Весомый аргумент (тренировка по владению бо)

Розмари, у которой до этого в арсенале были только не самые лучшие по исполнению колющие удары, внимательно прищурилась, когда мастер Бо начала показывать что-то принципиально иное по исполнению. Рубящего удара британке как раз и не хватало для счастья, чтобы можно было уже начинать потихоньку тренироваться самостоятельно и пытаться придумывать простенькие комбинации. А после этого занятия, пожалуй, уже можно будет дополнительно заниматься собой самостоятельно. Если с одним только колющим ударом, держа в руках шест, особенно много не навоюешь, то вот размашистый рубящий уже открывал некоторый простор для воображения.

Повторяя за мастером, под первые два счёта Розмари просто шагала, прочерчивая шестом уверенную линию на уровне головы, переводя оружие на другую сторону и переходя в другую стойку. На взгляд девушки, ничего невообразимо сложного в этом движении не было, поэтому на следующие два шага британка уже рискнула подключить к движению ещё и силу, вместо рисования в воздухе плавной черты выполняя полноценные удары. Точно таким же образом, четырьмя спокойными уверенными шагами, выполняя при каждом шаге энергичный удар, Розмари вернулась на исходную точку. И слегка опустила вытянутую вперед руку, держащую шест, готовясь работать уже не на уровне головы, а на уровне шеи и, впоследствии, ниже.

Чтобы не было искушения постоянно следить глазами за шестом, проверяя, как он там, правильно ли движется – должен, по идее двигаться правильно, руки же у британки есть, дееспособные и отнюдь не самые кривые, с чего бы они вдруг должны скосить бо неизвестно куда – Розмари слегка приподняла подбородок, чтобы косить глазами вниз стало как можно более затруднительно. И следующие шаги так и выполняла, с обращённым к небу лбом, вынужденно глядя в одну точку просто потому, что в поле зрения шест почти не попадал. На взгляд Розмари, просто нужно было привыкнуть к тому, что бо и без неусыпного над ним контроля движется правильно, и тогда впоследствии уже можно будет так голову не задирать, а держать её в нормальном, более естественном положении.

У Доминики, как ни жаль, не было того опыта обращения с бо, который позволил бы ей сказать "ба, да я все эти ваши рубящие удары знаю!" и расслабленно ехать на этом знании, как получилось у некоторых участников сегодняшней тренировки. Лакруа подходила к упражнению с основательной честностью, призванной компенсировать полное отсутствие опыта. Сперва девушка на пробу качнула шестом в сторону ещё из стойки, проверяя: как, действительно она в эту позу попадает после удара? По этой пристрелочной, приблизительной дрожи вроде как и впрямь было похоже на то, что попадает. Француженка временно удовлетворилась этой первой приблизительной пробой и перешла к полноценным ударам.
Удары, вопреки опасениям Доминики, оказались в исполнении, в общем-то, такими же несложными, как и на вид. Основная мысль, которую француженке требовалось сейчас усвоить, была нехитрой и заключалась в том, что при шаге вперёд - или назад, не суть важно - требовалось перекатить шест на другую сторону тела и наклонить градусов эдак на девяносто, переориентируя оружие, поднимая его нижний конец на уровень головы или что там требовалось по ходу действия, а верхний, наоборот, опустить пониже, чтобы он, уходя назад, не вмешался у плеча. Проговаривать дольше и заковыристей, чем делать. Осознав же, что от неё требуется, Лакруа начала наносить удары ровно в том ритме, какой задавала сифу Бо, один громкий выдох на один удар. Слегка подвисла Доминика лишь на ударе на уровне колен, который в привычную логику "вверх-вниз" не влезал, требуя к себе прямо противоположного подхода. В этом месте Доминика, у которой до сих пор за счёт навыков фехтования получалось смотреть, как велено, строго перед собой, на пару секунд застопорилась и озадаченно глянула вниз. Но стоило разобраться, в чём хитрость, и дело снова пошло гладко, вплоть до самого конца упражнения.

Следующим этапом последовала отработка ударов. Тупая отработка ударов, не требующая ровным счётом никаких навыков и подготовки. Просто маши себе шестом в удовольствие и всё. Не забывай про зоны, в которые летит твой шест. И всё? А он как будто ждал чего-то невероятно сложного и красивого.

Он сделал шаг вперёд левой ногой. Махнул посохом. Ещё шаг - ещё удар. И третий. И четвёртый. Шест летит в голову. Теперь назад. Раз, два, три, четыре. Снова вперёд. Раз, два, три, четыре. Шест иногда летел криво. Ему было интересно, будут ли они проходить сегодня "мельницу". Он помнил это упражнение с айкидо. И оно ему очень нравилось. Правда, они вроде делали его не с бо - слишком большим оно было для его выполнения. Большим и неудобным.

Теперь - удары в грудь. Снова шаг. Удар. Ещё шаг. Удар. Три, четыре. Он не наблюдал за шестом, смотря на невидимого противника, стараясь поддерживать взгляд на одном уровне. Справа и слева красовался целый маленький отряд таких же, как он, неучей, либо впервые в жизни державшие посох, либо, напротив, уже знакомые с работой с ним. Кто-то упражнялся вслух. Он никогда не понимал всей прелести выдыхания вслух, но да ладно. Их проблемы его не касаются.

Серия из четырёх шагов-ударов вперёд-взад была сделана и он ждал новых приказания от мастера.

- Октавия, больше внимания ногам. Представь, что от них в землю идут корни. Самостоятельно поработай над стойкой и шагами, чтобы стоять устойчивее, - сказала Шэн, заметив, как одну из учениц стало заносить на ударах. - Арлетта, ты можешь видеть боковым зрением, не обязательно следить взглядом за шестом, а лучше просто чувствовать оружие. Вы же знаете, где стоят ваши ноги, даже если вы их не видите. Так должно быть и с оружием, - сказала Шэн уже всем.

Анна-Лиза справлялась неплохо и сама исправляла свои ошибки, хотя назад шла довольно неуверенно. Ошибка с шагами была похожа на систематическую во всей группе.

Она заметила, как старалась девочка-индианка, имя которой Шэн вспомнила не сразу, хоть её непальское происхождение позволяло ей запоминать и выговаривать и более трудные для ханьца имена. Облако.

- Ломэхонгва, не старайся шагать шире, чем тебе удобно. Пока просто запоминай правильное движение и привыкай к нему. Ты молодец, что не спешишь, - сказала мастер.

Она хорошо понимала сложности, с которыми сталкивалась девочка при работе с огромным шестом. Шэн была женщиной из касты воинов. Помимо нее и Рё Шэ все, с чем она училась, были мужчинами, то есть намного выше, тяжелее и в чем-то сильнее физически. Но это не мешало ни ей, ни Рё побеждать в поединках. Нужно было просто найти технику, которая была удобно лично тебе.

Лавиния, Розмари, Доминика, Куроук и парень-египтянин справились неплохо.

- Давайте поработаем с ногами, пока без ударов, - сказала Шэн. - Просто шаги и повороты. Бо просто ведите так, чтобы ближайший к противнику конец смотрел вверх на уровне глаз. Шаг левой ногой вперед, разворот через левое плечо с шагом правой ногой назад, разворот на пятках через правое плечо. Поменяли ноги, делаем зеркально. Шаг с правой, разворот через правое, разворот на пятках через левое. Шаг правой. шаг левой, разворот через левое, на пятках через правое, шаг левой. Шаг правой...

Шэн отсчитала пару десятков этих простых сочетаний шагов, чтобы ученики успели к ним привыкнуть. Ноги - не самое зрелищное в работе с оружием, но очень важное и довольно сложное. Как минимум до тех пор, пока тело не запомнит логику движения и правильное распределение веса между стопами.

- Теперь почти то же самое, но с ударами. Правая нога впереди. Шаг левой, рубящий удар на уровне головы, шаг правой с разворотом через левое плечо, бьем по ногам противника, стоящего сзади, - Шэн нанесла рубящий удар, аналогичный последнему из тех, что ученики сегодня уже отрабатывали. Левая рука оказалась внизу. - Разворот на пятках, снова удар в голову левым концом бо. Шаг левой без удара. Повторяем зеркально. Шаг с правой, разворот с шагом левой, разворот на пятках, все три удара наносит правый конец бо. Шаг правой без удара.

Эту комбинацию Шэн тоже отсчитала пару десятков раз, выполняя каждое движение вместе с учениками. Сначала это могло казаться сложным, потом будет отработано до автоматизма и когда-нибудь, возможно, спасет в бою.

Октавия не спешила вдаваться в подробности и начинать посреди тренировки объяснять мастеру, что она, в принципе, уже сама поняла, из-за чего её занесло и как делать больше не надо. Во-первых, такого отчёта от Дженнаро никто не просил, а во-вторых, вдруг мастер даст ценный совет, если не лезть поперёк неё со своими комментариями. И совет действительно последовал. Октавия преданно закивала, послушно принимая предложение на веру: поняла. Я - корень, и хрен вы меня из земли выдернете, вот как стоять надо. Будем работать.

Пляска с шагами на первый взгляд девушку озадачила. На второй - озадачила ещё сильнее. Сперва Октавия задумчивости вскинула шест к плечу так, словно была солдатом караула и держала ружьё; потом, спохватившись, торопливо вывела один конец шеста вперёд - бо так держат, а своими больными огнестрельными фантазиями я подавиться могу. Потом, после занятия. Разбираться явно было нужно ногами, потому что глаза сплошняком транслировали какие-то ужасные картины. На пробу Октавия сделала первый шаг с левой ноги - и подзависла, соображая, как теперь развернуть себя через плечо.

Оказалось, все куда проще, чем бредилось глазам, надо было просто взять да крутануться на левой ноге, не усложняя. Правой ногой Дженнаро описала широкий, расхлябанный полукруг, так толком и не опуская ногу на землю, а сразу начиная ею новое шаговое движение. Потом дисциплинированно поставила левую, развернулась на пятках и начала всё по новой, только теперь с правой ноги. И так несколько раз, пока несложный алгоритм не отложился в памяти и ноги не начали шагать почти что сами, без активного участия головы. После такой подготовки добавить к комбинации удары шестом казалось проще, чем сразу начинать с ними вместе.

Не шататься. Я - корень. Торчу глубоко, гляжу далеко.

Первый удар с шагом Октавия нанесла осторожно, не желая опять начать качаться, как дохлая березка в бурю. На развороте Дженнаро опять подвисла, разбираясь, куда в этот момент движется шест - и, начиная уже понимать логику ударов, быстро сообразила при развороте спрятать левый конец шеста себе под мышку и за спину, чтобы потом тут же можно было при шаге снова с размаху отоварить им неприятеля по ногам. Когда в этот момент бо оказался смотрящим вниз, Октавия рискнула предположить, что никуда им двигать уже не надо, и провернулась возле шеста сама. Правая рука оказалась впереди, и теперь можно было опять с размаху долбить левым концом шеста. Гениально и просто. Отзеркалить и повторять до сочинения, логика ясна. Mama mia, какая ж я нынче сообразительная, как бы не спятить от счастья.

Ломэхонгва покрывается лёгким смущённым румянцем, когда мастер обращается к ней, и едва не роняет шест повторно. Для девочки важны не столько слова – которые оказываются ещё и ободрительными, так что сгорать от смущения и счастья отчаянным факелом можно уже сейчас – сколько сам факт того, что её замечают, воспринимают всерьёз и с ней говорят. Ломэхонгва вежливо кланяется в ответ, насколько девочке позволяет протянувшийся поперёк неё длиннющий шест, и с новой силой приступает к упражнениям.
Оказывается, сил вдруг может появиться столько, что и небо к земле притянуть получится. Просто потому, что на тебя кто-то внимательно смотрит.

Шагает под счёт Ломэхонгва исправно, как маленький заводной солдатик. Это кажется ей совсем не сложным – глаза преданно смотрят на мастера Бо, а ноги тут же повторяют. Когда тяжёлый шест не нужно вращать вокруг себя, а нужно просто удерживать его на весу, сразу и двигаться, и думать становится легче. Порой после разворота Ломэхонгва оказывается спиной к мастеру, и тогда девочка старательно выворачивает шею, чтобы всё-таки видеть, и шагает вперёд совсем уж наугад, понятия не имея, куда идёт и не окажется ли там чьей-нибудь спины. Ноги делают правильное дело, и это самое главное, а кому они при этом наступают на пятки, сейчас не так уж важно.

Когда приходит пора добавлять к шагам удары шестом, Ломэхонгва уже помнит базовую несложную комбинацию наизусть. И шагает и поворачивается, почти не думая о своих движениях. Это очень помогает девочке, когда она начинает одновременно пытаться бить шестом, но всё равно не решает всех проблем.
Шеста для Ломэхонгвы много. Или наоборот, это Ломэхонгвы мало для шеста. Кончик бо время от времени чиркает по земле, потому что девочка не успевает за ним уследить. Ломэхонгва же в это время упрямо и чуть неповоротливо загребает оружием воздух, опять начиная потихоньку отставать от общего счёта, но не сбиваясь с намеченной цели. И остановить её, пожалуй, сможет только то, что шест намертво воткнётся в землю да там и застрянет. Пока он просто изредка мельком цепляется – это не смертельно и даже не очень сильно мешает. Хотя, конечно, неприятно отдаётся в руках.

Когда мастер Бо начала раздавать замечания, Лавиния слегка напряглась, ожидая, что ей сейчас тоже выпишут парочку ласковых вербальных затрещин. Но нет, вопреки ожиданиям, к критике Касерес готовилась зря. В адрес Лавинии мастер Бо благосклонно промолчала - что, видимо, значило, что никаких фатальных косяков за девушкой пока замечено не было, можно было и дальше продолжать в том же духе.
Помимо реакции мастера у Лавинии был ещё и дополнительный способ отмечать свои успехи на занятии, под кодовым названием "смотри на соседа". В качестве такого образцового соседа Касерес, в перерывах между ударами успевавшая кое-как поглядывать по сторонам, наметила шагавшего рядом с ней молодого араба, по написанной на его лице безмятежности, странной для новичка, угадывая, что парень в этом боевом искусстве явно шарит неплохо - во всяком случае, для общего уровня ныне тренирующихся учеников. Араб тоже не схлопотал от мастера ни одного замечания, и Лавиния, уже успевшая назначить парня себе в злостные конкуренты, почувствовала краткий приступ ревности. Как это так - получается, примерно равны они что ли? Не дело вообще. Надо вырываться вперёд, и желательно немедленно. Касерес кинула в сторону парня короткий, но поистине уничтожающий взгляд и с рвением взялась за следующую комбинацию.
Разучить цепочку шагов было легко. Для Лавинии они все удачно вписывались в несложную формулу "шаг-и-поворот", а развороты через плечо выходили как-то сами собой, без тяжких размышлений о том, вокруг какого плеча крутиться в этот раз. Дисциплинированно отработав шаги, Ортега взялась за удары - голова-ноги-голова, три удара подряд одним и тем же концом шеста. Вверх-вниз-вверх. Главным было не втягиваться чересчур в бойкое чередование и не проваливать шест опять вниз после третьего удара, хотя руки так и тянулись опять нырнуть на нижний уровень, вопреки алгоритму. У Лавинии получалось чередовать удары как велено, а не как тянет, но это требовало от неё сосредоточенности и полного внимания. Поглядывать, как там идут дела у её названного "конкурента", было некогда.

Отсутствие критики и замечаний со стороны мастера Доминика немедленно восприняла как расписку в том, что если она и работает сегодня не идеально, то уж, во всяком случае, входит в плотную группу тех, кто на сегодняшней тренировке пока ходят в лидерах. Судя по тому, что сифу Бо не назвала достаточно много имен, "группа лидеров" пока большая, но это француженку волновало не сильно. Главное, что сама Доминика тоже как бы лидер, и это чертовски приятно, а всё остальное уже так, куда менее существенные мелочи.
Чтобы не выбиваться из "группы лидеров" - которая, вполне возможно, к концу занятия печально поредеет - Лакруа старательно следила за своими руками и ногами, пытаясь делать все в точности как сифу Бо говорит и даже на пустяках не ошибаться. Комбинацию шагов, которую в группе разучивали первой, Доминика отшагала так ответственно, словно это было нечто невообразимо сложное, а не просто несколько шагов с разворотами. И так же ответственно взялась за вторую, более замысловатую комбинацию с ударами. Здесь уже нужно было больше думать, запоминать, где и как бо должен ходить вверх-вниз, какие кривые описывать в воздухе, поэтому двигалась девушка уже заметно медленнее, перед каждым очередным ударом выделяя себе немного времени на подумать. Сосредоточенность на деле была такая, что из Доминики можно было выжимать концентрат внимательности. Стопроцентный концентрированный сок сосредоточенности. И все это только ради того, чтобы ещё немножко повисеть на воображаемой доске "лучших учеников этой тренировки".

Розмари ощущала смутный призрак удовлетворения, чувствуя, что рубящие удары вроде как получаются на приличном уровне. Одобрительное молчание мастера Бо это подтверждало, и британка едва заметно кивнула себе самой, мысленно отливая слепок только что разученного движения в бронзе и перекладывая в копилку проверенных, правильных приёмов, подлежащих дальнейшему оттачиванию. Можно было со спокойной душой переходить к следующему заданию.

Комбинация из просто шагов на фоне предыдущего сплетения шагов и ударов показалась преступно простой. Розмари едва заметно нахмурилась, уже чувствуя, что впереди яма, в которую запросто можно угодить с разбегу: поверить обманчивой лёгкости движения, отнестись к заданию небрежно и в конечном итоге налепить на ровном месте ошибок больше, чем до этого – за всё время тренировки. У британки, к счастью, была вшитая в подкорку головного мозга, выставленная по умолчанию установка, что неважных движений в боевых искусствах не бывает. Розмари отнеслась к комбинации шагов всё с той же внимательной серьёзностью и не позволила себе ошибиться. Ни сейчас, ни позже, когда в работу включился бо.

Удары шестом, по сути, были ведь уже знакомые, пройденные и отработанные всего каких-то несколько минут назад. Явно недостаточный срок для того, чтобы ценное знание успело выветриться из памяти. Розмари и вовсе казалось, что принципиальных отличий от первой комбинации, разученной сегодня на тренировке, здесь и не было. Шаги вперёд-назад по-другому чередуются, да рубящие удары применяются не все и тоже с изменившимся чередованием. Разве что повороты добавились – но, поскольку время отработать повороты и привыкнуть к ним мастер предварительно ученикам предоставила, трудностей британка не ощутила. Розмари достаточно спокойно уложила видоизменившуюся комбинацию у себя в голове и так же спокойно её отработала, методично ударяя шестом на уровне головы-колена-головы.

Арлетта бегло и виновато кивнула, соглашаясь с Шэн - то, что американка постоянно косила вниз следом за шестом, конечно, говорило никак не в ее пользу. Всему виной было неискоренимое на первых порах желание постоянно контролировать движение бо, и какой бы прекрасной вещью ни было боковое зрение, оно с этой задачей явно не справлялось так, как того требовал пока усердно впадающий в паранойю мозг.
Но надо ему противостоять, что ж тут еще поделаешь. Стараться и догонять учениц, орудующих шестом более продуктивно.
Подняв шест так, словно уже целилась кому-то в висок и только и ждала момента, чтобы мгновенно провернуться и ударить вторым концом, Арлетта внимательно отработала комбинацию шагов и поворотов, привыкая двигаться словно бы отдельно от бо. Ноги сами по себе, выписывают по земле замысловатое плетение шагов, а бо - сам по себе, застывает в руках, а потом в нужный момент должен включиться и начать делать свою работу, опять же, отдельную от ног. Время, выделенное Шэн на то, чтобы отработать просто шаги, без ударов, очень помогало прийти к правильному пониманию. К тому моменту, когда пришло время снова пустить бо в дело, Арлетта могла позволить себе уже почти не думать о ногах, слегка задумываясь лишь над тем, с какой ноги шагать после поворота, и почти полностью сосредоточиться на движениях шеста. Для того, чтобы бо не дергался в руках в неуверенной агонии, а наоборот, спокойно и четко наносил удары, степени концентрации "почти полностью" вполне хватало. И даже еще оставалась сосредоточенность на то, чтобы не нырять взглядом снова за концом шеста, а не глядя, на ощупь рубить примерно на уровне колена. Ошибка, допущенная в предыдущей комбинации, никуда сама собой не делась к началу следующей, и Арлетта работала над тем, чтобы это самый провальный пока для нее момент оперативно исправить.

Финехас и не подозревает, что его физиономия, оказывается, так подозрительно выглядит со стороны. А вот поди ж ты. Безмятежность, видите ли, у него на морде лица написана. Преступная безмятежность, свидетельствующая о том, как ему все легко на этой тренировке дается.
Ну уж простите великодушно, какое лицо есть, таким и приходится пользоваться.
Складывается эта показная "безмятежность", конечно, из двух вещей. Во-первых, Финну пока что и впрямь не сказать чтобы адски сложно. Мастер Бо дает вполне выполнимые, понятные головному мозгу задания. А во-вторых, юноша в принципе не умеет делать сложное лицо, тем более – такое сложное, как будто он один на своих плечах весь мир тащит. Не умеет и не хочет уметь. Даже если бы Финехас сейчас умирал в муках от невыносимой тяжести выпавшего ему задания, на смуглом челе все равно цвела бы отчетливая печать безмятежного пофигизма.
А тут еще и умереть в муках негде, потому что все упражнения пока доступны для понимания.
С другой стороны, сложность помаленьку набирает обороты. Хотел чередование ударов, дурень? Получай и захлебнись. Финн отдает себе отчет в том, что он запросто способен запутаться, если ненадолго задумается о чем-нибудь не том, и неважно, что комбинация и трех разных ударов-то не насчитывает, талантливым растяпам и двух сосен более чем достаточно. Глаза у страха гигантские, кошмарит самого себя Финехас весьма качественно – пока не начинает наконец выполнять финальную версию упражнения. И тут же выясняется, что не все так ужасающе глухо и безнадежно. Если следить за тем, что делает шест, а не думать о том, сверлит ли юношу сейчас взглядом стройная миловидная брюнетка со взором берсерка. Финехас следит – уводит бо вниз, когда тому положено туда уйти и там покушаться на коленные чашечки, и поднимает выше, когда по рисунку комбинации следует начинать грозить чужой голове. Если не понтоваться, не считать, что в неотразимой крутизне своей руки и ноги могут сами все сделать без участия головы и не пытаться пробить все три удара бездумно, якобы на автомате, то запутаться в самом себе, в общем-то, проблематично.

Ярина дюже сильно подозревала, что мастер то ли про нее позабыла, то ли просто ее не замечает. Что то, что другое было обидно. Даже и не измерить так наскоро, что обиднее. Но обидно не настолько, чтобы швырнуть бо на землю, кинуть в толпу претензию, что одесситку тут от макивары не отличают, и с гордо поднятой головой уйти в закат. Ярина, конечно, опечалилась - если на нее не смотрят, так она, может, уже давно все удары бьет прямехонько наоборот от того, как надо, и даже об этом не знает - но терпеливо перешла к следующей комбинации, которая из просто шагов. Таки как раз то, что доктор прописал, а то почти у всей группы необходимость ходить спиной вперед вызывала оторопь. Ну разве что, парочка особенно продвинутых учеников с этим справилась шутя. Ярина продвинутым учеником не была, потому тоже ощущала оторопь. Бесследно, впрочем, растворившуюся при переходе к новому упражнению.
Пошагать и повертеться на месте просто так, без ударов, оказалось очень полезно - в том плане, что теперь Ярина не озадачивалась сразу движениями и рук, и ног одновременно, а с ногами успела более-менее разобраться и теперь задумчиво пыхтела над движениями рук. Одесситка была не такой маленькой и хрупкой, как старающаяся рядом девочка-индианка, но тоже, в общем, росточку невеликого. И как только шест начал ходить в руках более замысловато, чем при просто рубящих ударах вправо-влево, это стало заметно. Переворачивая бо в руках, чтобы снова отвести на замах конец шеста, который только что вылетел вперед, потому что по инструкции им требовалось ткнуть супостата, Ярина напряженно пыхтела и тяжело сопела так отчетливо, что даже и без голоса ее было распрекрасно слышно. Но справлялась, хоть и не так легко и ловко, как работающие рядом прекрасные и высокие валькирии, одесситка делала комбинацию чуть медленнее остальных, неизменно на последний счет еще только начиная делать последний шаг в связке. Но в целом справлялась, что было приятно.

Анна-Лиза собой в целом довольна. Есть у девушки эта неискоренимая привычка, от которой никуда не деться - не ругать себя, любимую, пока со всех сторон не скажут, что так дела не делают. Сейчас стороны молчат, и Саволайнен немедленно начинает ощущать себя молодцом. Толковой ученицей. Если успеть размечтаться, так Анна-Лиза запросто дойдет до того, что она еще и талантливая - самая на этой площадке талантливая девушка, даже и среди парней. Ну, разве что мастер, может быть, ее в этом обгоняет, да и то в основном с высоты опыта.
В целом, наверное, это даже хорошо, что из-за непроседающего ритма тренировки времени размечтаться как следует у блондинки, в общем-то, и нет совсем.
К связке из шагов, в которую добавлять удары предстоит только глубоко позже, Анна-Лиза подходит с, казалось бы, неожиданной, никак сюда не пришивающейся легкомысленностью. Несерьезно, безалаберно и еще с десяток таких же синонимов, откройте словарь да посмотрите сами. Саволайнен кажется, что эта связка очень похожа на элемент какого-то танца. Возможно, даже бального. Шаг-вперед-и-поворот. Шаг-назад-и-поворот. Запомнить легче легкого. Держа бо наперевес и наискось, Анна-Лиза почти вальсирует с ним по площадке, репетируя цепочку движений то с одной, то с другой ноги.
Проблемы начинаются, когда приходится шагать и одновременно бить. С мягкими, почти нежными шагами, которые по площадке исполняет Анна-Лиза, резкие удары вяжутся плохо. Саволайнен мудрит, то ускоряясь, то замедляясь, ищет тот темп движений, в котором и шаги будут не слишком быстрыми и рваными, оставаясь по-танцевальному плавными, и при этом удары будут ударами, а не просто помахиваниями шестом. И на втором десятке попыток вроде бы что-то такое находит - уж по меньшей мере, находит тот темп, который устраивает саму Анну-Лизу и который Саволайнен выдерживает дальше до самого конца упражнения.

Ну, давайте поработаем с ногами, чего уж там. Чай, не в позе всадника часами сидеть. Курук вздохнул. Ему сейчас показалось, что он хотел бы увидеть на тренировке нечто большее, какие-нибудь суперсложные приёмы, вращения туда-сюда, в ту сторону да в эту. Может, даже нечто вроде спарринга. Ну, конечно, аудитория была не совсем для этого подходящая, ведь это занятие не по магии, которую знали даже маленькие дети. Пожалуй, он будет даже больше времени проводить на тренировочной площадке, авось, его заметит какой-нибудь мастер или обитатель, и всё это выльется в индивидуальную тренировку. Или спарринг. Которого ему почему-то сейчас жутко не хватало.

Схема с шагами только выглядела сложной и запутанной, на деле же всё было проще простого. Шаг вперёд, а затем разворот. Шаг назад уже с другой ноги, и снова разворот. И надо было ещё помнить держать бо на нужном уровне. Курук делал сначала медленно, чтобы не ошибиться, затем немного ускорился. Это было действительно просто, он только один раз запутался и сделал шаг назад с другой ноги. Ну и нужно было не забывать менять стойки.

Далее пошла какая-то путаница рук и ног. То парень забывал бить, то ходил не той ногой. На его счастье мастер уделяла им достаточно времени, занятие проходило последовательно, без лишней беготни, и через некоторое количество повторений у него получалось ошибаться всё реже и реже. Ноги вроде как сами по себе шли, и руки - параллельно гнули свою историю. Кстати, довольно странно то, что ему не сделали замечаний. Он был прям готов всё выслушать в свою сторону, так как был уверен, что косячит. И если сейчас мастер не выделит его, как ту же Октавию, он решит, что она следит не за всеми.