Северяне всех стран, объединяйтесь!

Вода – это именно та сила, которой всегда восхищался Ингвар. Квинтэссенция терпения, неутомимости и универсальности, вечный поток, грохочущий или едва звенящий по камням, сама изменчивость и тайна.
Изо льда в пар и обратно, из прозрачной глади озера то мутного потока реки. На любой вкус, как говорится, осталось только выбрать. Норвежец и выбирал, с каждым днем выбираясь все дальше; монастырь хоть и находился в горах – а что там интересного, кроме камней? - однако мог удивить свои скрытыми за сенью растительности разнообразием.
Больше всего парню нравилось озеро, его бескрайний простор ближе всего был к знакомому с детства морю, а каменные завалы по берегам вполне успешно заменяли фьорды – до тех пор, конечно, пока не приходили на ум воспоминания бурь, штормов и штилей.
Озеро же оставалось неизменной карикатурой, более всего похожей на океан и менее всего выражая его истинную суть своей замершей красотой.
Оставались еще пруд, родник и ручей. До последнего было ближе всего, так что Ингвар, утяжеленный приличного размера стопкой книг, решил не выпендриваться своей любовью к долгим прогулкам, ограничившись дорогой от жилых корпусов до обнаруженной буквально вчера беседки на берегу ручья. В тот раз он торопился на занятие, теперь же мог позволить себе проторчать в понравившемся месте столько, сколько захочется.
Судя по размерам водруженной на лавку стопки, это «захочется» планировалось растянуться на неделю. Но Ларсен быстро разобрал книги по одному ему известным кучкам – пять штук на словари всех мастей, две на дополнительные справочники и, собственно, одну-единственную, через дебри которой собирался прорываться. Что-то там о способностях разума – точное значение закорючек на обложке норвежец разобрал не до конца, схватив книжку и предпочтя уточнять относительно неважные детали уже на месте.
День клонился к закату, рассеянный розоватый свет бликами играл в струях воды, отражался от мокрых мшистых боков камней и снова погружался вглубь ручья, изредка зажигая яркие искры более светлых вкраплений в донной гальке.
Иногда из своих укрытий в соседние проплывали юркие рыбки, не смотря на свои маленькие размеры имеющие достаточно сил, чтобы бороться со сбивающим с ног течением – таких деталей Ингвар особо не замечал, целиком погрузившись в мир красивых со стороны и редко когда понятных изнутри иероглифов. Словари помогали не сильно – расшифровать каждый значок в отдельности особого труда не составляло. А вот объединить порой совершенно непохожие по смыслу понятия в единую картину понимания было ой как не просто.
К концу первого часа Ингвар едва добрался до середины третьей страницы. Мозги потихоньку начали вскипать, рискуя взорваться – ну как, например, нужно логически мыслить, чтобы создать вполне определенной значение «Доброта» с использованием понятия «овца»?
К концу четвертой страницы овцой почувствовал себя сам норвежец. Мысли все чаще сбегали от него, не желая собираться в кучку и упорно штурмовать гранит науки, а предпочитая труду пространственные размышления о странностях горных закатов и красоте опадавших лепестков. Дома, на севере, так же густо и активно цвели только яблони, чтобы полюбоваться на ближайшую вишню приходилось часа два потратить на дорогу до ближайшего оранжерейного хозяйства.
Ингвар отложил книгу в сторону, аккуратно заложив страницу закладкой скорее рефлекторно – роковая цифра «4» в углу страницы отпечаталась не то что в подсознании – на сетчатке глаза и обратной стороне века.
Парень подтянул колени с подбородку, отстраненно наблюдая за путем особо упорного листа, никак не желавшего приземляться на поверхность воды. Ветер, словно подыгрывая, то уносил его вверх, то швырял обратно, проверяя на прочность.
В голову забредали разные мысли, особенным энтузиазмом отличалось смутное подозрение о соблюдении законе подлости. Обычно, где бы парень не оказался в монастыре, вскоре выяснялось, что местечко пользуется любовью обитателей.
А тут – тишь да гладь и полное отсутствие иных личностей. В пору волноваться, что что-то пошло не так. С другой стороны, хорошо бы хотя бы первую главу сегодня закончить…
Ингвар хмыкнул и устроился поудобнее. Посидит еще минут десять, пока судьба не определится – китайская тарабарщина в письменном ее варианте или устном?

Весна выходила пока какая-то холодная и пасмурная. Яшими вообще печенкой ощущала, что ночью будет снег. Предчувствие похолодания отдавалась ознобом в кончиках пальцев и жаждой найти еще одно одеяло, а так же тем, что она как хомяк стягивала к себе в комнату стратегические запасы чая. Душа требовала тепла и солнца. Но спорить тут с природой было совершенно бесполезно, а сидеть в помещении – скучно. Так что Файр к вечеру мужественно выбралась на улицу и отправилась дышать свежим воздухом и гулять. Что именно делать и куда идти она пока не думала, за территорию монастыря выбираться было уже поздновато – до отбоя вернуться не успеет точно, значит нужно было побродить где-то внутри.

Яшими вспоминала недавний мастер-класс по офуда и думала о том, сработало ли ее пожелание, мысли об этом плавно перетекли на листок с совсем другим заклинанием, которое она все носила в кармане и никак не решалась бросить в огонь, чтобы наконец увидеть ответ на вопрос, который чем дальше, тем мучительнее для нее становился – любопытство грызло с одной стороны, а страх перед неизвестным – с другой. И Файр все никак не могла решиться, что же ее сгрызет быстрее. Впрочем, если она просто бросит бумагу в огонь ничего же не случиться? Или дороги назад уже все-таки не будет?
Мысли мыслями, а ноги тем временем вынесли ее к беседке у ручья, где когда-то состоялось ее знакомство с Маргаритой, начавшееся совсем не так, как оно закончилось. Девушка улыбнулась вспоминая и прищурилась, глядя на беседку. Ей показалось, что там мелькнул чей-то силуэт. Это было не удивительно – беседка вообще редко пустовала, хотя Яшими вообще казалось, что все места, которые можно назвать условно уединенными, являются объектами массового паломничества обитателей Линь Ян Шо. Файр замерла на берегу ручья, закрыв глаза и зачем-то приподнявшись на носочки. Идти ей вперед или повернуть обратно? Предчувствие говорила, что тот, кто находится в беседке, будет не очень сильно против компании. Так почему бы и нет?

Яшими открыла глаза и, легко прыгая по камням, пересекла ручей, заглянула в беседку и с любопытством уставилась на парня, которого как раз видела на мастер-классе по офуда, но толком еще не знала.
- Ни хао, - поздоровалась она, оценивая взглядом солидную стопку книг, которая занимала изрядное пространство в беседке. Видимо кто-то тут серьезно занимался учебой. А она все-таки помешала. Или наоборот удачно попала в перерыв между штурмами неподатливого гранита наук?

Ингвар наслаждался спокойствием и тишиной целых пять минут. Воздух, ветром принесший из дикого парка аромат цветущих деревьев и прогорьклых трав, пах еще свежей водой и мокрым мхом.
От всего монастыря, как от этих валунов, несло древностью и той же силой, что была почти овеществлена в изрезанных берегах северных морей и запахе морской соли.
Наврено, именно его парню и не хватало для счастья, но стоило уцепиться за эту мысль, как судьба все же определилась с выбором, подсунув новое знакомство.
Хотя эту девушку Ингвар раньше видел, кажется, на мастер-классе. Вспоминать о нем парень не любил – слишком много нервов потратил за считанные часы работы – зато вынес оттуда стойкое ощущение чего-то таинственного и древнего.
Ларсен едва заметно прищурился, всматриваясь в облик незнакомки. Да, определенно, это она – те же косы и глаза огромные, как самые яркие звезды. От нее веяло задумчивостью и спокойствием, словно все умиротворение этих мест, которому так радовался парень, пропитало ее насквозь.
«Наверное, она здесь не первый год,» - отстраненно понял парень, параллельно осознавая, что страшно рад этой встрече. Ему еще на занятий ужасно понравились уверенность и трудолюбие девушки, но одновременно эта аура мечтательности отпугивала норвежца – пролезать через нее казалось делом настолько бестактным, что он и не думал ни о чем подобном.
- Вечер добрый, - мягко улыбнулся Ингвар, торопливо собирая разложенные на всех поверхностях книги в одну стопку. Места они занимали неприлично много, а раз заниматься он уже не будет, то пусть книги подвинутся и освободят пространство уже для людей. – Извини, если занял твое любимое место. Я здесь недавно, еще не знаю привычек обитателей.
Он скривился от уродующего речь акцента. Северные раскатистые «р» и долгие гласные певучему китайскому совершенно не шли; но логика подсказывала – ничто, кроме практики, его не исправит, а значит ушам собеседников придется страдать еще какое-то время.
Ветер перелистнул страницы забытого в открытом состоянии словаря. Норвежец спешно захлопнул книгу, и, не зная, чем же еще занять девушку, добавил:
- Я, кстати, Ингвар, - не хватало только рукопожатия, но насколько соображал в этикете парень, с представительницами прекрасной половины человечества так делать не надо. А как именно надо, он и не представлял.

- Приятно познакомиться, - учтиво кивнул головой Ингвар, искоса наблюдая за повадками местной обитательницы. Каждый жест иной культуры казался странным и, одновременно, удивительно подходящим тонкой фигурке, сотканной из луны и тепла.
Парень проследил за взглядом девушки, явно оценившей размер вытащенной из недр библиотеки стопки. Разочаровывать ее тем фактом, что больше половины – словари, Ингвар пока не стал, сам прекрасно понимая, как приятно смотрится со стороны стопка в полторы ладони высотой.
А еще приятным оказалась правильность его догадки. Если прикинуть количество обитателей и сопоставить с числом мест, выходило, что где-то точно постоянно собирается толпа, даже если вкусы у всех неодинаковые. Кто-то, быть может, горы больше любит или вообще предпочитает отсиживаться в тепле жилых корпусов.
Ингвар был привычен к холоду и ветру, потому только радовался прохладе, искренне пугаясь жаркого лета – не здесь, так внизу, в деревне. Лучше уж ходить в свитере, чем валяться тряпочкой на горизонтальной поверхности и тихонько таять.
- А на крышу можно лазить? – не поверив своим ушам, уточнил норвежец, окончательно сфокусировав все свое внимание на разговоре, а не на местных видах и собственных размышлениях. – Это же как-то… Непочтительно.
Он пожал плечами, теряясь в обилии догадок на своем языке и единственной доступной формулировке на китайском.
- Это настоящая мешанина, - он аккуратно погладил корешок самой верхней, «смысловой» книги. – Прорицание, ясновидение, ментальная магия, шаманизм. Словом, все, что связано с силой разума и эфиром.
Глаза у него буквально горели любовью к книгам и тому, что девушка спросила именно о них, а не какой-нибудь банальщине, вроде давно ли он здесь и откуда, собственно, прибыл. Это все совершенно неважно на фоне тех же знаний.
- Но я скорее ради языка читаю. На мастер-классе понял, что сильно запустил письменную речь, а без нее к Офуде никак не подобраться. Да и просто интересно, может, во мне сидит какой-нибудь доморощенный шаман, а я и не догадываюсь.

Яшими вообще не помнила тут на Тибете такой погоды, при которой конкретно ей было бы жарко настолько, что возмечталось бы о зиме. Ей скорее этого тепла вечно не хватало, разве что летом температуру можно было назвать приемлемой для жизни. Зимой же только великое слово «надо» заставляло выбираться из более или менее теплого корпуса на улицу. Хотя зимой Яшими больше нравилось сидеть на кухне у большого очага или в чайном домике.

- В принципе нельзя, если не по делу – там черепицу подправить или еще что, но больно вид оттуда красивый, - со вздохом созналась Яшими. Ингвар не походил на того, кто вот прямо сейчас побежит сдавать ее мастерам, к тому же дело было достаточно давно, чтобы о нем можно было забыть за сроком давности. Только пара зарисовок и осталась в качестве вещественных доказательств. Что же касалось непочтительности, то девушка не думала, что Будда сильно обидется, если кто-то с вершины его обители решит полюбоваться красотой, а если хозяин теоретически не в претензии, то чего остальным эти претензии предъявлять?

- Тогда стоит добавить еще и телекинез, - Яшими протянула руку, почти ласково пробежавшись по корешкам книг, - за него тоже Аджна отвечает. Чакра Третьего глаза в смысле, - Файр не знала, насколько ее новый знакомый владеет теорией чакр, так что на всякий случай уточнила. Хотя и не была уверена, что вышло понятнее.
- Я письменную речь учила через каллиграфию и офуда, - призналась Яшими, как оказалась, та японская традиция каллиграфии, которой она владела, отличалась несколько от китайской, так что пришлось переучиваться и одновременно разучивать письменную речь. Впрочем, ей было интересно, потому и трудностей особых при этом не возникло.
- Офуда мало кто тут интересуется, все больше стихийной магией, боями всякими, - Файр чуть наморщила нос, показывая свое отношение ко всем боевым искусствам сразу. Ну вот не понимала она, какая может быть прелесть в том, чтобы стукнуть ближнего своего особо мудреным способом.

Замечание оказалось стоящим. В голове у парня после посиделок в библиотеке чакры, ауры и прочие детали владения той самой Аджной совсем перепутались, сбившись в единый нечитаемый ком семи цветов радуги и приятных слуху, но так и не расшифрованных названий.
Ингвар бросил рассеянный взгляд вверх, да так и замер с задранной головой – закатные лучи, оранжевым пламенем прорывавшиеся сквозь листву, окрасили зелень в фантастически прекрасный, не описываемый словами цвет. Может, какой-нибудь художник и справился с задачей назвать его, но у парня с его шкалой «оранжевый-желтый-салатовы-зеленый» никакого шанса и близко подобраться к вопросу не было.
- Если красивый, то можно, - со знанием дела повторил вздох девушки норвежец, уже прикидывавший, где же там Яшими отыскала лазейку. Или попросту воспользовалась чердаком, что в будущем существенно упростит задачу и только что родившемуся в душе парня охотнику за видами?
При упоминании боевых техник Ингвар едва заметно поморщился и повернул голову в сторону собеседницы, внимательно вглядываясь в полные недоумения глаза. Он чудом забрел на занятие о кинжалах, и, как бы интересно это ни звучало со стороны, изнутри ничего особого он так и не увидел. Даже Офуда, едва не взломавшая ему мозг, выглядела привлекательнее.
- Я вообще-то в рунах больше разбираюсь, - задумчиво протянул он. – Но Офуда мне кажется близким искусством. И там и там символы, созерцание и понимание сути сквозь образ. Неповторимая магия знаковой системы…
Слов не хватало. Внутри его распирало от желания покрасочнее расписать детали, но знание языка ограничивало, и он замолчал, оборвав фразу на середине.
- В общем, это гораздо интереснее стихий, ты, безусловно, права.

Увидев, что Ингвар смотрит куда-то вверх с совершенно нечитаемым выражением лица, Яшими тоже подняла голову – и как раз вовремя, чтобы полюбоваться закатом. Красивое зрелище, хотя рассветы казались еще прекраснее. Вот только чтобы ими полюбоваться встать нужно было задолго до официального подъема или вообще не ложиться. Нужно все-таки съездить в Лхасу и купить акварель. Ничего лучшего для изображение пейзажей по мнению Яшими люди еще не придумали, а у нее краски как раз имели несчастье закончиться. Вот только пополнить запасы девушка никак не могла собраться, все время на что-то отвлекаясь – работа по монастырю да активизировавшие мастера, которые видимо решили, что ученики совсем обнаглели и забросили обучение, забирали практически все свободное время. Она и вот так просто погулять выбралась впервые за довольно длительный промежуток времени.

- Они действительно похожи, - Яшими серьезно кивнула, - Я, правда, в рунах почти совсем-совсем не разбираюсь, только что руну Лагуз на мастер-классе выучила, - поделилась она своими невеликими достижениями, - Но принцип там определенно общий. И то и другое несет смысл, заложенный множеством покалений людей. В любых знаках – их память, их представление об окружающем мире, их вера, надежды, устремления... Прикасаться к этому – бесценный дар.

На самом деле, Яшими только казалась молчаливой, просто так выходило, что ей редко удавалось с кем-то поговорить о том, что ей действительно интересно, но если уж такой несчастный собеседник находился, его рисковало просто затопить потоком слов и мыслей.

Определенно, Яшими умела говорить о хороших вещах правильными словами. Ингвар согласно кивнул, подтверждая удачную формулировку.
- Между прочим, ты либо очень удачливая, либо знаешь гораздо больше, чем показываешь, - он необидно усмехнулся; в серых глазах запрыгали веселые искорки. - Лагуз тебе действительно подходит больше остальных.
"Луна, вода и спокойствие", - мысленно продолжил норвежец идею рядом собственно ассоциаций. Иначе с рунами никак, памяти и зубрежки не хватает, если не видеть, не слышать и не щупать мир, сравнивая и подмечая малейшие детали.
Наверное, так же и с Офудой. Под ложечкой сосало от желания разобраться со всем и сразу, хотя никаких, вроде бы, предрасположенностей к этой дисциплине у Ингвара и подавно не было. С другой стороны, зачем вообще нужны любые знания? Работал бы официантом в забегаловке и не стремился к истине.
- Ты много времени занимаешься иероглифами? - осторожно поинтересовался парень, на автомате вертя в пальцах медвежий коготь, висевший на шее талисманом на все случаи жизни.
Он привычно нащупал зигзагообразный силуэт Эйваз, тихо улыбнулся собственным мыслям.
Все-таки, обязательно надо будет посмотреть на монастырь с высоты крыш.

- Мне положено ну.. знать, - Яшими хитро прищурилась, не вдаваясь однако в подробности. Выбирать руну ей помогала не сколько интуиция, сколько трехдневное копание в книгах в библиотеке. Хотя, кажется руну она выбрала практически сразу. Или нет? Воспоминания накладывались одно на другое, что-то подергивалось дымкой и отдалялось, а что-то наоборот становилось отчетливей, как выплавленное на бронзовой пластинке.

- Много в смысле часто или в смысле давно? – решила уточнить Яшими, потому что много понятие было довольно растяжимое и вот так сразу не определяемое.
- Если про часто, то сейчас не так много времени на это остается, как хотелось бы. Раньше могла вообще часами и днями сидеть и писать что-то, а теперь редко удается найти достаточно свободный день для этого. Каллиграфия – это как медитация и искусство одновременно, там нельзя отвлекаться. Ну или можно, но я пока так не умею, - признаваться в недостаточном мастерстве у Яшими выходило легко и ненапряжно, определенно ни самолюбие ни какие-то амбиции ее не грызли: умеет – хорошо, нет – значит еще не время или совсем не нужно.
- А так – давно уже. Меня еще бабушка учила, правда с ней мы изучали японский язык, но если смотреть с точки зрения иероглифов разница не такая уж большая.

Внезапно Яшими замолчала и осторожно так посмотрела на собеседника. Ей показалось, что ему уже совсем надоело слушать ее болтовню и вообще как-то невежливо что ли выходило, что она все время говорит, причем о себе.
- Хм. А ты получается рунами занимаешься. Расскажи. Я как-то все пытаюсь к ним подойти, но видимо все время не с той стороны и мы расходимся по разным дорогам, - попросила Файр. Руны пока действительно оставались далеко от нее, но временами очень хотелось их приблизить. Как например сейчас.

Ингвар слушал очень внимательно, улавливая не только суть сказанного, но и оттенки голоса, и полный любви к искусству взгляд.
Кто бы мог подумать, что за закорючками иероглифов прячется не просто упорный труд, а целая философия и собственный маленький мир. Норвежец потерся щекой о плечо, отстраненно подумав, что его терпения вряд ли бы хватило на столь внушительную работу не столько с кистью, сколько с самим собой.
- Зря ты спросила, - в голосе таились хитрые нотки спрятанного смеха. - Рассказывать можно много и долго.
Ларсен последний раз потер подушечкой пальца знакомый каждой щербинкой символ и бережно спрятал коготь за ткань рубашки.
- Руны погрубее будут. Их не кистью рисовали, а высекали на камне - от того такие ломанные и резкие. Их мало, а из-за этого у каждого знака значений много больше, чем требуется - и это строго прописанные определения. В зависимости от расклада можно додумывать самому, поэтому без опыта не обойтись. Ими и рунескрипты пишут, и гадают, и просто визуализируют перед тем, как применять в деле. Вот знаешь, что м дне в рунах и в Офуде нравится? Они сами по себе, однако, могут влиять своей силой на любые другие дисциплины. Если бы каждому стихийнику, как пилюлю, прописать эти искусства, многие смогли бы легко улучшать свое мастерство, комбинация-то беспроигрышная, - Ингвар сделал паузу, выискивая в недрах памяти требуемые слова, перевел дыхание и продолжил.
- Я сначала рунами просто так увлекся, наравне с мифологией и историей. Важный аспект культуры, как никак. Уже потом увидел, что они хитрее внутри, чем снаружи. Особенно те, что имеют два противоположных значения, как хочешь, так и поворачивай. От них буквально пахнет древностью - по преданию, руны получил сам Один в обмен на глаз и девять дней страданий. Он же и их покровителем считается.
Парень живо нарисовал в уме образ сурового старца с клинком на поясе и колесом Футарака в ладонях. Как бы ни старалась литература, донести истинное значение рун в жизни его предков никакие книги не смогли.
А жаль. Ингвар многое бы отдал, чтобы увидеть ту суть, что затерялась в веках.

Яшими слушала внимательно, чуть наклонив голову к плечу и повернувшись немного боком к Ингвару, то ли ей так слышно было лучше, то ли просто сидеть удобнее. Она вспомнила, какими грубыми ей на первый взгляд показались руны после изящной вязи иероглифов. Правда и причину этого она тоже нашла быстро – на камне много завитушек не наведешь при всем желании.
- Мастер Шэн Бо говорит, что перед тем как понять руны мы должны понять народ, который их создал, потому что руны - это воплощение их бытия. Поэтому надо в начале разобраться, как они жили, во что верили, что считали важным, а что нет. И тогда сможем понять, что же они в свои знаки вложили.
- У рун, так же как и у офуда есть свой ответ любой способности. Только они немного медленнее и требуют подготовки. Но мне кажется, так лучше и вернее – есть возможность подумать и точно понять, является ли то, что ты делаешь именно тем, что ты хочешь получить в итоге.
Вести такие разговоры было интересно, давно уже не приходилось просто размышлять, раскладывать в голове что-то. Уроки с мастерами это одно, там всегда невольно чувствуешь дистанцию и давление авторитета, а здесь и сейчас можно было говорить именно то, что приходит в голову и не бояться того, что тебя как-то неправильно оценят или поймут. Просто потому, что это разговор и оценок тут не предусмотрено.

Кажется, где-то он сумел сделать что-то хорошее, раз карма/дар Богов/удача/нужное подчеркнуть обернулись таким занимательным знакомством. Так уж сложилось, что особо болтать о несвязанных со своими интересами вещах Ингвар не любил. Хотя кто любит?
Проблема именно в том, что интересы у парня были несколько однобокими, и найти собеседника по душе оказывалось ой как непростой задачей. А тут в прямом смысле подарок, радость и мирра на сердце в чистом виде.
- Это само собой, - он сплел пальцы в замок, вывернул кисти, разминаясь. – Проблема в том, что руны не одному народу принадлежали. Скандинавы – группа разношерстная, кого там только не было. А потом к Футураку еще и кельты примазались, и славяне. Правда, последние его чуток переделали после, укоротили до восемнадцати знаков и смысл у многих поменяли. Ведица, кажется, система называлась.
Русское слово, едва выловленное из недр памяти, в разговоре прозвучало странно, но органично вплелось в тему и почти сразу забылось. Ларсен потер переносицу с сосредоточенным видом, словно вспоминая что-то.
- Ну, не сказал бы, кстати. Если Офуда требует долгих медитаций – то конечно, а мастер рун применяет их очень быстро. Когда долго занимаешься этим делом, начинаешь мыслить рунами вместо некоторых понятий, поэтому долго настраиваться перед применением не нужно.
Он задумчиво хмыкнул, разглядывая рисунок дерева на непокрашенной лавке, скользнул пальцами по петле, на месте которой, наверное, раньше рос сук. И был зеленым и цветущим, а теперь вот всяких шалопаев держит и не жалуется.
- Вот у кого-то застой – он так и скажет. А я первым делом подумаю, что кому-то Иса в раскладе выпала.

Встречаются конечно люди, которые способны поддержать разговор на любую тему, поверхностно так, не вдаваясь в глубину и детали. Только Яшими этой тяги к поверхностному и общему знанию никогда не понимала. Если уж чем-то интересоваться, то всерьез. А когда много и по верхам – все самое интересное как раз пропустишь.
Про славян и их какие-то рунические системы Яшими не знала совсем, но услышала и к сведению приняла. Может быть спросит у кого-нибудь из знакомых – например у Ярославы или Николая, когда увидит. Мысль отложилась где-то в ее голове и исчезла, чтобы потом вернуться в более подходящий момент.

- Мастер он на то и мастер, - Яшими покачала головой, - Мастер офуда тоже может и на коленке левой пяткой заклинание писать. Хотя обычно пользуются заранее подготовленными – и время и силы в нужный момент тратить не надо. И я думаю тот, кто только учит руны, тоже за две секунды ничего не сделает. Нужно время и концентрация, - Яшими уже давно для себя определила, что скорость применения того или иного навыка и уместность его использования и есть мастерство. Она и сама потихоньку готовила иероглифические заклинания и рассовывала по карманам, на всякий случай так сказать, арсенал у Яшими правда пока был совсем небольшим, но так и не все сразу.

- Значит можно мыслить рунами? – это было новым, мастер Бо о таком точно не рассказывала. Яшими такое представить было трудно – как всю эту кучу мыслей, что вечно плескалась у нее в голове, выразить одним знаком? Наверное, такому мастеру рун и ментальные щиты давались бы не в пример легче чем ей – одну лаконичную мысль убрал и все. Не надо их целый ворох по углам распихивать.