Гонка на выбывание

Тео тряхнул косматой головой, затем шумно фыркнул, отгоняя от себя запах ароматной стряпни, идущий со столовой. Ему всегда запрещалось побираться в зверином облике, выпрашивая что-нибудь вкусненькое у дежурных, но он никогда не мог спокойно пройти мимо, не заглянув в кухню, если там готовилось что-то аппетитное. А сейчас, судя по запаху, там готовилась курица. Пес уселся прямо под самым крыльцом и, вопросительно заворчав, уставился карими глазами на дверь столовой. Ну не могут же жестокие люди его проигнорировать и не дать кусочек этой божественной курицы.

Но сегодня что-то не задалось. Курицу ему не дали, наоборот, замахнулись полотенцем и отогнали подальше, потому что он мешался дежурным под ногами, когда те таскали ведра с водой из ручья. Тео вяло огрызнулся, но понял, что ловить ему тут нечего и придется добывать пропитание самому. Не то, чтобы он был адски или зверски голоден, но для него было делом принципа выпросить угощение. Угощать его не хотели, и младший разобиделся, уныло поплелся прочь от столовой, буквально всем своим видом изображая вселенскую скорбь и тоску по оставшейся на кухне курице. Вот так соберешься денек погулять в зверином облике, а выясняется, что тебе не рады.

Впрочем, уже спустя минуты три сеттер заметно повеселел, обнаружив в пожухлой осенней траве заинтересовавший его запах кошки. Незнакомый запах незнакомой кошки. И во что бы то ни стало нужно было выяснить, чья эта кошка и где она обитает, потому что в последнее время эти кошки вообще всякий страх потеряли и нагло разгуливали прямо по всей территории. Гонять кошек Тео тоже не разрешалось, причем личным приказом матери, которая явно питала слабость к этим нахальным мурлыкам. Но никто не мешает ему её выследить, потому что он все-таки охотничий пес, чует добычу, и должен эту добычу найти.

В кошачьей шкурке Маргарита чувствовала себя более чем уверенно. Страхи и трудности, связанные с первыми превращениями давно ушли в прошлое, а их место заняло желание все дальше и дальше углубляться в процесс постижения своей иной сущности, такой загадочной и притягательной одновременно. Так что, как только появлялась возможность, девушка покидала территорию монастыря и выпускала своего внутреннего зверя на волю, позволяя ему вдоволь насладиться практически безграничной свободой.

Сегодняшний день стал исключением – рыжая решила не уходить далеко, а разрешить кошке немного побродить по окрестностям и пообщаться с другими обитателями монастыря. Но после превращения все пошло не совсем так, как планировала Маргарита. Подобные занятия кошке скоро наскучили, и, получив свою долю ласки и внимания от чуть ли не половины встреченных людей, нахальная малышка направилась на поиски очередных приключений на свое пушистое мягкое место.

А те, в свою очередь, не заставили себя долго ждать. Ветер донес до рыжей подозрительный запах – запах опасности. Кошке уже доводилось встречаться в окрестностях монастыря с другими животными, которые, собственно говоря, животными в прямом значении этого слова не являлись, но никогда еще угроза не ощущалась так явно. Где-то, пока еще на приличном расстоянии от нее находилась собака. Причем она шла по следам рыжей шалуньи и, как подсказывали Маргарите инстинкты, несомненно, с худыми намерениями. А если быть точнее, то на нее охотились. Кошка почувствовала страх, заставляющий перебирать маленькими лапками с удвоенной скоростью. Нужно было как можно быстрее оторваться от преследования и спрятаться там, где пес не сможет ее достать. Только вот воплощению этого плана в жизнь мешало одно – рыжая и ее враг находились на открытой местности и найти какую-нибудь лазейку, позволяющую спастись от острых собачьих зубов, пока не представлялось возможным.

Жизнь маленькой рыжей кошки разделилась на две части: до того, как преследующей ее пес сорвался с места и постарался схватить пушистую шалунью и после этого. И если раньше Маргарита еще была в состоянии определять, по какой дороге бежит, и сможет ли эта дорога привести к желанному укрытию, то сейчас она полностью отдалась на волю инстинктам. А инстинкты эти «кричали» лишь о том, что нужно со всех лам мчаться вперед, спасаясь от грозного преследователя. И, вторя им, кошка припустила с максимальной скоростью, на которую была способна, в неизвестном направлении.

Прижатые уши, распушенный хвост, горящие диким блеском глаза – весь вид Маргариты говорил об охватившей ее панике. Она чувствовала, что злобный пес приближается, что пройдет совсем немного времени прежде чем он сможет ее настигнуть и сомкнуть зубы на тонкой кошачьей шейке, но рыжей совсем нечего было ему противопоставить. Кошка и так двигалась на пределе своих возможностей. К сожалению, маленькое тельце, хоть и обладало заметной ловкостью, не могло долго тягаться со скоростью и выносливостью охотничьего пса, который был рожден для выслеживания и ловли добычи. Так что Маргарите оставалось только держаться из последних сил и продолжать эту безумную гонку ровно до тех пор, пока это оставалось возможным.

Но, видимо, сегодня рыжая малышка успела чем-то серьезно насолить высшим силам, поскольку кроме одной беды, связанной с превращением в добычу для молодого и активного пса на нее надвигалась новая, которую она, поддавшись панике, даже и не замечала. Безумная парочка, увлекшись гонкой, постепенно приближалась к обрыву и, если чудо не должно было заставить Маргариту поменять направления движения, то и кошка, и ее преследователь буквально через несколько минут могли оказаться в серьезной опасности.

Расстояние между охотником и добычей заметно сокращалось, что не могло не радовать одного очень азартного Тео. Кошка была молодой и, видимо, еще совсем неопытной, потому что улепетывала на пределе своих возможностей. Старые кошки знают - ни одна собака не сунется, если развернуться и растопырить лапу с опасными когтями, а то еще и первой броситься, целясь в глаза. И неопытность маленькой рыжей шкурки шла Тео только на пользу.

Если бы кошка петляла, это дало бы ей преимущество, но она летела вперед по прямой, словно выпущенная стрела, и довольно быстро Тео развил приличную скорость, благо что мощные когти прекрасно цеплялись за землю, обеспечивая ему хороший разгон. Он почти чувствовал вкус кошачьей шкурки - этот теплый мохнатый привкус шерсти, пахнущей чем-то очень особенным, как пахнет любая добыча, пойманная самостоятельно. И кошки всяко приятнее уток, от которых разит болотом и прелой водой и которые охотно теряют перья, лишь бы только высвободиться из сомкнутой на их крыльях пасти.

О более серьезной опасности, чем встреча с кошачьими когтями, пес сообразил только когда широкой мохнатой грудью врезался в кошачье тело, все-таки его настигнув. Зубы клацнули в опасной близости от кошачьего загривка, рыжее тельце проскользнуло между передними лапами, оказавшись под брюхом, а под лапами внезапно пропала земля, и невразумительный шерстяной клубок, ломая ветки и цепляясь за все многочисленные кусты, коими порос склон обрыва, покатился вниз с ужасающей быстротой. Пару раз под спину попадались довольно большие камни, ощутимо чувствующиеся на хребте, и дважды сеттер значительно приложился головой об землю. Но, как это бывает в момент падения, он практически ничего не осознавал. Зато потом ему предстоит разбираться во всех своих шишках и синяках, и вряд ли это будет приятно.

Постепенно дистанция между добычей и охотником сократилось настолько, что если бы за этой погоней наблюдали зрители, у них не возникло бы сомнений – кошке конец. Ну, может, и не конец, ведь у нее оставались в запасе острые, как иголочки, зубки и внушительные коготки, но то, что рыжая малышка через несколько секунд должна была оказаться «в лапах» своего преследователя было фактом неоспоримым. Возможно, Маргарите действительно, не хватало опыта, или она просто поддалась панике, но выбранная стратегия вела к печальному результату, спасти от которого кошку могло разве только чудо.

Обычно считается, что «чудо» - это нечто приятное, способное как-то скрасить серые будни или прийти на помощь в трудной ситуации. Но сегодня Маргарите на своей шкурке пришлось ощутить, что это не всегда так. Когда одуряющий запах пса приблизился настолько, что заставил кошачье сердечко чуть ли разорваться от ужаса, произошло нечто невообразимое – земля, по которой можно было убегать от охотника, закончилась. И это стало неожиданностью, как для кошки, так и для ее преследователя, который уже был готов праздновать свою победу, но, в итоге, не только не смог прокусить рыжую шкурку, но и изрядно попортил свою. Вот пес клацает зубами где-то рядом с ее загривком, вот пропускает ее между лапами и оказывается сверху, а вот уже кубарем летит вниз по склону, увлекая за собой свою добычу… Так за несколько секунд погоня превратилась в падение, сопровождаемое истошным кошачьим воплем.

Считается, что кошка может остаться целой, упав даже с большой высоты. Но обычно, животному доводится совершать подобные подвиги в одиночестве, а не когда оно является частью мохнатого клубка, поскольку во втором случае, удачное приземление на четыре лапки представляется чем-то из разряда фантастики. Так что Маргарите выпала редкая возможность ощутить на своей шкуре все «прелести» ощутимых ударов о землю. И если бы рыжая могла сохранять сознание человека, то ее обрадовало только одно – обладающему большей массой тела псу приходилось сейчас гораздо хуже.

Наконец, падение прекратилось, чего нельзя сказать о страданиях бедного зверька. Боль, от полученных повреждений усилилась и волной прокатилась по маленькому тельцу, извещая о том, что испуганное животное собирается уступить свое место человеку. И теперь именно ему нужно было разбираться в том, что успели наворотить поддавшиеся своим инстинктам звери.

Небо отсюда казалось очень далеким. На фоне неба беседка на краю обрыва казалась еще дольше. А склон, поросший густым кустарником, очень непривлекательным. Среди кустов угадывалась широкая проломанная просека, которую он оставил своим телом. Превращение застало его уже к тому моменту, как он утвердился на одном месте у подножия склона на холодной и довольно влажной земле. По левую руку от него гудела бурная горная речка, по правую какое-то тело претерпевало обратное превращение, но Тео пока этого не видел, бездумно пялясь в зимнее серовато-голубое небо с тяжелыми снежными облаками, готовыми вот-вот прорваться обильным снегопадом.

Он пытался сообразить, насколько сильно он пострадал в этом падении и, не двигаясь, определить, не сломано ли у него что-нибудь. Тут же некстати засаднило разодранную щеку, руку, спину, бедро и еще парочку стратегически важных мест. Но вроде бы все конечности были на месте. Тео подвигал сначала руками, морщась от боли в отбитых мышцах, потом ногами. Кажется, он хорошо приложился правой ягодицей об какой-то камень. И головой. Вот как всегда, болит голова и задница. У всех как у людей, а у него черти что. Кстати, на лбу обнаружилась внушительная шишка, дотрагиваться до которой было не очень-то приятно. Тео ощупал правый висок, надеясь, что его металл с его головы не вывалился. Нет, вроде на месте, спина не поломана, и он жив сам по себе. Это не могло не радовать.

Если поначалу лежать на влажной земле было неприятно, то постепенно ее прохлада начинала казаться даже какой-то умиротворяющей. Потому что это хоть немного, но успокаивало боль во всем теле. Так, что же произошло? Ага, там была кошка, и там был обрыв. Обрыв вот он, виднеется, а где кошка? Потерялась во время падения? Вполне возможно. Тео наконец аккуратно повернул голову в сторону, чтобы увидеть не самый приятный взору процесс обратного превращения. Нет, ну надо же так вляпаться - из всех кошек ему попалась именно та, которая еще и не просто кошка, но и человек. Причем девчонка.

- Мильон извинений, любезнейшая, ваша рыжая шкурка ввела меня в заблуждение, - хрипло подал голос Тео, надеясь, что будет услышан и принят во внимание. Правда, наверное, он не очень вовремя он полез с извинениями. Надо было еще пару минут выждать. И Тео продолжил лежать на земле. Хорошо-то как, душеспасительно, телорасслабительно.

Процесс обратного превращения по понятным причинам никогда не доставлял Маргарите удовольствия, но сегодня интенсивность неприятных ощущений превзошла все допустимые пределы, надолго лишив девушку возможности ориентироваться в окружающей действительности. И даже когда тело вновь приняло свои привычные очертания и рот, уже человека, приоткрылся, чтобы сделать первый хриплый вдох, в голове рыжей оставалась звенящая пустота, не позволяющая испанке понять, где она находится, и что вообще здесь происходит и уж, тем более, разобрать обращенные в ее сторону слова.

Первым чувством, вернувшимся к Маргарите, стала способность слышать. Звуки резко ворвались в мирок девушки и заполнили его шумом несущей неподалеку свои воды реки, шелестом пожухлой травы, раздающимся откуда-то слева непонятным шуршанием. Затем появились запахи и ощущения. Причем, если первым рыжая была рада, то вот вторые, не считая приятной прохлады земли, особого удовольствия не доставляли, поскольку напоминали о недавнем падении и его последствиях. Эрнандес обладала внушительным багажом опыта в том, что касалось разнообразных травм, и по характеру боли худо-бедно могла судить о тяжести повреждений. Пары минут девушке хватило на то, чтобы удостовериться в своем невероятном везении. Ей удалось сохранить жизнь, и, вероятно, отделаться не слишком серьезными травмами. Опасения внушала только правая стопа, которая, судя по ощущениям, вполне могла быть сломана.

Дольше всего к рыжей не возвращалось зрение. У Маргариты все никак не хватало сил, чтобы приподнять ставшие свинцовыми веки. И когда испанке, наконец, удалось совершить волевое усилие и открыть глаза, на нее «обрушилось» бескрайнее хмурое небо, совсем не похожее на то, каким девушка привыкла любоваться изо дня в день. Вместе с возможностью видеть вернулись и воспоминания о безумной гонке, приведшей к столь плачевным последствиям. А вместе с тем в голове возник образ охотничьего пса, появление которого настолько напугало кошку, что она умудрилась даже не заметить приближающегося обрыва.

Издавая от боли что-то больше похожее на хриплое рычание, Маргарита с трудом повернула голову в ту сторону, откуда шел странный шум, и обнаружила лежащего рядом на земле потрепанного, но вполне живого Тео. В том, что перед ней младший из близнецов, рыжая не сомневалась. В монастыре не так много развлечений, поэтому сплетни о его обитателях распространялись в определенных кругах со скоростью пожара. И потому, хоть звериный облик Тео Эрнандес довелось сегодня увидеть впервые, она была уверенна, что он принадлежит именно ему и никому другому.

- Ну, здравствуй, Тео, - собственный голос показался Маргарите незнакомым. – Мы оба живы, и я так и не познакомилась с твоими зубами. Что весьма радует. Ты как, цел? Двигаться можешь?
Как бы там ни было, лежать и смотреть на небо можно, конечно, до бесконечности, но вот необходимость как-то выбираться из той передряги, в которую они попали, никто не отменял.

Уж неизвестно, что там были за сплетни, но Тео оставалось только надеяться, что о нем слышали исключительно хорошее. Хотя, учитываю его репутации не самого последовательного в своих симпатиях парня, вряд ли надеждам суждено было сбыться. Маргарита ответила не сразу, продолжала пыхтеть, рычать и копошиться, но его все-таки признала, правда, уже когда сфокусировала на нем взгляд. В ее роскошных рыжих локонах застряло изрядное количество листвы и прочего травяного и веточного мусора. У Тео сложилось впечатление, что ему не рады. Не сейчас, когда он, по сути, стал причиной всего этого падения. Но вины за собой парень не ощущал. Глупо винить собаку за то, что у нее сильные охотничьи инстинкты.

- Да чего мне сделается, - живенько отозвался младший из близнецов, впрочем, не торопясь доказывать эту истину на практике и все еще не двигаясь. Хотя куртка на спине уже промокла, а влага добралась до кожи. Кажется, он приземлился прямиком в какую-то лужу. Как он, обычно холеный красавец, сейчас выглядит со стороны, Тео старался не думать. Особенно о том, что на лице у него, скорее всего, боевой раскрас под партизана, состоящий из зелени, грязи и немножко царапин и прочих синяков. И внушительной, между прочим, шишки. - Шею не сломал - уже хорошо. А все остальное срастется, как на собаке.

Тео вообще демонстрировал удивительную живучесть. Не девять жизней, но что-то около того, потому что раз за разом ему удавалось из любой передряги выбраться относительно целым и невредимым. Потому что после такого падения он должен был обсыпаться отдельными косточками, а не шевелить ногами и руками, изображая из себя бодрячок. Когда пятно на спине начало расползаться ниже, к пояснице, Тео решил, что с него достаточно, и надо хоть переползти на более сухое место. Он с осторожностью сапера приподнялся на локте. Когда все твое тело превращается в одну большую отбивную, двигаться начинаешь как хрустальная ваза.

- Хотя мне кажется, что встречи с твоими когтями я все-таки не избежал, - и, аккуратно приподняв куртку и футболку, узрел на боку длинные тонкие царапины от кошачьих когтей. Царапины саднили, хоть и были не так ярко заметны на смуглой коже. Еще немного - и могла бы распороть ему живот, и хорошо, что не что-то другое. Тео все также бережно прикрыл царапины курткой, затем обернулся на Маргариту. - Ну, а какой у тебя процент урона?

Уж чем, а таким бесполезным занятием, как поиск виноватых в своих проблемах, Маргарита не занималась никогда. Какой смысл был злиться на Тео, если она сама сначала оказалась слишком беспечна, превратившись не там, где следовало, а затем и вовсе, поддавшись панике, наделала глупостей, приведших их к такому плачевному состоянию? Да и зачем было вообще тратить время на поиски причин, когда следовало разбираться уже с последствиями? А учетом того, что в этой ситуации они с младшим из близнецов могли рассчитывать только на себя и друг на друга, обиды и недопонимание и вовсе становились образцом отъявленной глупости, которая, как хотела надеяться рыжая, им с Тео была не свойственна.

К счастью, ее товарищ по несчастью пострадал не слишком сильно, хотя и выглядел достаточно живописно, учитывая грязь, синяки и ссадины, высокохудожественно нанесенные на его тело. Ну а главным «шедевром» стали спрятанные под футболкой царапины, которые Маргарита хоть толком и не смогла разглядеть, но, обладая богатым воображением, умудрилась представить, основываясь на тех сантиметрах смуглой кожи, которые все же предстали ее взору, а также не самом радостном выражении лица Тео. Когда она успела так попортить чужую шкуру, рыжая не представляла. Все что ей удалось воспроизвести в памяти – это собственные дикие вопли и кажущееся бесконечным падение. Но, видимо, ее талант к попаданию в дурацкие и калечащие себя и других ситуации здесь проявился по-максимуму, украсив, плюс ко всем остальным бедам, тело Тео малопривлекательным узором.

-За царапины извиняюсь, - искренне произнесла Маргарита, параллельно пытаясь шевелить руками и ногами, отчего стала походить на упавшую на спину черепашку. Как бы там ни было, ей в этой ситуации повезло больше. Зубы сеттера так и не сомкнулись на ее загривке, а само намерение здесь не считалось.
- Что же касается урона, то из самого неприятного – предполагаемый перелом правой стопы. Со всем остальным можно жить долго и, временами, даже счастливо.

Перестав шевелить конечностями, рыжая решила перейти к более сложному упражнению – подъем верхней части тела на локтях. Но первая попытка моментально закончилась провалом. Эрнандес, не удержавшись, рухнула обратно на землю с шумным вдохом. Приходилось признать, что до того момента, как она сможет сесть, не говоря уж о том, чтобы передвигаться, должно пройти еще немало времени.

Итак, подведем безрадостный итог этой ситуации. Шишка на лбу - одна, царапины - в количестве трех длинных штук, отбитая ягодица тоже одна, ссадин, - Тео пошевелился, определяя количественный показатель, - похоже что штуки четыре тоже наберется, и несметное количество прочих мелких повреждений, которые по отдельности не заслуживают внимания. Примем на веру то, что шрамы мужчин только украшают, потому что сам Тео в этом сильно сомневался. Он провел рукой по волосам, убирая длинную челку со лба назад. Ладно, хватит разлеживаться, тем более на мокром, пора подбирать свои кости и искать путь обратно в монастырь. Разве что вот новости про предполагаемый перелом не были приятными, но и не с такими повреждениями справлялись, что-нибудь, да придумают.

- Если ты и дальше планируешь лежать на земле, то я бы тебе предложил свою куртку, но она уже насквозь сырая, - пожалел Тео. - Я сам как раз в какой-то луже разлегся.

Морщась от боли в изрядно пострадавшем теле, Тео сначала выпрямился на одной руке, а затем плавно и очень осторожно перетек в позу сидя на корточках, и только после этого начал принимать вертикальное положение. Как выяснилось, голова у него - самое слабое место, не считая того, что титаном он может проламывать стены, так что не хотелось бы получить повторное сотрясение того, что нормальные люди именуют мозгом. Но голова не кружилась, черные точки тоже не мелькали, да и тошноты он не заметил, так что вроде обошлось.

- Надо как-то отсюда выбираться, - пробормотал Тео, наконец вставая на ноги и немного, самую малость, покачиваясь. Он отряхнул руки от грязи и постарался размять ушибленные мышцы, кряхтя и двигаясь весьма скованно. Один большой синяк. Неплохая идея - пойти и лечь в ледяной ручей, чтобы уменьшить боль от ушибов. - Будем все-таки надеяться, что у тебя не перелом, а растяжение или вывих. Помочь тебе пересесть на сухое?

Да, все люди в этом бренном мире - самостоятельны и самодостаточны, но Тео был воспитан в том ключе, что любой женщине нужно предложить свою помощь даже если она в ней и, бывает, не тнуждается. Иначе что он за мужик такой? И потом, даже с растяжением или вывихом двигаться самой становится трудновато, особенно если у тебя болит все тело. А оно явно болит.

Своих попыток перейти из горизонтального положения в положение хотя бы отдаленно напоминающее вертикальное Маргарита не оставляла. Лежать на земле девушке порядком надоело. И хоть рыжая, вторя своей звериной сущности, любила поваляться в самых неожиданных местах, одним из основных критериев для выбора «лежанки» для нее всегда оставался комфорт. Которого, при сложившемся положении вещей, явно не наблюдалось. А поскольку Эрнандес никогда не относилась к числу людей, способных безропотно сносить все невзгоды и не пытаться, как-то повлиять на ситуацию, то она была готова, стиснув зубы, снова и снова пытаться оторваться хотя бы какими-нибудь частями тела от земли.

- Спасибо, - искренне поблагодарила испанка Тео, в ответ на предложение оказать ей посильную помощь. – Я, для начала, попробую сама. Ты прав, нам пора отсюда как-то выбираться, а значит, мне нужно как можно скорее возвращать дееспособность. Так что, чем быстрее я смогу справиться со своей проблемой самостоятельно, тем лучше.

Стараясь, чтобы ее слова не расходились с делом, Маргарита сделала глубокий вдох и, вместо очередной попытки подняться на локтях, перевернулась на левый бок. Тело незамедлительно отозвалось на эти действия усилившейся болью, и девушке пришлось ненадолго замереть и переждать, пока волна неприятных ощущений схлынет. Дальше стало немного проще – найти подходящий упор для левой руки, медленно приподняться, поставить рядом с левой правую руку и, приложив усилие, перевести тело практически в сидячее положение.

Отдышавшись, Маргарита продолжила «издевательства» над своим измученным туловищем, пока не удовлетворилась занятой в итоге позой. Первый шаг на пути превращения из «человека лежащего» в «человека стоящего» был сделан. Но прежде чем радикальным образом изменить свои взаимоотношения с землей, девушка решила разобраться, в каком же состоянии у нее сейчас находится стопа. Несмотря на некоторые успехи, достигнутые ей за последнее время на поприще врачевания, рыжая продолжала придерживаться старого принципа «пока не пощупаешь - не поймешь». Так что, не тратя лишнего времени, Рита медленно потянулась к правой ноге, дрожащими пальцами развязала шнурки, стянула покрытый грязью ботинок вместе с носком и принялась любоваться постепенно начинающей опухать стопой. И это зрелище, надо сказать, не вызвало у испанки особого энтузиазма. И если бы девушка была склонна к драматизму, то она уже начала бы закатывать глаза и убеждать Тео оставить ту, что могла стать для него обузой и выбираться из передряги, в которую они попали, одному.

Настаивать на своем Тео не стал, вместо этого подошел к самой бегущей по камням воде, щедро разбрызгивающей ледяные капли, и, присев на кромке, принялся умываться, смывая с лица разводы травы, грязи и крови. Вода приятно холодила ушибы и внушительную шишку на лбу, но неприятно щипала ссадины, так что довольно быстро Тео прекратил дрызгаться в холодной воде, стряхнул капли с рук и вернулся обратно к Маргарите, которая к тому моменту уже успела принять уверенное сидячее положение. Дела у той шли не то чтобы сильно хорошо.

- Я-то, конечно, не врач, - заметил младший из близнецов, присаживаясь на корточки перед девушкой. С высоты своего богатого опыта всяческих переломов он уже мог навскидку ставить диагнозы и выносить заключения. - Но выглядит это как перелом. Как будешь справляться с этой проблемой самостоятельно?

Он взглядом указал на распухающую лодыжку. По части врачевания Тео все еще ограничивался инстинктивным подходом, где поддержать, где нажать, где обезболить, а потом уже лечить так, как подсказывает ему чуйка и интуиция. Теоретически он, наверное, мог бы вспомнить все подробности предполагаемого лечения, даже рассказать о них в правильной последовательности, но предпочитал доверять себе, а не забивать голову ерундой, которой никогда в жизни не сможет воспользоваться, потому что не хватает банального понимания. Наверное, до этого, как и до всего остального, нужно дорасти.

Понятно, что с такой ногой карабкаться практически что по отвесному склону, даже зная о тропке, по которой можно относительно быстро подняться наверх - это нужно быть совсем отмороженным на голову и прочие части тела. А потом лечить все возникшие осложнения, самым неприятным из которых может быть разрыв связок, а то и какая-нибудь гангрена. И процесс это не очень быстрый и простой. Но, пожалуй, единственное, что Тео действительно хорошо делал (не считая воровства и взлома) - так это случал интуицию и лечил, основываясь на том, что она ему подсказывала. Если уж он однажды с перепугу перетащил отца с того света на этот, то с переломом лодыжки должен справиться. В том случае, если этого не сделает сама девушка.

Несмотря на некоторые успехи на поприще врачевания, причинять себе вред Маргарита все же до сих пор умела лучше, чем справляться с его последствиями. И если всякие порезы, ушибы, ссадины давно перестали для девушки быть какой-то проблемой, то серьезные травмы до сих пор вызывали затруднения и заставляли обращаться за помощью к опытному лекарю. Так что как бы рыжей не хотелось сейчас радостно заявить Тео, что она сможет вылечить себя на раз-два, но приходилось признать горькую правду – справиться с переломом ей пока не хватало силенок. И хоть испанка могла и попробовать как-то помочь своей беде, гарантировать мало-мальски приемлемый результат она бы не рискнула.

- Если стопа действительно сломана, а все указывает именно на это, то вероятность того, что я своими попытками лечения нанесу себе еще больший вред, очень высока. Снять боль, уменьшить отек – с этим я справлюсь, но вот срастить сломанные кости… - Маргарита покачала головой, - как говорится, я еще не волшебник, я только учусь.
Конечно, рыжая могла рискнуть и попробовать поиграть в доктора Айболита без поддержки со стороны, но подобные сомнительные занятия девушка решила оставить на крайний случай. И вообще следовало беречь силы, воспользоваться которыми в нынешнем состоянии организма было ощутимо труднее, чем обычно. И если уж что-то делать – то наверняка.

- Боюсь, на определенном этапе мне понадобится помощь. – Маргарите очень не хотелось напрягать Тео, но если он действительно смыслил во врачевании, а, как сейчас вспоминала испанка, она пару раз видела его в лазарете и, притом, не в роли пациента, его поддержка сейчас была бы незаменима.

Рита знала о тропке, которая позволяла подняться наверх пусть и не настолько быстро, как они скатились вниз, но, все же, за вполне понятное время. И ее всегда интересовало, много ли чокнутых умудрялось ей воспользоваться. И вот сейчас рыжей выпадала потрясающая возможность встать с этими образчиками лихости и, возможно, придурковатости в один ряд. Но от этого девушку пока отделяла распухшая нога. И пусть ей на помощь всегда могла прийти магия Воздуха, благодаря которой она была способна перемещаться какое-то время, не касаясь ногами земли, рассчитывать на то, что таким образом любительница поискать приключения на мягкое место доберется до самого монастыря, не приходилось.