Утро новой жизни

Наверное, все удивление итальянки было написано у нее на лице, но от этого легче не становилось. Чина будто бы подменили – он интересовался ее мнением на столько, что был готов поступиться правом показать ребенка первым своим родителям. В голове даже проскользнула мысль о том, что его все-таки кто-то очень сильно ударил по голове, или кто-то нравоучительно промыл мозги, решив сделать ей такой подарок. Последняя мысль ей откровенно не понравилась, потому девушка мгновенно вычеркнула ее. Ну кто посмеет промывать ее любимому мозги? Да она же сама порвет за него кого угодно! И неважно, что она всего лишь хрупкая девушка с младенцем на руках – за мужа и сына горло перегрызет, так и знайте! Это ее мальчишки, и пусть кто-то рискнет только их тронуть…Ну да не о том речь.

- Я уверена, что это самое счастливое событие для любого человека, - улыбнулась девушка, ласково глядя на мужа, но довольно быстро перевела взгляд на сыночка, который даже во сне продолжая чуточку кряхтеть и строить смешные моськи. Маленькое чудо. Самое-самое настоящее, которое хочется любить и оберегать ото всех бед на свете. Откуда Чин понабрался подобных страшилок, она не знала, зато была уверена в том, что никому не позволит вклиниться в их маленький мирок, никаким суевериям и страшилкам.

- Не думаю, что такой длительный и утомительный перелет хорошо скажется на нашем малыше, - честно и довольно серьезно ответила итальянка, хотя была очень польщена подобным предложением, - Я бы его и вовсе никуда не носила – слишком крохотный еще. А наши отцы и без того прекрасно будут пить рисовую водку до утра в течение недели. Но не в праве лишить тебя счастья показать всем какой у нас чудесный малыш родился… Он так прекрасен…

Видимо, рождение сына – настоящее чудо. Супруг ее не только всячески обхаживает, но еще и интересуется чем-то совершенно непривычным для Китая. В общем, с ней даже согласились, хотя, ее бы воля, и она бы и вовсе с ребенком никуда не ходила дальше стен монастыря или, максимум, деревни, до года. Да, мнительная и чересчур заботливая, но мама же.

- Договорились, - улыбнулась итальянка, глядя в след молодому отцу, отцу ее ребенка, их маленького Дина Ху – самого прекрасного и долгожданного малыша на всем белом свете.

Дани так и сидела в одной позе, ласково гладя на свое маленькое сокровище, всматриваясь в его маленькое личико, в его черты лица и мимику, которая была просто неподражаема даже во сне. Наверное, все малыши такие, но Дин казался ей абсолютно особенным, как и любой маме кажется совершенно особенным ее малыш. У нее даже на глазах начали наворачиваться слезы от умиления. И так много всего было пережито за последние сутки, столько всего приключилось, что она до сих пор не могла поверить, что все это правда, что маленькое Чудо, что она сейчас держит на руках, не просто иллюзия, а что он на столько реален, на сколько она, или Чин, но еще очень хрупок и беззащитен. Но тут вернулся любимый супруг и поставил рядом с ней миску, сказав, что надо покушать, а она лишь наклонила голову, чтобы он не видел выступивших на глазах слез и той влажной дорожки, что оставила одинокая слезинка на ее щеке. И какие могут быть вопросы о его религиозной принадлежности, когда он так хрупок, так мал и беззащитен? Девушка лишь неопределенно всхлипнула – ее сейчас переполняли самые различные эмоции, да так, что она уже была просто не в состоянии удержать их всех в себе.

Чин чуть нахмурился, внимательно посмотрев на Дани. Она плакала? Он сел на пол ближе к жене и коснулся пальцами её подбородка, заставляя её поднять на него взгляд.

- Дани, что такое? – растерянно спросил ученик ирбиса, не понимая, почему её так расстроил его вопрос. Он осторожно стер стекавшую по щеке итальянки слезу, затем легко коснулся губами её губ и вновь вопросительно посмотрел на супругу. – Почему ты плачешь?

В его взгляде читалось волнение, граничащее с искренним испугом. Ему казалось, что сейчас все должно быть в порядке, и нет никаких причин для того, чтобы Дани плакала. Дин спокойно спал у неё на руках и не обращал внимания на то, как изменилось настроение его мамы. Снова происходило что-то, что Чин не понимал, а это ему всегда категорически не нравилось. Неужели он не заметил что-то важное или задел её своим вопросом? Насколько знал Чин, Дани не была религиозна в своей вере, она согласилась на свадебный обряд Поднебесной, и он ни разу не видел, чтобы она молилась по-христиански. Значит, дело не в его вопросе, а в чем-то другом. Но в чем? Если представить себе взгляд следователя по особо важным делам во время допроса, одновременно с взглядом человека, видящего стихийное бедствие, можно отдаленно понять, как именно сейчас смотрели на Дани карие глаза её переполошившегося супруга.

Естественно, что итальянка не ответила на заданный вопрос, а лишь всхлипнула еще раз, а потом и еще раз, а потом и еще… И как-то совершенно не получалось удержать слезы. И пусть это было какое-то странное состояние: вродя бы она так рада, но он так хрупок и мал, их малыш… В общем, гормоны продолжали напоминать о себе.

- Все в порядке, - всхлипнула девушка, поднимая на мужа взгляд, полный слез, - Я просто… Чин, он такой крошенчный, мне даже не верится… - она уткнулась в плечо мужа, все также бережно держа ребенка в руках, - Я и представить себе не могла, что все на столько реально. Он так прекрасен, наш малыш, так беззащитен…

Краем сознания Дани понимала, что это явно перебор, но ничего не могла с собой поделать – она так вдруг сильно расчувствовалась, что слезы как-то сами выступили на глаза, а остановить их поток теперь уже оказалось невозможным. Даниэла только и могла, что теперь уткнуться в плечо любимого супруга и ронять слезы радости вперемешку со слезами искреннего офигевания и непонимания того, на сколько реально сейчас все произошедшее. Видимо, это можно было назвать своеобразным запаздалым шоком после родов. Оставалось только надеяться на то, что Чин, как и прежде, стойчески выдержит эти слезы и сумеет успокоить и быстро вывести из этого состояния, пока она себе чего-нибудь, не дай бог, не напридумывала и окончательно не превратилась в полнейшую истеричку и плаксу, в то время как надо полностью переключить внимание на ребенка, чтобы он рос счастливым и здоровым мальчишкой. А сама вот сидит и рувет в плечо мужа, словно ее кто-то умурдился сильно обидеть.

Есть две вещи, в которых искать дзен сложнее, чем в традиционных коанах – женские якобы логичные умозаключения и женские истерики. Дани просто устала, переволновалась, а сейчас начинала постепенно понимать, что же все-таки произошло. Зная жену, Чин боялся, что она сейчас начнет быстренько придумывать, по поводу чего нужно начать беспокоиться. Вот тут фантазия магов Воздуха безгранична, как небо над Тибетом, и непредсказуема, как погода весной. Эту манеру прекрасной итальянки он уже тоже хорошо знал, её перепады настроения бывали связаны в какими-то неведомыми непросветленным причинами, хотя интуиция подсказывала, что дело в гормональных изменениях. Чин улыбнулся, обнимая Дани, и стал гладить её по спине, чтобы успокоить.

- Ещё как реально, - сказал он. – Вот это, - он улыбнулся, кивнув на мирно спящего малыша, - наш сын, а вот это, - Чин провел рукой по лицу супруги, стирая стекавшие по щеке слезы, - его замечательная мама. Пока он мелкий и беззащитный, но я тебе обещаю, когда научится ходить, будет учить кунг-фу, и годам к десяти уже сможет не только постоять за себя, но ещё и тебя защищать. Просто пока нужно немного подождать. А сейчас, пока он спит, давай ты все-таки позавтракаешь, хорошо? – он заглянул в глаза Дани, пытаясь понять, насколько она сейчас его слышит. – Я его пока подержу, чтобы ты не волновалась.

Не дожидаясь ответа, Чин взял из рук жены Дина, так, как учила сифу Флёр – голова ребенка должна лежать на сгибе локтя, потому что сам он её пока держать не умеет. Малышу было, кажется, совершенно фиолетово до того, что с ним сейчас происходило, он продолжал спать и одновременно корчить гримасы. А ещё он был завернут в пеленку, поэтому Чин лишь мельком вспомнил опыт общения с Кассием и то, что волосы скоро придется собирать в хвост, пока Дин не научился вредной привычке за них цепляться.

Как муж терпел все эти ее периодические перепады настроения – неизвестно, только каждый раз он стойчески выслушивал все, ласково обнимал, нежно гладил по спине и успокаивал, уверенно убеждая в том, что все хорошо, что все, что ее беспокоит – глупости, не стоящие ее драгоценного внимания, что, если надо будет, он сам со всем разберется. Вот и сейчас он явно давал понять, что все более, чем хорошо, что их малыш действительно теперь с ними рядом, что его мамочка – самая лучшая на свете…

- Я так тебя люблюююю, - всхлипнула девушка, вновь уткнувшись к плечо мужа, уже не так сильно всхлипывая и практически прекрастив лить слезы. Он всегда такой заботливый, а она не умеет держать при себе свои эмоции. Чин забрал ребенка, бережно отстранившись от жены и не менее бережно поддерживая малютку Дина.

Даниэла молча кивнула, вытирая слезы и хлюпая носом. На самом деле, кушать и хотелось и не хотелось одновременно. Вроде бы желудок даже немного заурчал, почувствовав еду, но от мысли, что сейчас надо что-то поесть, ее тихонько начинало мутить, поэтому выбор остановился на компоте, который она с удовольствием выпила и даже улыбнулась.

- Мне не очень хорошо, - честно призналась итальянка, понимая, что Чин сейчас начнет докапываться на тему почему она не кушает, - немного мутит, поэтому я повременю с едой, хорошо?

- Хорошо, - нехотя согласился Чин. Если бы сифу Бо не запретила ему трогать энергию Дани, в которой сейчас отражались все происходившие в её теле гормональные изменения, он бы начал настаивать на том, чтобы она позавтракала уже сейчас.

Его жена наверняка успела привыкнуть к тому, что его нельзя переупрямить. Правда, она стала как-то ухитряться его переубеждать, но это уже совсем другой вопрос. Сейчас он знал, что Дани нужно больше есть. Причем это ему повторили много раз и все подряд, в том числе сифу Флёр и сифу Бо.

- Но через час ты обязательно позавтракаешь, - уверенно сказал Чин. – Тебе нужно больше есть, чтобы восстановить силы, и чтобы было молоко, - авторитетно заявил человек, едва не потерявший сознание в момент родов собственной жены, но считающий себя очень опытным лекарем. – Будешь отказываться – буду кормить с ложечки, договорились? – он прямо посмотрел в глаза Дани и улыбнулся.

Это снова был взгляд вожака прайда, с которым принято соглашаться. Чин знал, что Дани нужно больше есть, и это означало, что хочет она того или нет, он очень редко будет слушать подобные отказы, потому что речь идет о её здоровье и здоровье Дина. За время беременности она наверняка успела понять, что заботливый бенгальский тигр бывает страшнее разъяренного бенгальского тигра по степени невозможности куда-то деться от его внимания. Как глава семьи, Чин был уверен, что в его обязанности входит не только решение всех зависящих от него бытовых вопросов, но и контроль того, чтобы Дани соблюдала все рекомендации лекарей. Она бывает легкомысленной, но нельзя этого допускать в вопросах, касающихся её же собственного здоровья.

Нет, а чего она хотела? Чтобы муж с удовольствием согласился с ее голодовкой? Да Чин из кожи вон вылезет, лишь бы сделать все так, как надо и как будет лучше. И винить его тут не в чем – он желает ей лишь самого лучшего, ведь сам он у нее самый лучший.

- А ты когда будешь кушать? – она взяла рисовую лепешки и принялась ее чуть надкусывать, показывая супругу, что вот она какая – старается изо всех сил, кушает, лишь бы его не расстраивать. – Хотя, знаешь, может от кормления с ложечки я бы и не отказалась… - задумчиво улыбнулась итальянка, уже забыв про собственные слезы, что она проливала какие-то две минуты назад, грозясь затопить ими лазарет.

На самом деле, из-за подобных перепадов она чувствовала себя очень некомфортно. А кому понравится быть полнейшей дурой, когда начинаешь плакать ни с того ни с сего, либо кричать, либо еще что-нибудь… А от стыда снова наворачиваются слезы и так по кругу. Замкнутый круг, блин. Но сейчас она чествно старалась, потому что теперь есть малыш, ради которого она готова на все, как и ради своего любимого тигры. Девушка отломила кусочек лепешки и поднесла его к губам Чина:

- Тебе тоже надо покушать и набраться сил, - абсолютно серьезно произнесла итальянка, причем тон ее, также, как и тон Чина, не позволял принять к рассмотрению даже малейшее возражение.

Упрямство всегда приводит к желаемому результату. Дани начала есть не через час, а сразу. Чин послушно взял из её руки кусочек лепешки, всем своим видом показывая, какой он весь из себя довольный почти ручной тигр.

- Вот когда ты позавтракаешь, тогда буду, - он улыбнулся. – Так что держи Дина, а я буду тебя кормить, - уверенно заявил ученик ирбиса, осторожно передавая младенца супруге.

Это ж как нужно спать, чтобы ни на что не реагировать? Малыш что-то не то промычал, не то пропищал, но не проснулся, оказавшись на руках у Дани. В этом он был весь в мать, которую до полудня можно поднять с кровати и даже заставить почти осмысленно разговаривать, но проснется она только к обеду. Чин взял с подноса миску с фамичжоу и ложку и сел ещё ближе к Дани.

- Ты сама согласилась, - уверенно объявил он, набирая в ложку рисовую кашу, которая уже успела немного остыть.

Хитро улыбнувшись, Чин поднес ложку к губам Дани, вспомнив, как ему доводилось кормить Кассия. Дин скоро тоже станет немного старше, и будет питаться не только молоком, тогда и пригодятся эти навыки. А пока можно тренироваться на собственной жене, раз завтракать по-хорошему она отказывается. Она потратила много сил, сейчас в её ауре продолжалось перемещение энергии от Сваттхистханы с Сахасраре, и неспроста сифу Бо и сифу Флёр так часто говорили обо всем, что касалось молока: что Дани должна больше есть, больше отдыхать и не нервничать. Сегодня утром она не выспалась, проревелась, и отказывается завтракать. Не так сложно понять, что виноватым в этом Чин считал исключительно дежурного целителя, то есть безмерно любимого себя.

Еще бы Чин решил сопротивляться ее желанию накормить и его тоже, хотя бы рисовой лепешкой. В этом они оба были очень похожи – если что-то пришло в голову, то пиши пропало, пока не исполнят задуманного. Разве что только Дани чаще всего ему уступала, понимая, что ссоры из-за упрямства глупы и не должны откладывать отпечаток на их счастливой супружеской жизни. Слез и соплей и без того хватет. Но сейчас, вроде бы, ничего того, что их может столкнуть сейчас лбами. Все же предельно просто: он хочет накормить ее, а она хочет, чтобы покушал Чин. Разве что розовых соплей не хватает для полноты картины, ведь даже малютка Дин спит непробудным сном, не замечая, как его туда-сюда с рук на руки. Бедный ребенок, ведь у него родители – идиоты. Ну ладно, не до такой степени, чтобы это на умственное развитие повлияло, но то, что порой творит эта парочка, заставляет на голове волосы шевелиться. Ну, взять хотя бы геройские похождения Чина… Впрочем, как можно говорить о том, что так давно было? Да, сейчас надо говорить о Дине Ху – маленьком Чуде, которому грозит стать золотым ребенком, потому что, например, Дани уже уверена в том, что у ее ребенка должно быть абсолютно все, как в свое время было у нее и у Чина, если верить тем разговорам, что ходили в доме Ху в Лхасе.

- Чин, ну я же пошутила, - чуть наигранно и капризно произнесла итальянка, типа хмурясь, чтобы просто не рассмеяться. Муж сейчас действительно обращался с ней как с маленьким ребенком, на полном серьезе собираясь кормить ее с ложечки. И вроде бы обидеться и рассердиться надо, но в то же время понимаешь, что он это все от чистого сердца… - Ложку я, а ложку ты, - улыбаясь, произнесла девушка, после чего проглотила все содержимое ложки и выжидающе уставилась на любимого мужа.

- А я не шучу, - сказал Чин, продолжая улыбаться.

Дани съела ложку каши, приходилось принимать её условия договора. Бедный Дин, ему в родители достались именно эти люди. Хорошо ещё, что он пока ничего не понимает, а сейчас и вовсе крепко спит. Чин не любил завтракать, когда-то отвык от этой полезной традиции, и сейчас обычно обходился чаем, но ради того, чтобы накормить Дани, он был готов и на большие подвиги, поэтому сейчас честно съел ложку каши, и набрал следующую, поднося её к губам супруги. Сцена была довольно странной для двух, казалось бы, взрослых и самостоятельных людей, у которых накануне родился ребенок, но Чин не видел в этом ничего плохого. На здоровье Дина, в том числе психическое, вряд ли сможет повлиять подобное игривое настроение родителей, хотя кто-нибудь вроде сифу Бо наверняка заявил бы, что в этой семье теперь три ребенка.

- Мне нужно будет сходить домой и принести тебе вещи, - сказал Чин, все же начиная думать. – А потом я буду с тобой весь день. Сифу Бо сказала, что вам с Дином нужно оставаться в лазарете до вечера.

На самом деле, он был бы рад забрать их намного раньше, не понимая, чем в лазарете лучше, чем дома. Все равно почти все время рядом с Дани будет дежурить он, и кто бы что ни говорил, Чин был опытным лекарем. Его, например, доводило до бешенства то, что сифу Бо не запрещала Яну работать с энергией Шири, хотя этот чертов сифу Лю знал о врачевании куда меньше. Чин начинал подозревать, что его здесь считают идиотом. Ещё пара секунд понадобилась на осмысление нынешней ситуации, и он невольно усмехнулся, поняв, что не беспочвенно.

Итальянка порой искренне удивлялась том, как они с Чином вообще сумели пройти через все это. Наверное, имена эта их детская непосредственности, уверенность в том, что они оба могут абсолютно все и им за это ничего не будет, а также все получится просто на раз-два, наверное именно это и помогало продвигаться по жизни дальше. И да, они безумно любили друг друга. Даниэла влюбляется в этого человека каждый день заново, но с каждым разом все сильнее и сильнее. И вот сейчас… разве нельзя не влюбиться в эту обаятельную улыбку молодого папочки? Итальянка от одного его взгляда на нее начинала млеть, что уж говорить об улыбке. И, конечно же, она безумно соскучилась по мужу, но надо иметь терпение, ведь сейчас не просто не самый лучший момент, сейчас она физически не готова к чем-то более интимному, чем простые поцелуи и кормление с ложечки.

- Ну вооот, - протянула девушка, хитро улыбаясь и глядя на то, как муж кушает кашку, - это была ложечка за нашего малыша, а эта будет… - итальянка не успела даже до конца придумать, как Чин уже поднес ложку к ее губам, что означало, что проще сначала съесть, - А это за тебя, - вся такая довольная и прожевавшая выдала она. – Мы с малышом будем по тебе скачать, пока ты сбегаешь мамочке за одеждой, честно-честно…

Дани подняла на мужа кристально-честные глаза, полные любви и детской непосредственности. Сейчас хотелось петь, прыгать и разбрасывать какую-нибудь листву, или снег повсюду. Только вот ни того, ни другого тут не наблюдалось, а ее состояние к подобным порывам было просто не подготовлено – нужно восстановление после родов. А еще надо, чтобы малыш Дин никогда не скучал в одиночестве. В общем, сейчас наклевывался вопрос: кто из присутствующих самый маленький: Дин или…?