Синяя звезда

Стоило только туарегу спешиться и отдать верблюда, как Саид сразу же подошел к нему. Но Кариданна опередил его, сделав приглашающей жест под свой тент.

- Давай выпьем кофе и все обсудим. Мне тоже есть, что сказать.
- Конечно, - репоретр посмотрел в глаза лидера туарегов и не узнал его.

Перед решающими действиями Кариданна перестал быть другом, покровителем и собеседником. Он стал вождем клана, человеком от которого зависела не только судьба бедового иностранца, которого он по каким-то причинам считал подарком Аллаха, но и судьба собственного народа. Политика, проводимая им в регионе должна была быть очень тонко спланированной. С одной строны присутствие военизированных исламистов накаляло обстановку в регионе и наводило подозрения в новых кровопролитиях. Открытая поддержка означала бы противостояние властям. Конфликт с ними, наоборот заставлял его идти на поводу у властей, которые слишком часто сменяли друг друга в это смутное время, лишая возможности самому регулировать обстановку среди кланов Сахары и теряя лицо перед ними.

И поэтому Кариданна решил сыграть с обеими сторонами, вводя в игру еще одного игрока - иностранного журналиста, штатного корреспондента "Кашмир-Пресс", члена международной организации "Репортеры без границ" Саида Джамала Мирани. Который, как маленький рычаг, приводил в действие более глобальный механизм. Ясное дело, власти Кашмира остаются на стороне НАТО. И стоит исламистам сплоховать и перебить отряды Национальной Армии, как очередную бомбежку где-нибудь в Кабуле обзовут возмездием. На что, конечно же, откликнется остальной исламский мир. Стоит промахнуться властям, и войска НАТО под звездно-полосатым флагом войдут на территорию страны и установят свой порядок. А выгнать их будет ох как непросто.

После долгого и подробного объяснения тоном, не терпящим обсуждений, Кариданна бросил на Саида взгляд, в котором безмолвно читалась просьба о понимании. "Прости Саид, но это дело моей страны..." - мысленно передалось сикху. "Конечно Кариданна, не стоит об этом. Мой план очень похож на твой, только... Только я подниму на уши всех своих коллег!" - ответил ему репортер. "И специально для этого я оплатил междугородние переговоры!" - засмеялся туарег.

Раннее утро застало друзей уже в седле. Путь в Джанет предстоял неблизкий. Розовые волны песчаной пустыни уже не казались чужеродными и несущими смерть. Саид подумал было, что... Что каждое место на Земле либо принимает тебя, либо нет. И это чувствуется очень отчетливо. Сахара приняла Саида даже не как пасынка - а как родного сына, открыв ему незаметные пришельцам караванные тропы, оазисы и колодцы. И в ее материнстве родным братом ему стал Кариданна, лидер клана Свободных Людей. Репортер покосился на друга, чей профиль, окутанный тагельмустом чистого аквамаринового цвета, мерно и величаво покачивался в такт шагу верблюда. Взгляд лидера был спокоен и глубоко сосредоточен настолько, что заставил сикха искренне восхититься выдержке сына пустыни.

"Я должен сделать все от меня зависящее, чтобы народ Кариданны остался в безопасности" - поклялся про себя Джамал.

Они ехали весь день до вечера, не оставляя времени для отдыха в тени. Вскоре пески сменились камнями, а вдали показались очертания Джанета. Туарег заехал немного вперед, а затем резко притормозил верблюда и развернулся, преградив путь Саиду.

- Что случилось? - в недоумении спросил сикх
- Ты точно уверен?
- Ты во мне сомневаешься?

Минутная пауза, и глаза кочевника встретились с глазами кашмирца. Синие нити Аджны протянулись друг к другу и в своей голове Саид услышал ответ, лишающий обоих всех сомнений:"Мое настоящее имя Аманар - воин пустыни. Что бы ни случилось, знай, я всегду буду с тобой, как Орион на твоем небосклоне". В ответ же он поклонился и произнес:"Это большая честь для меня, Аманар-сахаб!"

На этом оба всадника проверили нехитрое обмундирование и въехали в Джанет уже в темноте. Ночь озарила пустыню светом ярких звезд.

В прозрачной, как обсидиан, плавкой черноте ночи Джанет был уже не тем маленьким городком, каким помнил его Саид с момента последнего инцидента. Теперь, в свете луны и до невозможности ярких звезд, он представлялся фантастическим жилищем пустынных ифритов. Небольшие домики, ровно покрытые светлой краской, маленькая округлая мечеть с ракушкой-минаретом, красноватые огоньки в проемах окошек за толстыми стенами - все сейчас выглядело странной молчаливой иллюстрацией к восточной сказке. Наверное так все и было в те времена, когда джинны и пророки еще нахоили себе место на этой грешной земле.

Наконец Кариданна повернул верблюда вправо и скрылся в переулке. Саид последовал за его тенью и спешился у дверей кофейни "Лейла", из-за которых доносились голоса всех мастей. Договоришвшись с Эшем, Саид не знал, кто именно должен будет принести ему восстановленные в Индии документы и билеты. Они просто договорились на определенное время в одной из отдельных комнат "Лейлы". Более того, его беспокоило и спокойствие Кариданны, как будто тот знал о встрече больше, чем об этом знал сам Саид. Впрочем, старался успокоить он себя, это входит в обязанности лидера клана.

Каково же было удивление Саида, когда, войдя в комнату, он увидел мужчину европейской наружности, а когда тот встал и протянул руку для приветствия, сикх понял, что тот француз. Европеец представился как Жиль Мегаро, репортер "Дели Таймс" в Алжире. Кариданна поздоровался с ним очень тепло и, садясь на топчан, шепнул Саиду:

- Вместе учились в Сорбонне. Я на физмате, а Жиль на историческом, - лидер принял прежний дружелюбный вид, запросто пожал плечами, мол так уж сложилось, и улыбнулся. - Я же говорил тебе, ты знаешь очень мало о туарегах.

Саид было открыл рот, чтобы спросить как тот попал в лучший университет Франции, но вовремя себя одернул. Сейчас было не время и не место предаваться дружеским воспоминаниям. Тем временем француз начал речь:

- Я заменил вашего человека, перехватив документы в дороге и тайно отправил его обратно, потому что за ним был двойной хвост. А лишние проблемы самим алжирцам в это смутное время ни к чему. Мы, иностранцы можем уехать, а им здесь жить, дай бог, не один десяток лет после нас. Люди Абдель Азиза Бутефлика, того, что примкнул недавно к Национально Освободительному Фронту, обеспечили мне хорошее прикрытие. Бутефлика работает в связке с посольством Франции, но всегда остается при своих интересах, особенно после посещения Эмиратов. Поэтому у него есть точки воздействия и на исламистов, и на иностранных наблюдателей ООН. Кажется он метит в президенты.

Кариданна в это время молца слушал, разливая по стаканчикам кофе из турки. На таких встречах обычно не произносится лишнего, но Кариданна знал, что Жиль говорил о своем покровителе Саиду не как агент, а как репортер репортеру - лишний пиар в истории с иностранцами поможет поднять рейтинг обоим лидерам.

Жиль Мегаро вынул из нагрудного кармана рубашки-сафари сверток и протянул его Саиду.

- Проверь, все ли как было условлено? - произнес он, а затем он обратился к Кариданне уже на французском.

Саид Джамал развернул конверт из желтой бумаги и вынул свои восстановленные документы, кредику с номером и билеты Алжир-Дели.

Дверь в комнату тихонько приоткрылась и вошла женщина с новым подносом кофе. И, хотя она была полностью скрыта длинным черным хиджабом, в ее движениях читалось некоторое напряжение. Кариданна тоже заметил это и спросил ее на тамашек:

- Что случилось, госпожа Лейла?

Женщина помедлила, а затем тихо ответила:

- Сейчас в Джанете люди Салафитов. Мы видели их джипы на улице. Думаю, они ищут вас, Кариданна-сахаб. Муж просил предупредить вас, а он постарается отвлечь их внимание, если они заявятся сюда. Кроме того, в полицейском участке подозрительно тихо. Эти ребята тоже что-то задумали.

Из-за двери донеслись звуки громкого разговора на магрибском арабском, который выразительно отличался от местного диалекта тамашек. Саид спрятал сверток за пазуху и взглянул на Жиля и Кариданну. Француз встал и откинул крышку топчана на котором сидел. Внутри было два пистолета, один УЗИ и несколько магазинов. Вытащив все это на стол между кофейными стаканчиками, мужчины зарядили оружие, сняв с предохранителя. Жиль взял автомат себе.

Женщина кинулась к дальней стене комнаты и, нажав какую-то невидимую кнопку возле кожаного светильника, открыла ход в полу. Махнула рукой Саиду и произнесла на чистом английском:

- Вам сюда. Быстрее. Ход выходит за милю на Север отсюда. Там вас будет ждать мой племянник Фатих.

За дверью послышались выстрелы и звон битого стекла, затем все стихло. На улице, за стеной послышался скрежет и возня - верблюдов отвязывали и выводили на улицу, чтобы очистить узкий проулок. Кажется для "Лейлы" настали тяжелые времена. Подбежав к ходу в укрытие, Саид обернулся еще раз, посмотрев на Кариданну. Тот ответил взглядом на взгляд, пряча пистолет в складках длинной одежды. Другой рукой Кариданна достал маленький плеер и выкрутил звук на полную. Le le leu lel le la le la.. Ha'huma jaw w'ashabi w'jéranna..." - мелодия из плеера Али.

Это был последний раз, когда они виделись. В зале кофейни раздалась автоматная очередь и глухой шум падающих тел и обломков мебели. Женщина мягко положила руку на голову Саиду и силой втолкнула его в дыру, захлопнув сверху доской. Саид оказался в полной тьме.

- Стоп! Снято! - режиссер популярных политических телепередач "Мировой порядок" Раджит Хамсуди махнул рукой и перебрался через декорации к актерам. "Госпожа Лейла" стянула с себя хиджаб и пожаловалась на то, что в студии невероятно душно и нет никакой возможности умыться. "Жиль Мегаро" достал сигареты из пачки и закурил на месте, вызвав очередной приступ раздражения у "Лейлы".

Саид Джамал молча стоял возле оператора и сверлил взглядом фигуру, закутанную в темно-синюю одежду туарегов. Ему все казалось, что вот-вот сейчас он обернется и раскроет руки в приветствии, как это обычно делал Кариданна. Рядом зазвонил чей-то мобильник и деловой голос Эша прокричал в трубку:

- Нет! Нет! Я на студии! Да! Саид Мирани? Да, со мной! Интервью? Гардиан? Лондон? Нью-Йорк Таймс? Ребята, все будет на пресс-конференции! Пропуска разошлет мой агент! Все!

Щелкнув закрывающимся телефоном, Эш положил руку на плечо Саида. Зажглись софиты, режиссер выбежал с площадки, размахивая руками и заорал: "Пошла! Пошла музыка! Дым! Свет! Свет, я сказал!"

"Ле-ле-лей-ла...В те прекрасные дни, когда мы были вместе и помогали своим друзьям..." пел голос известного алжирского певца Шеба Мами на берберском. На цифровом экране сведения бежали строчки титров.