Утро в горах

Ночь прошла спокойно, только иногда Мэйлин начинало казаться, что она слышит отдаленные хлопки, очень похожие на выстрелы - здесь в горах звук разносился далеко, но и Дауд и Зейнаб не придавали им значения, из чего Мэйлин сделала вывод, что им нечего опасаться. По-крайней мере пока что. Ей даже удалось немного поспать, хотя она и просыпалась каждый час, чтобы проверить состояние Вэньхуа. Зейнаб оставила ей пару свечей, потому что на ночь генератор выключали, а Мэйлин нужен был хотя бы минимальный свет, чтобы проверять, не выступила ли на пластыре кровь и какое давление показывает тонометр. Все было хорошо, давление и пульс были все еще низковатыми, но пластырь был сухой и чистый, Вэньхуа дышал спокойно, хоть по большей части и поверхностно, так как швы не давали ему сделать полноценный вдох. Мэйлин не стала оставлять дренаж в ране, чтобы смотреть, есть ли отделяемое, и ей приходилось ориентироваться только на то, что она слышала через стетоскоп. Но пока все было довольно хорошо. Можно было уже допустить мысль, что критическое состояние миновало.

С утра она успела переодеться обратно в свою одежду, в которой было намного удобнее, чем в традиционном местном наряде, наскоро позавтракать и разложить чисто вымытые, но еще не обработанные антисептиком, инструменты на тумбочке, которую разрешил использовать Дауд, прежде чем отправился в деревню, чтобы узнать новости и поговорить со старостой о гостях. Зейнаб подметала двор, что Мэйлин казалось довольно бесполезной затеей, но у всех свои развлечения.

А пока у нее было время немного поковыряться в сумке с медикаментами, чтобы определить наличие тех или иных лекарств. Вчера Мэйлин собиралась в спешке, да еще и с двух комнат сразу, поэтому о количестве необходимого догадывалась лишь только примерно.

Вэньхуа проснулся, но долго не шевелился и не открывал глаза. Он слышал, что рядом ходила Мэйлин, но чувствовал сильнейшую физическую усталость, мешавшую думать, двигаться, и тем более говорить. Дышать все еще было больно, на груди как будто сидел кто-то тяжелый, мешавший вздохнуть или пошевелиться. Кожа под пластырем чесалась. Сложно сказать, чувствовал ли он себя лучше, чем накануне. Сейчас Вэньхуа лучше осознавал свое тело, но от этого и лучше понимал все те ограничения, которые накладывала на него эта рана. Он понимал, что вряд ли сегодня или завтра сможет просто самостоятельно встать и ходить, и неизвестно, сколько времени понадобится, чтобы он был в силах уйти отсюда, если возникнет такая необходимость.

Через несколько минут Вэньхуа все же сделал над собой усилие и открыл глаза. В комнате было светло, и можно было чуть лучше осмотреться. Он стал искать взглядом Мэйлин и даже попытался привстать на локте, но последняя затея оказалась явно глупой, потому что чуть стихшая боль в груди разгорелась заново. Вэньхуа лег обратно на подушку.

- Доброе утро, - сказал он.

Голос был тихим и хриплым, но говорить было чуть легче, чем вчера.

Мэйлин не заметила, как проснулся Вэньхуа, и обернулась только после того, когда услышала с кровати его тихий голос. Он выглядел чуть лучше, чем вчера, но все равно его кожа было непривычно бледной по сравнению с ее обычным южным оттенком. И на солнце Вэньхуа почти сразу становился чуть ли не бронзовым, тогда как Мэйлин моментально обгорала.

- Доброе утро, - улыбнулась девушка, после чего собрала медикаменты обратно в сумку-холодильник, закрыла его и поднялась с пола, на котором сидела, потому что других поверхностей, на которых можно бы было с комфортом расположиться, здесь не было. Кроме ее кровати, но Мэйлин решила, что на полу ей все же будет удобнее.

- Как себя чувствуешь? - Мэйлин подошла ближе к кровати Вэньхуа и присела на краешек, чтобы сильно его не стеснять, потому что кровати здесь были и без того узкие. Она наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку - кожа Вэньхуа все еще была прохладной, - но еще и затем, что ей просто было это необходимо. Она так редко говорила ему о том, что дорожит им, что это даже начинало казаться неправильным. А ночью Мэйлин даже несколько раз приснилось, что все сделанное ей не принесло никакого положительного эффекта - после этого, подскакивая в холодном поту, она долго слушала дыхание Вэньхуа, силясь услышать в стетоскопе хоть какие-то отклонения от нормы.

Мэйлин терпеть не могла повреждения легких, они всегда были сложными, муторными на заживление и тащили за собой ворох проблем, которые не всегда удавалось избежать. Но, если ты кардиохирург, ты все равно считаешься торакальным хирургом. А потому от легких никуда тебе не деться.

Когда Мэйлин села рядом и поцеловала его в щеку, Вэньхуа улыбнулся. Она была единственным хорошим, что было во всей этой ситуации, хоть он был бы больше рад, зная, что она в безопасности.

- Лучше, - ответил Вэньхуа.

Он вспомнил, как Мэйлин приезжала к нему в Пекине, когда он остался дома из-за температуры. Тогда это было мило и наивно, сейчас - совершенно иначе. Всерьез. И светлое будущее было отгорожено окружавшими деревню горами. Было много того, о чем в иной ситуации он бы стал говорить. Но сейчас говорить было тяжело, и проще оказывалось заранее предположить исход подобных бесед.

Например, он мог спросить, отдыхала ли сегодня Мэйлин. Он видел, что совсем не отдыхала или почти не отдыхала. Но она постарается его успокоить. Можно было сказать о том, что он боится, как они смогут уйти отсюда в случае нового нападения, но вряд ли Мэйлин реально думала о том, что делать в этом случае. Она наверняка всю ночь следила лишь за тем, чтобы его состояние не ухудшилось. Еще глупее было бы попытаться её уговорить, чтобы в случае опасности она бежала одна. Они чуть не рассорились, когда обсуждали пациента, у которого были все шансы остаться инвалидом, и его подругу, и Мэйлин еще тогда четко обозначила свою точку зрения. Затевать этот спор сейчас было бессмысленно, и он мог привести лишь к ссоре.

- Как ты думаешь, когда я смогу встать? - спросил Вэньхуа.

- Думаю, где-то через неделю, если не будет никаких осложнений, - прикинула Мэйлин. - Но в среднем восстановление идет две недели, а полностью работоспособность возвращается к третьему месяцу реабилитации.

Обычно восстанавливались дольше. Мэйлин чаще сталкивалась с такими ранениями, чем Вэньхуа, и могла давать хотя бы приблизительные прогнозы. Но она понимала, что Вэньхуа не будет просто лежать и ждать, когда можно будет подняться с кровати. Он был упрямым и не всегда мог признать свою неправоту, а сейчас, видимо, решил, что может что-то изменить, если встанет раньше, чем она, как лечащий врач, ему позволит. Но Мэйлин не хотела с ним спорить сейчас по этому поводу. Поспорит потом, как Вэньхуа начнет делать попытки самостоятельно вставать.

Ей не давала покоя мысль воспользоваться врачеванием, хотя до этого она никогда такие ранения не лечила, кроме как хирургическим путем. Но здесь была своя опасность - необходимо было считаться с реальными сроками заживления. Если Вэньхуа будет восстанавливаться быстрее, чем можно бы было ожидать, это вызовет ненужные вопросы и подозрения у Майка, ведь он присутствовал при операции от и до и тоже не просто так получил специальность медбрата. А ненужные подозрения ей совсем ник чему. Ситуация складывалась патовая, с одной стороны, Мэйлин и самой хотелось поскорее вернуться хотя бы в госпиталь, с другой, для них выгоднее было оставаться здесь до тех пор, пока Вэньхуа не восстановится настолько, чтобы его можно было безопасно транспортировать.

- Давай поменяем повязку и обработаем швы? - предложила Мэйлин. - Тебе нужно обезболивающее?

Это было долго. Но Вэнхуа понимал, что это - необходимость, а не решение Мэйлин, хоть и надеялся, что может немного сократить этот срок. Неделя, тем более две - это много. В прошлый раз боевики приехали через несколько минут после того, как к нему попал раненый, и вряд ли сейчас они намеревались ждать. Вэньхуа не привык находиться в шкуре пациента. Сейчас он понимал, что было в голове у тех, кто уговаривал его во время обсуждения лечения, нельзя ли восстановиться быстрее. Будто врач мог решить, поставить где-то подпись, и реабилитация проходила бы вдвое, а то и втрое быстрее. Или как будто он из природной вредности твердил, что первые три недели после инсульта нужно лежать и наблюдаться, даже если кажется, что стало намного лучше.

- Давай, - согласился Вэньхуа. - Лучше да, но могу обойтись, если лекарств мало.

Он не знал, что смогла забрать из госпиталя Мэйлин, а лекарства могли пригодиться не только ему, потому что на деревню могли напасть снова. Даже если новых нападений они могли не застать, имевшийся запас нужно было растянуть на несколько дней.

Вэньхуа откинул с груди одеяло, стараясь не перемещать локти относительно грудной клетки, потому что иначе боль резко усиливалась, и посмотрел на длинный пластырь, закрывавший рану. Было странно понимать, что все это происходит с ним самим.

Лекарств было мало, но Мэйлин решила сейчас на них не экономить. Тарик сказал, что нападавшие никогда не оставляют раненых - Вэньхуа просто повезло, что никто не стал проверять, насколько метко в него выстрелили, в противном случае он бы здесь не лежал, значит, это обезболивающее в ближайшее время понадобится только ему. В любом случае, боль никогда не нужно терпеть, потому что на это уходят все резервы организма, которые можно бы было потратить на восстановление. Оставалось только надеяться, что нападавшие, если и вернутся, то на этот раз обойдутся без новых жертв.

- Я добавляю эпинефрин, чтобы лидокаин действовал дольше, - Мэйлин ввела в катетер еще по одной ампуле лекарств прежде чем снять пластырь. Адреналин хорошо помогал в таких случаях, повышая давление и пульс, а, значит, усиливал кровообращение, отчего ткани получали больше питания и кислорода.

Шов был не косметическим, а потому довольно толстым и некрасивым, он шел вдоль реберной дуги под пятым ребром, было хорошо заметно шовный материал, нитки которого торчали во все стороны, покрытые толстым слоем зеленки. Потом останется заметный рубец, но его можно будет со временем убрать, когда они вернутся в госпиталь или даже в Пекин, точно также, как она избавилась от шва на ладони. И было даже хорошо, что ей просто удалось расширить ребра и обойтись без их переломов, потому что пуля прошла точно между костями и застряла в перикарде, но все равно пройдет много времени, прежде чем все повреждения восстановятся.

Она смочила ватный тампон в зеленке и щедро обработала след от ранения. Мэйлин надеялась избежать воспаления тканей, которое могло развиться в таких походных условиях. - Выглядит так, словно я работала мясницким топором, - она недовольно покачала головой.

Шов выглядел устрашающе. И не торчащими во все стороны нитками, а расположением, ведь Вэньхуа очень хорошо знал анатомию. Он выжил чудом, потому что от попавшей в сердце пули мог умереть на месте, и потому что Мэйлин могла найти его позже и просто не успеть сделать но невероятное, что сотворила. И даже при успешно проведенной операции он мог не выжить из-за кровопотери, потому что в лазарете не было крови для переливания.

- Выглядит так, словно мне в сердце попала пуля, а благодаря тебе я остался жив, - сказал Вэньхуа.

Зеленка немного жгла, но зато кожа не так зудела. Удивительный и довольно экзотичный препарат, который очень любили на территории СНГ и довольно редко использовали в других странах. В Хусин швы обычно обрабатывали слабым раствором йода. Но зеленка содержала много спирта, и оттого вполне справлялась со своей задачей, просто при этом пачкала все вокруг.

- И вообще, на этот шов смотреть только тебе, - Вэньхуа улыбнулся.

Он говорил, чтобы отвлечься от неприятных мыслей. Боль уходила, и теперь было легче дышать и разговаривать. Вэньхуа бы даже попробовал сесть в кровати, но знал, что этим легко нарвется на Мэйлин, поэтому пока решил подождать.

- И мне будет стыдно каждый раз, когда я буду его видеть, - Мэйлин выкинула ватный тампон и подождала, пока зеленка не высохнет. Края раны не выглядели воспаленными, если отек и был, то совсем небольшой, но этого было логично ожидать, это ведь не простая царапина, которая заживает за пару дней. За такой шов ее бы никто по головке не погладил, будь она сейчас в госпитале, или тем более в клинике Хусин, где нужно было делать все красиво и аккуратно. Правда, там и условия были получше, позволяющие работать быстро и на пике изящества.

Мэйлин заклеила шов длинной полосой медицинского пластыря и укрыла Вэньхуа одеялом. Хотя сейчас в доме было тепло - солнце быстро нагрело маленькое здание - терморегуляция была сильно нарушена из-за кровопотери.

- Вот, - она погладила его ладонью по плечу и улыбнулась. - Скоро станешь совсем как новый. Будешь завтракать?

Мэйлин понятия не имела, во сколько поднялась Зейнаб, потому что когда она вышла из дома в семь утра забрать сухую одежду, завтрак уже был готов. Мэйлин бы даже в голову не пришлось вставать ни свет ни заря, чтобы приготовить рисовую кашу, омлет, свежий хлеб и что-то там еще такое национальное, похожее на острое мясо в густом соусе. Хотя ей в принципе очень редко приходило в голову готовить самостоятельно. Мэйлин верила, что вовсе не умение за тридцать минут собрать полный стол определяет ее как женщину, и тем более как человека, а потому даже не пыталась научиться сносно готовить, не угробив при этом половину кухни.

Вэньхуа встретился взглядом с Мэйлин и улыбнулся в ответ. Ему было холодно, хоть он и догадывался, что в доме должно быть тепло. Это лучше, чем жар, который может быть тревожным симптомом, особенно в таких условиях.

- Да, буду, - согласился Вэньхуа. - Можешь еще принести воды?

Во рту с вечера оставался противны привкус крови и просто хотелось пить. Вообще, как уважающий себя китайский врач, Мэйлин должна была первым делом назначить панацею - 喝多水*. Если китайский врач это средство не назначает - он так, самозванец в белом халате. К слову, Вэньхуа тоже был уверен, что за редкими исключениями обильное питье было полезным. И, если сравнивать его, например, с гомеопатией, оно было еще и дешевым назначением хотя бы чего-нибудь тому, у кого все пройдет само, если не мешать. Честнее, чем продавать очень дорогие сахарные шарики.

Вэньхуа чувствовал, что у него довольно резко менялось настроение. На смену страху приходила грусть, затем проблеск от общения с Мэйлин, а сейчас подкатывал гнев. Конечно, не на гомеопатов, тут были куда более осязаемые враги. Люди, стрелявшие в него и убившие Эда им даже не были знакомы. И эти люди считали, что вправе распоряжаться чужими жизнями.

- Конечно, - согласилась Мэйлин и поднялась с кровати Вэньхуа. Она вышла из дома, чтобы поискать Зейнаб, которую нашла под навесом - девочка сосредоточенно перебирала бобы для обеда. Увидев Мэйлин, она на ломаном английском спросила, как чувствует себя второй доктор, и, услышав, что лучше, чем вчера, произнесла на родном языке нечто, что Мэйлин расценила как короткую молитву в адрес их бога и пророка. Мэйлин стало немного даже обидно - почти шесть часов стоишь у неудобного стола, ковыряясь в ране при отсутствии нормальных условий, а в итоге благодарят все равно высшие силы. Как они здесь говорили? На все воля Аллаха? Ну, наверное.

Переборов обиду, Мэйлин попросила у Зейнаб поднос, на котором можно было принести завтрак Вэньхуа. Вряд ли после ранения он съест очень много, местная рисовая каша все равно сильно отличалась от той, что готовила его мама в Сычуани, а мясо было слишком острым и тяжелым для человека, пережившего такую кровопотерю, но Мэйлин решила, что Вэньхуа сам выберет, что ему больше понравится. К тому же гостеприимная маленькая хозяйка все равно нагрузила целый поднос, только в этот раз Мэйлин настояла, что сама донесет его до комнаты. Каша, все тот же омлет, свежие лепешки и мясо в соусе, в которое, как пояснила Зейнаб, надо макать лепешки - так вкуснее. И уж воды она тоже не пожалела.

- Знаешь, в чем похожи почти все культуры в мире? - спросила Мэйлин, возвращаясь в комнату, груженая подносом. - Что во всех гостей пытаются накормить на убой. Это все тебе.

Мэйлин не было несколько минут, в течение которых мысли сперва полыхали ненавистью к ранившим его боевикам, потом чернели от осознания вселенской несправедливости, ведь он, иностранный врач, нейрохирург, занимался не профильными пациентами у черта на куличиках, и за это едва не поплатился жизнью, затем снова был страх, что будет дальше, тонувший в сонливости. На задворках сознания уселся внутренний критик в коротком белоснежном халате, накинутом поверх формы Хусин. Он твердил свое, пока не был услышан. Это - эмоциональная лабильность, норма для в целом не нормального состояния. Для полного компота можно было расплакаться, а затем набраться удали и рваться с кровати. Но нужно лежать спокойно и дышать ровно. Когда-нибудь это пройдет. Как раз когда внутренняя буря немного улеглась, вернулась Мэйлин с целым подносом еды.

- Хозяева этого дома считают, что меня тут трое? - спросил Вэньхуа.

Было бы лучше обойтись легким бульоном и чем-нибудь овощным, но здесь не ресторан, а от принесенных блюд вкусно пахло. В конце концов, его всего лишь ранили в сердце, а не вырезали желчный пузырь.

- Можно я сяду? - уже серьезно спросил Вэньхуа.

Мэйлин пожала плечами, показывая, что не знает, какие именно мысли на уме у хозяев дома. Наверное, законы гостеприимтсва везде одинаковы, чтобы у гостей не приведи небеса не возникло ощущения, что им здесь не рады, нужно закормить их так, словно они живут в последний день в своей жизни. Может быть, перепуганная Зейнаб именно так и думала - что если для Вэньхуа вдруг замаячат безрадостные перспективы, так хоть поест нормально напоследок. Как будто в еде счастье.

- Хозяина дома зовут Дауд, - принялась рассказывать она, уставляя поднос на тумбочку возле кровати Вэньхуа, на той, где ночью она держала свечи. - Его сейчас нет, он спустился вниз в деревне, узнать новости. А за хозяйку здесь Зейнаб, его младшая сестра. Ей где-то лет двенадцать, наверное, сложно сказать точнее, она всегда ходит в хиджабе. Они немного говорят по-английски.

Это было, в общем-то, все, что Мэйлин знала о хозяевах дома. У нее не было ни времени ни особого желания узнавать больше, потому как любые расспросы она считала слишком личными, а, следовательно, совершенно неуместными. Но она никогда не считала себя слишком общительной, особенно в последние годы.

- Ты же знаешь, что нельзя, правда? - вопросом на вопрос ответила Мэйлин, услышав просьбу Вэньхуа. Швы были слишком свежими, чтобы их можно было тревожить. Она не волновалась о том, что они вдруг разойдутся, она скорее переживала о том, что это причинит Вэньхуа излишнюю боль. - Давай я подложу тебе еще одну подушку под спину, и будешь в полусидячем положении?