Краски Чунцина

Прошел первый день конференции, на которую Син цзынли отправил Вэньхуа и Мэйлин в Ушань. Конференция была посвящена военно-полевой хирургии, и на ней было много того, что Вэньхуа предпочел бы услышать до поездки в командировку. Было много интересных докладов, хотя большинство из них касались самых первых этапов оказания помощи, в том числе обучения военных тому, что делать с ранеными сразу после получения повреждений. Представители компаний рассказывали о тех товарах и препаратах, которые могли бы существенно облегчить работу в том же госпитале полковника Джеймесона, если бы у того была возможность их заказывать. Но главным для Вэньхуа в этой поездке было то, что они с Мэйлин могли остаться вдвоем на три дня, и она могла немного отдохнуть как от Ланя на работе, так и от Сяомими дома.

Вечером оставалось довольно много свободного времени, чтобы после раннего ужина погулять в городе перед тем, как возвращаться в гостиницу. Для участников конференции не было специальной программы вечерних мероприятий, поэтому все разъехались, кто куда. Небольшая группа нейрохирургов, с которыми познакомился Вэньхуа, звали посидеть вечером в ресторане возле гостиницы, но Вэньхуа предпочел поехать с Мэйлин в старый город Цыцикоу, чтобы погулять.

На улице, уставленной палатками с сувенирами и едой, было шумно и многолюдно, и приходилось говорить довольно громко, чтобы друг друга слышать. Вэньхуа взял Мэйлин за руку, чтобы не потерять её в толпе. Здесь было теплее, чем в Пекине, но с утра стоял довольно густой туман, характерный для этого времени года.

- Тут народу больше, чем на Ванфуцзын, - заметил Вэньхуа.

Поначалу поездку на конференцию по военно-полевой хирургии Мэйлин восприняла без энтузиазма, потому что это значило, что нужно уехать на три дня и оставить Сяомими с няней, и Мэйлин, соглашаясь (ее согласие, как таковое, Сину цзынли в принципе-то и не требовалось), чувствовала себя виноватой за то, что уезжает. К тому же, военно-полевая хирургия уже не входила в круг интересов Мэйлин, особенно после возвращения из госпиталя, но Син цзынли напомнил, что им теперь придется часто сталкиваться с огнестрельными ранениями. И Вэньхуа убедил ее, что это отличная возможность отвлечься от бытовой рутины, ситуации на работе и смены памперсов.

Как только они приехали в Ушань, оставив дома дочь и все прочие заботы, Мэйлин сразу стало легче - пропали вялость и апатия, с которыми она пыталась справиться последние дни, даже появился интерес к некоторым темам и исследованиям, которые можно бы было использовать в работе в будущем. После конференции Мэйлин не хотелось возвращаться сразу в гостиницу, где залипать перед телевизором и вести тюлений образ жизни, поэтому они решили погулять по городу, потому что просто гуляли они еще до командировки, в ботаническом саду.

- Правда, здорово? - громко сказала Мэйлин, чтобы Вэньхуа ее услышал в этой шумной суматохе. - Наверное, мы попали на какой-нибудь местный фестиваль.

Ей нравилось, что вокруг так много народа, она очень любила такие шумные улицы, где можно было рассматривать сувениры и безделушки, а из каждой палатки доносилась своя музыка, и шум стоял невообразимый.

Настроение Мэйлин заметно изменилось. Вэньхуа не мог припомнить, чтобы видел её такой едва ли не с самого момента их возвращения домой из командировки. И пусть поначалу поездка вызывала у неё сомнения, сейчас было очевидно, что она стала верным решением.

- Правда, - ответил Вэньхуа. - Я думаю, здесь к вечеру собираются все туристы.

В Ушань съезжались со всего Китая и из других стран. Утром и днем можно было ездить по живописным окресностям Чунцина, рассматривая берега Янцзы, но к вечеру, еще и в конце зимы, те, кто не успел вернуться в гостиницу, ехал туда, где в городе можно было поесть и купить памятные безделушки. А для этого старый город подходил лучше всего.

- Ты уже придумала, с чем будешь выступать послезавтра? - спросил Вэньхуа.

Син цзынли в этот раз превзошел сам себя. В научной программе конференции были предусмотрены выступления Вэньхуа и Мэйлин в тематических секциях, благо без заранее поданных тезисов и с максимально общими названиями тем. Потому что, как сказал главврач Хусин: "для престижа клиники это важно, а вы что, не придумаете, что там сказать?". Вэньхуа пока не мог придумать. У него были некоторые наработки, в основном сырые данные, собранные на пару с Люси, на основании которых когда-нибудь потом он думал сделать публикацию, но общая картина доклада в голове пока не складывалась. Благо на выступление было отведено всего десять минут, а до выступления оставалось два дня.

Мэйлин с интересом наблюдала, как один из лоточников готовил что-то прямо на улице на открытом огне, судя по виду, что -то из морских гадов, и вокруг собралась группка туристов из Европы, фотографирующая процесс приготовления. Они довольно громко что-то обсуждали между собой, и Мэйлин показалось, что она слышит английский язык, но они уже ушли дальше по улице, оставив группу позади.

- Я думаю выступать с боковым доступом, - ответила Мэйлин. Ей повезло, что у нее к моменту конференции уже были собраны и оформлены все наработки по этому материалу, несмотря на то, что Лань дайфу весьма скептически отнесся к самой идее научной работы авторства Мэйлин. Официально, конечно, упирал на то, что у них тут не военный госпиталь, и ее способ никому не пригодится, но Мэйлин уже научилась читать между строк сказанного Ланем дайфу. - Раз Лань дайфу считает, что я занимаюсь ерундой и трачу время, которое могла бы потратить на работу, на вещи, которые никому не интересны, то здесь , я думаю, меня хотя бы выслушают.

Боковой доступ мог бы снизить травматичность торакальных операций, но был довольно сложен в исполнении - операционное поле оказывалось существенно уменьшено, чем при срединной стернотомии, и не всегда мог выполняться, но при ряде случаев он был намного предпочтительнее, о чем Мэйлин и собиралась рассказать перед слушателями.

- А ты?

Мэйлин неопределенно пожала плечами. Теперь она проводила на амбулаторных приемах всего пару дней в неделю, а все остальное время все-таки занималась непосредственно своей работой, то есть оперировала и обитала в отделении кардиохирургии. После операции Чжу сяншена он заметно присмирел и позволял себе высказываться только наедине, с чем Мэйлин успешно боролась - просто не оставаясь с ним в одной комнате. Что было довольно нетрудно, потому что у нее было много прочей работы, кроме как просто сидеть в ординаторской или ходить мимо его кабинета.

- Он считает, что в условиях нашей клиники этот способ доступа не будет применяться, - пояснила Мэйлин. - И я не смогу его применить, пока он его не одобрит. А он, конечно же, не одобрит.

Был вариант не ставить Ланя дайфу в известность, а просто сделать, но это было чревато большими проблемами, и Мэйлин не настолько сильно хотелось доказать Ланю дайфу, что он человек не сильно далекого ума, чтобы при этом потерять работу. Таких людей, как Лань, лучше лишний раз палочкой не тыкать и не провоцировать, потому что себе дороже.

- Амбулаторные приемы хороши тем, что я могу набирать себе там пациентов, а потом он бесится, что все они дают согласие на операцию только в том случае, если ведущим хирургом буду я, - Мэйлин уступила дорогу пожилой паре, держащейся за руку, которая довольно бодрым шагом их обогнала. Они выглядели довольно мило. Она помолчала.

- У тебя есть еще время определиться, - наконец сказала она, возвращаясь к делам насущным.

Лань дайфу был упрямым бараном. И Вэньхуа судил об это мне только по его отношению к Мэйлин, но и по тем моментам, когда приходилось пересекаться с отделением кардиохирургии. Допроситься артимолога на операцию было муторнее, чем организовать все остальное и провести саму операцию. Чтобы получить консультацию, нужно было направить подробный запрос, в котором разве что не указывался гороскоп пациента. Чтобы получить её по cito обоснование требовалось еще подробнее.

- Представляю, как он бесился, когда Чжу сяншен настоял, чтобы его лечила ты, - Вэньхуа улыбнулся.

Они проходили мимо мастерской Яо Сюйчжана, перед которой толпились люди. В витринах висели оригиналы и репродукции сделанных под старину пейзажей, на которых хлипкие многоярусные постройки прорастали среди деревьев, озер и гор. Эти картины очень хорошо отражали настроение скрытого туманами зимнего Чунцына, даже если на некоторых из них были зеленые или желтые деревья.

- Что-нибудь расскажу. Мой доклад в конце секции, все будут спешить на кофе-брейк и не станут задавать много вопросов, - сказал Вэньхуа. - Ты во сколько будешь выступать?

- Чжу сяншен - непростой человек, - осторожно сказала Мэйлин, как будто кто-то мог их подслушать и сразу понять, о ком она говорила, хотя вероятность была не то что равна нулю, она была отрицательной до минус бесконечности. И сколько в Китае Чжу сяншенов? Сотни? Тысячи? Она все равно не удержалась и посмотрела по сторонам. - Мне пришлось сделать все возможное, чтобы сократить время его пребывания в клинике. Честно, я была рада, когда выписала его, и вздохнула с облегчением.

Ей приходилось тщательно подбирать слова, когда она с ним общалась по поводу тех или иных моментов реабилитации, а еще аккуратнее давать данные людям, которые так или иначе участвовали в ходе лечения, чтобы информация о пребывании Чжу сяншена в клинике не ушла за ее пределы. Мэйлин не привыкла так работать, и ей было сложно играть в эти шпионские игры, но она была вынуждена следовать правилам, которые устанавливал этот человек как владелец клиники.

- Сразу после травматологов, мой доклад - первый из четырех, - стоило еще несколько раз все повторить и выступить перед Вэньхуа, чтобы он засек время, определил, есть ли где недочеты и как лучше представить тот или иной блок информации. В конференции участвовало не так много женщин, скорее всего, к ним будет повышенное внимание, и Мэйлин не хотелось плохо представить клинику Хусин. - Но тебя я все равно дождусь, сколько бы времени это не заняло, - было немного странно слышать от ответственного Вэньхуа такой подход "что-нибудь расскажу", но его тоже можно было понять - Син цзынли сказал о докладах сразу перед отъездом, и у него просто не было времени подготовиться.

Вэньхуа считал, что может выступить на конференции, не тратя слишком много времени на подготовку. Десять минут - это десять слайдов. Если есть, о чем рассказать, не обязательно репетировать это перед зеркалом, подбирая слова. Это не операция, это не обучение. За десять минут нельзя дать исчерпывающую информацию по какому-либо вопросу, только заинтересовать в чем-то слушателей, создав нужное впечатление. В лучшем случае подсказать какую-то дельную мысль. Конференции с участием хирургов всегда были довольно специфичными мероприятиями. С одной стороны, все участники делились на "своих" - тех, кто реально проводил операции, и "чужих" - представителей фирм, оплачивающих шоу-беги и кофе-брейки. Еще были журналисты, студенты и прочая массовка. И именно здесь становилось заметно, что неспроста среди людей непосвященных бытовало мнение, что хирурги - люди с завышенным чувством собственной важности. А уж с брендированной именной формой известной клиники точно шли в комплекте корона и белое пальто. Вэньхуа не сомневался, что его коллеги, звавшие его сегодня в ресторан, будут гулять полночи и напьются до невменяемого состояния, расценивая конференцию как короткий отпуск. И примерно то же самое будет завтра.

Но тема Мэйлин была интересной, и сама Мэйлин реально готовила материал к публикации, поэтому он понимал её желание нормально подготовиться, несмотря на сжатые сроки. Ей было сложнее произвести правильное впечатление, потому что женщина-кардиохирург на конференции по военно-полевой хирургии вызывала интерес самим фактом своего существования.

- Будем покупать что-нибудь из сувениров? - спросил Вэньхуа.

Для этого нужно было с боем прорваться к какому-нибудь из магазинов, но идти ближе к ним было все равно интереснее, чем среди самой толпы в центре улицы. Еще только начинало темнеть, но по всему старому городу загорались многочисленные огни, и пешеходная улица освещалась сотнями красных бумажных фонариков. Вэньхуа обнял Мэйлин за плечи и крепче прижал к себе, когда мимо них попыталась протиснуться толпа японских туристов.

- Не думаю, что нам что-то из этого нужно, - она слегка повела рукой в сторону лавки, торгующей местным фарфором. Многочисленные статуэтки, чайные наборы и прочие изделия, расставленные на прилавках, которым здесь торговали десятилетиями, занимали почти четверть длинной улицы, и вдоль них непременно стояли кучи туристов, если не покупающие, то хотя бы желающие потрогать или сфотографировать продукцию. Статуэтки выглядели мило, но Мэйлин не любила захламлять пространство в квартире больше, чем это было нужно, потому что так из-за большого количества вещей пропадали легкость и ощущение свободы, которого и так в последнее время не хватало. На другой стороне улицы торговали специями, шелком и другими сувенирами с обязательной этикеткой "Made in China", и эта улица почти ничем не отличалась от других таких же улиц-ярмарок в любом городе Поднебесной. Гораздо интереснее было просто рассматривать заставленные всякими безделушками прилавки и слушать гомон туристов.

- Смотри, сычуаньская опера! - в Чэнду Вэньхуа водил ее на "магическую перемену лиц". и Мэйлин осталась под огромным впечатлением, просидев все представление затаив дыхание и пытаясь понять секрет такой быстрой перемены лиц. Вэньхуа только посмеивался над ней, когда она, словно ребенок, приходила в восторг, когда очередная маска сменялась совершенно другой в одно мгновение. - Давай посмотрим?!

Она почувствовала себя так, словно снова вернулась обратно в Сычуань, в то время, когда все было намного проще. Мама Вэньхуа, проводящая почти все свое время на кухне и готовящая что-то вкусное, его отец, от которого всегда пахло травами, теплый Мики, так и норовящий выпросить кусочек какого-нибудь лакомства, и яркий воздушный змей на фоне ослепительно синего неба без единого облачка.

Вэньхуа обернулся в ту сторону, куда показывала Мэйлин. На улице выступала труппа сычуаньской оперы, показывавшая традиционную перемену лиц. Кто родом из Сычуани, того не впечатлить пекинской оперой, и Вэньхуа улыбнулся, вспомнив их поездку в Чэнду. Его родина славилась не только Ли Бо и тем, что когда-то была столицей легендарного царства Шу.

- Давай, - охотно согласился он, прикрывая Мэйлин, пока они пробирались сквозь толпу ближе к актерам.

Солист выступал с большим веером, и после каждого взмаха этого веера или поворота маска на лице менялась на новую. Это было известным фокусом, тонкости которого знали только актеры, передавая их из поколения в поколение в своих семьях. Но Вэньхуа читал, что поначалу актеры просто смазывали лица жиром, и, дунув в чашку с цветным красителем, меняли цвет лица. Потом стали использовать тонкие бумажные маски, а в последнее время все чаще использовали маски, изготовленные из тонкого шелка, меняя их десятками за одно выступление.

Актеры, выступавшие сейчас, показывали этот фокус довольно неплохо, хоть и не так зрелищно, как в Чэнду, где конкуренция была выше. Некоторые актеры использовали более сложные приспособления, позволявшие менять плотные маски, но Вэньхуа считал, что это делало трюк не таким изящным, как в классической версии. А эти уличные актеры показывали именно тот вариант номера, когда сменялся отражавший персонажа рисунок на лице, а не плотная маска. Один из актеров прошел мимо толпы туристов с коробкой, и Вэньхуа бросил в нее пару купюр.

- Я жду, когда мы сможем снова поехать в Сычуань, - сказал он. - В прошлый раз я толком ничего не успел тебе показать, - добавил он, улыбнувшись.

- Я не знаю, получится ли этой весной, - враз нахмурилась Мэйлин, отвлекаясь от представления, за которым снова наблюдала со смесью восхищения и любопытства. Одна туристка рядом постоянно щелкала фотоаппаратом и освещала улицу яркой вспышкой фотокамеры. Но Мэйлин знала, что на фотографиях будет уже не то, и нужно успеть насладиться моментом в живую. Ей все еще было любопытно, как актеры умудряются менять маски так быстро, она могла бы спросить Вэньхуа, потому что скорее всего он это знал, или найти в интернете, но тогда пропадет все очарование этого секрета. - Лань дайфу не хочет давать мне отпуск. Говорит, не может меня отпустить, потому что у него внезапно некому работать, операций много, пациентов много...Предлагает на осень или на зиму. Мне кажется. он пытается выжить меня из клиники.

Удовольствие от просмотра было сразу же подпорчено неприятными мыслями. В ее жизни стало слишком много посторонних людей, которые так или иначе влияли на нее, и ей это не нравилось. Лань дайфу вообще лез везде, куда только мог пролезть с мылом и без. Теперь она даже отпуск не могла спланировать без его участия. Наверное, он считал, что полтора года Мэйлин в госпитале сидела, хлопала глазками и загорала на жарком кандагарском солнышке, наслаждаясь звуками выстрелом и взрывов.

Представление закончилось, Мэйлин так и не увидела последней его части. Толпа начала расходиться, потому что следующее представление было запланировано только через полчаса, и ждать начала было бы бессмысленно.

- Но я скорее буду работать без отпуска и выходных, чем соглашусь уйти.

Вэньхуа чуть нахмурился, когда услышал слова Мэйлин. Лань дайфу уже переходил все мыслимые границы, потому что ничем, кроме вредности, это решение объяснить не получалось. Пока Мэйлин не понадобился отпуск весной, у него находилась куча людей, которым можно было перепоручать её операции, лишь бы не давать ей работать.

- Осенью там тоже красиво, особенно в заповедниках. В октябре или ноябре. Не жарко, и сезон дождей уже пройдет, - сказал Вэньхуа. - Так что пусть заранее составляет график отпусков и ставит твой отпуск после Середины осени. Больше времени там проведем.

Лань мог проверять почву, пытаясь выяснить, будет ли Мэйлин кому-то жаловаться на такие решения. Он мог уже понять, что ей очень доверял Чжу сяншен, и что к ней хорошо относился Син цзынли. До Вэньхуа доходили сплетни, что Лань дайфу не горел желанием отпускать Мэйлин на конференцию, но с главврачом не спорят. Можно было попытаться отвоевать право Мэйлин пойти в отпуск тогда, когда она планировала. Для этого не обязательно было жаловаться большим начальникам - Вэньхуа мог просто сказать Ши дайфу, из-за чего переносит свой отпуск с весны на осень. А тот близко дружил с Сином цзынли и очень не любил Ланя, так что вполне мог заступиться. Но Вэньхуа считал, что это будет неправильно, потому что дало бы Ланю повод считать, что Мэйлин действует через его голову, и тогда он с большей охотой начнет портить ей жизнь.

- Если Лань - дурак, он долго не продержится. Если не дурак, то ему придется считаться с теми, с кем он работает. Я надеюсь, Син цзынли и Ши дайфу со временем найдут способ его воспитать, - сказал Вэньхуа. - А пока уступим, пусть порадуется.

Впереди послышались звуки барабанов - вышли выступать очередные уличные артисты. Толпа стала перемещаться туда, но выступление было достаточно громким, чтобы его слышать, не пробиваясь среди плотного потока людей поближе.

До осени было еще ужасно долго - весна и целое лето, но тогда Мэйхуа будет уже год, наверное, с ней станет немного легче, и Мэйлин, может быть, наконец привыкнет к тому, что все поменялось с появлением дочери. Мэйлин, конечно, с гораздо большим удовольствием провела бы этот отпуск наедине с Вэньхуа, но это бы бы нечестно по отношению к нему. Он-то, в отличие от Мэйлин, любил дочь и вряд ли бы согласился ехать в Сычуань без ребенка. Да и родители Вэньхуа захотят пообщаться с единственной внучкой. Но лучше она подумает об этом уже ближе к осени, вдруг еще все поменяется.

- Уверена, что ближе к осени у него появится какая-нибудь новая отговорка. Если он к этому времени будет еще у нас работать, - не без ехидства заметила Мэйлин. Вэньхуа был прав - если так и дальше будет продолжаться, то когда-нибудь вести об его самодурстве непременно дойдут до Сина цзынли, а глава клиники очень не любил, когда занимались самодеятельностью у него за спиной. Мэйлин не собиралась кому-то ни было жаловаться, кроме Вэньхуа, но в клинике и помимо нее были люди, которые видели, чем занимается Лань вместо того чтобы просто дать ей работать.

- Пойдем где нибудь посидим? - здесь было много кафе и ресторанов, некоторые даже с открытой верандой, но туристы больше предпочитали экзотическую уличную кухню, которую готовили в масле, вроде всяких насекомых на шпажках, кальмаров, осьминогов и прочий подножный корм, который можно было найти и в Пекине на Ванфуцзин, этим их было не удивить.