Спасительная миссия (Квест №7, команда 2)

Пока гостья пила чай, Ян осматривал пациентов, находившихся в лазарете. Большинство из тех, кто немного выспался, он отпустил домой. Лун слег всерьез, от него можно не ждать сегодня помощи, и, возможно, придется идти в деревню самому, если парень кого-то пропустил.

- Будем рады видеть Вас в Линь Ян Шо, - сказал Лю, посмотрев на европейку, которая изучала карту. – Здесь идти примерно два часа – по центральной улице до северных ворот, а дальше дорога приведет сама, заблудиться сложно.

Взгляд Яна на какое-то время остановился на Шэн. Такой он видел белобрысого цербера, пожалуй, впервые – её лицо выражало почти человеческие эмоции. Услышал он и слова Луна, заставившие его ненадолго опустить взгляд и с удвоенной поспешностью приняться за работу, показывая, что его не касаются отношения белых тигров. Лю слышал, что Юэ и Лун потеряли родителей, после чего им фатально не повезло оказаться на попечении Шэн, но он не мог толком понять, что между ними были за отношения. Хотя, тигрица особенно сурово занималась их обучением – либо это было каким-то специфичным выражением любви с её стороны, либо просто какие-то порядки, принятые в клане. Ян во многом не понимал этих белых тигров, хотя его жизнь долгое время можно было считать вечной войной. То, как воевал со всем миром он за место под Солнцем и свою шкуру, плохо сочеталось с понятием благородства и философией боевых искусств. И, да, он не умел служить, особенно тогда, когда ради этого приходилось поступаться личными интересами.

Аура выравнивалась, хоть и оставалась бледной. Аджна светилась немного сильнее, чем в нормальном состоянии – это необходимо для того, чтобы вызвать сон. Сейчас Шэн отдавала много своей энергии, ведь работа на сегодня почти закончена, да и неосознанно она была готова складывать ещё больше своих сил, чтобы помочь Луну. Неосознанно – потому что неправильно, когда эмоции оказываются сильнее разума. Ученик засыпал, это было видно по окутывавшим его лицо всполохам насыщенно-синего цвета, растекавшегося из зоны Третьего глаза. Шэн стала постепенно ослаблять поток энергии, когда Лун схватил её за руку. Тигрица вздрогнула, с небольшим испугом посмотрев на ученика, затем с какой-то плохо скрываемой горечью чуть заметно улыбнулась. Она взяла Луна за руку, а второй рукой провела по его ещё влажному лбу. Разум говорил, что это – остатки бреда, вызванного лихорадкой, сердце же больно сжалось, будто на нем скреблись даже не кошки, а бенгальские тигры.

С того момента, как Шэн встретила в Англии Стивена, он мечтала лишь об одном – чтобы когда-нибудь он назвал её «мама» без обычного язвительного сарказма, так, чтобы это слово не звучало как страшнейшее из возможных оскорблений. Шэн чувствовала, что вряд ли когда-нибудь этой мечте будет суждено сбыться. Она знала и то, что Лун сейчас обращался к Рё, а не к ней, просто след привычной боли сейчас снова отозвался уколом в сердце. Тигрица ничего не ответила, но и не стала сразу уходить. Она некоторое время сидела возле ученика, следила за тем, как восстанавливается энергия в его ауре и старалась убедиться, что он заснул. Шэн не воспринимала его сейчас как подчиненного воина клана или как одного из своих учеников, не было ни тени мысли о том, что причиной его состояния было нарушение им же её приказа. Она видела перед собой подростка, которому плохо, и который в этот момент вспомнил о своих близких, чьи души уже давно встретили иное перерождение. Шэн запрещала думать себе о том, что было бы, будь сейчас рядом Рё, потому что фантазии и иллюзии никогда не доводят до добра. Просто не только на службе клану она осталась одна за двоих.