Глоток свободы...и не только

- Я буду пиво, - сказал Юншэн, когда повел девушку к свободным стульям за барной стойкой.

Он несколько раз пил алкоголь, в основном с отцом или во время обедов и ужинов в поместье. В поместье деда было нормальным выпить пару глотков хорошего вина за компанию, и от этого Юншэн никогда не пьянел. С отцом он мог выпить стакан пива или даже глоток виски со льдом. Последнее в порядке эксперимента, и ему не нравился резкий вкус и запах крепкого алкоголя.

Юншэн заказал напитки и расплатился с барменом, который посмотрел на него довольно придирчиво, но возражать не стал. Сначала он сделал мохито для девушки, а затем принес стакан светлого пива, после чего перешел к следующим посетителям.

- За встречу, - сказал Юншэн и улыбнулся Янлин, подняв свой бокал.

Он чувствовал себя очень взрослым, и это было очень круто. Он был в клубе со своей девушкой, они были здесь вдвоем и даже совсем как взрослые пили алкогольные напитки. У них было время до того, как Янлин придется возвращаться домой, и пока все было лучше некуда.

Разве могло все плохо закончиться, если так хорошо начиналось? Янлин улыбнулась, поддерживая тост, и торжественно попробовала свой напиток, украшенный ломтиком лайма и мелко нарубленной мятой, совсем как на картинке в каком-нибудь глянцевом журнале.

Мохито был вкусным, хотя алкоголь с непривычки обжигал горло и после него оставался какой-то странный привкус, но Янлин не подала вида, что ей все это в новинку. Она принялась медленно потягивать свой напиток через соломинку, устроившись на барном стуле так, чтобы коленями касаться ног Юншэна. Ей казалось, что она сидит изящно, прямо как нужно сидеть на таких барных стульях, чтобы выгодно подчеркнуть длину стройных ног в новых джинсах. Чтобы Юншэн видел, какая она красивая, а все остальные завидовали ему.

- Чем занимался все то время, что мы не виделись? - громко, чтобы Юншэн услышал, спросила она, даже чуть-чуть наклонившись к парню. Музыка была такой громкой, что даже изнутри в голове отзывалась басами. Это было так круто, что казалось даже нереальным. Утром она даже представить себе не могла, что так классно проведет вечер, и не в компании уже поднадоевших псевдоподруг, которые наверняка сейчас перемалывают ей кости, а рядом со своим парнем, совсем как взрослые попивая алкогольные напитки. Сейчас она допьет этот огромный стакан и пойдет танцевать.

Юншэн почувствовал, как Янлин коснулась коленями его ног. От этого бросало в жар, несмотря на то, что девушка была в джинсах, а не в юбке. Он, конечно, заметил, какие у неё красивые ноги, и какая у неё изящная фигура, когда она вот так сидит на барном стуле. А еще постоянно невольно задерживал взгляд на её губах, когда она пила коктейль.

- Я в основном учился, - ответил Юншэн. - Ходил на занятия по разной магии.

Он заметил на барной стойке какую-то каплю и провел над ней ладонью, заставляя её свернуться в шарик, похожий на ртутный, затем нарисовал пальцем в воздухе над стойкой маленький круг, сосредоточившись на оранжевой энергии, пропитывавшей каплю, и этот шарик прокатился по стойке по кругу. После этого Юншэн заставил его скатиться па пол и улыбнулся.

Он был уверен. что в темноте среди толпы людей никто не обратит внимания на этот фокус. Даже бармен, который был занят, наливая напитки очередной шумной компании.

- А чем занималась ты? - спросил Юншэн.

Янлин обратила внимание на руки Юншэна, когда он задержал ладонь над какой-то каплей на столе. Капля сначала собралась в шарик, каким никак не должна была быть, будучи в своем обычном состоянии невнятной размазни, затем поползла по кругу по столешнице, а в конце концов упала на пол с края. Янлин много раз видела, как мама проделывала нечто подобное, но ей самой никогда не удавалось это повторить. Ей больше нравилось смотреть на огонь.

- Тоже училась. Только в школе. История, китайский, алгебра, вот это все. Скучно, - ответила она, когда подняла взгляд с капли обратно на Юншэна. Он был прямо кладезь магических способностей, прям как мама. - А из магии я вообще ничего не умею.

Ей даже не стыдно было в этом признаться, потому что у нее была куча других положительных качеств. Например, она была красивая. Она умела танцевать и ей легко удавался тройной тулуп. У нее были неплохие отметки в школе, хоть ей и не очень нравилось учить всю эту лабуду по алгебре. Она была уверена, что это ей никогда не пригодится. Поэтому, считая себя очень талантливой, она также считала, что еще немножко таланта к магии в ней уже не поместится.

Их никто не слушал, потому что кругом была куча народу, а музыка орала так громко, что Янлин иногда и сама себя не слышала. Вряд ли кто-то поймет, о чем они разговаривают.

- Когда ты станешь мастером, тебе придется учить других учеников, да? - спросила она.

Юншэн умудрился закончить две ступени общеобразовательной школы, приезжая в Лхасу, чтобы сдавать контрольные и экзамены. С третьей ступенью было сложнее, и аттестат о полном среднем образовании он планировал получить в Англии. Вернее, дедушка мог помочь его там получить через свои связи, потому что Юншэн безнадежно отстал по многим школьным предметам, которые были ему не очень интересны.

- Да, придется, - ответил он. - Вести тренировки, мастер-классы, может даже учеников поручат. Но я думаю, это даже интересно.

Чтобы быть мастером и ничего не делать, нужно сначала стать старшим мастером, как папа, а до этого было еще долго. И еще нужно было умело бегать от Бо-джи, которая гоняла вообще всех, и иногда даже заставляла отца что-то вести.

Юншэн выпил большой глоток пива. Оно было холодным, а в клубе было очень жарко и громко. Наверняка проще было бы разговаривать с Янлин в другом месте, например, где-нибудь в парке или в кафе. Но там они бы не чувствовали себя такими совсем взрослыми, как здесь. А ради этого можно было потерпеть прочие неудобства.

- Ты очень красивая, - сказал Юншэн, снова поймав себя на том, что смотрит на её губы, а затем её пальцы, держащие бокал с напитком.

Вряд ли это также интересно, как ходить в клуб вечером, но Юншэн больше времени проводил в монастыре, ему виднее, насколько вести занятия и учить учеников может быть интересно. Она попыталась представить себе, как она когда-нибудь становится мастером, как мама, и только и делает, что воспитывает кого-нибудь и учить обращаться с водой, как это делает Юншэн. Нет, это не для нее. Вода вообще может быть хороша только когда она налита горячей в ванную.

Янлин обвела взглядом полутемный зал, который освещался только разноцветной светомузыкой и приглушенным светом светильников над барной стойкой. Ей хотелось танцевать, а мохито никак не заканчивался, хотя уже начал казаться не таким вкусным, как в самом начале. На дне оказалось больше какого-то странного сладковато-горького алкоголя, и от него немного кружилась голова. Хотелось сделать что-то очень смелое. Необычное. И крутое.

- Тогда поцелуй меня, - велела Янлин, подавшись вперед к Юншэну и приблизившись почти вплотную.

У него были красивые глаза - не такие темные, как, например, у папы, а светлее, цветом похожие на сладкую карамель. Янлин улыбнулась своим мыслям и, поставив стакан с недопитым мохито, положила руки на плечи Юншэну. Она бы и сама могла его поцеловать, но ей хотелось, чтобы инициатива исходила от него.

Юншэн послушался, и Янлин прикрыла глаза от удовольствия, когда его губы коснулись ее. С каждым разом целоваться становилось все приятнее, но и также волнительно, как впервые, когда внутри что-то ёкает, а потом замирает, так что становится даже немного больно от сдерживаемого внутри этого вкусного ощущения. А по спине бегут мурашки следом за прикосновением ладони Юншэна. И дыхание перехватывает, потом приходится просто сидеть и дышать, как будто каждый раз за эти пару мгновений забываешь, как это делается, и учишься заново.

Это было как раз то самое крутое и смелое, что ей хотелось сделать - ни от кого не прячась, целоваться с мальчиком, пить взрослые напитки и танцевать в клубе, хотя еще не исполнилось восемнадцать. Знать, что сейчас нарушаешь правило за правилом, и все равно вести себя так, как будто эти правила для тебя ничего не значат. Ей казалось, именно так и ведут себя взрослые, когда им все можно.

Она открыла глаза, когда Юншэн отстранился, облизнула губы и заглянула ему в глаза. Она надеялась, что ему тоже приятно, и что он отстраняется потому что ему тоже нечем дышать, а не почему-то еще.

- Пойдем, - согласилась она, спрыгивая с барного стула. Ну его, этот мохито, не такой уж и он и вкусный, как все говорят. - Я очень люблю эту песню!

Юншэн поднял Янлин руку, чтобы ей было удобнее спрыгивать со стула. Они вышли на танцпол, где стало меньше людей, чем когда играло что-то более быстрое. Юншэн не особо умел танцевать, но здесь от него ничего особенного и не требовалось. Он обнял девушку за талию, пытаясь понять, какая дистанция между ними будет удобной для неё. Рядом на танцполе были и другие пары, но большинство из них вели себя как-то совсем по-другому. Они также топтались почти на месте, но в основном оживленно болтали, будто танец для них был лишь поводом продолжить разговор, начавшийся где-то за столиком, но более удобный здесь, потому что так можно было не очень громко кричать, чтобы перекричать музыку. Юншэн крепче обнял девушку, затем снова поцеловал её в губы, уводя чуть в сторону, чтобы на них обращали меньше внимания. В кармане зазвонил телефон, но Юншэн решил не отвлекаться на него как минимум до конца этой песни. В конце концов, если бы произошел конец света, они бы заметили. А все остальное могло немного подождать.

Танец был отличным поводом обниматься с Янлин у всех на глазах, не переживая из-за того, как на это посмотрят окружающие. Впрочем, не считая поцелуя, Юншэн вел себя очень прилично. Например, касался Янлин только через одежду, не пытаясь как будто случайно коснуться горячей кожи на её спине, как это бывало в фильмах или книгах.

- Тебе здесь нравится? - спросил Юншэн, пытаясь поймать взгляд Янлин.

Янлин точно не знала, куда девать руки, но, мельком оглядываясь по сторонам, чтобы посмотреть, как делают другие, поняла, что нет особой разницы, как именно, у всех по-разному. И нужно просто сделать так, как ей будет удобнее и приятнее всего. Она сначала положила руки на плечи Юншэну, а потом увела их дальше и обняла его за шею, теснее прижимаясь. Ей нравилось вот так его обнимать, потому что это было...ну, очень приятно и как-то еще, хотя она не могла подобрать для этого правильно слова. Наверное, волнительно. И необычно.

- Да, - ответила она, прямо глядя на Юншэна и не смущаясь от того, то они так близко друг другу, целуются, а еще смотрят друг другу в глаза. наоборот, это-то и было самым классным, что не нужно изображать из себя не пойми что, смущаться и краснеть, потому что этого якобы требуют правила приличия, а просто делать то, что хочется и нравится.

- Здесь здорово, можно танцевать, а я люблю танцевать. И еще хорошо, что я здесь с тобой, - прямо сказала она. Ну потому что без Юншэна было бы уже не то, не так здорово. В тот раз, когда она была здесь с Тео, было просто здорово, потому что она вообще была первый раз в клубе и все было в новинку, а сейчас она была с парнем, который ей нравится, и это все меняло.

- А тебе? - сообразила поинтересоваться она, разговаривая довольно громко, чтобы Юншэн ее услышал.

Юншэн склонился ближе к девушке, чтобы слышать то, что она говорила, и улыбнулся, когда услышал её ответ. Он тоже был рад тому, что они здесь вместе.

- Здесь очень громко, - ответил Юншэн. - Но мне нравится быть здесь с тобой.

Песня заканчивалась. Телефон снова зазвонил, но Юншэн это снова заметил и проигнорировал. Вместо того, чтобы отвечать, он провел рукой по волосам и шее Янлин, затем поцеловал её в губы и крепче обнял, когда они остановились. Заиграл какой-то следующий трек, уже быстрый, и Юншэн, нехотя отстранившись от Янлин, все же достал из кармана телефон. Была половина девятого, у них оставалось все меньше времени. Пропущенные вызовы были от отца. Юншэн даже удивился, что тот решил его искать, когда еще было не поздно. Но перезванивать не стал.

- Отец зачем-то звонил, - сказал он Янлин.

Юншэн все-таки отправил сообщение "все в порядке, я занят", затем снова убрал телефон в карман, потому что считал, что невежливо сидеть в телефоне, находясь на свидании.

- Тебя пока не искали? - спросил он.

Громко, да, очень. Казалось, что от музыки вибрировал даже пол, а еще Янлин заметила, что некоторые будто специально стараются находиться ближе к колонкам, из которых и ревела вся эта музыка. Наверное, они потом ничего вообще не слышат, и ведь наверняка есть в этом какой-то особенный кайф. Может, она как-нибудь тоже так попробует, но пока ей хватало и той громкости, что была на приличном расстоянии от диджея.

Она заметила, что у Юншэна звонил телефон - к музыке из колонок добавлялась еще другая, которая стояла у него на звонке, но он не торопился отвечать. Янлин тоже не хотелось от него отстраняться, и она была рада что Юншэн придерживается того же мнения. Хотя ему все-таки пришлось достать телефон, когда медленная музыка кончилась и заиграла другая быстрая, так что на танцполе снова становилось многолюдно.

- Не знаю, - ответила Янлин, двигаясь в такт музыке. Справа от нее танцевала еще кучка девчонок, бросающих заинтересованные взгляды в сторону Юншэна. Хотя у них, конечно, не было никаких шансов против нее. - Я телефон то ли потеряла, то ли оставила у папы на работе. Надеюсь, что все-таки оставила.

И тут ее поразила внезапная догадка. Что Чжан не будет молча ее бегать искать по всему Пекину, а скажет папе несмотря на то, что она оставила ему записку и просила как раз папе не говорить. Кажется, когда она придет домой, у нее будут проблемы, но если она придет вовремя, то, может быть, все будет не так плохо. Она же все-таки придет, а не будет гулять всю ночь. Подумаешь, немного наврала водителю. Ничего страшного не случилось же.

Юншэн повел Янлин обратно к стойке, где все еще можно было найти пару свободных мест, как пришла смска. Он не хотел отвечать, но понял, что если это отец, проще реагировать сразу, в надежде, что потом он успокоится. Юншэн достал телефон, прочитал сообщение, затем нахмурился и показал экран Янлин. В ответ на его сообщение отец прислал два сообщения: "перезвони" и "Чун Янлин с тобой?", и этот вопрос очень сильно настораживал, потому что папа был слишком ленив, чтобы самостоятельно выяснять, с кем Юншэн проводил этот вечер. А это означало, что искали не его, а Янлин. И Юншэн не хотел ничего отвечать, не договорившись с девушкой.

- Ответить, что да? - уточнил он.

Юншэн уже чувствовал на спине взгляд всевидящего ока Чуна сяншена, и даже чувствовал на горле его железную хватку. Хотелось верить, что этот переполох связан только с тем, что Янлин забыла телефон и не ответила на какой-то звонок, и за неё просто волновались. Вдруг случится чудо, они ответят, что вместе, папа успокоит Чуна сяншена, а потом ответит, что можно погулять до одиннадцати, а то и до полуночи? Но вряд ли это возможно в столь несовершенном круге Сансары.

Янлин уже почти забралась обратно на высокий барный стул, когда Юншэн показал ей экран своего телефона с провокационным вопросом, по которому Янлин поняла, что карма настигла ее намного раньше, чем она вернулась домой. Чжан все-таки сказал папе, и теперь ее ищут, но не могут дозвониться, потому что телефона у нее с собой нет. И Лю сяншен наверняка никак не мог узнать о том, что они с Юншэном вместе, только если ему кто-то не сказал. В своем парне Янлин не сомневалась, что он молчал, а вот в папе уже не была столь уверена.

Она побледнела, лихорадочно раздумывая, что Юншэну нужно написать папе в ответ. Если они напишут, что "да", то тогда папа ее точно больше никогда из дома не выпустит, а Юншэну еще и от него достанется, а если "нет", то останется шанс, что когда-нибудь они смогут с Юншэном увидеться еще, потому что никто так и не узнает, что они встречались. Скажет, что просто забыла телефон, хотела погулять одна с девочками без Чжана, это ведь нормальное девчачье желание, сплетничать, зная, что тебя не слышит ни один мужчина, ну наврет что-нибудь в конце концов.

- Нет, пиши, что нет. Если мой папа узнает, что мы с тобой были, он меня больше никуда не выпустит, а тебе от него достанется, - ответила она. - А так накажут только меня. Но лучше мне идти домой.

Она не хотела показывать, что нервничает. лучше делать вид, что ей папины наказания все нипочем, ничего страшного не случится. Вдруг папа добрый, папа простит?