Утро новой жизни

Весна пришла в Линь Ян Шо, нисколько не изменив своему здешнему обычаю чуть-чуть запаздывать, чуть-чуть потомить людей ожиданием тепла и пробуждения всего вокруг. И с ее приходом действительно казалось сама земля начинает постепенно просыпаться после долгого зимнего отдыха. На деревьях постепенно появлялись почки, что явно говорило о том, что скоро сады снова наполняться шелестящей зеленью и свежестью. Все вокруг обновляется, вновь идет своим чередом великий Круг Жизни. Еще один год, еще один виток, еще одно приключение в монастыре. Или, как это обычно здесь бывает, совсем даже не одно.

Новости в Линь Ян Шо разносятся примерно с той же скоростью, с которой над небольшим плато проносится резвый горный ветер. Новости о том, что ученица Ирбиса родила, достигла слуха настоятеля еще прошлой ночью, но он решил дать новоявленным родителям возможность отдохнуть этой ночью, а уже утром наведаться в лазарет и проведать и их, и их первенца. А потому еще до подъема он вышел из своей комнаты и прогулявшись по дикому парку, направился в лазарет.

Поднявшись по ступеням, он ненадолго остановился, словно прислушиваясь к Земле, а затем прошел прямо в комнату, где лежали молодые родители. Только перед входом он трижды коротко ударил об пол, чтобы предупредить о своем визите. Мало ли что.

Стук. Чин резко сел на матрасе, оглядевшись по сторонам. Он заснул крепче, чем планировал. Его взгляд упал на спавшую Дни и мирно заснувшего возле неё малыша Дина. Чин улыбнулся, вновь осознавая, что произошло накануне. Теперь у него есть сын. За окном уже рассвело, он не слышал даже звук колокола. Новоявленный отец протер глаза и посмотрел на дверь, поняв, что за ней кто-то находится. Интуиция, которая в последнее время была все точнее, подсказала, что это был сифу. Чин встал, с матраса, поправил одеяло, которым была укрыта Дани, и после этого подошел к двери, боязливо обернувшись на ребенка. Тот молчал – спал, по-прежнему корча смешные гримасы. Кажется, за всю ночь малыш просыпался только один раз, если только его отец не спал настолько крепко, что не услышал плач. Чин открыл дверь и почтительно поклонился настоятелю, отходя в сторону, чтобы он мог зайти в комнату.

- Сифу, она мне сына родила, – он говорил ментально, не будучи уверенным, что Дани успела проснуться от стука. При этом на лице Чина была счастливая почти детская улыбка, а в глазах светился искренний восторг.

Учитель был для Чина одним из важнейших людей в жизни, к которому он первым обращался с любыми вопросами, и поэтому сейчас он был безумно рад, что ирбис зашел проведать Дани и познакомиться с Дином. Не только же мотать ему нервы традиционным «сифу, мне нужно с Вами поговорить о нас с Даниэлой». С самого начала их отношений настоятель им помогал, собственно, и отношения эти начались после его благословения. Во многом Чин доверял сифу больше, чем родному отцу, и сейчас был готов долго и с восторгом рассказывать о том, как он рад рождению сына, только боялся разбудить раньше времени Дани и Дина.

- Мы назвали его Дин, – все также ментально сказал Чин.

- Спасибо, сифу, - Чин поклонился настоятелю, продолжая улыбаться.

Учитель, как всегда, был спокоен, будто специально не показывая лишних эмоций. Чин начинал привыкать к этой манере настоятеля, которой он традиционно реагировал на душевные порывы старшего из своих учеников. Он посмотрел на спавших Дина и Дани, продолжая улыбаться. Прошло не так времени с того момента, как он впервые встретил ирбиса в деревне, но казалось, что прошла целая жизнь. Та встреча изменила его судьбу, позволила найти верный путь. Как многое успело произойти за это время, но будто вчера он приходил к сифу за разрешением на отношения с прекрасной итальянкой, когда тот отправил его плавать в ледяном озере. Картинки памяти сменялись, всплывая одна за другой – встреча у колодца, восстановление Линь Ян Шо, цветущие глицинии, ночная охота тигра, горный склон, заросший душистыми травами, поездка в Рим… Несмотря на все ошибки, они нашли свой путь, угодный судьбе. С каждым днем, проведенным вместе с Дани, Чин считал, что лишь сильнее любит свою жену. Совсем недавно он по одному её взгляду понял, какую новость она хочет ему сказать, а теперь малыш Дин мирно спал возле своей матери, корча смешные гримасы, вызывавшие на лице молодого отца невольную улыбку. Линь Ян Шо сам зовет тех, кого ждет, он исправляет судьбы, преподавая важные уроки каждому своему обитателю.

- Когда-то давно я сказал Вам, что люблю Даниэлу, и повторил это после того, как Вы отправили меня плавать в озере. Сейчас я снова это повторяю, и я готов нести за них ответственность, сифу, – Чин уверенно улыбнулся, выпрямив спину.

Сон. Такой легкий, незаметный, словно ласкающие потоки воздуха. Такой томный и ласковый, словно накатывающие волны океана. Итальянка отдыхала в своем сне: в нем не было сновидений, не было тревоги или печали, просто легкое чувство свободы и безмерной любви, что способно растопить даже самое ледяное сердце. Она улыбалась. Спала и улыбалась несуществующим мыслям, которые обволакивали ее тело невидимым покрывалом. Она видела пушистые белоснежные облака и накатывающие на песчаный берег волны, которые мелкими белогривыми барашками щекотали нежную кожу ног. И смех – такой звонкий и ласковый, откуда-то издалека… Постепенно в сознании начала вырисовываться картинка: маленький мальчик и прекрасный молодой мужчина бегут, весело смеясь, к ней. Оба растрепанные, белоснежные одежды практически полностью промокли, но такие счастливые. На шее у ребенка выделяется амулет, тут самый, что подарило его море, когда-то давно, будто бы уже в прошлой жизни. «Я бегаю быстрее папы», - весело смеялся малыш, поднимая кучу брызг своими маленькими ножками, подлетая к ней и буквально прыгая ей на шею, весело смеясь. И ее смех. Такой же радостный и чистый, словно звон маленьких колокольчиков. И голос, наигранно строгий: «Не обижай папу, малыш, а то он себя слишком старым может почувствовать». И снова смех. И его улыбка. Улыбка того, кто только что подошел и обнял сзади, нежно целуя в щеку, а потом даря легкий поцелуй в шею, отчего кровь как-то резко прильнула к щекам, а в глазах появился озорной огонек.

- Чин… - тихо прошептала итальянка, чуть поворачиваясь во сне и ласково обнимая сына, словно действительно знала, где он лежит, чувствовала. Глаза девушки сами открылись, а в них, помимо легкой сонности можно было с легкостью увидеть то безмерное счастье, что она сейчас чувствовала, глядя на спящего сыночка. Но что-то заставило ее повернуть голову, почувствовала, что мужа нет рядом. - Сиф… Сифу – она резко исправилась, вспомнив о спящем Дине и боясь его разбудить, - Простите, я, наверное, все проспала, да? – с волнением посмотрела она на Учителя, а затем на любимого супруга, а затем добавила тихо-тихо, - Простите, я немного не в форме.

Наблюдать за пробуждением Дани было одновременно забавно и любопытно. Та же счастливая и беззаботная улыбка, что и у лежащего рядом малыша, мелкие, порой едва уловимые глазом движения, выдающие эмоциональность и активность тех картин, что в этот момент проносятся перед ее внутренним взором. Видимо, она спала куда крепче своего мужа, раз даже вернувшись в реальность, не смогла сразу понять, что происходит и почему. Впрочем, у нее пробуждение всегда было процессом длительным и многоступенчатым, не могло это исправится так быстро.

- Доброе утро, Дани, - все так же ментально произнес Шэ, говорить вслух не хотелось, - я зашел поздравить и тебя, и твоего мужа, с рождением сына. Но сейчас ты лучше отдыхай, силы тебе понадобятся еще. А наставления Чин тебе все сам разъяснит, если будет нужно. О завтраке я позабочусь, отдыхай.

Стоять столбом в дверях и дальше было совсем не уютно, к тому же неумолимо приближалось время трапезы, а опаздывать на нее Шэ не имел ни желания, ни права. Ведь если к трапезе вовремя не явится кто-то из учеников, это будет только его проблема, а вот без настоятеля все будут сидеть голодными. Иногда, разумеется, это полезно, но это не повод откладывать завтрак и изменять традициям и правилам. Коротко поклонившись ученикам, Ирбис вышел из лазарета, направившись прямиком к столовой. Нужно было еще обмолвится парой слов с Им.

Сифу, кажется, говорил с Дани ментально. Чин не мог узнать, что именно он ей сказал, наверное, это его не касалось (если такое вообще возможно в его личном прайде). Ирбис почти сразу ушел, разговоры с ним никогда не были долгими, и при этом он всегда скрывал свои эмоции, оставаясь спокойным, как бодхисатва. Чин был благодарен учителю за то, что он нашел время к ним зайти и познакомиться с Дином, да ещё и сказал, что договорится с Вин Чунь. Настоятель постоянно им помогал, но при этом Чину все чаще было просто неудобно бегать к нему с вопросами. Интересно, сколько раз за время, прошедшее с восстановления Линь Ян Шо, Шэ Бао задумывался, за какие кармические грехи ему в ученики достались именно они с Даниэлой? Чин навскидку мог вспомнить с десяток ситуаций, когда ирбис поражал его своей спокойной рассудительностью в решении проблем, казавшихся не решаемыми. Он попрощался с наставником, затем подошел к жене и сел на пол возле неё.

- Доброе утро, - тихо сказал Чин, глядя на традиционно сонную итальянку. Он поцеловал её в губы, затем посмотрел на ребенка, который начинал пищать. – Наверное, он есть хочет, - предположил ученик ирбиса. – Ты хоть немного выспалась?

У него было состояние какого-то блаженного отупения, накладывавшееся на все ещё не прошедшую сонливость. Чин был счастлив, осознавая, что произошло накануне, но в то же время терялся, потому что пока смутно представлял себе, что должен делать. Вечером Дани и Дина можно забирать домой, до вечера он, естественно, будет с ней. Кто бы ни был сегодня дежурным лекарем, Чин не мог даже допустить мысли о том, что сейчас доверит заботу о жене и сыне кому-то другому. Сейчас он превращался в, наверное, первого в мире сторожевого тигра. Чуть позже ему нужно будет сходить в столовую, чтобы взять завтрак, а затем домой за одеждой для Дани, но все остальное время он проведет здесь.

Итальянка немного смущенно улыбнулась наставнику, стараясь побыстрее сообразить что за наставления такие. Нет, учитель наверняка знает что и как, но вот вряд ли лучше той же сифу Бо или сифу Флер, у которых есть дети и которые сами, естественно, прошли через все это. Но все равно он прав – восстановление после родов требует времени, и сейчас она почувствовала это как нельзя лучше, когда попыталась сесть, но далось это не так легко, как можно было на это надеяться - мышцы просто куда-то испарились, будто их и не было никогда.

- Спасибо, Сифу, - тихо ответила девушка, немного поклонившись наставнику, который был, как всегда, безумно добр и заботлив.

Дани проводила его взглядом, и лишь только затем посмотрела на любимого мужа, который все это время был рядом с ними. Итальянка улыбнулась, чуть зажмурившись, легонько поцеловав мужа в ответ.

- Доброе утро, папочка, - она взглянула на сынишку, который приоткрыл сонные глазки и начал пищать. Наверняка требуя покушать. Даниэла чуть растерянно взглянула на мужа, пытаясь сообразить что же делать, ведь молока вряд ли успело появиться за ночь, а как-то об особенностях кормления только вот родившихся малышей ей не рассказывали. Да, ни сифу Бо, ни сифу Флер ничего не говорили, потому, наверное, надо было все также дать грудь…

Девушка расстегнула рубашку, после чего бережно взяла ребенка и поднесла его к груди, а второй рукой помогла ему губами ухватиться. Дин в мгнеовение ока перестал пищать, переключившись на еду, издавая довольно забавные звуки. Итальянка только и могла, что заворожено наблюдать за малышом, глупо улыбаясь своему маленькому сыночку, счастью, которого они с таким нетерпением ждали.

- У него мой носик, - чуть хихикнула Дани, поднимая взгляд на супруга. Прозвучало это гордо, потому как внешне он все же был больше китайцем и наличие мамочкиных черт лица ее безумно порадовало.

Чин внимательно посмотрел на ребенка и понял, что Дани, видимо, права. Он улыбнулся, затем коснулся губами кончика её носа. В остальном, как ему показалось, Дин был все же похож на него. Уже хотя бы потому, что внешность у него была китайская, а не итальянская. Но больше потому, что ему очень хотелось замечать, как его сын на него похож.

- А ещё он спит дольше тебя, - сказал новоявленный отец. – Надеюсь, - добавил он, понимая, что теперь мечты о полноценном сне для них останутся только мечтами.

Дани казалась сонной и немного растерянной, но Чин видел, что она на уровне инстинктов знает, что нужно делать с ребенком. Он ничего толком не запомнил из того, что говорили Руж и Шэн, ещё меньше из этого понял, и лишь чудом ночное дежурство обошлось без визитов к тигрице с жизненно важными вопросами. Скорее всего, из-за того, что большую часть ночи Дин и Дани просто спали.

- Но на меня он все-таки больше похож, - упрямо сказал Чин. – Посмотри сама – глаза, щеки, подбородок, - он пристально смотрел на ребенка, черты лица которого во время кормления было очень непросто рассмотреть.

Сложно сказать, насколько сильно ученик ирбиса сейчас выдавал желаемое за действительное, но ему казалось, что Дин – его почти точная копия, лишь какими-то отдельными чертами он был похож на Дани. В любом случае, Чин жутко гордился всем, что в его сыне напоминало ему его самого. Это тибетцы считают, что женщины рожают детей от космоса, он же, как чистокровный ханец, не считал свое участие в появлении ребенка простой формальностью.

Итальянка глупо улыбалась, смотря на их малыша, который даже во время кормления так мило и беззаботно умудрялся хмурить смешные рожицы. Дин был таким крошечным, что девушка просто-напросто боялась лишний раз пошевелиться – а вдруг что-то сделает не так и ему, малютке, будет больно?

- Это расценивать как комплимент, - Даниэла чуть сощурилась, подняв взгляд на любимого мужа. Что Сифу, что он, они постоянно говорили о ее вечной сонливости. Ну, Сифу лишь несколько раз и очень серьезно, а вот Чин то и дело подшучивал над ней. Вот он наверняка просто ей завидует и все тут. А еще он сейчас откровенно выделывался перед ней, горделиво рассказывая как ребенок, которому еще меньше суток от роду, на него, красавца такого, похож.

- Не хочу тебя расстраивать, - нагло хихикнула итальянка, но он еще много раз успеет узмениться. Так что не надейся, что я тут якобы ни при чем была.

На самом деле, она конечно же не злилась. Да и не могла злиться на этого великовозрастного ребенка, который, как ей показалось, еще немного и предложит ей мериться интимными частями тела. Так, стоп! Итальянке пришлось резко останавливать лошадей, которые решили поскакать не в ту степь. Как сейчас можно думать о подобных вещах, когда на руках только-только появившийся на свет Дин? Маленький уже накушался и сладко зевал, засыпая и показывая родителям язык, наверняка чтобы не забывали чей он сынуля.

- На самом деле, - она ласково улыбнулась любимому мужу, целуя его в губы, - он не меньший красавчик, чем его папочка, чем может гордиться уже сейчас.

Пусть Чин и не считал внешнюю привлекательность ключевой мужской добродетелью, его самолюбию приятно льстили слова жены. Не будем лукавить, он знал, что его внешность нравится женщинам, и по праву этим гордился. И вообще, это логично, что его сын на него похож. Одно из принципиальных отличий мужчин и женщин заключается в том, что причастность женщины к рождению ребенка всегда более очевидна, в то время как причастность мужчины проще всего доказывается внешним сходством. У Чина не было никаких оснований сомневаться в том, чей сын Дин, он мог даже точно назвать момент зачатия, просто ему было по-детски интересно смотреть, в чем ещё его ребенок на него похож.

- Даже если он будет меняться, ему не в кого быть некрасивым, - без ложной скромности ответил Чин и довольно улыбнулся.

Ребенок поел и, кажется, снова засыпал. В первое время у него, видимо, будет всего два занятия в перерывах между которыми он будет пищать. Зато потом его нужно будет воспитывать, чтобы из него вырос достойных наследник рода Ху. Чину было важно, что их с Дани первый ребенок – мальчик. Как любой китаец, он мечтал именно о сыне, и этой мечте суждено было сбыться.

- Дина нужно будет познакомить с семьей, - задумчиво сказал Чин. – Я предлагаю сообщить нашим родителям, но в Лхасу везти его только на праздник ста дней, не раньше. Как думаешь?

Главный праздник новорожденного и его родителей – сто дней со дня рождения. Считается, что до этого момента всем не до светских вечеров и бурных празднований, а появление наследника нужно отмечать достойно. Чин понимал, что его родители захотят провести этот праздник в Лхасе со всем подобающим размахом, и это будет правильнее, чем собирать шумные народные гуляния в монастыре. Здесь все-таки не должно быть случайных людей, лишь те, кого приводит Провидение.

Да, она прекрасно знала, как Чин любит похвалу. Она давным-давно заметила, что ее муж довольно-таки избалованный мальчик, всегда получающий все самое лучшее. И добивался он всегда всего, чего только хотел. Ну вот взять хотя бы рождение Дина. Новоявленный отец мечтал о сыне, хотя и говорил, что неважно, что даже если будет девочка, от этого он не станет меньше любить ни жену, ни ребенка.

- Ты как всегда безумно скромен, - хихикнула итальянка, вновь поцеловав его в губы, - но мне это безумно нравится, - она улыбнулась, после чего взглянула на малыша, который постепенно засыпал, издавая какие-то совершенно непонятные, но очень забавные звуки. Но, что бы они там ни говорили о лести и скромности, их малыш действительно был просто красавчиком. И пусть это будет лишь мнение его родителей, но ведь так оно и есть. И сама итальянка никогда не страдала заниженной самооценкой, потому была полностью с ним согласна. Их маленькому Дину просто суждено стать любимцем у женщин. И да, пусть ему всего лишь меньше суток от роду, но его мамочка уже была уверена в его большом и счастливом будущем.

- Праздник ста дней? – тихо переспросила итальянка, вновь поднимая взгляд на мужа. Она никогда раньше не слышала ни о чем подобном, потому и не очень понимала о чем речь. Просто какой-то очередной праздник Поднебесной? Или что-то, что непременно касается их малыша?

Скромность действительно никогда не дополняла число недостатков Чина, но он видел, что Дани это вполне устраивает. Она тоже знала себе цену, иначе просто не смогла бы привлечь его внимание настолько, чтобы он променял её на всех остальных женщин. И засыпавший на её руках Дин был ещё одним доказательством того, что ученик ирбиса не ошибся в выборе. Чин заметил удивленный взгляд жены и улыбнулся.

- У нас принято отмечать сотый день со дня рождения ребенка и знакомить его с друзьями и родственниками. Устраивается пышный праздник, приглашают кучу народа, тебе, кстати, можно будет есть, - пояснил он с хитрой усмешкой. – А как в Италии празднуют рождение ребенка?

Случайные свидетели этой сцены, знающие убежденных ханьцев вообще и Чина Ху в частности, получили бы сейчас повод коренным образом пересмотреть свое мировоззрение. Он действительно интересовался итальянскими традициями, не из вежливости, а всерьез задумавшись о том, что мнение родственников Дани тоже нужно бы учесть. Все это накладывалось на опять же детский восторг и желание похвалиться перед всем миром тем, что у него такая чудесная жена, которая родила ему такого чудесного сына. Чину уже казалось немыслимым, что Дин родился ещё накануне, а он до сих пор не сообщил об этом своим родителям, хотя Аи уже могла узнать и обо всем им доложить. Как и все в мире, радость проходит через определенные стадии. Начинается она с чего-то вроде красной энергии – желание сбылось, я рад. А потом начинается вот такая оранжевая суматоха – да посмотрите уже все, как я рад. Желтая стадия усваивания информации наступит значительно позже.

Итальянка чуть удивленно смотрела на мужа, пока он рассказывал о том, как в Поднебесной празднуется рождение ребенка, точнее сто дней с момента его рождения. Надо же, вот чего она не ожидала, так это того, что в традициях Италии и Китая есть даже нечто схожее. Но на этом ее удивление лишь увеличилось. На несколько мгновений ей показалось, что ей послышалось, что Чин поинтересовался традициями ее родной страны. Да, это определенно были слуховые галлюцинации, вызванные родами, ага. Ну а где это видано, чтобы муж действительно искренне интересовался традициями, которые не касаются Поднебесной. Вот и Дани сейчас благополучно решила, что либо ей действительно послышалось, либо Чин просто пошутил. Итальянка подняла на него взгляд, но тут же была ошарашена еще больше – ему действительно было интересно. Даниэла еле преодолела желание поинтересоваться хорошо ли он себя чувствует и не ударился ли он случайно головой, пока ждал на веранде лазарета, но промолчала, благополучно решив, что это может обидеть любимого супруга, да и вообще, может это на него так сами роды повлияли, что теперь что-то еще интересно стало? А вдруг он даже решит изучить ее родной язык?!

- В Италии рождение ребенка – большое событие для семьи, особенно для отца. Молодые папы всячески стараются рассказать не только друзьям и родственникам, но и всему миру, окружающему их, что у них родился ребенок, - спокойно начала рассказывать девушка, стараясь быть как можно тише, чтобы ненароком не разбудить их малыша, - Отца покупают большой лоскут ткани: розовой или голубой в зависимости от пола ребенка. Эта ткань вешается на входную дверь, чтобы все вокруг знали, что у него родился сын или родилась дочка. Ну, и празднуют, конечно же. Правда, не через сто дней, а раньше, но все равно.