Ни тебя, ни меня не посчитали поэтами

Доминика никак не предполагала, что все настолько закрутится - ну прямо-таки в тугую и беспощадную спираль, хотя, казалось бы, никаких для этого предпосылок изначально не было. Если только не предполагать, что мастер Флетчер со своей временами проявляющейся дотошной манерой докапываться до мелочей сам по себе является предпосылкой к чему угодно. Тогда это многое объясняет. В том числе, и то, что Доминика оказалась не просто в дурацкой ситуации - а даже, скорее, уже в обстоятельствах, пробивающих дно все стремительнее и стремительнее.
Лакруа попыталась четко и убедительно сообщить, что с ней все в полнейшем порядке и не требуется ни неотложной помощи, ни приводящих в чувство нотаций, но даже рта толком не смогла раскрыть. Чертов рассыпчатый рис - кажется, он в своеволии своем заполонял все, до чего только мог добраться. Во всяком случае, нормальное движение воздуха в легкие и обратно он точно осложнил знатно. Где уж тут пламенные речи толкать. Доминика замахала было руками, пытаясь ту же мысль передать жестикуляцией, но практически тут же замерла и напряглась, когда Флетчер предупредительно и осторожно коснулся пальцами спины девушки. Видимо, намеревался в случае необходимости выколотить проклятый рис из дыхательных путей ученицы, и это было по-своему логично и правильно - вот только Доминике такие прикосновения, исходящие от мастера Флетчера, в принципе казались чем-то неестественным, неподходящим шотландцу. Когда Флетчер в очередной раз выходил за рамки, которые ему навоображала француженка, Лакруа каждый раз исправно цепенела в изумлении. Хотя, наверное, уже пора было бы привыкнуть.
- Я в порядке, - наконец кое-как выдавила из себя Доминика. И попыталась, насколько это было возможно в раскрасневшемся виде, очаровательно и невинно улыбнуться. Мол, девочка-колокольчик, ну посмотрите же.

Лантайн сперва честно начала было соображать, что такое важное она могла позабыть сказать, по мере сил прокручивая в голове разговор с мастером Флетчером и отмечая воображаемыми галочками упомянутые моменты. Но рвения хватило ненадолго, заканчивала размышлять Евгения уже впопыхах, чисто символически вынеся самой себе вердикт "план выполнен". Потому что рядом разворачивался почти что драматический спектакль. Ну, относительно рядом, конечно - но все равно получалось, что Лантайн сидела почти что в первом ряду, знай себе наблюдай да восторгайся. Жаль только, слышно было плохо - мастер Флетчер громко говорить нужным не считал, и ученица в тон ему понижала голос, не выкрикивала оправдания, как от нее можно было бы ожидать. Оставалось только пытаться угадывать, о чем идет речь, по выражениям лиц.
И Евгения угадывала по мере сил. Благо, мордашка у подавившейся рисом смуглой девушки была более чем выразительная и позволяла строить щедрые и разнообразные, можно даже сказать, разноцветные и переливчатые догадки. Лантайн показалось, что внимание мастера девушку смутило, причем не в духе "мама, ко мне подошло начальство!" - Евгения бы сказала, что ученица смущенно порозовела.
В этом месте подсматривать за чужими чувствами стало уже даже как-то неприлично. Лантайн опустила было глаза, рассматривая кружащиеся в чашке с чаем чаинки, но любопытство оказалось сильнее вежливости, и очень скоро Евгения снова подняла взгляд. Ну увлекательнее же, чем сериалы по телевизору - живая-то драма.

Девушки в монастыре, кажется, если не все поголовно, то очень многие были образцами потрясающей стойкости и зачастую легко выкручивались из весьма непростых ситуаций. Данное конкретное стечение обстоятельств Флетчер бы неразрешимым или патовым не назвал - наверное, это отчасти и объясняло то, как быстро Доминика вновь пришла в полную боевую готовность. Хотя только что казалось, что поверх кашля ей и слова вымолвить не получится. Правда, бойкое "я в порядке", на взгляд шотландца, было скорее дежурным, выскочившим в режиме автоответчика. Но автоответчик у ученицы, признаться, был бодрым и сообразительным, легко и ловко принимающим на себя ответственность в мелочах.
- Рад слышать, - кивнул Лесли, убирая пальцы со спины Доминики - кустарный метод для исцеления от кашля, очевидно, здесь уже не понадобится. - Тогда позволите поинтересоваться о причинах вашего чрезмерно живого интереса к Евгении? Девушка против того, чтобы вы так настойчиво её рассматривали, - Цианид легко качнул в сторону Евгении подбородком, на всякий случай обозначая, о ком идёт речь. Обыкновенно Флетчер не считал чужие взгляды бесцеремонным вмешательством в разговор, мешающим общению, но Евгения, очевидно, воспринимала внимание Доминики именно так. И вполне могла на этой почве позабыть какие-нибудь важные для её затеи детали.
Мимоходом оглянувшись на Евгению, Лесли увидел два зелёных глаза, жадно фиксирующих происходящее. И удивленно приподнял брови, пытаясь этим жестом обозначить вопрос: Вы о проблеме думаете или сценой из кинофильма наслаждаетесь?

Провалиться под землю и переждать там ближайшие пару столетий - сейчас это казалось Доминике очень и очень привлекательным вариантом. Жаль только, на осуществимый план это никак не тянуло. Стремительно превратившись из статиста на заднем плане в главное действующее лицо, неосторожно махнувшись амплуа с щекастенькой блондинкой, Лакруа теперь понятия не имела, что с выпавшей ей ролью делать и как вообще в этой шкурке существовать. Блондинка к тому же тоже начала пялиться, только не с практическим интересом, как до этого делала француженка, а просто с нескромным любопытством, лишь изредка делая вид, что пытается культурненько опустить глазки. Украдкой от мастера Флетчера Доминика показала блондиночке под столом кулак - нечего, мол, глаза греть, не про твою честь сценку играем. Не похоже только было, чтобы отчаянная жестикуляция франыуженки могла хоть какое-то действие возыметь.
Правда, от необходимости что-нибудь отвечать мастеру девушку это не избавляло. Поэтому Доминика продолжала считать, что она по-прежнему находится в неловкой ситуации по самые уши. И света в конце туннеля пока не видно.
- Ну... как же - какая причина интереса? - протянула Лакруа, не удосужившаяся придумать, что бы она такого могла в похожей ситуации сболтнуть - да и как этим лазерным глазам горбатого лепить? все равно что пытаться от рентгена ребро-другое скрыть, - и поэтому не имевшая на языке вообще ничего осмысленного. Спасаясь, девушка попыталась потянуть драматическую паузу, но так и не придумала ничего лучше и внятнее, чем туманно заявить: - Рассматриваю вот...
Объяснение не тянуло на объяснение ни с какого боку и ни под каким видом. Хуже того, у девушки позорно горели уши и щеки, выдавая жгучее смущение. Доминика уткнулась взглядом в столешницу и сдавленно сообщила: - Я поняла. Простите. Больше не повторится.

Судя по тому, как замялась и принялась юлить и тянуть паузу Доминика, у неё то ли вообще не было внятного объяснения своим поступкам, то ли имеющееся в её распоряжении объяснение она считала неподходящим для ушей Флетчера. Причём неподходящим настолько, что лучше и легче было заготовленными словами подавиться и сидеть в виноватом молчании. Лесли едва заметно нахмурился - зарождающиеся и развивающиеся прямо в его присутствии на ровном практически месте тайны ему не нравились - но не посчитал нужным давить на ученицу, чтобы вырвать из неё слова, которые она так старательно прятала. Если Доминика желала оставить о себе именно такое впечатление - это было её полное право, и не Флетчеру его оспаривать.
- Я рад, что мы с вами друг друга поняли. Надеюсь, обещание вы сдержите, - сухо кивнул Лесли, у которого не то что на горизонте - уже в самом ближайшем обозримом пространстве возникала вторая нескромно глазастая ученица, и с ней тоже нужно было разбираться, её тоже требовалось как-нибудь усмирять. Поэтому времени на долгие проповеди не было - да и в целом Флетчер был не мастак произносить длинные речи, слова порой казались ему чересчур расплывчатыми и неконкретными. Проще было попытаться решить вопрос коротким сиюминутным замечанием.
- Теперь вас не унять? - поинтересовался Цианид, возвращаясь за столик к Евгении - девушка словно бы поменялась ролями с Доминикой и в свою очередь стреляла любопытными глазами, как будто пытаясь подслушать чужую беседу. - У меня есть лёгкое ощущение, что про вашу идею со стенгазетой вы уже успели позабыть за наблюдениями - скажите, это правда или я заблуждаюсь?

Было очень неприятно признавать, что Доминику поймали с поличным и устроили ей выволочку. Хотя, конечно, если говорить совсем уж строго, на настоящую выволочку это не тянуло. Слишком мало мастер Флетчер произнёс слов и слишком редко метал громоподобные взгляды. И тем не менее - девушка, в своём воображении дорисовавшая ситуацию до настоящей трагедии, воспринимала это именно как выволочку. Да почти как публичную порку, настолько оно ощущалось позорно и больно.
Дождавшись, когда мастер Флетчер отойдет на достаточное расстояние, Доминика разрешила себе слабость и тихонько, чуть слышно всхлипнула, как маленькая девочка, с тоненьким писком судорожно втянула в себя воздух. Ужасно хотелось поднять наполненные слезами глаза и драматически смотреть, смотреть, прожигать взглядом до самых костей, пока это что-нибудь не изменит, но с только что данным обещанием - не глазеть - это вязалось из рук плохо. Поэтому огненный взгляд, щедро увлажненный слезами, достался плошке с расковырянным рисом.
Какое-то время Лакруа, зависнув, созерцала безнадёжно остывший обед. Потом свирепо шмыгнула носом, сгребла со стола все приборы и ломанулась прочь, сдать посуду и идти на свежий воздух. Аппетит пропал, словно его здесь никогда и не проходило, да и вообще поводов дальше зависать в столовой Доминика не видела. Раз уж даже таращиться запретили. Конечно, потом, по трезвом размышлении это покажется ужасной глупостью - но сейчас обиженной и расстроенной девушке казалось, что лучше уж никак не присутствовать в столовой, чем сидеть тихой мышкой и смотреть исключительно в свою миску.

Евгения вполне отчётливо и громко ойкнула от неожиданности, когда мастер Флетчер внезапно вырос рядом, и уже с готовым вопросом. Лантайн-то считала, шотландец ещё все должен ходить вокруг второй ученицы, здравый смысл напополам с правилами приличия в неё вколачивать. А он вон как лихо провернулся. И уже со всем управился. Тогда понятно, почему он так легко согласился со мной возиться, мимоходом подумала Евгения. Если он и меня так же будет за считанные минуты, словно кота, выжимать и мотивировать на неделю вперёд - цены ему нет. Это я определённо удачно зашла.
- Вы отчасти правы, - покаялась Лантайн, решившая не врать, раз уж все равно оказалась поймана сидящей с мечтательно-отстраненной физиономией. - Я не то чтобы совсем забыла о задаче, но определённо отвлеклась. Впрочем, вопрос я все равно успела подготовить, вы не расстраивайтесь, одну деталь я вспомнила. Как вы считаете - нужны будут какие-то общие собрания? Рассказы о направленности газеты, разборы полётов, похвалы и пропесочивания? Или это излишество и лучше будет работать с каждым поэтом отдельно? Честно, я не знаю, как здесь стоит сделать. И очень бы хотела узнать ваше мнение.
В ожидании ответа Евгения снова принялась коситься по сторонам. И как раз успела заметить, как смуглая ученица, оскорбленно махнув хвостом, вылетает из столовой. Это только укрепило Евгению в определённой направленности мыслях, и, перегнувшись через стол, Лантайн громким полушепотом уточнила: - Простите, а можно задать вам личный вопрос? Скажите, вам не кажется, что эта девушка вас ревнует?

Евгения затрепыхалась более чем красноречиво - ну точно, думала не о том, о чем обещала, а о совершенно посторонних вещах. Лесли едва заметно пожал плечами - не то чтобы ему безумно понравилась эта черта, которую девушки сегодня демонстрировали наперебой, но, кажется, он уже начал постепенно к ней привыкать. Наверное, через какое-то время можно будет и вовсе с ней смириться. Раз уж отучить девушек от привычки перескакивать мыслями с предмета на предмет что издалека, что вплотную кажется невыполнимой задачей. Впрочем, один вопрос под руками у ученицы все же отыскался - значит, ее мысли пустились в пляс не сразу после того, как она осталась в одиночестве. Это радовало.
- Не думаю, что в таких частых всеобщих собраниях есть смысл, - едва уловимо мотнул головой Флетчер. - Разве что изредка, может быть, стоит собирать всех вместе по какому-нибудь не слишком серьезному поводу. Чтобы коллеги знали друг друга в лицо и чтобы сохранялась атмосфера дружного коллектива. А организационные вопросы, я считаю, лучше прорабатывать с каждым по отдельности. Чтобы ни у кого не возникало искушения подумать, что указания и замечания адресованы не ему, а соседу справа.
Как Доминика на всех парах понеслась прочь из столовой, Лесли тоже заметил. Но не ожидал, что Евгению это заинтересует, да еще и сильнее, чем дело, из-за которого ученица изначально начала разговор. Флетчер удивленно моргнул, осмысливая выдуманный ученицей "личный вопрос". И не согласился с высказанной Евгенией версией: - Нет. Не кажется. А позвольте узнать, вы этот сделали из желания романтизировать ситуацию или на неких серьезных основаниях? Поверьте, мне будет интересно, если вы пожелаете меня переубедить.

Рассуждения мастера Флетчера на тему общих собраний Евгения выслушала жадно - как стоит решить в этом месте, девушка вполне искренне не знала и готова была безоглядно положиться на чужое мнение. Потому как ну действительно, чёрт его знает, куда на этой грани следует качнуться, вправо или влево.
Мастер Флетчер предложил вообще никуда не качаться, а избрать промежуточный вариант. Более того - как показалось Евгении, шотландец на глаз ухитрился четко отсечь золотую середину между "не встречаться вообще" и "собираться по любому поводу". Так, чтобы и общие сходки были, и наездом на поэтические мозги они не выглядели.
А вот личный вопрос мастер воспринял уже не так благосклонно. Или, возможно, Евгении это просто почудилось из-за того, что Флетчер на её предположение ответил решительным отказом. Лантайн же ужасно нравилась её версия с безответно влюбленной и отчаянно ревнующей девушкой, да и красноречивый смущенный румянец на лице смуглой ученицы говорил в пользу этой версии. От испуга-то обычно сердце замирает, там не до румянца, а совсем даже наоборот.
- Нет, наверное, вы правы, - состорожничала Лантайн, не пожелав лезть в бутылку из-за чужих отношений. В конце концов, это личное дело взрослых людей. Не дети малые, сами как-нибудь разберутся, кто у них и кого ревнует или не ревнует. - Всё-таки я лицо, заинтересованное в романтических пьесах. Я, наверное, могу и без повода ситуацию романтизировать, просто по душевной склонности. А насчёт собраний - я поняла. Атмосферу сохранять, но чрезмерно не усердствовать, чтобы не давить на людей. Спасибо вам большое! И за советы, и за то, что согласились руку на пульсе держать, - улыбнулась Евгения. И принялась тоже бойко собирать посуду со стола: - Что ж, тогда пойду потихоньку собирать команду. До свидания!