», «вот повезло». Поэтому, когда она узнала о том, что ее неугомонный родственник сорвался куда-то в Поднебесную, а буквально через неделю им на кафедру поступил запрос с предложением прочитать несколько лекций в одном из университетов Пекина, Ровена не сомневалась в том, какое решение ей стоит принять. О том, что именно она будет делать по прибытию в Китай, женщина пока не думала, но на всякий случай вытребовала себе под командировку еще и отпуск. Лучше подстраховаться и иметь побольше времени. Она почему-то не сомневалась, что ее непутевый брат снова влип в какую-то историю и ей найдется чем занять себя помимо работы. Не то чтобы она чувствовала себя матерью Терезой, защитницей сирых и убогих, ни в коем случае. Просто так уж вышло, что других родственников, кроме него и маленькой племянницы у нее на данный момент не значилось, и Ровена чувствовала, что совершенно не готова к очередному их уменьшению, а значит следовало принять меры и все проконтролировать самой.

Колеса самолета коснулись посадочной полосы. Салон взорвался аплодисментами пилоту. Ровена недовольно фыркнула и водрузила очки на причитающееся им место. Она не видела никакого смысла в том, чтобы благодарить человека за то, что он выполнил свою работу. Ему за это деньги платят, какие еще благодарности? Она отстегнула ремень безопасности, провела рукой по волосам, проверяя их состояние. Да, щетка и зеркало в ближайшее время ей понадобятся. Надев пиджак и перекинув через плечо сумку, Ровена направилась к выходу из самолета. Первым пунктом ее плана значилось получить багаж, затем найти туалетную комнату, а после уже заняться делами. Она не терпела суеты и непоследовательности в действиях. Если делать по одному делу за раз, в четкой последовательности, то все будет получаться быстро и без лишних трудностей. Она никогда не понимала людей, которые хотят сделать десять дел одновременно, но искренне уважала тех, у кого это получалось. Правда, за свою жизнь таковых она встречала едва ли больше одного человека.

Из аэропорта Ровена вышла тщательно причесанная, брюки и пиджак ее выглядели так, будто только что были извлечены из шкафа, а не перенесли девятичасовой перелет. Кто бы что ни говорил, но встречают человека всегда в первую очередь по одежде, а потом уже оценивают его ум. Ее никто не встречал, она заверила университет, что сама вполне доберется туда, куда нужно, попросила только оставить ей адрес. После самолетов куча галдящих людей это точно не то, что было ей нужно. На стоянке женщина отыскала такси, выбрала ближайшую к ней машину, показала адрес, спросила столько стоит поездка. Практически на автомате мимолетом коснулась мыслей водителя, оценивая его намерения и выясняя, насколько он завысил сумму. Если он хотел поживиться за счет глупой иностранки, не знающей местных цен, то ему не повезло. Ровена ни в коем случае не была прижимистой, просто терпеть не могла, когда ее обманывают, хитрят или фальшивят. Собственно, за это качество студенты ее просто ненавидели. Списывать она не давала принципиально, пользующихся шпаргалками при ответе вычисляла мгновенно и совершенно безжалостно топила. Пользоваться при этом своими способностями она не гнушалась – совесть ее вмешательство в личное пространство молодежи воспринимала совершенно спокойно. Она, надо сказать, вообще была очень молчаливой дамой, ее совесть.

Поторговавшись немного и выбив из водителя не слишком отличающуюся от реальной цену, Ровена села в машину и они поехали в сторону отеля, в котором ей порекомендовали забронировать номер. Наобум она никогда ничего не делала. Потому, прежде чем определиться, где она будет жить, какой авиакомпанией лететь, женщина перелопатила весь Интернет, довела до нервного тика летавших когда-либо в Пекин знакомых, но в результате была уверенна, что нашла именно то, что ей нужно – тихое место без заоблачных цен, не в центре, но расположенное так, чтобы до центра относительно быстро можно было добраться. Так уж вышло, что покой Ровена ценила больше, чем возможность быстро оказаться там, где нужно. Она вообще редко куда-либо торопилась, пребывая в уверенности, что всегда приходит вовремя. Водитель, видимо решив как-то на ней отыграться, вел машину совершенно безобразным образом – то резко тормозил, то пытался кого-то подрезать, то еще что-нибудь. Женщина вообще с трудом удерживала себя от того, чтобы не отобрать у него руль и не повести самой. Хотя, может быть здесь просто было принято так ездить? В любом случае у гостиницы она вышла из машины злая и с ушибленной о дверь при очередном резком повороте коленкой. Хорошего настроения в ближайшее время точно не предвиделось. Проблем с бронью, слава богам, не возникло, а номер вполне соответствовал тому, что она хотела увидеть. Чудесно. Можно было умыться, поесть, а потом уже ехать в университет знакомиться. Утро над Пекином только начиналось – всего девять часов, если верить часам в холле гостиницы. По ощущениям самой Ровены было еще только часа три ночи. Организм требовал его немедленно отправить спать и вообще как следует отдохнуть. Но позволить этого ему она не могла. На сегодня уже было запланировано достаточно дел. Прохладный душ и легкий завтрак по идее должен был привести ее в боеспособное состояние, в глубине души правда хотелось заменить это на четыре-пять часов спокойного сна. Потворствовать этому желанию Ровена не собиралась, нужно было сразу приучать себя к жизни в этом часовом поясе.

Одетая в удобный теплый халат, блондинка допивала кофе. Прохладный душ и впрямь ее взбодрил, а кофе полагалось закрепить результат. Рядом с ней на столике лежал телефон. Ровена то и дело посматривала на него, но брать в руки запрещала. Она словно проверяла свою выдержку, неторопливо цедя обжигающе горячий напиток и заедая его какой-то местной булочкой. Но вот завтрак был закончен, она поставила на стол пустую чашку, взяла телефон и подошла с ним к окну, сквозь небольшую щель в жалюзи, разглядывая город. На экран она даже не смотрела – пальцы сами набирали комбинацию цифр, которую она знала наизусть. Ровена поднесла аппарат к уху и поморщилась, в очередной раз услышав противный звук, сопровождающий сказанную металлическим голосом фразу «аппарат абонента выключен или находится вне зоне действия сети, ап...». Женщина нажала кнопку отмены вызова и бросила телефон на диван. У нее пока не было причин для волнения – телефон мог не отвечать по целой куче самых невинных причин, начиная с того, что ее драгоценный брат мог забыть где-нибудь зарядку, утопить его в каком-нибудь ручье или там, где он сейчас находился, сеть не ловил не то что обыкновенный телефон, но и космический спутник. У нее не было причин думать, что что-то случилось. Но тем не менее Ровена волновалась. Она закрыла глаза и сжала пальцами виски, усилием воли прогоняя прочь все лишние мысли. Она не будет думать об этом сейчас.

Женщина подошла к чемодану и начала разбирать вещи, раскладывать их по шкафам, полкам, одним словом – превращать номер из безликого помещения в жилое. Пусть временное, но жилье, наполненное кучей разных мелочей. В университете ее ждали в два часа пополудни, так что время еще было. Но не очень много. Просто сейчас Ровене нужно было окончательно успокоиться, а наведение порядка всегда этому способствовало. Когда все вещи были разложены в соответствии с одной ей понятной системой, мысли уже кружились исключительно вокруг предстоящей встречи и пары маленьких дел, которые она намеревалась сделать по дороге. Женщина переоделась в удобный костюм, надела туфли на низком каблуке и повесила не плечо сумку. Она провела еще дома достаточно времени за купленной картой Пекина, чтобы представлять, куда ей следует направиться. Проработанный маршрут был в голове, нужно только немного его освежить. Заперев номер на ключ, она спустилась вниз. Просветив портье о своем намерение вернуться только вечером, Ровена вышла на улицу и мельком взглянула на часы, уже переведенные на местное время. До встречи оставалось два часа.

Вызывать такси в ее планы не входила – она не миллионерша, чтобы тратить такие деньги. Лучше она воспользуется метро. Давка, конечно же, была неприятным явлением, но вполне себе переживаемым. К тому же вокруг будет много людей с самыми разными мыслями – самое то, чтобы «влиться» в город, понять чем он дышит. Ровена никогда не отрицала того, что была ужасно любопытной особой. Первое что она сделала в новом для себя городе – это купила сим-карту какого-то местного оператора. Звонить со своей на местные номера было совершенно нецелесообразно, к тому же это была небольшая традиция – приезжая в новый город обзаводиться новым номером. У нее уже была целая коллекция таких вот симок, кто-то коллекционирует магнитики, а она... Запихнув свое приобретение в свободный слот в телефоне, Ровена проверила наличие сети и довольно кивнула, мысленно поставив галочку напротив выполненного задания. Теперь еще нужно было зайти в банк и обменять деньги на юани – пользоваться местной валютой всегда предпочтительней, а затем можно спуститься в метро и ехать к месту назначения. Она должна успеть, если не случится ничего неожиданного. Время на дорогу Ровена так же рассчитала заранее. Пускать на самотек то, что она могла проконтролировать, было совершенно не в ее стиле.

В университет женщина приехала вовремя, даже с небольшой десятиминутной форой. Представилась на вахте и была препровождена на кафедру, где ее встретил собственно вдохновитель всей этой авантюры, благодаря которой она и оказалась в Пекине. Надо сказать, заведующий местной кафедрой истории и культуры ей не понравился с первого взгляда. Ровена не любила неряшливости и небрежности, а сей профессор был буквально воплощением и того и другого, прямо-таки оживший стереотип типичного гуманитария. Сама блондинка, если следовать этим стереотипам, должна была быть каким-нибудь математиком. Но тем не менее Ровена Кунц была историком со специализацией «скандинавистика». А здесь и сейчас этого энтузиаста от культуры выслушивала благодаря программе обмена между университетами. Дежурные вопросы, вся эта шелуха и дань вежливости вроде «как вы долетели, а как устроились» раздражала до невозможности. Ровена скучала, подперев подбородок рукой и практически дремала, односложно отвечая что-то вроде неопределенного «угу», которое по сути и не требовалось, ибо почтенный Чжу Мин сам успешно отвечал на задаваемые им же вопросы. Наконец продравшись через все эти словесные кружева, она получила на руки расписание лекций, краткое пояснение того, что из всего этого Чжу Мин хочет видеть и поторопилась покинуть его кабинет, отправившись оформлять себе временный пропуск в университет. После Ровена погуляла по зданию, перечертила себе в блокнот план некоторых этажей, чтобы, когда будет нужно, не путаться, а точно знать, куда ей идти и где проводить лекции. Уже на улице она отзвонилась в Берлин, сообщив, что успешно долетела, познакомилась и получила расписание, а так же узнала, что ее восточный коллега так же успешно прибыл на место, горит энтузиазмом и готов к свершениям. Усмехнувшись и представив себе еще одного Чжу Мина, Ровена отключила телефон и поспешила ко входу в метро. На сегодняшний день у нее еще было достаточно планов.