Разговор под прицелом

Ещё бы он не понимал. От требовательных поцелуев Шири сдерживаться было все сложнее, но Ян думал, что сейчас давать себе волю будет неправильно. Напряжение во всем теле усиливалось, но Лю контролировал дыхание и энергию, чтобы только не навредить. И так уже сделал достаточно глупостей, которых хватит на всю жизнь вперед. Он все ещё помнил, как тяжело Шири переносила начало беременности, и пусть сейчас её состояние заметно улучшилось, нельзя рисковать. Ян чуть отстранился и привел рукой по лицу девушки, заглядывая в её голубые глаза, зрачки которых сейчас были расширены.

- Я люблю тебя, но не хочу тебе вредить. Это может быть опасно для тебя.

Он продолжал обнимать Шири за талию, но ждал её реакции, надеясь, что она поймет, и не будет обижаться. Сдерживать желания трудно, а когда сейчас рядом находится единственная в мире по-настоящему желанная женщина, это «трудно» приближается к «невозможно», и приходится собрать всю волю, чтобы просто контролировать дыхание и энергию, которая копится в нижнем даньтяне, и так связанном с ведущей стихией, а затем распределяется вверх по Сушумне ощущением острого жара. Ян умел контролировать собственную энергию, но способность применять это умение сильно зависит от ситуации, и сейчас, когда желания в сознании затмевали все остальное, было как никогда сложно удерживать контроль. Шири была той женщиной, которую его тело воспринимало как самую желанную. Когда она находилась рядом, он чувствовал, как меняется течение его энергии, вихри которой будто тянутся к девушке, что уж говорить о тех моментах, когда она была так близко, и её ласки были столь требовательными. Но не все желаниям нужно сбываться здесь и сейчас, хоть чему-то жизнь должна учить.

Сердце колотилось, как и всегда, лишь стоило Яну хоть немного ее приласкать. Из мягких лап неги ее вырвали его слова, сказанные нежно и виновато. Голубые глаза еще с минуту невидяще смотрели на мужчину, а сама Шири пыталась вернуть свой разум на место. Как ему это удавалось. Не только остановить ее ласки, но и удержаться самому, а ведь девушка видела, как сильно он ее желает. И каждый раз останавливается, бережет ее.

- Хорошо, просто расслабься. - Она наконец смогла придти в себя, медленно возвращаясь в реальность. Ян опять волновался за нее, и когда пройдет это его чувство, она не знала. Порой ей казалось, что он перегибает палку с ее опекой, но дальнейшие действия показывали, что мужчина всегда был прав. Он выходил ее, вырвал буквально из лап смерти, сидя часами возле кровати и ухаживая за умирающей истеричкой. Она ела только ради него и ребенка, пила всю гадость, которой он ее потчевал, понимая, что все это он делает только чтобы помочь. Сейчас ее мужчина терпел ради нее, и если самой Шири было немного легче, все таки сознание блокировало порой одни желания, заменяя их другими, то каково было ему - она не могла представить. По отдельным словам Лю, просто по его виду можно было догадаться, что он привык быть в окружении женщин, привык брать то, что хочет. А сейчас терпел и девушка была ему за это очень благодарна.

- Помнишь, я говорила, что когда-нибудь задам тебе один вопрос, а ты на него ответишь? Я задаю его сейчас. Почему ты не даешь ласкать себя? Я просто хочу доставить тебе удовольствие, я же все вижу и чувствую. Ян, разреши мне... - Шири робко поцеловала его, стараясь держать пока себя в руках. Позволит - и она будет только рада удовольствию любимого. Остановит и сможет объяснить - и нужно будет успокаивать разбушевавшийся в душе океан страстей и эмоций.

Просто расслабляться сейчас было нельзя, что бы ни говорила Шири. В ответ на робкий поцелуй девушки, Ян лишь слегка коснулся губами её щеки, задумавшись над её вопросом. Он помнил о нем, она спрашивала ещё в Пекине. Просто ответ на него был слишком сложным, и Лю не знал, что и как правильно сказать девушке. Насколько вообще ей нужно знать такие вещи из его прошлого.

- Я не знаю, как тебе это объяснить, но попробую, – честно признался Ян. - Мне хорошо уже потому, что ты рядом. Мне это важнее. Ты знаешь, что я не люблю говорить о своем прошлом. И я бы не стал тебе об этом рассказывать, если бы не обещал ответить на твой вопрос. Среди моих прочих грехов, я был связан с поставками женщин в так называемые синие дома. То есть вокруг меня всегда было много женщин, которым, скажем так, по долгу службы нужно было уметь доставлять удовольствие мужчинам, – каждое из этих признаний давалось Яну тяжело, и он уже и сам был не рад, что начал этот рассказ. – Поэтому я не хочу, чтобы ты, не имеющая с ними ничего общего, поступала так же, как они. Когда я с тобой, мне важно, чтобы тебе было хорошо, а не чтобы ты старалась доставить удовольствие мне, понимаешь? Я тебя слишком уважаю для того, чтобы позволить тебе так себя вести. Тем более сейчас, когда ты ждешь моего ребенка.

Ян не знал, как именно прозвучало это признание, он боялся обидеть Шири своими словами. В его жизни действительно было много таких женщин, которые были частью досуга. В элитных увеселительных заведениях, принадлежавших бывшему боссу, было много женщин со всего мира, так что Лю было бы сложно удивить какими бы то ни было постельными умениями. Просто это были другие женщины, которые приносили деньги, и отношение к которым не сильно отличалось от отношения к другим товарам, которые были доступны на рынке развлечений в красивой жизни. До встречи с Шири Ян даже не задумывался о том, что женщина может быть по-настоящему любимой и желанной, о том, что в его жизни появится такая женщина, которая должна принадлежать лишь ему, да и просто женщина, которую он будет уважать как женщину. Шири была юной и наивной, но это не уменьшало его к ней уважения. Теперь он был обязан поступать так, чтобы ей было хорошо, а не наоборот.

Шири все еще прижималась всем телом к Яну, но уже не ласкала, внимательно слушая исповедь своего почти мужа. День откровений продолжался, и сейчас целый вихрь чувств поднимался в душе брюнетки. Здесь была и радость за откровение, и благодарность за такое к ней отношение, и страх перед другой стороной жизни Лю. Девушка чуть дернулась от понимания, что он это все говорит не как простой свидетель творившейся тогда жизни, а как полноценный участник, которому сейчас тяжело и сложно объяснить ей все так, чтобы не обидеть. Это она поняла, но от остального было больно. И пусть это было давно, до нее, но острая игла боли проходила сейчас через всю ее душу, пронзая и заставляя кровоточить. Только что, она, сама того не зная, напомнила ему других, тех женщин из прошлого, к которым она ревновала, понимая, что во многом может им проигрывать. Ее не волновало то, кем именно они могли приходиться Лю, но то, что он повидал всякое и мог сравнивать, ее постоянно нервировало. И снова девушка, едва вздохнув сжала зубы, ничем не выдавая эту странную и глупую ревность.

- Да, я кажется понимаю тебя, хоть и считаю, что ты не совсем прав. Ян, мне еще многое нужно будет понять из твоего прошлого. Ты главное не молчи, рассказывай мне. Лучше я буду знать все от тебя, чем случайно услышу это от других. - Шири вздохнула, чуть откидываясь на подушки, укладываясь на спину и все равно не прерывая тактильный контакт, держа руку на кисти Яна. Решила признаться, хотя бы частично смывая обиду от тяжелых и грубых слов. - Это больно слышать, правда. Но еще больнее, если бы я узнала об этом от других. Еще в доме у твоего друга, там, в Пекине, было ясно, как вы относились к женщинам. Вспомни, кто нам подавал там чай. Ты говорил с ним на равных, значит тоже так же поступал. Это больно Ян, очень больно. Но я понимаю теперь, почему для тебя это так важно. Сейчас понимаю. Я не вижу в этих ласках ничего дурного, я не знала такой жизни и мне не с чем сравнить, но ради тебя я приму это, хорошо?

Она чуть повернула голову в сторону, закрывая глаза, стараясь, чтобы перед внутренним взором появились ручьи, смывающие чистой звенящей на воздухе водой ту грязь, в которую нечаянно погрузил ее Лю. Она меньше всего на свете хотела бы знать подобные нюансы, но Шири очень его любила, и понимала, как это нужно ему, а значит нужно и потерпеть.

Ян заметил, что Шири было больно от этих слов. Он видел, что она вроде бы и хотела больше знать о нем, но в его прошлом действительно было не так много того, что ей было бы приятно узнать. Она была слишком хорошей, слишком чистой для того, чтобы понять и принять многое из того, что было в его прошлом. Ей не стоит знать о той жизни. Ян провел рукой по щеке девушки, когда она отвернулась.

- Прости. Мне неприятно, что тебе приходится это слышать. Это такие вещи, которых тебе лучше не знать, и с которыми лучше никогда не сталкиваться. Что бы ты ни узнала о моем прошлом, это будет неприятно тебе слышать, правда. Я был одним из тех, кто охотился на нас в Пекине. Я не был лучше них, возможно, был даже хуже. Я не был благородным разбойником, как в легендах эпохи Троецарствия. Если ты захочешь что-то узнать – спрашивай, я буду отвечать тебе честно. За это прошлое меня не нужно жалеть, я сам виноват в своих поступках, я сам принимал решения, и сам несу за них ответственность. Ты очень многое для меня сделала, я сейчас стал другим, я верю в это. Не хочу, чтобы мое прошлое мешало тебе.

Он опустил взгляд. В его прошлых поступках не было романтичного благородства, которым неизбежно окутываются личности таких, как прошлый он. Тем более, Лю был довольно заметным человеком на изнанке Поднебесной. Там бывают безымянные тени, бывают, если можно так выразиться, звезды – те, кого узнают. Яна узнавали, его боялись, он работал на свой образ, который был нужен Цзин Вану. Он был жесток, циничен и изворотлив. Он знал, что от него было нужно, и умел добиваться целей. Ян служил боссу не за идею, не из уважения к личности этого в высшей степени неприятного типа, а лишь за деньги и определенное положение в определенном обществе. Другое его не интересовало. Формально подчиняясь Цзин Вану, Лю служил лишь собственному эгоизму.

Успокоение не приходило, как Шири не старалась отвлечься от болезненной темы. Ян, видимо считая, что пришла пора выговориться продолжал свой молчаливый монолог, практически добивая ее и без того расшатанные нервы. Нахлынули воспоминания, утаскивая в омут, на самое дно, где ждали наемники босса, ухмылка друга Лю, крики и оскорбления в ее адрес. Горячими дорожками потекли слезы.

- Они называли меня шлюхой. Просто так, потому что я женщина. Я была в джинсах и майке, на моем лице не было косметики, а они называли меня так все равно. Просто потому что я женщина. Они в это верили, они трогали меня, били, потому что верили в это. Они так жили и живут. И ты был с ними. Ты точно так же мог быть на месте любого из них, и наверняка бывал. - Шири так и лежала не двигаясь на подушках, только открыла глаза, полные слез, и повернула лицо к Яну, чтобы видеть его. Наваливалось бессилие, жуткий страх оттого, кем он был, боль за себя и за то, с чем пришлось ей столкнуться. - Что же это за люди такие, настолько не уважать других, тех кто слабее. Я слабее тебя, и ты долгое время язвил мне, смеялся надо мной. Ты же не видел во мне ничего, кроме обузы, ведь так? Но при этом тащил на себе. Любой из тех Пекинских наемников сам бы убил меня на месте, а ты зачем-то потащил с собой. Как ты дошел до этого, почему вдруг из простой девочки для развлечений ты что-то еще во мне увидел? Откуда это в тебе? Я не поверю, что ты настолько вдохновился, переспав со мной, что решил из-за этого спасти.

Шири чуть вздрогнула и положила руки на живот. Малыш опять разбушевался, пытаясь отвлечь мамочку от плохих мыслей. Только вот размеры его уже были такими, что удары порой становились болезненными. Девушка поморщилась, придвигаясь и прижимаясь животом к Яну, в надежде на то, что боль утихнет. Даже сейчас, узнав об изнанке его жизни она все равно верила в него, искала у него защиты и опеки. Недаром говорят, что самые худшие люди становятся самыми лучшими родителями и близкими. Но только те, кто действительно понял и изменился. Опять шевельнулся ребенок, и девушка не сдержавшись чуть застонала, настолько неожиданной стала тянущая внизу живота боль.

- Ян, больно. Посмотри...

Слушая справедливые обвинения Шири, Ян закусил губу, продолжая смотреть куда-то на край стола, лишь бы не сталкиваться с взглядом девушкой – больно. Он и без её слов понимал, как с ней могли обращаться люди Цзин Вана. И она права – сам он был ничем не лучше, а то и хуже. Это если не вспоминать о том, что к женщинам с европейской внешностью в определенных кругах в Поднебесной относятся однозначно, и никто из людей Цзин Вана в жизни бы не подумал, что Лю можно встретить в обществе европейки, которая окажется не из какой-нибудь очередной партии работниц серы досуга, а свободной женщиной из приличной семьи. Шири не права в другом: в тот момент, когда они встретились, Ян уже долгое время жил на Тибете и искал новый путь. Он не мог бросить её, потому что этим вернулся бы к прежнему себе, которого боялся сильнее, чем наемников бывшего босса. Он не успел ответить – Шири почувствовала боль. Лю помог девушке удобнее лечь на подушки и стал смотреть её ауру. Боль в области Сваттхистханы, эмоции спровоцировали сбой в энергии. Он провел рукой по животу Шири, остановив ладонь в области нижнего даньтяня, и направил на этот центр тонкие нити фиолетовой энергии, которые должны были выровнять ци, а следом и мышечный тонус. Постепенно аура приняла прежние очертания, и Ян тут же остановил фиолетовую энергию, которой не должно быть слишком много – она угнетает Сваттхистхану. Он не знал, что именно произошло, но сейчас был уверен в том, что этот странный приступ прошел, и ничего серьезного ни с Шири, ни с ребенком, не успело произойти. Не стоило с самого начала затевать этот разговор, заставляя девушку вспоминать ужасы прошедшей Пекинской поездки. Лю заметил тогда следы побоев на её лице, да и несложно догадаться, как к ней относились головорезы бывшего босса. Её тогда спасло только то, что их высочество надеялся заставить Яна вновь начать на него работать, поэтому его люди вели себя сдержано, насколько это возможно в их случае. Проще не думать о том, что было бы с Шири, если бы ему просто хотели отомстить.

- С ней все в порядке. Прости, что заставил тебя нервничать, – Ян склонился к девушке и легко поцеловал её в губы. – А насчет того, почему не бросил… Ты же встретила меня не в то время, когда я в Пекине работал на Цзин Вана, а когда я уже семь с лишним лет был на Тибете, бегая от того себя, каким был раньше.

Шири чуть слышно вздохнула и тихонько передвинулась, чтобы Яну было удобнее смотреть. За последние месяцы он часто сидел вот так возле нее, порой просматривая ауру и восстанавливая или выравнивая потоки ее энергии. Как врачеватель она была пока полным профаном, так что ничем не могла помочь себе и ребенку. Странно, что у Лю вообще получилось вернуть ее в практически полное здравие, особенно после всего, что случилось. Девушка прижалась лбом к его бедру, опять хватаясь ладонью за его кисть. Становилось легче, непонятный резкий спазм ушел, а словам Яна она привыкла верить. В последнее время она ему верила больше, чем себе.

- Как ты вообще начал бегать от себя? Это ведь не выбросить мешок с мусором, это отказаться от целой жизни. Я же видела, как в Пекине живет твой друг. Сомневаюсь, чтобы ты просто так в какой-то момент решил все раздать монастырям и беднякам и уйти на Тибет. - Шири ответила на поцелуй и добавила, легонько улыбаясь, чтобы Ян больше не волновался за нее и малышку. - Значит мне повезло с тобой. Мне вообще повезло, что ты смог меня вылечить, что помог со змеей. Что нянчился тогда и сейчас. Я тебя люблю и каждый день говорю спасибо небесам, что у меня есть ты и Лин.

Девушка тихонько погладила буянивший еще минуту живот, продолжая спокойно лежать и наслаждаться от манипуляций Лю. Она даже Даниэле не говорила, насколько это приятно, когда твой любимый занимается твоим здоровьем, следит за ним и спокойно рассказывает, что все хорошо. Первые месяцы она была под присмотром Шэн, но боялась лишний раз обратиться к и без того занятой тигрице. Как только вернулся Ян, дело пошло на поправку, и сейчас вот уже примерно с нового года было все стабильно. У Шири закончились маниакальные мысли насчет того, что она не справится или не сможет родить, ей казалось, что при Лю никогда проблем больше не будет.

- Ян, а ты будешь присутствовать на родах?

Только святая наивность может благодарить судьбу за встречу с ним. Пусть Ян уже успел во многом пересмотреть свои взгляды на жизнь в тот момент, когда встретил Шири, он все равно принес ей столько бед, сколько не приносил иным врагам. Ведь все то, за что девушка его благодарила, по сути, было его попытками исправить его же собственные ошибки, оборачивавшиеся её страданиями. А она этого не понимала или не хотела понимать.

- Не так просто, ты права. Сначала судьба дала мне повод задуматься, потом она же дала мне повод поступить не так, как я поступал раньше. Но это я должен благодарить судьбу за то, что дала мне тебя, и проклинать её за то, что она дала тебе меня.

Он задумчиво посмотрел на девушку, гладившую свой живот. Лин постепенно успокоилась. Она начинала брыкаться всякий раз, когда Шири волновалась. Ян надеялся, то дочь будет похожа на свою мать, а не на него. Он убеждал себя в том, что у этого ребенка с самого рождения в сердце будет этот удивительный свет, который не даст ей отступаться от своего сердца и своей совести. Она будет другой, потому что с ней с первого дня жизни будет Шири, которая научит её быть такой, как она сама. Когда девушка задала вопрос, Ян посмотрел на неё и улыбнулся.

- Как ты захочешь. Хочешь – я буду рядом.

Если Шири будет спокойнее, он не видел ничего страшного в том, чтобы присутствовать при родах. Какие бы ужасы об этом ни рассказывали, Лю столько всего видел в своей жизни, что его было бы очень непросто напугать, зато он мог помочь, если девушке будет важно знать, что в этот момент он будет рядом.

Приподнявшись немного на руках, Шири совсем уж нагло переползла на колени к Яну, укладывая на них голову. Самая удобная поза для беременной, когда и любимый рядом, и живот не мешает. В последнее время она не могла спать на животе, да и на боку приходилось приноравливаться, чтобы не мешать Лю. Спать на спине она не привыкла, стремление сжаться в комочек у нее было всегда, но сейчас это было невозможным. Единственное успокоение - это объятия мужчины.

- Я тебе прокляну. Не встреть я тебя - не было бы Лин. Так что будь добр, выбирай выражения. - Шири шутливо показала кулачок Яну, как будто в состоянии была его напугать. А то она не замечала, с какой скоростью он мог увернуться от посуды, взлетающей в воздух по мановению ее рук. Он каким-то спинным мозгом чувствовал все эти выходки, уворачиваясь автоматически, чем неслыханно расстраивал ее. Пару раз лишь дал залепить себе пару тумаков, да и то, специально, когда беременная истеричка уже просто не знала, что еще разбить в их маленьком доме. - А что за повод? Расскажи, если это не слишком тяжело...

Она внимательно вглядывалась в его глаза, вытирая с щек слезы. Ее каждый раз обуревали странные чувства по отношению к этому мужчине. Она его любила и знала, что он не причинит ей зла, но в тоже время боялась, понимая, на что он способен. И это если учесть, что видела она его оборотную сторону всего несколько раз, и то практически мельком. Ян как будто сам боролся с собой в те минуты, ни словом не угрожая ей. Однако бешеный блеск глаза она замечала, как и прокушенную губу, тогда, в подворотне. Ей было порой даже интересно, насколько глупой он ее считает, насколько слепой она ему кажется. Пусть много раз она упоминала о том, что все видит и чувствует. В его глазах не было понимания и веры. Он просто кивал, не особо вникая в ее слова, а может воспринимая их по своему.

- Я и хочу и боюсь. Я знаю, что мне будет легче, когда ты рядом. Но вот каково будет тебе? Знаешь, пока есть время, ты подумай сам.

- Хорошо, ещё решим, – улыбнулся Ян, отвечая на более простой вопрос.

Он начал задумчиво перебирать локоны волос Шири, сейчас рассыпавшиеся по его коленям. Он не хотел снова заставлять её слышать те истории из его прошлого, которые причиняли ей боль. Но только сегодня он сказал ей, что будет честно отвечать на её вопросы. О той истории не знал никто, кроме самого Яна. Не о том, как он помог сбежать одной из девиц – за это его как раз и ловил бывший босс, а о том, как он впервые всерьез задумался о своем пути.

- Как и во всем, что связано с моим прошлым, в этой истории нет ничего хорошего, - Лю вздохнул, но все же решился рассказать. – Это было почти восемь лет назад. Да больше даже, восемь с лишним. Боссу снова кто-то не угодил, и этого кого-то нужно было убрать. Среди людей Цзин Вана тогда была такая Ю Линь, Тень, снайпер, которую обычно и отправляли на такие задания. Задание было не в Пекине, нужно было ехать в Гуаньчжоу, там ещё выслеживать, в общем, работы на двоих. Ну и меня отправили с ней. Мы там где-то пару недель были. Почти все время нужно было сидеть в убежище и ждать. Не скажу, что у нас там какие-то особые отношения были, но когда мужчина и женщина долго находятся наедине в замкнутом пространстве, они либо друг руга ненавидят, либо друг с другом спят. Ругаться нам было невыгодно. Она выполнила задание, мы вернулись в Пекин, отношений никаких толком не поддерживали. Прошло месяца три, Тень послали на какое-то новое задание, она его провалила. Причем просто не стала выполнять заказ, сообщила в полицию, босс огорчился и, как положено, велел её убрать, пока она ничего не успела рассказать. Причем лично тогда приехал в один, скажем, чайный дом, где отдыхало несколько наших, я в том числе. Сначала на меня посмотрел, потом на другого из ребят – мне нужно было через неделю уезжать, встречать один караван. Дал задание ему. На следующий день Тень нашли мертвой в одном из злачных кварталов Пекина. А перед отъездом я случайно увидел в одной из газет короткую заметку об этом случае. Там говорилось, что Ю Линь, важного свидетеля по делу одного из криминальных авторитетов Пекина, нашли убитой и, как показала экспертиза, она была беременна. И срок совпадал вот как раз с той нашей поездкой… А на следующий день я поехал встречать девушек из Восточной Европы в монгольские края. Там нужно было часть пути добираться с ними пешком, в это время я и подчиненные мне сопровождающие следили, чтобы они не разбежались. И одна из девушек на ломаном китайском стала уговаривать меня её отпустить. Это был второй повод. Я помог ей сбежать, и, естественно, убежал сам. И вот как раз в тот день, когда мы с тобой в том домике встретились, меня все-таки нашли. – Ян поморщился и отвел взгляд в сторону. – Зачем я тебе это рассказываю?

Резкие всполохи в ауре – боль, и ярко-оранжевый вихрь в Сваттхистхане. Ян слишком медленно сейчас понимал то, какой он идиот, что все это рассказал Шири. Она пыталась отстраниться от него, как от прокаженного, и была права в этой ненависти. Она не сможет принять его с его прошлым, ей нужен другой Ян, которого она сама себе представляла, которым он был лишь считанные месяцы. Но сейчас все это не важно – Лю понял по движению в ауре, что может произойти. Он подхватил Шири, укладывая её на спину обратно на подушки.

- Не сопротивляйся, прошу тебя.

Он положил одну руку на нижнюю часть живота девушки, а вторую – под её голову, стараясь сейчас думать только об энергии. Фиолетовые нити Сахасрары стали усиливаться, в то время как бушующее оранжевое мое Сваттхистханы стало медленно успокаиваться, гася всполохи резкой боли, прерывая слишком раннее движение в матке. Ян закрыл глаза, чтобы лучше чувствовать потоки ци, проходившие от Анахаты через сухожилия рук и принимавшие нужные оттенки цвета. Спазмы в ауре Шири проходили, разбиваемые новой энергией, при этом Лю не следил за тем, как расходует свои силы – он просто не смог бы сосредоточиться. Он думал лишь о том, чтобы аура девушки, и пробивавшаяся сквозь оранжевые всполохи аура ребенка, вернулись в исходное состояние. Волны энергии Сваттхистханы стали смягчаться, вновь окутывая, а не выталкивая, плод. Постепенно выравнивалась Сушумна-нади, улеглась энергия Муладхары, прекратив попытки подгонять мышцы. Ян медленно открыл глаза, чтобы была возможность разглядеть ауру Шири со стороны, и в этот момент ему показалось, что в комнате стало темнее. Жутко кружилась голова – он упустил контроль над собственной ци, но увидел, что аура девушки пришла в норму. Больше ничего не имеет значения, из-за его непролазной глупости сейчас чуть не пострадали Шири и Лин, в очередной раз он причиняет им боль, будто на нем какое-то особое проклятье, вредить даже тогда, когда он хочет приносить пользу. Та история давно в прошлом, в том, которого больше нет. Он молча смотрел на Шири, рассеянно и немного испуганно, не зная, что она может ему сказать. Разве что прогнать к чертовой матери и сказать, что больше не хочет видеть. Сейчас, как-то странно и медленно подступал липкий страх перед тем, что только что могло произойти. Ян уже слышал, что дети выживают, если рождены в срок или на седьмом месяце, на восьмом у них почти нет шансов. Будто, узнав правду, тело Шири само решило избавиться от его ребенка.

Больно, как же ей было сейчас больно. Спазмы шли, но время между ними увеличивалось, а всполохи боли становились менее острыми и огненно-горячими. Ян опять колдовал над ее телом, а она молча лежала и кусала губы в кровь. И не схватки были тому виной, а невыносимая, разъедающая все боль, поглощающая сейчас ее душу. Что-то горячее потекло по лицу - то наконец-то была прокушена губа. Но Шири не замечала всего этого, глядя обезумевшими, какими-то побелевшими глазами на мужчину.

- Тебе было мало, что ты чуть сам не убил своего ребенка и его мать? А ведь потом бы узнал о ее беременности, и как-то решил бы жить дальше. Тебе было мало и ты решил убить нас? За что? За что черт бы тебя побрал? За то, что привязала к себе малышкой? За то что люблю? За что ты так пытаешь меня? Я не в ответе за ту Тень, почему ты хочешь убить собственного ребенка сейчас? - Вопреки клокочущей и рвущейся на волю силе, Шири едва шептала, даже не пытаясь повысить голос. - Когда же ты наконец примешь свое прошлое и смиришься с ним? Когда, чертова ты ящерица, начнешь смотреть вперед и думать о живых? Когда убьешь нас, тогда начнешь, да? Да лучше бы ты меня уже убил, чем так жить.

Тело отзывалось тупой болью, но схваток не было, Ян смог и на этот раз успокоить ее и малышку, так желающую увидеть этот мир. Посмотреть своими глазками на родителей, а не умереть из-за идиотизма родного отца. Шири обвила руками свой живот, тихо покачиваясь из стороны в сторону всем телом. Сердце стучало, сознание плыло, но для нее было важно лишь только одно. То, что она берегла до приезда Яна, и продолжала любить сейчас. Опять потянул низ живота, но вроде привычной уже болью, когда кожа и мышцы тянутся до огромных размеров. Кольнуло в виске и вернулся испуг последних месяцев, что она не справится с родами. Слишком много случилось всего в ее жизни. Но малышка должна жить. Лин будет жить, она так хочет.

- Если что-то случится во время родов, я попрошу Шэн спасать Лин, а не меня. Я не дам тебе вернуться в прошлое. Собственного ребенка ты не убьешь. И наконец посмотришь вперед, а не назад...