Останови дыхание. Это югэн.

Коридор пустует и безмолвствует, ни от кого защищать Ксифенг не приходится – и сейчас это, пожалуй, только к лучшему. Потому что Эйнар сейчас может и не сообразить, что именно в такой чрезвычайной ситуации потребуется немедленно делать. Мысли играют в чехарду, но правил явно не знают, и смешиваются в никаким правилам не подчиняющийся бардак.
И даже та одна мысль, которая сейчас доминирует и пытается вместить себя как можно более ёмкое описание всего произошедшего, тоже какая-то смятая и невнятная. Не разум, а катастрофа. При виде хрупких и трогательных девичьих ключиц становится недееспособен почти полностью.

То, что Ксифенг в конечном итоге всё же отказывается от желания получить точные координаты комнаты Эйнара – это, безусловно, замечательно. Потому что Эспеланд ей сейчас не объяснит, как себя искать в этом жилом корпусе. Да и никому толково не объяснит, включая даже самого себя. Ориентируется в жилом корпусе юноша пока из рук вон плохо, а двери комнат, одинаковые, как близнецы, только усугубляют ситуацию. Эйнар пока находит свою комнату скорее наугад, чем по каким-то точным ориентирам, и не готов вслух посоветовать Ксифенг пользоваться тем же методом.

Ксифенг же – интересно, стоит ли называть её "госпожа"? – ведёт себя так легко, словно тем только и занимается, что целыми днями напролёт приручает рабов и раздаёт им указания. Во всяком случае, именно так это выглядит в глазах Эйнара. Пару секунд юноша с нерешительностью смотрит на протянутую к нему тонкую руку девушки, а затем нагибается и касается губами узкой ладони Ксифенг. Этот жест выглядит красиво и глупо одновременно. Смутившись, Эйнар отступает – но ещё успевает ляпнуть на прощание: – Навеки ваш.