Психологическая мясорубка

Сегодня, как ни странно, смена закончилась вовремя - не было ни срочных операций, ни заданий от Ланя дайфу, ни еще какой-нибудь ерунды, которая обязательно всплывает под конец рабочего дня. И поэтому Мэйлин не покидало чувство, что все не может быть настолько хорошо, что непременно догонит и настигнет очередное дело, которое вынудит задержаться в клинике. Более того, даже Вэньхуа сегодня тоже не задерживался. И теперь Мэйлин хотела как можно скорее покинуть здание, чтобы с чистой совестью, даже если ей и позвонят, сказать, что она уже ушла.

Она бы спустилась по центральной лестнице, чтобы встретиться с Вэньхуа уже в холле, но лестницу перекрыли на ремонт почему-то именно сегодня, а идти до служебной в противоположном крыле здания было чревато возможностью лишний раз попасться на глаза начальству, так что из двух зол Мэйлин выбрала меньшее. Перспектива прокатиться неполных десять секунд в замкнутом пространстве была предпочтительнее внеурочной работы.

Лифт сегодня ехал дольше обычного. Так бывает, когда очень хочется побыстрее куда-то добраться или опаздываешь, все как будто назло наоборот пытается противостоять этому. Мэйлин очень торопилась домой и опаздывала на диван. Нет, конечно вряд ли ей удастся сегодня вечером присесть, потому что дома была Сяомими, требующая внимания, но думать о диване было приятно.

- Я завтра задержусь, - сказала она Вэньхуа, чтобы как-то скрасить ожидание. - Три операции, последняя может затянуться.

- Две скучных, а вот третьей будет резекция аневризмы левого желудочка в сочетании с коронарным шунтированием, - ответила Мэйлин. - Там не очень хороший анамнез и довольно высокие риски, но лучше делать, чем не делать.

Эту операцию специально поставили последней, да и Мэйлин должна была всего лишь ассистировать, а не выполнять основную работу. Раньше она бы по этому поводу очень огорчилась, сейчас - вздохнула с облегчением, потому что даже после двух скучных операций чувствовала себя уставшей. Не хотелось бы сделать что-то не так во время сложных манипуляций. Ей просто нужно немного отдыха, и она вернется обратно в строй с новыми силами. К тому же не за горами были выходные, может, удастся ими воспользоваться, чтобы восстановиться хоть немного. Побольше поспать, к примеру, если Вэньхуа согласится посидеть с Сяомими.

Лифт наконец приехал, и Мэйлин сначала выпустила в нем приехавших, затем зашла первой внутрь и, подождав Вэньхуа, нажала кнопку первого этажа. Двери закрылись. Мэйлин ощутила привычное напряжение, возникающее всякий раз, когда она оказывалась в замкнутых пространствах. У нее сразу возникало фантомное чувство, что она цепляется крыльями за стены, хотя, конечно же, никаких крыльев не было. Она не могла это чувство объяснить, но знала, что Вэньхуа ее понимает.

- А ты чем будешь заниматься? - говорить о чем угодно, лишь бы только отвлечься.

Вэньхуа заметил, что Мэйлин было не комфортно ехать в лифте. Она всегда предпочитала ходить по лестнице, даже если это требовало больше времени, но сегодня лестница была перекрыта из-за ремонта. Сам он не любил замкнутые пространства, особенно после командировки, но не настолько, чтобы в конце смены ходить по лестнице, если можно было спуститься на лифте. Но Мэйлин заметно побледнела.

- У одной пациентки декомпрессия лицевого нерва, у другого астроцитома. Вторая операция может затянуться, но вряд ли до конца смены, - сказал Вэньхуа. - Там височная доля, рядом речевые центры. Нужно проводить операцию с пробуждением.

У пациента была довольно интересная симптоматика. Помимо характерных для опухоли эпилептических припадков и головных болей наблюдались слуховые галлюцинации. На снимках опухоль была хорошо видна, но в живую астроцитомы часто внешне практически не отличались от здоровых тканей, поэтому нужно было контролировать весь процесс удаления не только рентгенологически, но и с помощью нейролингвиста, который будет общаться с разбуженным пациентом во время проведения операции.

Астроцитомы были для Мэйлин тем же темным лесом, какой для Вэньхуа наверняка была операция по постановке сосудистого шунта, но Мэйлин все равно нравилось его слушать, потому что нейрохирургические операции были интересными, а результаты могли быть совершенно непредсказуемыми. А еще это позволяло отвлечься от давящего ощущения. Мэйлин считала про себя секунды, оставшиеся до того момента, как лифт спустится вниз и двери с мягким звуком откроются, и можно будет выскользнуть наружу, свободно вдохнув.

Вместо этого лифт дернулся и остановился по ощущению где-то между этажей. Мэйлин задержала дыхание, надеясь, что это просто она неправильно сориентировалась и на самом деле кто-то вызвал лифт этажом ниже, но когда ни через пять секунд, ни через десять двери так и не открылись, она поняла, что случилось непоправимое. Лифт застрял. Вместе с ними внутри.

- О, нет, - мгновенно упавшим голосом произнесла она, несколько раз нажимая кнопку первого этажа в еще одной бессмысленной надежде, что машина одумается и поедет дальше вниз. Или наверх. Или хоть куда-нибудь. Потом нажала несколько кнопок выше, а в конце и ту, что вообще-то должна была открывать двери. Ни одна не реагировала. - Нет-нет-нет, только не это...

Резко стало не хватать воздуха, и Мэйлин почувствовала, что у нее дрожат руки, а ее всю мелко колотит, как от холода или нервного возбуждения. Начала нарастать паника. Мэйлин облизнула губы и еще несколько раз бесцельно нажала кнопки лифта, вдавливая их чуть ли не до основания.

Лифт дернулся и остановился. И довольно быстро стало понятно, что он застрял. Вэньхуа волновало не столько это обстоятельство, сколько то, что в этот момент происходило с Мэйлин, судорожно нажимавшей на кнопки, которые не отвечали. Он подошел к девушке, приобнял её за плечи, а затем нажал кнопку вызова диспетчера. Там нервный голос сообщил, что мастера сейчас разберутся, после чего отключился.

- Смотри на меня, дыши, - сказал Вэньхуа, обхватив Мэйлин за плечи.

Он очень хорошо понимал, что с ней сейчас происходило. Это поймет любой человек, которого хоть раз одолевала паническая атака, когда никакие доводы разума не могут быть сильнее психосоматических симптомов.

- Мы в безопасности, нас скоро отсюда освободят. Я знаю, что сейчас с тобой происходит, - сказал Вэньхуа.

Он старался говорить спокойно и уверенно. Во время панической атаки будет казаться, что не хватает дыхания, или что вот-вот остановится сердце. Это продлится не больше пяти минут, и все ощущения не будут угрожать жизни, но это то, что знает мозг, а тело воспринимает все иначе.

Ей хотелось судорожно закричать диспетчеру, чтобы вернулся и разговаривал с ней, не смел оставлять ее здесь в этих четырех стенах, чтобы говорил ей, но диспетчер отключился. Мэйлин всем телом повернулась к Вэньхуа, дернувшись, когда он обнял ее за плечи. Она хотела было вырваться, потому что так начинало казаться, что он ее ограничивает, что только добавляло нервозности, но в итоге зацепилась за него взглядом и осталась в его руках.

Мэйлин не говорила Вэньхуа, что ее клаустрофобия обострилась после возвращения из госпиталя. Она надеялась, что ее приступы, как и депрессия, утихнут сами собой со временем, подобно страусу, прячущему голову в песок стараясь не замечать очевидного, что само уже ничего не пройдет. Но так, как сегодня, еще никогда не было, чтобы доходило до панической атаки. Мэйлин вцепилась одной рукой в плечо Вэньхуа, второй ладонью упираясь в стену лифта, как будто хотела так отодвинуть ее от себя на приличное расстояние. Лифт не был стеклянным, их окружали только металлические стены, и начинало казаться, что с каждой секундой стены надвигаются все сильнее, а свободного пространства становится все меньше.

- Мне тяжело дышать, - не отрывая испуганного взгляда от Вэньхуа, жалко прошептала Мэйлин, пытаясь, как он советовал, дышать, что было непросто, потому что дыхание перехватывал липкий противный страх, потому что душил воротник рубашки, потому что в куртке вдруг стало невыносимо тошно, и Мэйлин начала расстегивать сначала молнию куртки, а потом и верхние пуговицы туго застегнутой рубашки, вряд ли отдавая себе отчета в том, что делает.

Вэньхуа видел, как Мэйлин стара расстегивать куртку и ворот рубашки, но не стал её останавливать, потому что ей наверняка казалось, что это помогало.

- Я знаю, что тяжело. И что очень плохо и страшно. Постарайся меня услышать. Твоей жизни ничего не угрожает, приступ закончится максимум через пять минут, - медленно и спокойно сказал Вэньхуа, продолжая смотреть на Мэйлин и удерживать её за плечи. - Постарайся дышать медленнее и глубже.

Он помнил, что примерно подобные мысли помогли ему перенести тот приступ панической атаки, что случился после работы с людьми Чжу сяншена. Очень сложно доверять голосу разума, когда тело говорит о том, что вот-вот умрет от страха. И Вэньхуа мог только представить, насколько тяжело подобные состояния переносили люди, далекие от медицины, особенно столкнувшиеся в ПА впервые, хотя многие врачи при этом презрительно фыркали, что такие пациенты отвлекали их от настоящей работы своими жалобами. В чем-то они были правы, потому что с этим состоянием мог помочь только психиатр. И Вэньхуа надеялся, что после сегодняшнего приступа Мэйлин все же найдет в себе силы и запишется к специалисту.

Стало немного получше, но ненадолго - мнимое облегчение от расстегнутого воротника рубашки тут же сменилось желанием забиться в угол, обхватить колени руками и так спрятаться от всепоглощающего панического ужаса, накатывающего волнами откуда-то из-за спины. Пять минут на фоне этого казались вечностью, даже если и сделать усилие и поверить Вэньхуа, хотя сейчас казалось, будто сердце быстрее остановится, не выдержав этого страха, потому что оно колотилось, как безумное. Его удары гулко отдавались в ушах.

Мэйлин стиснула руки на плечах Вэньхуа, не отрывая от него взгляда и постаралась его услышать, чтобы начать дышать спокойнее и глубже. Поначалу она закашлялась, потому что все еще казалось, что ей не хватает воздуха для того, чтобы дышать глубоко - и приходилось перебарывать паническую и совершенно нерациональную мысль, что если она будет так не экономно дышать, то воздух закончится намного быстрее. Но постепенно ей удалось приноровиться, хотя и начала кружиться голова.

Она не знала, сколько прошло времени, но казалось, что они находятся здесь уже целую вечность. Она была готова биться об стены, лишь бы только ее выпустили отсюда, но ее держал Вэньхуа, и не было возможности вырваться из его рук.

Мэйлин начала дышать глубже, хотя приступ все еще не проходил, и она очень крепко сжимала пальцы, вцепившись в плечи Вэньхуа. И по её взгляду все еще было видно, что сознание не может пока перебороть панику.

- Ты молодец, продолжай так дышать, - сказал Вэньхуа. - Нас скоро отсюда вытащат. Здесь работает вентиляция, воздух не закончится. Все это сейчас пройдет.

Он не знал, сколько точно времени длился приступ, ему казалось, что прошло минуты три, которые наверняка казались Мэйлин вечностью. Диспетчер молчал, лифт все еще не двигался, но и свет в нем не гас, поэтому продолжал работать кондиционер. Если бы Вэньхуа оказался запертым в одиночестве, он вряд ли поддался бы панике, но ему эта ситуация показалась бы крайне неприятной. Сейчас ему было некогда думать о собственных ощущениях, и он их не замечал.

- Вспомни, как мы запускали воздушного змея в Сычуани. Ты помнишь, какого он был цвета? - спросил Вэньхуа.

Это был тот образ, который он по совету Мина дайфу должен был использовать в ситуациях, когда возникали симптомы ПТСР, и поэтому змей оказался первым, что пришло на ум, когда нужно было переключить внимание Мэйлин.

Было сложно поверить, что все это скоро пройдет. Наверное, она быстрее хлопнется в обморок, чем лифт наконец двинется и поедет дальше, и все это действительно закончится, потому что двери откроются, а она сможет отсюда выйти. Где-то глубоко внутри Мэйлин понимала, что это просто сильный приступ клаустрофобии, что от них никто еще не умирал и что нет никакой угрозы для жизни, но эту слабую мысль задавливали более сильные соматические ощущения - чувство удушья, тремор рук и слабость коленях, сердцебиение и головокружение.

- Красный и... не помню, - не получалось сосредоточиться на образе парящего в синем небе воздушного змея. Мэйлин помнила, что цвета должно быть два, не синий и не зеленый, но не могла вспомнить, каким был второй, помимо красного, который сразу же возник в памяти. Вместо луга, неба и змея в сознание пятнами пробивались серые лифтовые стены и кнопки панели, не реагирующие на нажатия. - Оранжевый?

Немного удавалось отвлечься на голос Вэньхуа, и было страшно представить, что бы случилось с ней, окажись она в лифте в такой ситуации один на один с замкнутым пространством и своим же вынужденным одиночеством. Пожалуйста, пусть лифт уже починят, и она сможет отсюда выйти, потому что казалось, что еще минута, и она точно больше не выдержит. Она не сильная, совсем не сильная, она очень слабая, и сейчас ей очень-очень страшно.

Мэйлин стала отвечать, это означало, что она смогла немного переключиться со своих ощущений на воспоминания о воздушном змее. Даже почти правильно вспомнила, какого он был цвета. Это должно было хоть немного помочь, хотя Вэньхуа разбирался в психиатрии очень поверхностно, и о нынешнем состоянии Мэйлин судил скорее по собственному опыту походов к Мину дайфу. Куда лучше ей бы помогло, если бы лифт поехал, но пока такой роскоши в их распоряжении не было.

- Красный и желтый, - Вэньхуа кивнул. - И хвост из длинных лент. Помнишь какой он был?

Ему нужно было добиться того, чтобы Мэйлин его слышала и реагировала на его слова. Паническая атака должна была вот-вот закончиться, но вскоре могла начаться новая, если они так и будут сидеть в этом закрытом лифте. Вэньхуа злился из-за того, что с ними не связывались, и никто ничего не делал, но он сдерживал эти эмоции, чтобы их не замечала Мэйлин, ей нужно было чувствовать, что он спокоен и уверен в том, что говорит.

Это было сложнее, Мэйлин никак не могла вспомнить, каким был хвост, потому что ощущения ужаса и паники перебивали все попытки выковырнуть из памяти то, что было так давно. Он определенно был, но ей никак не удавалось сосредоточиться настолько, чтобы в памяти вызвать цвет хвоста. Мэйлин понимала, что Вэньхуа хочет ей помочь, отвлекая своими разговорами от гнетущей обстановки, в любой бы другой момент она была ему безмерно благодарна, но сейчас хотелось скорее огрызнуться на него, потому что в ситуации, когда тебе панически страшно, думаешь о своем страхе и о том, как его избежать, а не о том, каким был хвост у воздушного змея, которого они запускали в небо сто лет назад.

- Я не помню, - с отчаянием произнесла Мэйлин. - Не могу вспомнить.

Оказывается, она помнила этот момент хуже, чем себе всегда представляла. Она помнила что-то общее - луг, поросший серебристым ковылем, деревья вдалеке, ярко-синее небо, двух лошадей и воздушного змея, но не могла вспомнить какие-то детали - какого цвета был сам змей, или какая футболка была надета на ней или Вэньхуа, сейчас она даже не могла точно сказать, какой масти была ее лошадь. Открытие это ее неприятно поразило, потому что она считала, что уж это мгновение не забудет никогда, как и те ощущения, что чувствовала в тот момент.

Вэньхуа кивнул на слова Мэйлин, он понял, что она еще сильнее растерялась из-за невозможности вспомнить хвост воздушного змея.

- Тогда рассказывай все, что можешь вспомнить. Любые мелочи. Помнишь обезьян в лесу по дороге на гору? - спросил Вэньхуа.

Лифт все еще стоял, и с ними по-прежнему не связывался диспетчер. Уже казалось, что становится все жарче, хотя кондиционер по-прежнему продолжал работать. Вэньхуа не знал, что еще можно было сделать, чтобы помочь Мэйлин, кроме того, чтобы пытаться её отвлечь, выведя хотя бы мысленно из этой ситуации.

Но в этот момент лифт сначала чуть дернулся, а затем поехал вниз, как будто и не останавливался на эти несколько минут. Вэньхуа расправил задравшийся воротник рубашки Мэйлин.

- Пойдем, - сказал он Мэйлин, когда двери лифта наконец открылись.

Перед ними ждали какие-то техники, которые должны были разбираться с причиной поломки, еще и зеваки, коих всегда хватало в фойе клиники. Вэньхуа обнял девушку за плечи и поспешил увести её подальше от посторонних глаз к диванам для посетителей.

- Ты как? - спросил он, когда они оказались за колоннами и кадками с растениями.