Лошадки (задание завхоза)

Из-за этой эпопеи с влюбленностью сестры Айлин совсем измаялась. Потому что она привыкла, что сестра все время рядом, а тут она даже из дома ушла, и не с кем было обсудить последние новости моды, посоветоваться насчет выбора платья или лака для ногтей, а самое главное - приходилось выдерживать на себе весь натиск маминой заботы, которая обычно была поделена на двоих. Она, конечно, сестру не осуждала за то, что та влюбилась, скорее за то, что она влюбилась и бросила ее одну, а сама жила у Тео. Но все уже давно образумилось, сестра жила дома, впереди маячил очередной день рождения, и выпуск из школы был все ближе.

Айлин приехала в монастырь на этот раз на Праздник Осени и, хотя обычно не выказывала желания как-то помогать по хозяйственным делам, на этот раз согласилась поухаживать за лошадками. У деда в поместье этим занимались конюхи и Айлин редко когда сама вычищала лошадей, но иногда хотелось и самой что-нибудь поделать. А еще ей обещали дать кого-нибудь в помощники, чтобы не она одна ковырялась со всем этим.

Она пришла в загоны первая, на всякий случай захватив с собой несколько яблок и куском сахара, точно не зная, согласятся ли договариваться лошади без этой взятки, и остановилась возле одного из денников, где стоял гнедой поджарый конек, шумно фыркнувший на нее, когда она приблизилась. Айлин протянула к нему руку и дала ему время обнюхать ладонь, после чего прикоснулась к шелковистой шее.

Сонгцэну нравились лошади. Он охотно согласился помочь По сяншену, когда тот сказал, что их нужно вычистить. Сонгцэн не знал, с кем ему предстояло работать, и он бы справился сам, но По сяншен сказал, что у него будет напарница. Сонгцэн наравне с другими учениками в кланах нередко работал на конюшне, и его происхождение не избавляло его от необходимости вычищать навоз из денников. В его семье считалось, что хороший командир - этот тот, кто прошел путь от рядового воина, а принц Кобр все еще не получил право носить оружие в кланах. Он и близко не был готов ни к экзаменам Тигров, ни к экзаменам Кобр.

На конюшне уже кто-то был. Сонгцэн поклонился девушке, узнав в ней одну из дочерей сифу Грей, но он не знал, кто именно перед ним, потому что близняшки были очень похожи. В одну из них, Янлин, был влюблен Юншэн, который в последнее время был из-за этого сам не свой. Ничего толком не рассказывал, но явно жил грезами о встречах с ней. Но это могла быть и Айлин.

- Привет, - сказал Сонгцэн и вежливо поклонился девушке. - Прости, ты Чун Айлин или Чун Янлин? - прямо спросил он и растерянно улыбнулся, извиняясь за стол нетактичный вопрос.

- Да, я Сонгцэн, - ответил он и чуть усмехнулся на словах о Юншэне и Янлин. - Может быть, он здесь, но хорошо спрятался.

Айлин держалась немного высокомерно, но Сонгцэн считал, что она не согласилась бы на это дежурство, если бы боялась испортить маникюр или испачкаться в пыли и шерсти. И конь, который что-то старательно дожевывал, уже испытывал к ней симпатию.

- Умею, - Сонгцэн кивнул. - А ты?

Он взял висевший поблизости недоуздок и подошел, чтобы открыть дверь денника и зайти к коню. Тот как следует извалялся, отдохнув в рыхлых опилках, что было даже странно - обычно такой любовью к опилкам на шерсти отличались вороные. На них грязь смотрелась еще зрелищнее. Сонгцэн встал возле коня, обнял его голову и надел на морду недоуздок, ремень которого натянул за ушами, пока лошадь это позволяла, склонившись к девушке. Сонгцэн застегнул недоуздок под подбородком коня и вывел того в проход, где можно было прицепить его на развязке.

- Может быть, - губы Айлин едва изогнула улыбка, но она тут же вернула себе вид строгий и торжественный, именно такой, какой Сонгцэн обозвал высокомерным.

- Да, - ответила она, отряхивая ладонь от возможных сахарных крошек, когда конь взял с ладони сахар мягкими немного мохнатыми губами и принялся его жевать. - Но мне нечасто приходится это делать, обычно этим занимаются конюхи.

У дедушки было много лошадей, хотя изначально это мама настояла на том, чтобы их разводить. Дед больше любил собак, в чем его совершенно не поддерживала мама. Но, так как поместье было большим, они могли себе позволить содержать и конюшни и псарни. А еще у каждого из них была своя лошадь, Вот ее-то чаще прочих и приходилось чистить, после каждой прогулки, но Айлин уже давно не была у дедушки во Франции, может быть, теперь только на следующее лето туда попадет.

- А где ты этому научился? - спросила она, когда сходила за жесткими скребницами, которыми нужно было вычесать опилки и грязь с шерсти коня, и вернулась обратно. Она протянула одну Юншэну, потому что с двух рук это было бы быстрее. Конь уже стоял на развязке и смиренно прядал ушами, потом потянулся, насколько позволяла развязка, к Айлин, выпрашивая еще сахара.

Сонгцэн поставил коня на развязку и потрепал его по крепкой шее. В это время вернулась Айлин, которая принесла скребки.

- В клане, - ответил он. - Там все ученики ухаживают за лошадьми, а лошадей достаточно, чтобы воины клана одновременно могли выступить на них в поход. И начальник конюшен очень строго следит, чтобы ухаживали хорошо.

Он стряхнул ладонью опилки с бока лошади, затем стал прочищать шерсть скребком, от которого летели пыль и грязь, копившиеся на коже коня, и мелкий ворс, потому что к зиме начиналась очередная линька. После чистки трех лошадей Сонгцэн понимал, что они с Айлин будут в этой шерсти с ног до головы.

Конь был молодым и довольно крепким, хоть и намного проще тех, что стояли на конюшне в клане. Но он терпеливо стоял в проходе и не пытался бить копытом, кусаться или как-то еще показывать, что с ним нужно договориться перед тем, как его вычесывать. Вообще, всем лошадям нравилось, когда их чистили - грязная шкура наверняка чесалась и причиняла немало беспокойства, но боевые кони все равно норовили показать свой характер, а местные лошадки были тихими и покорными.

- Мне нравится возиться с лошадьми. Это интереснее, чем наводить порядок или чистить оружие, - сказал Сонгцэн.

Конь был довольно грязным, и опилки летели во все стороны. Хорошо, что она догадалась надеть старую рубашку и джинсы, а длинные волосы убрала в пучок на затылке, иначе бы потом пришлось чистить уже ее. Из всех лишений в монастыре ей больше всего не хватало горячей воды и возможности поваляться в горячей ванной вдоволь, пока не надоест, потому что здесь был только прохладный душ - и то, если успеешь, пока не сольют всю воду. Особенно этим была грешна Янлин, как обычно, ни о ком, кроме себя, не думая. Можно было бы, конечно, купаться в большой бадье, но туда надо было сначала натаскать кучу воды, которую вскипятить на очаге, а Айлин было лень заниматься этой обезьяньей работой, потому что ощущения чистоты такая ванная не давала совершенно.

- А ты правда принц? - этот вопрос интересовал ее больше прочих, потому что она, что справедливо, никогда в жизни не встречала принцев. Некоторые юноши пытались вести себя как невесть кто, но у них получалось явно не по-королевски. А Сонгцэн казался простым, лошадей сам чистил и не морщился, что его величеству надо такую простую и грязную работу выполнять.

Она очистила шею коня, затем пошла скребницей дальше, к бокам. Конь был для нее незнакомым, потому что раньше Айлин никогда сюда не ходила, и она не знала, как он отнесется к тому, чтобы ему чистили живот, потому что многие лошади боялись щекотки.

Сонгцэн отряхнул скребок, постучав им об пол, после чего стал дальше чистить спину и бок коня, который по-прежнему спокойно стоял на месте. Тем временем Айлин задала вопрос, который Сонгцэн время от времени слышал в монастыре. Он не считал, что титул принца Королевских Кобр давал ему какие-то привилегии за пределами клана, а в самом клане старался вести себя как рядовой ученик, несмотря на то, что там о его происхождении знали все.

- Да, правда, - ответил Сонгцэн. - Мой отец - наследный принц клана.

Принадлежность к королевскому роду не была его заслугой, никто не выбирает, в какой семье родиться. Но статус принца накладывал на Сонгцэна определенные обязательства. Например, он должен был уделять очень много времени и сил своему обучению, и изучать не только магию и боевые искусства, но и все то, что могло потребоваться ему как будущему правителю клана. Он должен был учиться быть стратегом, понимать, как шло развитие клана, и как оно должно будет идти в будущем и искать баланс между традициями и веяниями времени. И все это на фоне тревоги за то, что сам Сонгцэн даже не был Королевской Коброй, и его звериный облик не соответствовал ни одному из союзных кланов.

- Но здесь я просто ученик монастыря, - добавил Сонгцэн, продолжая чистить пыльный бок лошади. - И здесь у меня даже больше свободы, чем там.

Сонгцэн выглядел так, словно его уже достали с этим вопросом, и Айлин его примерно понимала. Потому что ей настолько же набил оскомину вопрос, правда ли они с Янлин близняшки, который задавали все, кому только не лень. На что она неизменно отвечала, что на самом деле нет, они вообще друг друга не знают и сегодня впервые познакомились

- Никогда раньше не встречала принцев, - призналась Айлин. - Думала, они все должны учиться в лучших школах Европы, играть в гольф и разговаривать на тринадцати языках. И у них должен быть какой-нибудь королевский мопс, маленький и толстый. И регалии. Ну, то есть, огромная корона, чтобы видно было издалека, что это принц. Так что ты на него совсем не похож.

Было интересно узнать о жизни в клане, но Айлин пока не спрашивала ничего о ней. Времени было много, а если она сейчас все спросит, то потом придется работать в тишине, и вряд ли эта тишина будет приятной и уютной.

Конек был довольно грязным, потому что скребок быстро забивался и приходилось его часто стряхивать, и вся рубашка Айлин была уже в пыли и шерсти коня, так что она ее и успевала себя отряхнуть от опилок, налипших на ее одежду. Но чистить коней все равно было намного приятнее, чем чистить денники и загоны, как поначалу предложил По сяншен. Вот уж на это Айлин точно бы никогда не согласилась.

Сонгцэн не был знаком с другими принцами, кроме собственного отца, потому ему было сложно судить о языках и мопсах. Но ему было интересно слушать прямолинейные рассуждения Айлин. Она говорила с ним на равных и даже скорее подшучивала над его статусом, и ему это было более комфортно, чем когда малознакомые люди не из клана обращались к нему "Ваше Высочество".

- Корона и скипетр - знаки королевской власти, - объяснил Сонгцэн. - Они у моего деда. Я не говорю на тринадцати языках и пока даже не получил право носить в клане оружие, потому что недостаточно готов к тому, чтобы сдать экзамен. А зачем мопс? - спросил он с добродушной улыбкой.

Вообще Сонгцэн знал несколько языков: непали и английский, которые были официальными языками в Непале, и путунхуа, на котором чаще говорили в кланах. На всех трех он мог объясняться достаточно хорошо, но в Линь Ян Шо обычно говорил именно на путунхуа, который считался здесь основным.

Сонгцэн принес две щетки с длинным ворсом, одну из которых положил на пол у двери денника, а второй начал отряхивать спину коня, периодически стряхивая грязь с ворса о скребок, который теперь держал в левой руке.

- Так значит, когда ты станешь королем или кто у вас там, у тебя будет корона и скипетр? - уточнила Айлин, пытаясь определить эту их странную систему в свое мировоззрение принцев, королей и королев. Пока Сонгцэн не очень вписывался, вон, даже мопса нету, короны и скипетра, какой уж тут принц, так, одно название.

Если ковырять совсем глубоко, то у мамы, возможно, были какие-то там королевские корни, не то польские, не то испанские, не зря же у нее был графский титул, но это было так давно в веках, что об этом уже никто не вспоминал, даже сама мама. Так что Айлин, в случае чего, тоже могла сказать, что в ней течет королевская кровь, а не только папино портовое наследство.

Сонгцэн принес щетки, а Айлин начала расчесывать гриву коня с намерением заплести ее во что-нибудь очень красивое. Она была настоящая мастерица делать прически, с такими-то длинными волосами, и никогда не ограничивалась косой или хвостом, когда можно было соорудить на голове произведение искусства.

- Как зачем, - удивилась Айлин, перебирая гладкие шелковистые пряди гривы пальцами, чтобы всё аккуратно распутать. - Кусать всех неугодных Его Величеству же, - таким тоном, будто это было само собой разумеющимся, ответила она.

- Когда стану правителем - да, но сначала им станет мой отец, - сказал Сонгцэн и улыбнулся. - И я надеюсь, что дед будет жить и здравствовать еще много лет. Так что это все будет нескоро.

Он взял крючок и похлопал коня по левой передней ноге. Тот послушно поднял копыто, позволяя его почистить.

- Его Величество - это король, - объяснил Сонгцэн. - Принц королевской крови - его Высочество, но я предложу твою идею отцу, может, стоит завести таких мопсов, - он добродушно усмехнулся, представив отца на каком-нибудь официальном мероприятии клана в доспехах, с оружием и с мелкой кусачей собачонкой в руках. - Правда, мопс наверняка будет мешать на тренировках и путаться под ногами, пока чистишь денники в королевских конюшнях.

Сонгцэн одно за другим почистил остальные копыта коня и пошел за тряпкой, чтобы просуконить шерсть, пока Айлин приводила в порядок гриву. Он отжал тряпку и первым делом вытер морду лошади, которая даже к этому отнеслась спокойно.

- Может, лучше более серьезную и воспитанную собаку? - предложил Сонгцэн. - Только мама её наверняка выгонит, - подумав, добавил он.

Айлин почти не видела отца Сонгцэна в монастыре, может, раз или два всего. Но она сама нечасто сюда приезжала, может, просто не представлялось случая видеть его чаще, хотя их дома стояли недалеко друг от друга. Вот он точно выглядел как настоящий принц, всегда такой серьезный, с бесстрастным выражением лица, сразу видно - большой человек. Почти как папа, когда в костюме и деловой. Но до папы ему, понятное дело, все-таки далеко, принц - это не фу шан шу пекинской триады.

- Мама тоже собак не любит. Кроме Тео. Говорит, они воняют, и шерсть с них сыпется. Она только Тео терпит, но Тео дома почти не превращается, - сказала Айлин, ловко плетя сложную косу на гриве коня, пока Сонгцэн чистил копыта, к чему конь отнесся довольно спокойно. - А у деда их все равно целая куча, он их разводит.

Дедушка был единственный, кто мог с мамой спорить. Все остальные как-то тушевались и ей уступали, а он вон даже собак разводил, хотя мама всегда ясно говорила, что терпеть их не может и мечтает всех выгнать. Зато кошек в поместье никогда не было, наверное, потому что мама не любила конкуренции. Да и сложно было представить еще какую-то другую кошку, кроме нее, вальяжно разгуливающей по всему поместью или развалившейся на самом мягком диване в гостиной.

- С моей мамы во время линьки столько шерсти сыплется, что ни одной собаке не снилось, - сказал Сонгцэн. - Но она дома обычно не превращается.

Весной и осенью в период линьки тигров все окрестности резиденций маминого клана были в белом пухе, который летел от прославленных воинов во время их тренировок. У тигров был толстый густой мех с мягким подшерстком. Особенно зимой, когда шерсть была раза в два длиннее, чем летом. После тренировок в сухостое на берегу озера в марте порой казалось, что в Похкаре выпал снег. Те, у кого была аллергия на кошек, вблизи клана Белых Тигров выжить не могли бы.

- А каких собак разводит твой дед? - спросил Сонгцэн.

Он протер шею коня и стал протирать спину и бок. От суконки шерсть начинала блестеть. и конь выглядел куда лучше, чем до чистки. Тряпка убирала пыль и остатки перхоти и, говорят, помогала коже лошади дышать. Когда с суконкой было закончено, Сонгцэн снова взял щетку с длинным ворсом, чтобы расчесать хвост, в котором оставались опилки.