Психологическая мясорубка

- Отдышись, - сказал Вэньхуа. - Тебе принести воды?

Он видел, что приступ прошел, и сейчас Мэйлин уже приходила в себя. Ей нужно было время, чтобы понять, что именно с ней происходило в эти минуты. И вряд ли она понимала, что с тех пор, как они вызвали лифт, до этого момента прошло не больше двадцати минут. Для неё это время могло показаться вечностью, потому что ей было очень нелегко.

- С тобой такое первый раз? - спросил Вэньхуа.

Мэйлин не рассказывала о том, что у неё когда-либо были панические атаки, хоть о ни замечал её нелюбовь к замкнутым пространствам, особенно к лифтам. Это могло быть просто особенностью характера, обострившейся и начавшей мешать в тот момент, когда защитные механизмы психики оказались подорваны затянувшейся депрессией, которую Мэйлин отказывалась лечить у специалиста, надеясь, что пойдет само. Но её организм сам дал ей понять, что само не пройдет, и ситуация может ухудшиться.

- Нет, не надо, спасибо, - она не стала говорить, что такими руками скорее разольет половину, чем сделать хоть глоток из пластикового стаканчика, поэтому не стоило и рисковать . Вода помогла бы быстрее успокоиться и восстановить дыхание и сердцебиение, но принимать внеплановый душ не хотелось, тем более в холле клиники. Она и так пыталась взять себя в эти дрожащие руки, просто нужно еще немного времени, чтобы все прошло.

- Такое - да. В детстве я боялась темноты, потом просто стала не переносить маленьких помещений, а после возвращения моя клаустрофобия обострилась. Я не хотела тебе говорить. Но у меня никогда не было ничего подобного, - призналась Мэйлин. Она обхватила себя руками за плечи, отчасти от того, что руки все еще дрожали и так можно было попытаться унять дрожь, отчасти от того, что ее внезапно пробрал озноб, хотя в холле было тепло.

Она была растеряна и напугала, хотя и уже не в той же степени, каким был панический страх в закрытом лифте. Теперь ее просто пугало то, что с ней произошло, потому что было непонятно, что будет дальше. Она не любила лифты, предпочитая им лестницы, но никогда еще не застревала и не оказывалась вынужденно запертой в таких маленьких помещениях. В конце концов, в операционных тоже не было окон, но у нее они не вызывали таких же приступов паники. Наоборот, там она всегда чувствовала себя уверенно.

Несмотря на то, что Мэйлин старалась это скрыть, Вэньхуа заметил, что у неё до сих пор тряслись руки. Это означало, что она все еще не до конца пришла в себя, потому что она не могла не уметь справляться с тем, чтобы от избытка адреналина оставался тремор в пальцах. Это был профессиональный навык, вырабатывавшийся на первых операциях.

- Я замечал, что ты не любишь ездить на лифте, но не думал, что дойдет до панической атаки, - признался Вэньхуа.

Он замолчал, подбирая слова. Они много раз уже говорили на эту тему. Он не хотел давить, она не хотела соглашаться. Но сегодняшний случай был более показательным, чем прежние симптомы.

- Мэйлин, мне кажется, что тебе нужно обратиться за помощью, - сказал Вэньхуа. - Я тоже не хотел, но сам бы не справился.

И обратился он не из-за панической атаки, она была поводом, а из-за симптомов депрессии, о которых упоминал лишь вскользь даже в разговорах с Мином дайфу. И у Мэйлин две травмы наложились одна на другую: послеродовая депрессия и последствия командировки как таковой.

- Я тоже не думала, - ответила Мэйлин, мысленно считая про себя глубокие вдохи и выдохи, чтобы это помогло ей успокоиться. Она до последнего надеялась, что все само разрешится, ведь ей иногда становилось лучше, после того как она могла отдохнуть и просто выспаться. Мэйлин винила во всем банальную усталость и ждала отпуска, но она не отела признаваться даже самой себе, что устала вовсе не от работы, в которой находила отдушину даже несмотря на придирки Ланя дайфу, сколько устала от необходимости быть постоянно рядом с дочерью и зависеть от ее требований и желаний.

Мэйлин догадывалась, что разговор в итоге все равно свернет на привычное русло, что ей нужно обратиться за помощью к психотерапевту. Глупо было отрицать необходимость этого визита, и, как бы Мэйлин не упрямилась, она не хотела повторения приступа. Одного раза оказалось достаточно.

- Хорошо, - после паузы сказала она. Самое тяжелое - это договориться не с кем-то а с самой собой, что действительно нет ничего страшного в том, что она сделает пару посещений к психиатру. Ей не обязательно рассказывать прямо все до самого конца, и не обязательно пить антидепрессанты, ей нужно просто разобраться в себе с посторонней помощью, раз она не может сделать это самостоятельно. - Запишусь на конец недели.

Мэйлин с радостью бы никуда не ходила, но и ждать, пока все само пройдет, когда ясно, что не пройдет, уже было нельзя. Симптомы нарастали, и неизвестно что будет дальше, но вряд ли станет легче, может стать только хуже. И ей не хотелось ждать этого хуже.

- Давай пойдем пешком? Я хочу немного проветриться, - попросила она, застегивая расстегнутую в лифте куртку. Она даже не могла вспомнить, что сама это сделала. Вообще сейчас она понимала, что не помнит почти ничего из того, что было в лифте, кроме панического страха, в котором, казалось, она тонула, и до дна было рукой подать.

Свежий воздух, насколько он вообще бывал свежим в Пекине. всегда помогал ей успокоиться, разобраться в себе и своих мыслях. Она пыталась осознать то, что ее решение обратиться за помощью - правильное, даже если ей самой оно казалось не очень-то верным. Точнее, не так. Оно и было верным и правильным, но для нее оно было нежелательным. Мэйлин привыкла копить в себе свои комплексы, никому их не демонстрируя. Она боялась, что причины ее депрессии лежат сильно глубже, чем просто беременность и командировка. Что придется копаться во всем этом, выволакивая наружу старые проблемы и обиды и заново их переживая. Она не любила говорить о том, что было когда-то давно. А без этого будет не обойтись на сеансах, когда нужно будет искать корень панической атаки. Все равно что делать операцию без анестезии.

- И по дороге я бы выпила кофе. Я замерзла, - призналась она.

- Тогда пойдем. Кофе продается возле метро, - сказал Вэньхуа.

У стойки регистратуры собралась довольно большая толпа, поэтому можно было не обращать внимания на администраторов, которые были слишком заняты, чтобы смотреть на Мэйлин. Даже если они что-то заметили, их это не касалось. Если пациенты после панических атак нередко бежали в клинику или вызывали врачей, сами врачи в этом состоянии бежали подальше от работы, чтобы подышать воздухом.

На улице было довольно холодно, несмотря на то, что по календарю весна была в самом разгаре, а в парках и во дворах начинали цвести деревья. Вэньхуа знал, что Мэйлин замерзала намного быстрее, чем он, и сейчас просто выбирала из двух зол наименьшее. И он был согласен, что ей полезно прогуляться и прийти в себя. Вэньхуа обнял Мэйлин за плечи, чтобы ей было не так холодно.

- Как ты себя чувствуешь? - спросил он, когда они отошли подальше от главного входа.

Мэйлин постаралась дышать глубже, когда они вышли на улицу, несмотря на то что воздух казался немного горьковатым из-за вечного смога, плывущим над городом. Даже от такого воздуха становилось легче - сначала ушел тремор рук, потом успокоилось сердцебиение, а затем и нервная дрожь, которая так походила на озноб, хотя теперь на смену нервозности просто пришли холод и сырость воздуха. Но это ничего, это даже лучше, помогает взбодриться.

- Мне лучше, - ответила Мэйлин, точно не уверенная, с каким именно лучше нужно сравнить ее лучше. Но точно лучше, чем было пять минут назад. Ощущение страха прошло. - Даже руки уже не дрожат.

Но она чувствовала себя странно, словно какая-то часть жизни, пусть даже продолжительностью в пять-десять минут, ей совсем не принадлежала. Что она не могла контролировать свое состояние. Такого чувства у нее не возникало даже когда она думала о времени, проведенном с Сяомими. Там тоже было ощущение, что жизнь ей не принадлежит, но она могла себя контролировать, ну, в большинстве все-таки случаев, когда ей не хотелось, фигурально выражаясь, выйти в окно от ее криков.

Она прижалась к Вэньхуа плотнее. После рождения дочери и возвращения домой из госпиталя ей постоянно казалось, что между ними все не так, как раньше. Они уже не так близки, как когда-то были. Наверное, это закономерно, когда появляется ребенок.

Вэньхуа было сложно подобрать слова, потому что он не хотел сейчас выспрашивать Мэйлин о подробностях перенесенного ей приступа, чтобы не заставлять её снова погружаться в эти неприятные воспоминания. И в то же время он понимал, что если просто попытается перевести разговор на другую тему, она может решить, что он недостаточно серьезно относится к её чувствам.

Сейчас Вэньхуа было сложно общаться с Мэйлин, потому что он понимал, что она может слишком остро реагировать, не всегда слыша именно то, что он хотел сказать. Это было связано с её состоянием, и она не могла это видеть со стороны.

- Ты какой кофе будешь? - спросил Вэньхуа, когда они подошли к кофейне, находившейся неподалеку от метро.

В свое время Мин дайфу говорил ему пить меньше кофе, пока он справлялся с симптомами тревожности. Вэньхуа вспомнил об этом только сейчас, но решил, что от одного стакана кофе замерзшей Мэйлин хуже не станет, но зато она согреется. На улице не было причин для новых приступов клаустрафобии.

Какое-то время они шли молча до самого метро, но Мэйлин не тяготилась этим молчанием - оно давало ей время подумать о своем, хотя вскоре от мыслей стало немного тошно, и ей нужно было переключиться на что-нибудь другое. Она начала рассматривать высотки вокруг, хотя видела их каждый день, когда шла на работу и возвращалась домой. Так было даже проще, потому что мысли скользили, не задерживаясь, но стоило только остановиться у кофейни и сообразить, о чем ее спросил Вэньхуа, как все сразу вернулось обратно.

- Капучино, - ответила Мэйлин, рассматривая рекламные вывески на стекле кофейне возле метро. Здесь можно было заказать его с собой, потому что Мэйлин сейчас не хотела заходить внутрь маленького помещения даже несмотря на то, что немного мерзла. Ей было не по себе от мысли, что она снова окажется внутри четырех стен в замкнутом пространстве. Но все можно пережить, лишь бы только в операционной ничего не повторилось.

- У тебя было так же? - спросила она. - Тогда, в той...том подвале? - язык не повернулся назвать тот подвал клиникой, хотя он наверняка ею являлся. В этом подпольном заведении пришлось вынимать пули из людей Чжу сяншена. Не хотела бы Мэйлин сейчас там снова оказаться, особенно после только что перенесенного приступа клаустрофобии.

- Да, - Вэньхуа кивнул. - Сейчас выйдем и расскажу.

Он заказал Мэйлин каппучино, а себе американо, и как только им отдали заказ, вышел вместе с девушкой из тесной кофейни обратно на улицу. Сейчас ему было проще вспоминать о том приступе, с которого начался его период разногласий с собственной головой.

- Я не видел себя со стороны, но помню, что задыхался и боялся пошевелиться, - сказал Вэньхуа. - Я сразу понял, что происходит, и знал, что это не опасно, но все равно не мог справиться с этим состоянием, пока оно не прошло само.

Он считал, что ему повезло, что медбрат зашел позже, и никто не застал его во время приступа, потому что для карьеры это было опасно. И то, что потом нужно было работать дальше, помогло собраться и прийти в себя. Хотя, как Вэньхуа понял позже, с панической атаки все только началось.

- После этого уже были кошмары, - добавил он. - Поэтому ты права, что уже на этой неделе запишешься на прием. Мне было страшнее ждать, когда меня снова так накроет, чем сама паническая атака.

Мэйлин обхватила высокий стакан с кофе ладонью и сделала первый глоток. Жидкость сразу ее согрела, а сладость мгновенно привела в хорошее расположение духа - и это было именно то, что ей было необходимо в этот довольно прохладный вечер после перенесенного ею приступа жуткой клаустрофобии. Теперь одна только мысль о том, чтобы снова оказаться в каком-то маленьком помещении, вызывала у нее нервную дрожь.

- Сейчас я уже почти не помню, что делала, пока длилась атака. Помню только, что мне было тяжело дышать и от этого было очень страшно, - сказала Мэйлин. Ее сознание как будто пыталось само избавиться от травмирующих воспоминаний. Или просто в последнее время ее паять стала значительно хуже, чем раньше. Как бы то ни было, Мэйлин была бы рада забыть еще и об ощущении испытываемого ею ужаса.

- Поэтому я почти никогда не пользуюсь лифтами, - было неприятно думать о том, что паническая атака может повториться в любой момент. Больше всего Мэйлин боялась, что это случится в операционной, и тогда она больше не сможет работать. - Я боюсь, что начну бояться операционных, - несмотря на тавтологию, это опасение было для нее самым серьезным. Лифтов можно избегать, как и любых других маленьких комнат, а вот что делать, если она больше не сможет оперировать?

Вэньхуа очень хорошо понимал опасения Мэйлин. В этом они были похожи: что бы ни случилось, первая мысль - как это может повлиять на возможность работы, и вдруг именно это происшествие поставит на карьере крест. Когда столько лет учишься своей профессии, а потом значительную часть своей жизни проводишь в работе, эти опасения не сопоставимы с тревогой клерков, которые боятся, что им придется искать новое место работы, если их уволят с этого. И при этом твоя работоспособность очень зависит от твоего здоровья, потому что даже банальный насморк может стать причиной для отстранения от операций до полного выздоровления.

- Я тоже именно этого боялся после того случая, - сказал Вэньхуа. - Но Мин дайфу сказал, что именно в операционной я полностью контролирую свои страхи, это - профессиональный навык. Который есть и у тебя. Вспомни, что было во время первой или второй операции, и что ты чувствуешь сейчас перед началом работы.

В свое время эти слова во время психотерапии Вэньхуа очень помогли разобраться со страхом повторных панических атак. Которых, к слову, так и не было. Сейчас он был уверен, что и не будет, потому что симптомы тревожности, возникшей после командировки, уже были проработаны и пропали. А Мэйлин только собиралась обратиться за помощью, поэтому пока чувствовала то, что чувствовал он в наихудший период перед тем, как пошел к Мину дайфу.

Мэйлин решила последовать совету Вэньхуа и постаралась вспомнить, какими были ее первые операции в Хусин. Впервые к операционному столу в этой клинике она встала под бдительным взглядом Сина цзынли, который решил дать ей шанс, чтобы она показала себя. Она волновалась, мысленно повторяла все этапы операции, а потом уронила сосудистые ножницы, которые выскользнули из ее рук, будучи намазанными вазелиновым маслом. Но ее руки не дрожали, она смогла себя контролировать. Потом, по мере того, как операций становилось все больше, Мэйлин перестала испытывать страх или волнение, оставался только азарт, который бывает у игрока, сделавшего очень большую ставку. В ее случае эта ставка всегда была одной и той же - она ставила на жизнь.

Сейчас Мэйлин уже иногда выполняла роль Сина цзынли, доверяя интернам накладывать швы или вести какую-то часть операций, она ассистировала при сложных случаях и решала их сама, не всегда, может быт, с тем исходом, на который надеялась, но за последние годы она не помнила, чтобы она боялась вида операционной. Даже такой страшной, как в госпитале в Кандагаре. Может быть, Вэньхуа прав, ее профессиональный навык окажется сильнее ее фобии.

- Я надеюсь, так и будет. Помнишь, Мин дайфу сказал тебе , что надо больше думать о других? - может не именно так, как сейчас это сказала Мэйлин, но общий посыл был тем же. - В операционной я думаю не о том, как мне страшно, а о том, что от меня зависит человеческая жизнь. Что я не имею права бояться.