Начало отпуска

В деревнях какие-то странные представления о том, как должны складываться соседские отношения. Если у тебя душа нараспашку и всегда готов за жизнь поговорить - то ты нормальный, а если не хочешь никого внутрь пускать и о себе рассказывать больше, чем нужно, - это зазнайство. В Пекине тебя осудят и за то, и за другое, поэтому особой разницы нет, как себя вести. Даже если будешь тише воды и ниже травы, все равно обольют грязью.

А если еще в деревне найдется и девушка, которая когда-то была влюблена в Вэньхуа (а таких должно быть примерна половина деревни, ведь он очень красивый), то отпуск превратится в борьбу за выживание. Мэйлин попыталась представить себе, что будет, если она узнает, что в Вэньхуа влюблена другая девушка. Как ей тогда вести себя? Вдруг она его ждет все то время, пока он учился и работал в Пекине, и надеется, что когда-нибудь он вернется и обратит на нее внимание большее, чем на просто соседскую девчонку? Мэйлин от этой мысли стало даже жарко и страшно. С другой стороны, всем этим девушкам, которые были в него когда-то влюблены, сейчас уже наверное тоже лет тридцать, как и ей, они все повыходили замуж. В деревнях кажется с этим не тянут. Ну, тогда, может быть, все будет и нормально. И Мэйлин порывисто обняла Вэньхуа, крепко к нему прижимаясь.

- Я просто не хочу, чтобы потом плохо говорили о тебе или твоих родителях, - призналась девушка. Она знала, что она - не идеальный человек, у нее много комплексов и недостатков, и было бы неприятно, если бы все соседи ходили и высказывали. Она с трудом представляла себе уклад жизни в деревне. Конечно, она жила в монастыре какое-то время, но там все было немного по-другому, как ей казалось. Там-то на тебя не приходят посмотреть все, кому не лень.

Вэньхуа обнял Мэйлин в ответ. Прижал девушку к себе и коснулся губами её виска. Вряд ли кто-то из любопытных соседей догадывался, насколько робкими бывают девушки из Пекина.

- Не будут, если смогут с тобой познакомиться, - ответил Вэньхуа. - Ты не можешь не нравиться.

К тому же мама уже была знакома с Мэйлин, и это означало, что вся деревня уже знала, что Дин тайтай очень довольна подругой сына, а это значило порой больше, чем личное мнение каждого жителя деревни в отдельности. Но именно это будет причиной, почему многим захочется посмотреть на Мэйлин.

Автобус выехал на трассу, которая шла вдоль реки Миньцзян. Вэньхуа засмотрелся в окно. В Сычуани была особая природа, и здесь, среди рек, водохранилищ, лесов и водопадов очень хотелось забыть о муравейниках больших городов.

Через проход от них сидела немолодая пара, судя по одежде - жители одной из деревень, возвращавшиеся из города. Они говорили на сычуаньском диалекте в том его первозданном виде, в котором Вэньхуа его понимал без проблем, но Мэйлин могла лишь догадываться о значении многих слов. Они обсуждали, стоит ли в следующий раз продавать овощи самим на рынке, или снова сдать их за куда меньшие деньги господину Вану, у которого там есть свои точки. Муж считал, что они и так заработали достаточно, а стоять на улице целый день никакого здоровья не хватит. Спор становился все более ожесточенным, и Вэньхуа был готов ставить на то, что упрямство жены окажется сильнее здравого смысла мужа.

- Ты понимаешь, о чем они говорят? - негромко спросил Вэньхуа у Мэйлин, чуть кивнув в сторону спорившей пары.

Мэйлин положила голову на плечо Вэньхуа и молча принялась смотреть в окно, любуясь местными пейзажами, довольно необычными и удивительными. В Пекине такого точно не увидишь - этой красивой реки и этого густого лесочка на том берегу, кажущих нарисованными, а не настоящими. Как на картинке или художественно обработанной фотографии. День был тёплым, и на небе ни облачка, голубизна отражалась на поверхности реки и почти что резала глаза своей неестественной чистотой цвета. Здесь не было привычного смога и задымленности больших городов, и казалось, что они не в двадцати километрах от областного центра, а где-то далеко-далеко от всей этой цивилизации, уничтожающей все живое и заменяющей на стекло и металл все вокруг себя.

Девушка отвлеклась от окна и перевела взгляд на пару по соседству, прислушиваясь к их разговору на слегка повышенных тонах. Она попыталась понять, что они обсуждают и некоторое время просто вслушивалась в слова. Это было непросто, потому что работал двигатель и из колонок звучала музыка, да и на каждой паре сидений кто-то переговаривался.

- Они о чем-то спорят, - озвучила Мэйлин самое очевидное из того, что могла разобрать из разговора немолодой пары. Она вообще сначала не была уверена в том, что это путунхуа, до того непривычно звучали многие слова, о смысле которых она могла только догадываться. - Они что-то хотят купить...нет, наоборот продавать...Овощи? - Мэйлин вопросительного посмотрела на Вэньхуа. - Они точно говорят на китайском?

Как и ожидал Вэньхуа, местный диалект Мэйлин почти не понимала. Её будут понимать все, потому что путунхуа был официальным языком, единым для всей стороны, а ей может понадобиться перевод того, что будут говорить остальные.

- Это сычуаньхуа, местный диалект. И в деревнях все говорят на нем, в Чэнду язык был бы тебе более понятен, - объяснил Вэньхуа. - Но все понимают путунхуа и могут говорить на нем, хоть и с акцентом.

В Китае было очень много диалектов, и в каждой провинции их могло быть несколько. Даже лингвисты не знали все китайские языки, да и один путунхуа можно было учить всю жизнь. Но при желании всегда можно было договориться, хоть диалекты довольно часто было сложно воспринимать на слух.

- У меня есть акцент? - спросил Вэньхуа.

Он давно жил в Пекине, и его уже не спрашивали, откуда он приехал, когда слышали, как он говорит. Но в первые годы учебы в университете ему пришлось много учиться, как говорить правильно на пунутхуа, причем в том виде, в каком на нем говорили в Пекине. Вэньхуа довольно быстро понял, что так ему будет проще в Пекине, потому что на него не будут коситься как на приезжего, который приехал в не резиновую столицу с явным желанием занять там чье-то место.

- Но он же вообще непонятный, - заметила Мэйлин, снова прислушиваясь к разговору немолодой пары, обсуждающей вопросы купли-продажи. Если бы Вэньхуа так разговаривал до сих пор, она бы ни слова не понимала из того, что он говорит. Мэйлин считала очень хорошим знаком то, что им всегда есть о чем поболтать, и они могут обсуждать что угодно, от медицины до акцентов. А теперь к той проблеме, что на неё придут все смотреть, как на чудо из чудес, добавилась ещё и проблема общения. Это ведь почти как иностранный язык. Мэйлин знала латынь и английский, оба на приличном уровне, а в итоге это знание ей не особо то и помогает.

- Когда мы только с тобой познакомились, мне казалось, что ты говоришь с акцентом. Не очень заметным, если не прислушиваться специально. А сейчас уже не воспринимаю, ты превращаешься в пекинца, - если бы не смуглая кожа, отличающаяся от кожи жителей северной столицы, можно было бы подумать, что Вэньхуа родился и вырос в Пекине. Он хорошо знал город, жил в нем достаточно долго и говорил на том путунхуа, на котором говорили в Пекине. Привык к метро и ритму мегаполиса. И, хотя Мэйлин пока не могла сказать точно, потому что не было опыта общения с теми, кто жил в его деревне, ей казалось, что он даже по поведению от них сильно отличается - более сдержанной городской серьёзностью. Ему бы, наверное, даже в голову не пришло идти к соседям и смотреть на чью-то там подругу.

- Где тебе больше нравится? Дома или в Пекине?

Вэньхуа усмехнулся. Он понимал сычуаньский диалект не хуже, чем путунхуа, хоть и успел немного от него отвыкнуть. Он давно уже думал на пекинском, и, когда приезжал в Сычуань, иногда тратил время на то, чтобы подобрать нужные слова на родном диалекте, хотя понимал по-прежнему все.

- Для меня Пекин уже дом, - ответил Вэньхуа. - Но здесь мне нравится, потому что можно отдохнуть от работы, дел и всего остального. Я бы уже не смог тут долго жить.

Он давно воспринимал себя с точки зрения профессии, в которой мог, как ему казалось, добиться немалого. А в Цзинлу не было не только отделения нейрохирургии, но и обычной поликлиники. До ближайшей больницы нужно было ехать десять километров, и там могли делать только какие-то простейшие вещи, потому что не было ни оборудования, ни достаточно квалифицированного персонала. Со всем, что сложнее аппендицитов и переломов, отправляли в Чэнду.

- И здесь я не смог бы работать по специальности. Так что лучше я буду приезжать сюда пару раз в год в гости к родителям, - сказал Вэньхуа.

Он давно перестал скучать по родной деревне как по дому. Еще в то время, когда учился в Чэнду. Довольно быстро привыкаешь любить родителей на расстоянии, когда резко улучшаются отношения и становится меньше недопонимания. И проще отвечать за себя перед собой, не оглядываясь на всех остальных. Когда тебе никто не говорит, что подумал, посоветовался с тетей Ван и дядей Ли, и все говорят, что лучше никуда не ехать, потому что слышали много историй, как некий Чжоу отправился учиться в город, и там вовсе пропал.