Еще одна попытка

Утро началось с того, что Мэйлин пришлось принимать роды у кошки.

В какой момент она из хирурга вдруг переквалифицировалась в ветеринара, да еще и акушера, Мэйлин так и не поняла, но кошка, которая успешно родила троих, внезапно решила, что с нее детей и так достаточно, и четвертый котенок, довольно крупный, застрял в родовых путях. Пришлось надевать перчатки и спасать кроху от его незавидной участи. Даже Зейнаб бросила все свои домашние дела и бегала то приносила чистые тряпки, то теплую воду, то бутылку с теплой водой, что на время заменила новорожденным мать, все еще занятую тем, чтобы разродиться последним плодом.

В итоге все обошлось достаточно благополучно. Последний малыш, хоть и не сразу задышал самостоятельно, все же издал свой первый голодный писк, но Мэйлин сначала пришлось кормить его из пипетки молоком, а потом носить на руках в теплом полотенце, чтобы согреть. Она хотела немного последить за его состоянием, чтобы убедиться, что его можно будет оставить под присмотром кошки-мамы, и с ним ничего не случится.

- Вэньхуа, смотри, что у меня есть, - донельзя довольная своими успехами на поприще кошачьего акушерства, Мэйлин решила поделиться своей радостью с мужчиной. Она любила кошек, ну и кто не любит маленьких котят? Они же такие милые. Тем более если ты своими руками помогаешь появиться им на свет. Она протянула ему маленький пищащий комочек, завернутый в несколько слоев плотного полотенца.

Вэньхуа уже начал понемногу вставать и ходить по комнате. Он мог дойти до душа, пару раз под присмотром Майка выходил во двор, чтобы подышать воздухом, но на этом нагрузки ограничивались, потому что голова все еще кружилась, а пульс учащался, стоило немного пройтись. При этом было немного легче, потому что не приходилось целыми днями лежать в кровати.

Но этим утром Вэньхуа задремал после завтрака и только недавно проснулся. Он сидел в кровати и ждал Майка или Мэйлин, чтобы выйти во двор, потому что без присмотра старался пока не ходить. Девушка вскоре пришла. Такой счастливой Вэньхуа не видел её не разу за все время, что они провели в этой деревне. Он улыбнулся и взял у нее из рук полотенце, в котором пищал слепой новорожденный котенок. Зверек ткнулся носом в его палец, затем попытался отползти в другую сторону. Вэньхуа улыбнулся.

- Только что родился? - спросил он.

В Цзинлу кошки постоянно приносили котят, и все эти кошачьи стаи помогали бороться с мышами, поэтому их обычно прикармливали и терпели. Но в первые дни кошки тщательно прятали свое потомство, и настолько маленькие котята редко попадались ему на глаза.

Мэйлин аккуратно указательным пальцем погладила котенка по маленькому лобику. Если бы она могла умереть от умиления, то сделала бы это уже раз пять подряд, потому что котенька выглядел таким маленьким и трогательным, таким славным, что Мэйлин даже забыла, что они все еще находятся в деревне в горах, где вообще-то иногда все еще стреляют по ночам, а у них нет никакой связи с госпиталем.

- Минут сорок назад, - ответила Мэйлин, наблюдая за тем, как маленький возится в полотенце, пытаясь найти удобное для себя положение и, может быть, немного поспать. - Мне пришлось роды принимать - он застрял в родовых путях. Крупненький.

Пока еще сложно было определить, мальчик это или девочка, а Мэйлин не умела определять как-то там по ушам или по еще каким-то подобным признакам, как иногда делали настоящие опытные владельцы кошачьего народа, но это пока было и не важно. Важно, что малыш был в порядке - тихонько пищал и возился, пока еще неуклюжий и слабый. У Мэйлин даже возникла мысль уговорить Вэньхуа забрать этого котенка себе, но она понимала, что его просто некуда брать. Не в госпиталь же, и сейчас он слишком маленький, ему нужно оставаться с матерью. И у нее уже есть кот, даже если он и живет у ее родителей. Словом, при их образе жизни им были противопоказаны любые животные, кроме тараканов. И то только потому, что тех кормить не надо, они могут мыло жрать.

- Их всего четыре. Зейнаб сказала, что эта кошка живет в деревне, но рожать приходит почему-то всегда именно к ним.

- Ты принимала роды у кошки? - Вэньхуа удивленно посмотрел на Мэйлин, продолжая улыбаться. - Хотя, ты даже краниотомию сделать можешь, если сильно нужно.

Вряд ли достать котенка, застрявшего в родовых путях, сложнее, чем распилить человеческий череп, если до этого ничем подобным не занималась. Но того пациента Мэйлин спасла столь же успешно, как и кошку с котенком.

- Он очень милый, - сказал Вэньхуа, глядя на то, как котенок возился в полотенце, карабкаясь по складкам розовыми растопыренными лапками. Иногда он тихо, но требовательно пищал, задирая нос, вокруг которого топорщились светлые усы.

Он либо искал кошку-мать, либо, если был сыт, надеялся удобнее улечься и заснуть. Ему пока явно не было дела до огромных странных людей, которые пытались с ним общаться и столь беспардонного его разглядывали.

- Я думаю, по Апгар это баллов десять, ты отлично справилась, - заметил Вэньхуа.

- Не могла же я его так оставить, он бы умер, - Мэйлин насупилась и покачала головой. Это оказалось проще, чем зашить огнестрельное ранение в черти знает каких условиях. - И мне Зейнаб помогала.

И это несмотря на то, что ей было всего двенадцать лет. иногда Мэйлин казалось, что девочка намного старше своего возраста - ей приходилось почти в одиночку тащить на себе все хозяйство, пока Дауд работал, чтобы обеспечить ей хорошее приданное. Хотя она и считала, что лучше бы Дауд дал Зейнаб возможность учиться в школе и хоть немного побыть ребенком. Сама Мэйлин в двенадцать лет думала разве что о том, чтобы не потерять своего любимого плюшевого котенка, да накормить мальчишек половинками земляных червяков. И уж конечно она не думала о том чтобы вскорости выйти замуж. Хотя она и в тридцать об этом не думала.

- Он не дышал, когда родился, - ответила она, забирая котенка, чтобы потом отнести его обратно кошке-маме, и поплотнее укутала его в полотенце. - Но сейчас вроде все хорошо. Отнесу его к кошке и вернусь.

Сейчас малыш выглядел здоровым и весьма довольным, хоть и продолжал пищать, но это наверняка от того, что пытался найти теплое и безопасное местечко, а слабые лапки путались в полотенце, цепляясь коготками, которые он пока еще не умел убирать, за мягкую ткань.

- Вот интересно, человеческие детеныши такие же милые, когда рождаются? - вслух поинтересовалась Мэйлин перед там как выйти из комнаты. Не то, чтобы ей сильно хотелось это проверять, но просто было любопытно на них посмотреть.

После этого утра Мэйлин могла смело внести в свой актив специальности ветеринарного акушера и ветеринарного реаниматолога. Дворовые кошки живучие, но этот котенок не справился бы без её помощи, а мог и мать утащить за собой.

Что касалось новорожденных человеческих дитенышей, то тут Вэньхуа был не в курсе. Из новорожденных детей он видел только Сяовэнь, дочку Цзиншу, и то на фотографиях. Еще в колледже его как-то на практике занесло на полтора дня в роддом, но это было на первом курсе, и дальше коридора, где катали ватные шарики и складывали марлевые турунды, пустили только пару девушек, которые планировали дальше учиться в этом направлении. Вэньхуа при всем своем стремлении как можно больше практиковаться, предпочитал слиться с интерьером и ждать, когда его заберут на практику в больницу, где он подрабатывал санитаром. Ему было спокойнее среди пенсионеров с ОЧМТ, чем среди толпы рожающих женщин. Детей он тогда и вовсе видел издалека, когда они были практически полностью завернуты в пеленки.

Во время его работы в ОРИТе, детское отделение, куда поступали тяжелые новорожденные, находилось по соседству, но туда Вэньхуа тоже не рвался за впечатлениями. Чисто теоретически он знал не только откуда берутся дети, но и как принимать роды, даже при некоторых осложнениях, но эту сложную науку они постигали только на фантомах, и Вэньхуа, как и большинство его однокурсников, предпочли забыть подробности вскоре после сдачи экзамена.

Мэйлин с Зейнаб устроили кошке отдельную палату в картонной коробке в укромном уголке позади двора, где кошка могла бы спокойно держать свой выводок. И кошка и котята выглядели здоровыми и спокойными, и Мэйлин подпихнула последыша к теплому кошачьему пузу, чтобы тот перестал пищать и мог приткнуться рядом с остальными своими усатыми собратьями. Они все были разными - один трехцветный в мать, другой угольно-черный, один рыжий полосатый, и серый полосатый - последний, которого выхаживала Мэйлин. Минутку постояв над кошачьим семейством и убедившись, что в порядке, Мэйлин все же оставила их в покое и дальше что-то мурчать друг другу, и вернулась обратно к Вэньхуа.

- В детстве я хотела стать ветеринаром, - сказала Мэйлин. - Всегда подбирала всех котят, птенцов, выпавших из гнезда, один раз даже хотела спасти лягушку, которая, как мне показалось, выглядела какой-то больной. Но она от меня бодренько куда-то упрыгала. Я даже Сяохуанди из воды вытащила, когда он еще маленьким был, - сказать точнее, Мэйлин страдальчески заламывала руки на берегу, пока котенка спасали, но она предпочла опустить подробности этого момента, - А потом увидела собаку с перебитой лапой и поняла, что не хочу смотреть на их страдания каждый день.

По сему выходило, что намного проще смотреть на людей с огнестрельными ранениями, оторванными конечностями, пострадавших в ДТП и прочих болезных товарищей, и тут крылась такая тайна, покрытая мраком, что ковыряться в ней не было никакого желания. Людей, наверное, не так жалко, как животных.

- Поэтому пошла в хирургию.

Вэньхуа слегка усмехнулся, когда Мэйлин сказала, как пришла в хирургию. В ветеринарии ей было бы намного проще, потому что там не пришлось бы так пробиваться через шовинизм, как в кардиоторакальной хирургии. Но она с боем получила место, позволявшее ей спасать людей, и теперь немало её пациентов должны были благодарить ту собаку с перебитой лапой.

- Людей не так жалко? - понимающе спросил Вэньхуа.

Он, например, считал что никогда не смог бы работать в педиатрии. Было как-то проще смириться с тем, что люди смертны, когда речь шла о взрослых. В нейрохирургии часто бывали серьезные травмы и опухоли, приводившие к инвалидности, а некоторые опухоли гарантированно давали рецидив даже при успешном удалении. С опытом Вэньхуа учился принимать это как данность.

- Может, пойдем на улицу? - предложил Вэньхуа.

Во дворе стояла лавка, находившаяся в тени раскидистого грецкого ореха, и там можно было прятаться от дневной жары и дышать воздухом. И все разнообразнее, чем сидеть и тем более лежать в комнате. Задний двор был скрыт забором и деревьями, и даже если бы кто-то дошел до дома Дауда и Зейнаб, вряд ли увидел бы, кто сидит во внутреннем дворе, а, значит, такие прогулки были безопасными.

Мэйлин кивнула. Люди по большей части сами виноваты в своих заболеваниях, особенно когда идут к ним годами, забивая на собственное здоровье, а потом требуют у врача, чтобы он дал им одну единственную таблетку, которая вмиг вернет им двадцать лет счастливой и здоровой жизни, а, главное, молодость, в которую ничего никогда не болело, кроме головы в похмельное утро. И многочисленные ДТП происходят от невнимательности или невежливости на дорогах, что тоже приводит к весьма плачевным последствиям. Животные же чаще страдают от людей, от их жестокости, невежества или безответственности. И они не заслужили подобное отношение к себе только потому, что человек внезапно счел себя венцом природы, которому все дозволено.

- Хорошо, пойдем, - согласилась Мэйлин. Они понемногу расширяли возможности Вэньхуа, но старались делать это очень аккуратно, чтобы не свести на нет все приложенные к этому усилия. Он уже несколько раз выходил из дома на улицу, и под жарким солнышком он не только быстро вернул себе привычный смуглый оттенок кожи, но еще и умудрился даже еще немного загореть, хотя, казалось бы, куда больше.

Мэйлин протянула Вэньхуа рубашку, которую одолжил Дауд. Хирургическая блуза, которая была на Вэньхуа, пришла в негодность сначала от выстрела, а потом Майку ее просто пришлось разрезать, чтобы дать Мэйлин доступ к ране. Она уже подумывала о том, чтобы просто сшить Вэньхуа новую рубашку из льна, тем более, что это заняло бы максимум день времени. Ей не хотелось брать у хозяев больше, чем то требовалось. - Помочь? - деликатно спросила она.

Одеваться пока было очень неудобно, потому что шов на груди тянуло при попытке поймать рукава, да и локти лучше было особо не поднимать, пока рана не заживет лучше. Вэньхуа не представлял, как справлялись люди, которым пилили ребра или грудину.

- Помоги, пожалуйста, - охотно согласился Вэньхуа.

Он не видел смысла в том, чтобы отказываться от помощи там, где реально в ней нуждался, и не считал, что, принимая эту помощь от Мэйлин, жертвует своей гордостью или рискует потерять лицо. Ему было неприятно в каких-то моментах осознавать собственную беспомощность, но он не хотел добавлять к этому еще и глупость, строя из себя непойми что. Рана вообще заставила его многое переосмыслить: он стал намного сговорчивее и уступчивее. Поначалу из-за того, что у него не было другого выхода, потом стал понимать, что так намного правильнее.

Справившись с рубашкой, Вэньхуа вышел во двор, держась возле Мэйлин. Он ходил медленно, но сейчас уже заставлял себя не торопиться, чтобы не возникло сильного головокружения. Силы возвращались к нему, и с каждым днем это становилось все очевиднее. Вэньхуа поздоровался с Зейнаб, после чего она ушла в дом. Дауда видно не было, но он часто уходил в деревню по делам.

Мэйлин помогла Вэньхуа надеть рубашку, чтобы ему не пришлось поднимать руки и тревожить рану. Многие пациенты отказывались от сторонней помощи, да что далеко ходить - она и сама до последнего упиралась и не позволяла медсестрам помогать ей одеваться, когда не могла даже завязать волосы в хвост. Ей казалось это ужасно унизительным. Мэйлин понимала, что она, скорее всего, была отвратительной пациенткой - она капризничала, делала по своему, срывалась на Вэньхуа, когда он хотел помочь, и вообще вела себя как маленький ребенок, которому внезапно запретили делать то, что он привык делать - купать кота в унитазе или рассыпать вокруг землю из цветочного горшка. Но собственная гордость вдруг оказалась сильнее благоразумия.

Она шла рядом, но не поддерживала Вэньхуа, пока он справлялся самостоятельно. К тому же так он всегда мог на нее опереться, если вдруг бы почувствовал себя хуже или неувереннее. До лавочки было не так далеко идти, но то могло показаться человеку здоровому, у Вэньхуа же этот путь занимал прилично времени и сил. Но им было некуда торопиться - впереди был целый день.

- Ты помнишь, как лечить ссадины и царапины? - спросила Мэйлин, когда они устроились в тени грецкого дерева, а она убедилась, что их никто не услышит. В ветвях трещали воробьи и какие-то другие мелкие птички, тут же гуляли куры, недовольно квохча, а гордый, но мелковатый петух ходил в отдалении, наблюдая за своим стадом.

На улице было жарко, но все равно легче дышалось, чем в замкнутом пространстве. Иногда поднимался ветер, шевеливший листья дерева, и этот ветер приносил с собой прохладу горных вершин.

Вопрос Мэйлин был неожиданным, и Вэньхуа не сразу понял, о каком именно способе лечения она спрашивала. В традиционной медицине поверхностные раны и ссадины лечились промыванием и пластырем, но она наверняка имела в виду другое.

- Помню. Остановить кровь с помощью синей энергии, если рана воспалена - снять воспаление голубой, если загрязнена - обеззаразить фиолетовой. Потом залечивать желтой, чтобы ускорить метаболизм, - рассказал Вэньхуа.

Мэйлин всего один раз рассказывала ему основы врачевания, но лечение пореза он проходил на практике, и потому неплохо запомнил. И пока Вэньхуа лежал, восстанавливаясь после раны, он старался вспомнить как можно больше из того урока, на случай, если выдастся возможность попрактиковаться самому. Но он пока не применял эти знания на практике, потому что Мэйлин говорила, что от этого будет только хуже.

Вэньхуа хорошо запомнил все то, что она тогда рассказывала ему на чердаке дома его родителей в Цзинлу. На миг ей даже показалось, что они снова вернулись туда, на залитый солнцем чердак, пропитанный запахами сушившихся трав, теплый и уютный, сидят на полу на гладких досках и разговаривают о врачевании. Наверное, это было сто лет назад. У них не было возможности прогнать всю теорию еще раз, поэтому Мэйлин пока решила просто выяснить, что из рассказанного еще отложилось в памяти Вэньхуа.

- А со своей раной ты бы что сделал? - снова спросила Мэйлин. Она специально не стала уточнять, что именно она имеет в виду - только саму кожу или и более глубокие повреждения тоже. Вэньхуа сам пару дней назад заикнулся о том, что теоретически помнит, что нужно сделать. Но теоретически знала и она, это не значило, что она может перейти к практике, потому что ни разу не занималась подобным. Тяжелее было лечить только целые системы сразу - кровеносную или нервную в том случае, когда заболевание носило системный характер и поражала по большей части весь организм. Тут нельзя было обойтись только точечным воздействием на какой-то орган. Мэйлин не отказалась бы от совета опытного врачевателя - сифу Лю, Бо-джи или сифу Грей, только вот они были бесконечно далеко отсюда, и нужно было учиться действовать самостоятельно.

- По логике, нужно было бы сначала лечить перикард и легкое, восстанавливать работу сердечно-сосудистой системы, а потом заживлять мягкие ткани и кожу, - начал Вэньхуа. - Но это мне не под силу. Поэтому я могу пока просто закрыть рану на коже, чтобы она не могла инфицироваться.

Это было не логично с точки зрения тактики лечения, но, выбирая из вариантов "не сделать ничего" и "сделать хоть что-нибудь", второй был предпочтительнее.

- Рана чистая и уже заживает, я бы использовал желтую энергию, чтобы ускорить метаболизм, - сказал Вэньхуа. - Это ускорит пролиферацию фибробластов и поможет быстрее закрыть дефект. Тогда можно будет хотя бы избавиться от повязки. Не думаю, что смогу сейчас сделать что-то еще.

Он задумался. Ему не нравилась эта идея. Как бы ни хотелось мыться в душе, не закрывая шов чем попало, он планировал расходовать ресурсы организма на самое ерундовое из имевшихся повреждений. И против этого восставали все его знания и установки, усвоенные во время работы.

- Подожди. Это не рационально, - Вэньхуа ненадолго задумался. - Вот есть организм, у него есть энергия, которая в норме течет определенным образом, и это соответствует соматическому здоровью. Если возникает болезнь или рана, течение энергии нарушается, и здоровой энергии становится меньше.

Он рассуждал вслух, потому что так сейчас было проще. Мэйлин в этом понимала и могла что-то подсказать или заметить ошибки в его рассуждениях.

- Если я буду лечить кожу через Анахату, я заберу часть энергии этой области, а она и так в дефиците. Это ведь глупо? - спросил Вэньхуа скорее сам себя. - Лечить глубокие повреждения так, как царапину, тоже не получится. А если сделать так, - он снова задумался, формулируя мысли. - Работать через медитацию, просто сосредоточиться на том, как энергия Сушумны поднимается вверх до уровня Анахаты и там концентрируется? Это должно в какой-то степени компенсировать дефицит энергии в области раны, и организм сам использует её на заживление? Примерно как ты недавно передавала мне энергию.