Дороги, которые пересекаются

Одна из коек в углу травматологического отделения оказалась свободна, и Мэйлин оставила девочку там, попросив Анабель за ней присмотреть. Зейнаб тут же потребовала задернуть штору, словно боялась, что станет грязной или опозоренной от одного только взгляда солдата на соседней кровати. Мэйлин подумала, что вряд ли его вообще сейчас может заинтересовать какая-то там местная девчонка, потому что ему два дня назад ампутировали ногу выше колена. Она даже на пару мгновений испытала сильное раздражение - здесь госпиталь, а не мусульманский отель - но заставила себя успокоиться и просто оставила Зейнаб в одиночестве, огороженной плотной шторой.

Но перед тем, как идти в столовую, Мэйлин все же зашла в раздевалку, чтобы поменять хирургическую рубашку на чистую и хотя бы постараться привести себя в относительный порядок, потому что не было возможности сделать это раньше. Когда пациенты прибывают один за другим, нет времени полноценно принять душ перед и после каждого захода в операционную, как того требуют санитарные нормы, приходиться обходиться только обработкой рук, чтобы не терять драгоценные секунды. Поначалу Мэйлин казалось это странным и даже диким, но постепенно и она привыкла к такому порядку. Она закончила переодеваться и пошла на обед.

Мэйлин тяжело опустилась на стул напротив Вэньхуа и подвинула себе одну из бутылок с водой, чтобы сделать пару глотков, а потом откинулась на спинку стула, чтобы разгрузить поясницу.

- Сколько у тебя сегодня? - спросила Мэйлин, имея в виду количество операций.

Мэйлин не было какое-то время, но она пришла быстрее, чем ожидал Вэньхуа. Она успела переодеться, но выглядела по-прежнему уставшей.

- Сейчас пятый был, - ответил Вэньхуа.

В Хусин такого не бывало никогда. Большинство операций там были плановыми, экстренные попадали чаще через фонд, но не сплошным потоком. Обычно было достаточно времени, чтобы перед операциями выпить кофе и прийти в себя, не говоря уже о том, что во время самой операции если и приходилось спешить, то только из-за состояния самого пациента, а никак не от понимания, что за ним тебе оперировать еще нескольких. У Вэньхуа было две руки и одна голова, и он не был роботом ДаВинчи, чтобы не уставать от такой работы, что сказывалось на технике и на точности движений не в пользу пациента.

- А у тебя? - спросил Вэньхуа.

Он придвинул миску с салатом и начал есть. До прихода Мэйлин он не притрагивался к еде - ждал её, потому что считал, что так будет вежливо.

Вэньхуа ее переплюнул, но было бы глупо соревноваться в таких вещах и гордиться тем, что сегодня пришлось постоять у стола больше, чем кому-то другому. Потому что чем больше операций, тем больше ответственности и тем больше усталости накапливается в течение дня, и это нехорошо для работоспособности. И было заметно, что все эти пять операций не добавили Вэньхуа бодрости духа.

- Четыре. Одного спасти не удалось, а с двумя пришлось долго копаться, - с каждый новым огнестрельным ранением в сердце Мэйлин понимала, что терпеть их не может все сильнее и сильнее. И началось это с того момента, как ей пришлось зашивать Вэньхуа в условиях, для этого не приспособленных абсолютно. Здесь был хотя бы один аспиратор, здесь было больше медикаментов и можно было не светить фонариком в рану, но все равно каждое такое повреждение словно возвращало ее туда, обратно в деревенский лазарет. А теперь, от присутствия в госпитале Зейнаб все эти воспоминания вернулись и, как настырные голуби, сидели где-то на краю сознания, портя и без того не самое лучшее настроение.

Мэйлин взяла вилку, но от усталости почти не чувствовала вкуса. Сидеть было неудобно, потому что большой живот давил на желудок и диафрагму, и Мэйлин начинала задыхаться, так что ей приходилось делать перерывы даже в том, чтобы просто съесть салат и горячее.

- Скорее бы уже родить, - пожаловалась Мэйлин, снова пытаясь отдышаться.

Четыре операции - это очень много, Вэньхуа не представлял, как Мэйлин это выдержала в её положении. Еще и Зейнаб ей досталась после всего. На фоне этой командировки даже самые тяжелые дежурства в Хусин казались отдыхом.

- Будет здорово, если ты все-таки дождешься Ван дайфу, - ответил Вэньхуа.

Сейчас это был его главный страх. Конечно, он уже давно в теории вспомнил все, что когда-то учил о том. как принимать роды, но он был в ужасе от мысли, что Ван дайфу могла не успеть, и эти теоретические знания ему пришлось бы применять на практике, да еще и принимая собственного ребенка.

Люси рассказывала, что сейчас в Америке и Европе довольно много сектантов, которые рожают дома с духовными акушерками и об этом не беспокоятся, но статистика осложнений, в том числе фатальных, была явно не в их пользу. Здравый смысл не давал Вэньхуа той смелости, которая была у этих странных людей.

- Она приедет через неделю, уже не так долго ждать, - сказал Вэньхуа. - Но я все равно не представляю, как ты выдержала сегодня четыре операции.

- Я постараюсь, - обещала Мэйлин. Как бы ни хотелось ей уже родить, чтобы хотя бы избавиться от этого огромного живота, постоянных болей в спине, изжоги и прочих прелестей этого чудесного периода своей жизни, рожать раньше назначенного срока было как-то боязно. Во всех учебниках говорилось, что, начиная с 37 недели ребенок считается доношенным, так что в целом было ничего страшного, даже если девочка надумает родиться прямо сегодня, но Мэйлин и сама надеялась, что потерпит до приезда Ван дайфу, потому что она хотя бы знает, что нужно делать.

Но и делать какие-то прогнозы тут было сложно. Мэйлин понятия не имела, как именно начинается процесс родов, что влияет на то, будет ли она дохаживать весь срок до ПДР или начнет рожать уже завтра. Некоторые вообще могли родить и на тридцатой неделе и раньше, например на двадцать четвертой, и никто до сих пор точно не знал, что этому способствовало. В ее случае, конечно, эти две даты были уже давно пройденными рубежами, но было время, когда и сама Мэйлин очень боялась этих почему-то очень показательных для нее цифр.

- Я и сама не знаю, - Мэйлин пожала плечами. Можно подумать, у нее было время об этом задумываться. - Наверное, просто не было другого выхода, кроме как просто не думать об этом и работать, - а еще она обещала полковнику, что будет оперировать до самого последнего дня, пока вообще будет способна стоять и держать скальпель в руках. И ей не хотелось нарушать свое обещание и подводить Джеймесона, каких бы усилий это не стоило.

- Но я ужасно устала, - призналась Мэйлин.

- Может, полковник отпустит тебя часа на полтора отдохнуть? - спросил Вэньхуа. - Хотя бы просто полежать.

Утренний аврал закончился, новых раненых пока не было, а за состоянием тех, кого уже прооперировали, могли проследить и без Мэйлин. Хоть она и обещала работать до последнего, нужно было видеть грань между необходимостью и фанатизмом. И Вэньхуа не хотел, чтобы ей стало плохо из-за того, что она героически выполняет ту работу, с которой Дейл справился бы между делом.

- Хочешь, я с ним поговорю? Заодно посоветуюсь, что делать с Зейнаб, - предложил Вэньхуа. - Может есть какой-нибудь фонд, который может ей заняться.

Пока это решение казалось ему оптимальным. У них с Мэйлин не было ни времени, ни возможностей помочь девочке, при этом с ней все было сложно. У Зейнаб был свой менталитет, у нее не было никого из близких, её деревню сожгли и идти ей было некуда. Но Вэньхуа знал, что не должен брать на себя ответственность за неё, как бы ни хотелось ей помочь.

- Хорошо, я скажу ему, что ты займешься с бумагами, и чтобы лучше звал Дейла, - сказал Вэньхуа.

Хотя полковник наверняка и без этой просьбы не стал бы дергать Мэйлин при наличии свободного Дейла. Он старался давать ей возможность отдыхать, когда не было аврала, и отправлял домой после окончания смены, но сегодня было слишком много раненых, и Мэйлин пришлось выдержать огромную нагрузку, слишком тяжелую в её положении. Вэньхуа надеялся, что Джеймесон это понимал.

- Да, и там ей будет безопаснее, чем было в деревне, - ответил Вэньхуа.

Он слышал, что европейские организации занимались обучением девочек, у Зейнаб мог появиться шанс на образование. Или её бы удочерила какая-нибудь местная семья и через год-другой выдали замуж, как это было более принято. Вряд ли её будущее будет принципиально отличаться от того, каким оно было бы, останься Дауд жив. Разве что он дал бы за ней приданое, и мог бы выбрать какого-нибудь хорошего по местным меркам мужа.

- Только удалось почти забыть те две недели, - неопределенно произнесла Мэйлин, откладывая вилку и убирая тарелку на поднос, стоявший в стороне. - А теперь у меня ощущение, что это было только вчера.

А ведь практически ничего уже о них не напоминало, даже шрам, от которого Вэньхуа уже избавился, был всего лишь светлой полосой на его ребрах. Конечно, забыть такое было сложно, но Мэйлин научилась не думать каждый раз о тех причинах, которые сделали возможным это ранение. Как и не думать о том, что эти две сложные недели стали настоящим испытанием. Все познается в сравнении. Раньше сама необходимость быть в госпитале, ежедневно сталкиваясь с последствиями человеческого жестокости и отсутствия выбора, казалась ужасающей, теперь же госпиталь воспринимался довольно безопасным местом, где можно было жить и работать, не особенно убиваясь по поводу отсутствия кондиционера, горячей воды и прочих удобств. И здесь были вооруженные люди, которые могли их защитить, здесь был даже бункер, где можно было переждать нападение. Но ценить это Мэйлин начала только после того, как смогла взглянула на госпиталь с другой стороны.

- Думаешь, она сможет справиться с ребенком? - уточнила Мэйлин. Пока эта идея казалась ей маловероятной. Но и выбирать было особенно не из чего.

Вэньхуа отлично понимал, о чем говорила Мэйлин. Есть вещи, которые невозможно стереть из памяти, даже если кажется, что они начали забываться. Ему до сих пор иногда снились кошмары о тех днях, что они провели в деревне. Он так и не стал обращаться к Циммерману, решив, что разговор с Таем позволил куда больше всего уложить в голове по местам, а сейчас точно было не до общения со штатным психиатром госпиталя.

- Я сомневаюсь, что это можно забыть, - ответил Вэньхуа. - Зейнаб не виновата в том, что все это с нами произошло. Но и мы не несем за неё ответственности.

В ситуации, когда путались мысли и эмоции, для Вэньхуа было важно все разложить по полочкам, разобраться с тем, что было на самом деле, на что он лично мог и хотел повлиять, а дальше уже принимать решения. В такие моменты он не доверял интуиции, считая, что должен рассуждать рационально.

- Вообще, в Цзинлу старшие дети часто сидят с младшими, лет с десяти точно оставляют, - задумчиво ответил он. - У думаю, что Зейнаб бы справилась, но не уверен, что этого хочу.

- В Цзинлу все по-другому, вы там все друг друга знаете, - заметила Мэйлин. На ее взгляд, тут было две самые важные причины, почему она не хотела, чтобы Зейнаб оставалась. Ей было двенадцать или тринадцать лет, и Мэйлин сомневалась, что у нее был опыт общения с новорожденными детьми. Конечно, этого опыта не было и у самой Мэйлин, но она, все-таки. было немного постарше и считала себя человеком хотя бы взрослым. Может быть, Зейнаб хорошо справлялась с домашними делами, обладала всеми теми полезными умениями, которые отличаются типичную "настоящую" хорошую женщину и жену, но Мэйлин все же была убеждена в том, что кормить кур и ухаживать за ребенком - вещи несколько разные по своей значимости.

А второй причиной, даже более весомой, чем первая, было то, что Зейнаб - это Зейнаб, и, глядя на нее, Мэйлин невольно вспоминала о тех двух неделях, об убитых Майке и Эде, о ранении Вэньхуа и страшных выстрелах. - Я знаю только, что Зейнаб ни в чем не виновата, что она просто ребенок, но я не смогу чувствовать себя спокойно, оставляя с ней Мэйхуа.

Мэйлин не знала мотивов Дауда и Тарика и не хотела в это вникать. Возможно, Дауд участвовал во всем этом только для того, чтобы получить легкие деньги, он хотел обеспечить Зейнаб хорошее приданное, чтобы выдать ее замуж, но что-то пошло не так. Может быть, это было что-то другое. Зейнаб, как и они, могла быть здесь только потерпевшей стороной. Но Вэньхуа был прав, это уже была не их ответственность.

- Хорошо, тогда забудем об этом, - согласился Вэньхуа. - И будем искать нормальную няню. А Зейнаб пусть занимается полковник.

Он оставил пустую тарелку из-под горячего и допил воду, после чего положил пустую бутылку на поднос. Очень не хотелось вставать из-за стола и идти работать. Но нужно было как минимум заполнить документы и проследить за тем, как пациенты будут выходить из наркоза. Спина еще болела и скопившаяся усталость мешала все сильнее. Но нужно было собраться, взять себя в руки и идти работать дальше. Только сначала переговорить с полковником.

- Сколько времени Зейнаб нужно оставаться в госпитале? - спросил Вэньхуа.

Он до сих пор даже не спросил, что у неё были за травмы. Судя по словам полковника, выбито плечо, но могло быть еще что-то. К тому же после всего произошедшего ей могла потребоваться психологическая помощь. Впрочем, вряд ли она бы согласилась общаться с Циммерманом.

Еще было немного времени, чтобы найти няню из тех женщин постарше и поопытнее, которые хотя бы знали, что делать с малышом. Две недели сейчас и еще полтора месяца потом, пока у Мэйлин не будет острой необходимости возвращаться к хирургической практике, потому что она будет занята с ребенком. А там останется всего шесть недель до возвращения в Пекин, и на этот короткий срок может кто-нибудь, но согласится. Но мысль о том, что придется самой возиться с ребенком, уже не казалась такой ужасающей, как раньше. Потому что Мэйлин понимала, что ей все равно придется это делать, знает она или нет или хочет она того или нет.

- Думаю, недолго, - ответила Мэйлин. Она взяла с подноса яблоко, так как они были чуть ли не единственными фруктами, которые здесь можно было найти. - Где-то неделю ей нужно носить лонгету, чтобы не тревожить плечо, еще несколько ушибов и ссадин, но ничего серьезного я не обнаружила. У нее нет никаких противопоказаний к транспортировке. Можно сделать узи на предмет повреждений внутренних органов и анализы крови в плановом порядке, на всякий случай.

Если верить Зейнаб, она просто неудачно споткнулась и упала, вывихнув плечо. Скорее всего, падала на бок, отсюда и несколько ссадин и этот вывих, который уже удалось вправить. Вряд ли у нее есть какие-то еще травмы, кроме пресловутых ссадин и ушибов - на теле девочки было несколько небольших синяков, но не было ни одной причины заподозрить повреждения внутренних органов.

- Хорошо. - Вэньхуа кивнул.

Эта информация нужна была ему для разговора с полковником. Он планировал рассказать, что знает Зейнаб, но не собирался брать на себя никакую лишнюю ответственность.

- Пойдем? Отдохнешь в ординаторской, а я поговорю с полковником и тоже посижу с документами, пока еще помню, что сегодня делал, - сказал Вэньхуа.

Он обычно хорошо запоминал подробности тех операций, которые проводил. И мог бы узнать следы хирургического вмешательства, если бы встретил собственного пациента даже через несколько лет. Но пять операций подряд - это нонсенс, и поэтому нужно было внести мелкие подробности в карты быстрее, пока ничего не перемешалось в памяти.

При всем творившемся здесь вечном аврале Вэньхуа старался подробно заполнять документы, потому что он не мог вести этих пациентов во время реабилитации, как стал бы в Хусин. И он должен был передать информацию тем коллегам, кто примет эстафету на следующем этапе лечения, и с кем у него не было никакой связи, кроме переданных с пациентами карт.