Письмо сына

Верный признак того, что истерика закончилась – простая человеческая усталость. Эрик продолжал гладить Руж по спине, заметив, что она засыпает. Так лучше, когда она отдохнет, многое встанет на свои места. Возможно, на смену эмоциям все же придут мысли, чтобы можно было обсудить предстоящую поездку. Адлер чувствовал, что вот так за один день ей не станет легче, нужно быть готовым к новым слезам Флёр, к тому, что она придумает ещё какие-нибудь экзотические оправдания Тиберию или поводы в чем-то винить себя, но он будет рядом, и ей должно быть легче. Эрик осторожно уложил Руж на матрас и укрыл её покрывалом, убрав со щеки прорицательницы прилипшие от слез волосы. Она была взрослой женщиной, много повидавшей в жизни, но сейчас казалась Адлеру подростком, запутавшимся в собственных чувствах. Был ли он лучше? Ему казалось, что его чувства логично вписываются в его картину мира и в его изменившиеся планы на жизнь. Да, он любил Руж и хотел быть с ней, и по мере того, как он начинал осознавать это чувство, ему становилось больнее от вида её слез, он все сильнее чувствовал ярость в отношении Тиберия, ему хотелось, чтобы его принял Кассий. Все это заставляло Эрика чувствовать себя лет на десять младше, когда жизнью руководят не только понятия «нужно» и «правильно», на которых строится бизнес-план будущего, но и детское, яркое, приятное понятие «хочу», а вместе с ним эмоциональные «нравится», «не нравится» и то, с чего начинается магия Земли, но о чем забываешь с опытом – «надеюсь». Он надеялся, что Руж будет с ним счастлива, и при этом был уверен, что сможет быть для неё надежной опорой, что не подведет и не заставит вновь пережить боль разочарования в любимом человеке.

Пока Руж спала, Эрик просто смотрел на неё, думая о том, что их когда-то связывало, о том, что связывает сейчас и о том, каким будет их будущее. Да, уверенным, правильным, логичным, но это – не главное. Оно будет счастливым. Он на это надеялся.