Дороги, которые пересекаются

С самого утра был аврал: два вертолета подряд привезли новых раненых, в том числе тяжелых, и работы было намного больше, чем людей. Люси поначалу занималась сортировкой, полковник командовал, остальные старались успеть сделать как можно больше, пока не стало слишком поздно. Вэньхуа провел уже три операции, когда ему сообщили, что его помощь была нужна еще с одним пациентом. Он был не по его профилю - огнестрельное ранение бедра, сильная кровопотеря, просто навыков было достаточно, чтобы оказать помощь, а свободных травматологов не было. Даже Джеймесон уже лично кого-то собирал в соседней операционной.

Пуля не повредила бедренную артерию, именно поэтому пациент был все еще жив, но застряла в кости, поэтому нужно было повозиться, доставая её и отломки кости после того, как кровотечение было остановлено. Все операционные были заняты, Вэньхуа работал в перевязочной, и ему помогал только медбрат, хотя ассистент был бы очень полезен, но даже Сяофэна забрала Люси, которая в этот момент возилась с ОЧМТ, и ей помощь была нужнее.

Вэньхуа оставил дренаж и наложил швы. У него уже затекла спина, но он был уверен, что работы еще много, и даже просто сесть и выпить кофе удастся не скоро. В это время он снова услышал гул приближавшегося к госпиталю вертолета, в ответ на который заныли затекшие запястья. Вэньхуа не знал, чем в это время была занята Мэйлин, но он хотел бы её увидеть. До родов оставалось все меньше времени, ей было тяжело просто ходить, но в такие дни, как этот, она наверняка старалась работать наравне со всеми.

Бывают такие дни, когда нужно просто забыть обо всем, что тебя окружает, и заняться нескончаемым потоком тяжелых пациентов. Мэйлин было тяжело, но она не жаловалась, когда сначала так и не удалось спасти одного человека со множественными внутренними повреждениями, включая разрыв селезенки, желудка и плеврального выпота, потому что начали отказывать все органы, а потом пришлось восстанавливать поврежденную обломком какой-то металлической арматуры полую вену.

После этого поступило еще несколько огнестрельных ранений в сердце и легкие, причем с одним она возилась довольно долго, так как у раненого постоянно падало давление от шока и приходилось останавливать операцию на какое-то время, чтобы оно поднялось до приемлемых отметок. Эти короткие перерывы можно бы было воспринимать как передышки и даже возможность просто посидеть, потому что у Мэйлин ужасно болела поясница, а живот то и дело начинал то ходить ходуном, то каменел и вставал колом, что тоже не приносило приятных ощущений. Оставалось для полного счастья еще начать рожать прямо в операционной, но, кажется, все обошлось.

Мэйлин как раз закончила закрывать рану и вышла в коридор, убирая прилипшие ко лбу волосы. В хирургическом стерильном халате по такой жаре было невыносимо душно, и у Мэйлин вся спина промокла от пота, а еще очень хотелось пить. На улице снова был слышен шум вертолетных лопастей, но Мэйлин решила, что если она сейчас не дойдет до кулера, то от нее будет мало толку, поэтому, старательно игнорируя шум, но испытывая по этому поводу непреодолимое чувство стыда и вины, девушка направилась к кулеру с уже теплой, но сейчас все равно такой желанной водой.

Вэньхуа выбросил перчатки и одноразовый халат и тоже вышел в коридор, где пока никто не бегал. Он увидел Мэйлин, когда та шла к кулеру с водой. Она была взмокшей и выглядела уставшей, но вряд ли в этот день кто-то в госпитале выглядел иначе.

- Привет, как ты себя чувствуешь? - спросил Вэньхуа, подойдя ближе.

Полковник вышел из операционной, на ходу давая указания медбрату, и пошел к приемному отделению. Вэньхуа чуть поклонился ему, тот кивнул в ответ, но не велел идти с ним, и это уже радовало.

- Кто приехал? - спросил Джеймесон у дежурного на посту.

- На этот раз снабжение, сэр, - ответил парень. - Сказали везут какую-то местную, состояние удовлетворительное, вывих плеча и ушибы.

- Да неужели, - буркнул полковник, провел пятерней по выбритой голове и пошел встречать вертолет.

Вэньхуа понял, что появилось время, чтобы перевести дыхание. В этой ситуации на то, чтобы выпить воды, узнать, как дела у Мэйлин, а затем узнать, кому не хватало рук в операционных.

Вэньхуа дождался, пока Мэйлин наберет себе воду, и после этого уже налил себе. Он с жадностью выпил целый стакан, затем прислушался к разговору на пункте дежурных.

- Да, говорят местную, - удивленно подтвердил он.

Это было очень странно, потому что местные женщины скорее бы согласились на долгую мучительную смерть, чем на такой позор как попасть в иностранный госпиталь, где работали почти одни мужчины. Да и травмы, судя по словам дежурного, были не серьезными.

Вэньхуа было любопытно узнать, кого угораздило к ним попасть, но он понимал, что может оказаться нужнее в одной из операционных, чем путаться под ногами у полковника в приемном. Вертолет приземлился и затих, санитары пошли разгружать коробки. А потом со стороны приемника раздался голос, показавшийся Вэньхуа знакомым. Девушка кричала и, судя по всему, никого к себе не подпускала. Полковник, явно раздраженный, показался в коридоре.

- Юн, иди в приемное, - сказал Джеймесон. - Там пациентка отказывается, чтобы её смотрел мужчина. У неё выбито плечо, сама вправишь или позвать Люси?

Ей не послышалось, действительно привезли местную женщину. Мэйлин поняла, что Вэньхуа удивлен не меньше нее, но, каким бы ни было сильным любопытство, лезть туда, когда там был полковник, да еще и не в самом хорошем расположении духа, было не очень дальновидно. После возвращения из двухнедельного пребывания в горной деревне Мэйлин, наконец, полностью поняла расхожее мнение про инициативу и инициатора, а поэтому всегда ждала строгих указаний, прежде чем соваться куда не звали.

В приемном явно что-то происходило, но Мэйлин заставила себя выпить второй стакан воды, не отвлекаясь на женские крики и прочий шум. Потому что, как она и подозревала, буквально полминуты спустя полковник, разъяренный, как огромная горилла, снова появился в коридоре и велел ей идти в приемное отделение, потому что местная женщина ожидаемо отказывалась от осмотра мужчиной-врачом и, кажется, еще и скандалила по этому поводу.

- Я справлюсь сама, сэр, - ответила Мэйлин, выслушав указания большого босса, и, посмотрев на Вэньхуа, едва уловимо пожала плечами, после чего направилась в приемное отделение, перед этим выбросив стаканчик в урну. По пути она взяла пару стерильных смотровых перчаток и надела их. Ей хотелось поскорее закончить с осмотром и немного отдохнуть, может быть, даже удастся пообедать. Только когда Мэйлин подошла совсем близко к пациентке, она узнала в ней Зейнаб.

Вэньхуа кивнул Мэйлин, когда та собралась смотреть пациентку, потом увидел вышедшего в коридор из одной из операционных медбрата, который сказал, что у пациента Шекли заметили кровь из уха. Это было явным признаком ЧМТ, и Вэньхуа отправился мыться, поймав взгляд полковника. Ему не нравилось, что Мэйлин будет вправлять сама вывих плеча, но сейчас растаяла надежда, что он мог подменить Люси и все-таки отправить её на помощь.

Шекли разбирался с осколочным ранением живота, и признаки ЧМТ появились только сейчас - пациент и так был без сознания, поэтому разбирались с самым очевидным. Но в добавок к ранению в живот у пациента была эпидуральная гематома, поэтому Вэньхуа пришлось проводить крианиотомию, чтобы срочно снижать внутричерепное давление, останавливать кровотечение и удалять вытекшую кровь. Он уже почти смирился, что без ассистента приходилось работать чаще, чем с ассистентом, и помогал ему только один медбрат. Вэньхуа работал уже на автопилоте, просто надеясь, что усталость в руках и спине не скажется на точности движений, благо быстро удалось найти оба поврежденных сосуда.

- Давление начало расти, - устало сказал Том. - Может и вытащим. Кто прилетел, много народу?

- Снабжение, - ответил Вэньхуа. - Одна пациентка, угрозы жизни нет, ей Мэйлин занимается.

- Она - сверхчеловек, - сказал Шекли. - Глядя на неё я начинаю верить в рассказы о способностях шаолиньских монахов. Она не там училась?

- Почти, - уклончиво ответил Вэньхуа.

Он знал, что Мэйлин было тяжело, просто она старалась это скрывать. И сейчас ей лучше было пообедать и хотя бы час отдохнуть, а принципиальной пациентке ждать, пока освободится Люси.

- Зейнаб? - переспросила Мэйлин, хотя у нее не было никаких сомнений в том, что это именно она. За эти почти девять месяцев она не очень сильно изменилась, в отличие от самой Мэйлин. Девочка уставилась на ее живот с таким удивлением, словно увидела какое-то неземное чудо.

- Вы ждать ребенка! - произнесла она таким тоном, что Мэйлин сразу захотелось возразить, что нет, просто она очень хорошо позавтракала. Но это было бы глупо и по-детски, потому что ее живот и правда был таким большим, что его совершенно не скрывала даже широкая, на пару размеров больше, хирургическая рубашка.

- Жду, - согласилась Мэйлин, затем вспомнила, что Зейнаб, скорее всего, все еще не знала, что Мэйлин замужем. Наверное, она подумала, как это стыдно, быть беременной, не будучи замужем. Впрочем, догадки девочки уже волновали не так сильно, чтобы долго об этом думать. Она задернула за собой штору, которая превратила кусочек приемного отделения в почти отдельное помещение. - Мне нужно осмотреть тебя, но для этого ты должна снять платок. Сюда никто не зайдет. Что случилось?

- Плохие люди снова напасть на деревню, - Зейнаб начала одной рукой - вторая висела неподвижно - снимать платок, все еще поглядывая на ширму, потому что боялась, что кто-то заглянет из мужчин. Мэйлин помогла ей снять сначала платок, а потом и широкие одежды, скрывающие тело девочки. У нее было несколько крупных ссадин и сразу угадывался вывих плеча. - Много людей убить, а деревню сжечь. Дауд убить.

Она шмыгнула носом. Мэйлин набрала в шприц лидокаин, чтобы обезболить плечо девочки перед тем как вправлять вывих. Зейнаб дергалась и явно смущалась каждого прикосновения.

- А ты как спаслась? - Мэйлин ощупала плечо, а затем приготовила пластиковую лонгету, чтобы потом за ней далеко не ходить. У нее были довольно странные ощущения по поводу всей произошедшей ситуации. С одной стороны, ей было жалко Зейнаб, ведь она была еще совсем ребенком, и вряд ли она вообще была причастна к тому, что произошло с ней и Вэньхуа долгих восемь месяцев назад. С другой, те тяжелые две недели заставили Мэйлин больше думать о себе и своей семье, чем о других. Она не могла поддаваться эмоциям.

- Дауд велеть мне идти в горы и ждать. Я долго ждать, видеть, как гореть деревня. А когда спускаться - упасть и сломать руку.

- Вывихнуть. Твоя рука не сломана. Сейчас будет немного неприятно, тебе нужно будет потерпеть. А потом я обработаю ссадины, и ты сможешь одеться, хорошо? - дождавшись опасливого кивка от девочки, Мэйлин одной рукой уперлась в плечо Зейнаб, второй ладонью взяла ее за запястье, и довольно сильно потянула на себя, до характерного щелчка. Зейнаб вскрикнула и дернулась, но головка плеча уже встала на место, и теперь можно было накладывать лонгету. Правда, Мэйлин пришлось помочь Зейнаб одеться, когда через пятнадцать минут все ссадины были обработаны, а плечо обездвижено. Она отдернула занавеску.

Вэньхуа закончил свою часть работы почти одновременно с Шекли. Пациент был стабилен, у него были неплохие шансы выжить, хоть и пока не было понятно, какими станут последствия черепно-мозговой травмы. Назначения после операции делал Том, Вэньха освободился чуть раньше него и поэтому нашел немного времени, чтобы принять душ и переодеться, потому что хирургическая рубашка была мокрой насквозь. Все постепенно освобождались после утреннего аврала, многие воспользовались этой возможностью, чтобы сбегать в столовую, и Вэньхуа пошел в приемное, чтобы поискать там Мэйлин.

Она заканчивала работать, но он удивился, когда увидел её пациентку. Это была Зейнаб, и он узнал её, несмотря на платок. Более того, в нем ему было бы проще узнать её, чем без него.

- Не ожидал здесь тебя встретить, Зейнаб, - сказал Вэньхуа и чуть поклонился девушке. - Ты освободилась? - спросил он уже у Мэйлин.

Он не хотел ни о чем расспрашивать сестру Дауда. Во-первых, она наверняка уже все, что хотела, рассказала Мэйлин. Во-вторых, после истории с их участием в деревенском лазарете Вэньхуа не доверял местным и предпочел бы не вспоминать подробности той поездки.

Мэйлин выкинула использованные бинты и перчатки в отходы, потому что здесь все было уже закончено. Во дворе госпиталя было тихо, хотелось надеяться, что до конца дня больше не произойдет ничего из ряда вон выходящего. Она порядком устала, несмотря на то, что последняя пациентка оказалась довольно легкой. Во всяком случае, не пришлось зашивать полую вену или доказывать, что для осмотра непременно надо снять хиджаб. Зейнаб была напугана, явно растеряна, но Мэйлин не чувствовала никаких перед ней обязательств, хотя и могла бы, вспоминая то, что маленькая хозяйка была добра к ним и помогала всем, чем могла. Просто есть вещи, которые не так-то просто забыть, а те две недели были как раз именно тем, что Мэйлин очень хотела бы забыть.

- Да, я здесь почти закончила, - Мэйлин устало улыбнулась Вэньхуа. Он тоже узнал девочку, и тоже не высказывал особого энтузиазма. Мэйлин сделала несколько записей в листе назначений, в основном описывая характер повреждений и указывая дозировку используемого обезболивающего и проведенные процедуры, пока Зейнаб на ломаном английском здоровалась с Вэньхуа.

- Зейнаб, у тебя есть другие родственники, с которыми можно связаться? - Мэйлин не хотела вникать во все эти подробности, но, благодаря полковнику, Мэйлин теперь была вынуждена хотя бы позаботиться о том, чтобы Зейнаб не слонялась по госпиталю бесцельно.

- Нет. Мы с Дауд быть одни, - печально ответила девочка. Мэйлин почувствовала укол совести. Только вот эта совесть не помогала ничего конкретно решить. Не могла же Мэйлин возиться с ней постоянно. Зейнаб была мусульманкой, у ислама были строгие и странные порядки, и Мэйлин не знала, куда теперь вообще девать Зейнаб, и можно ли оставить ее в общей палате в травматологии. У нее даже голова заболела от этих мыслей.

Вэньхуа понял, что с Даудом что-то случилось, и вряд ли он остался жив. Он с радостью не стал бы ничего решать в отношении Зейнаб, ему вполне хватало дел и волнений, связанных с грядущим рождением дочери. Он мог просто сообщить полковнику об этой ситуации, и тот бы нашел какой-нибудь фонд или приют, куда можно было бы отправить девочку, раз ей некуда было возвращаться. но Вэньхуа почувствовал на себе напуганный взгляд Зейнаб, затем взглянул на Мэйлин.

- Может, поговорим с полковником, чтобы она осталась с нами до конца командировки? - спросил он на путунхуа. - Ребята спрашивали в городе насчет няни, но пока никого не могут найти.

Зейнаб сама была ребенком, но справлялась с хозяйством не хуже любого взрослого. Вэньхуа считал, что даже если ей никогда не доводилось общаться с грудными детьми, научится она этому быстрее, чем они с Мэйлин. Вопрос о том, что будет с Зейнаб потом, остается открытым, но для его решения будет время, чуть больше трех месяцев.

- Что с ней случилось? - спросил Вэньхуа тоже на путунхуа.

Его не смущало, что он говорил при Зейнаб на непонятном ей языке. Она с братом при них тоже общалась не на английском.

Мэйлин покосилась на Зейнаб, которая переводила взгляд с нее на Вэньхуа и обратно. Мэйлин могла хотя бы попытаться представить себе, что чувствует двенадцатилетняя девочка, оставшись одна в стране, раздираемой междоусобными войнами, учитывая ее строгую веру, которая не позволяла женщине в одиночестве даже на улицу выйти, не говоря уж о том, чтобы одной как-то жить. Но, даже представь она все это себе, она не хотела брать на себя ответственность еще и за Зейнаб.

- Думаешь, это разумно? - также на путунхуа переспросила Мэйлин. - Ей всего лет тринадцать, ухаживать за ребенком - это не кур кормить.

Ситуация с няней была критической, найти пока никого не удавалось. Но в этой ситуации Мэйлин не считала, что нужно бросаться в крайность и доверять новорожденного младенца еще одному ребенку, но уже постарше. Может быть, в их деревнях и было принято выдавать девочек замуж в таком юном возрасте и заставлять их рожать детей с риском для собственного здоровья, но там хотя бы был целый дом мамочек, тетушек, бабушек и прочих родственниц, которые знали, как обращаться с маленькими детьми.

- Говорит, на деревню опять напали. Дауда убили, а она спряталась в горах, но, когда спускалась, оступилась и упала. Деревню сожгли.

- Я не знаю, как будет разумно, - сказал Вэньхуа. - Давай пока отправим её в палату, отгородим там занавеской и пойдем обедать. А потом подумаем, как лучше.

Он не хотел решать проблемы Зейнаб, не хотел думать о том, в какой ситуации она оказалась, и что будет с ней дальше. У него через пару недель должна была родиться дочь, через три месяца он должен был с Мэйлин и ребенком вернуться в Пекин и забыть эту командировку как страшный сон. У него после такого количества операций затекла спина и болели руки, и он чувствовать себя так, как будто его переехало асфальтовым катком. И сильно подозревал, что Мэйлин намного хуже.

Вэньхуа был уверен, что кто-то из жителей деревни был виноват в нападении на лазарет, и во втором нападении, когда убили Майка. И, вероятно, Зейнаб была единственной, кто ничего не знал о настоящих мотивах всех действующих лиц, потому что была женщиной и с её мнением там не считались.

- А что стало с Тариком и его семьей? - спросил Вэньхуа у девочки.

Она чуть заметно вздрогнула, когда обратились к ней. Пока шел разговор на китайском, девочка просто молчала и смотрела то на Вэньхуа. то на Мэйлин и явно волновалась.

- Тарик уехать перед тем, как на деревня напали, - сказала Зейнаб. - Староста убили. Семья Тарик уехать.

- Давай, - согласилась Мэйлин, потому что это решение показалось ей наиболее логичным в данном случае. Не нужно было решать все прямо сейчас, можно было немного отойти от тяжелого утра, потом поговорить с полковником или хотя бы с Люси, а потом уже думать, что делать дальше. Она переглянулась с Вэньхуа, когда девочка ответила, что Тарик уехал перед нападением на деревню. Это не просто казалось довольно подозрительным, это выглядело так подозрительно, что только тупой бы не сопоставил два этих факта воедино и не нашел между ними жирную связь, приведшую к весьма плачевным последствиям. Но это уже были не их проблемы. Тарику когда-нибудь воздастся, но Мэйлин не хотела об этом думать. Она была врачом, а не судьей, а сейчас была еще и очень уставшим и голодным врачом.

- Зейнаб, нам нужно будет понаблюдать за тобой день или два, - не говорить же ей, что они просто не знают, куда ее деть, а слова о наблюдении звучали хотя бы солидно. - Мы разместим тебя в палате с другими пациентами, но огородим ширмой, если ты стесняешься, и медсестра будет следить за твоим состоянием.

Мэйлин позвала девочку за собой в сторону коридора, где дальше располагались палаты травматологии, так как вывих был именно их профилем. Пусть Зейнаб отдохнет, придет в себя после смерти брата, может быть, немного поспит, пока они обедают и решают, что с ней делать. Все же в глубине души Мэйлин ощущала некие ростки сочувствия. Хотя и не в той мере, что могла бы ощущать раньше, до этой сложной командировки.

- Ты иди на обед, - сказала она Вэньхуа, проходя мимо него. - Возьми и мне что-нибудь, пока там все не съели, а я подойду через пять минут, хорошо?