О горевестниках и достоинствах альтернативной медицины

Всю дорогу до монастыря Маргарита, быстро привыкнув к заданному японцем темпу, старалась не оставить без контроля ни одну кажущуюся ей важной вещь. Выбирает ли Тору самую короткую дорогу, как себя чувствует Валентин, в порядке ли после всего произошедшего Дарсия – все это постоянно находилось в фокусе внимания девушки. К счастью, серьезных проблем в пути у импровизированной «скорой помощи» не возникло и на территории монастыря участники неудавшейся тренировки оказались даже быстрее, чем Эрнандес рассчитывала.

Немного подумав, Маргарита решила, что им лучше сразу отправиться в лазарет, где, вполне вероятно, могла находиться искомая мастер Давенпорт. Дарсии же было дано задание отправиться домой, найти маму, все ей рассказать и привести на помощь юному страдальцу, в том случае, если Арлетта, которой последнее время везло на дежурства в лазарете, сегодня находилась где-то в другом месте. За выполнение этого задания девочка, сильно переживающая за брата и потому старающаяся быть максимально полезной, взялась с радостью, скрывшись из виду вскоре после того, как Рита закончила давать ей поручение.

На территории монастыря роль «поводыря» по понятным причинам Маргарита взяла на себя, показывая Тору кратчайшую дорогу до лазарета. Последние шаги перед тем, как они добрались до места назначения, сопровождались взволнованным биением сердца. Рыжая безумно нервничала, представляя, как им придется передавать на руки Арлетте покалеченного сына, особенно учитывая тот факт, что идея позволить детям участвовать в тренировке принадлежала именно ей. Но, собравшись с духом, Маргарита, когда пришло время, решительно переступила порог лазарета и скрылась в глубине помещения, предварительно показав Мотидзуки жестом следовать за ней.

Хоть паренек был не таким уж и тяжелым, к концу их небольшого путешествия Тору успел заметно устать, но он скорее бы отрубил собственную руку, чем снизил темп или попросил передышки. Так что с учетом его состояния и общего положения дел, японец практически не обратил внимания на момент перехода через ворота монастыря, к которому готовился несколько лет. Мотидзуки лишь вяло отметил про себя, насколько простым и банальным оказалось то, что он некогда считал шагом в иную реальность, где его жизнь должна была измениться кардинальным образом.

По территории монастыря Тору шел следом за своей проводницей, стараясь особенно не смотреть по сторонам, концентрируясь только на их изначальной цели – доставить ребенка туда, где ему смогут оказать помощь. Чувство вины продолжало шнырять где-то во внутренностях противным червячком, усугубляясь неприятными предчувствиями, связанными со встречей с матерью Валентина. В свое время Мотидзуки старался отказываться от ведения детских групп именно по причине наличия у его подопечных истеричных матерей, готовых утроить скандал из-за порезанного пальчика ребенка. А здесь имелась целая сломанная нога… Оставалась, конечно, небольшая надежда, основанная на адекватности паренька, что его родители не походили на особ, с которыми ему приходилось встречаться раньше, но на такое везение Тору сильно не рассчитывал.

Тем временем девушка привела его к зданию, которое ранее обозначила как лазарет и, недолго думая, скрылась в его недрах. Чувствуя, как от усталости начинают подкашиваться ноги, а зуд от заливающего лицо пота становится практически нестерпим, японец быстро последовал за ней, надеясь, что самая неприятная часть сегодняшнего дня все же осталась позади и встреча с разъяренной матерью не сможет сравниться с самой ситуацией травмы и последовавшим за этим переходом.

Изначально Арлетта планировала провести в лазарете минут десять, встретившись там с Евгенией и ответив на пару насущных вопросов, но планы, как всегда, максимально разошлись с реальностью. Сперва выяснилось, что Евгения вопросов притащила целый немалый список, и каждый ответ только порождал у нее новые вопросы, так что засесть пришлось надолго. Потом, стоило Арлетте распрощаться с ученицей, и практически тут же в дверях появился Эйнар, несущий свои глаза на осмотр и лечение, как всегда, серьезный и печальный. У Давенпорт было стойкое ощущение, что если они и дальше будут ограничиваться замазыванием симптома, а не излечением проблемы, то однажды юноша свои глаза принесет в лазарет уже в ладони, как совсем нерабочие. С корнем проблемы же разобраться пока возможности не было - работа с нервами была очень тонкой, Арлетте еще предстояло ее осваивать и осваивать. Этим Давенпорт и занималась, выискивая в имевшихся в лазарете трактатах посвященные сложной теме страницы, когда у входа в лазарет сперва раздались шаги, а потом голос сына оповестил, что у него беда.
На голос сына Арлетта вылетела из дальней комнаты немедленно, оценивая ситуацию и пытаясь понять, насколько все плохо. Оценила как ситуацию, не слишком трагически запущенную, поправляемую руками и требующую быть немедленно поправленной, коротко кивнула Маргарите, у которой были такие взволнованные круглые глаза, словно она лично поломала Фельтину ногу и в четырех местах, и, указывая на комнату для больных, обратилась к мужчине, на спине у которого ехал Валентин: - Пожалуйста, вот сюда, на циновку. Спасибо! Как умудрился? - изначально вопрос предназначался Фельтину, но в последний момент Арлетта ухитрилась адресовать его в пространство и спросить вроде как у всех сразу. Вспомнила о манере сына на неудобные вопросы отвечать кратко - узнать важные подробности, если таковые есть, ей такая краткость не поможет.

Еще не успели они обнаружить Арлетту, как Валентин, видимо, уверенный, что его мама находится именно в лазарете, возвестил на всю округу о своем переломе, тем самым не дав рыжей времени на подготовку достойной повинной речи. И, как по мановению волшебной палочки, перед странной командой из трех человек, разной степени помятости, материализовалась сама мастер Давенпорт. И тут же, в свойственной ей манере, спокойно оценила ситуацию и принялась координировать дальнейшие действия участников неудавшейся тренировки.

Пока Тору усаживал Валентина на циновку, Маргарита, в ответ на вопрос наставницы, решила кратко рассказать о произошедших у озера событиях, на случай, если это сможет как-то помочь.
- Изначально всю эту кашу заварила я, - в голосе рыжей прозвучали искренние нотки сожаления. – Позвала Валентина и Дарсию, которую я сейчас отправила домой, на случай, если тебя не окажется в лазарете, поучаствовать в совместной тренировке с боккенами. Земля оказалась слишком скользкой, Дарсия неудачно упала и влетела деревянным мечом Валентину в колено. Я обнаружила перелом, но, поскольку еще не умею залечивать такие травмы, остановилась на том, что сняла болевые ощущения. Ну и мы совместными усилиями постарались зафиксировать ногу тем, что было под рукой и тут же отправились за помощью.

Маргарита кивнула в сторону странной конструкции, украшающей ногу Валентина и состоящей из пары боккенов, длинного пояса и вытащенного из ножен сагэо. Вряд ли кто-то до них умудрялся использовать самурайские атрибуты столь нестандартным образом, так что Фельтин, получив столь уникальный опыт, оставлял далеко позади не только всех обитателей монастыря, но и коренных японцев.

Когда вместо истеричной мамочки, поливающей грязью всех, кто, так или иначе, был связан с получением ее несчастным мальчиком травмы, перед его глазами возникла спокойная молодая женщина, причем показавшаяся ему молодой настолько, что Тору подивился наличию у нее сына подросткового возраста, Мотидзуки мысленно поблагодарил всех известных ему богов. Особенно восхитило японца то, насколько быстро мать Валентина сориентировалась в ситуации и перешла к конкретным действиям, утверждая его в мысли, что монастырь все-таки является необычным местом, давшим пристанище самым удивительным людям.

На заданный, как показалось мужчине, всем присутствующим вопрос Маргарита начала вводить мать пострадавшего в курс дела, в то время как он аккуратно, стараясь, лишний раз, не бередить травмированную ногу, усаживал ребенка на циновку. Когда японец закончил со своим заданием, устроив Валентина максимально удобно, насколько это было возможно в сложившейся ситуации, у него, наконец, появилась возможность вытереть с лица пот, немного размять затекшие плечи и, на момент окончания рассказа об обстоятельствах, приведших к травме и последующих действиях, добавить свой комментарий.

- Прошу прощения, это моя вина. Я позволил детям принять участие в тренировке и не смог обеспечить их безопасность. – Договорив, Тору поморщился, поскольку после повинной речи Маргариты его искренняя попытка взять ответственность на себя прозвучала как-то наигранно. Для полного ощущения попадания в театральную постановку не хватало только крика Валентина о том, что во всем виноват он. Странная рыжая особа женского пола, существо определяемое, как мужчина, но своим обликом в данный момент больше напоминающее дикое животное и травмированный ребенок – совсем не та компания на общение с которой любая нормальная женщина хотела бы тратить свое время. Так что японец, желая не усугублять ситуацию, пообещал себе в следующий раз лучше следить за словами и, несмотря на свой не самый располагающий к доверию внешний вид, вести себя предельно корректно.

Интуиция не подвела - мама действительно оказалась в лазарете. И с первых же слов озадачила сложным, нехорошим вопросом. Валентин нахмурился - ему не казалось, что здесь вообще можно описать, как он "умудрился", так, чтобы не разводить сагу, сравнимую с Сильмариллионом. У Маргариты вот, которая как раз начала рассказывать, пока Валентин, старательно орудуя руками и уцелевшей ногой, помогал пересаживать себя на циновку, получалось как-то тяжело, долго и путано, и когда Мотидзуки-сан к ней присоединился, лучше совсем не стало. Это всё укрепило мальчика в мысли, что чем короче и чем с меньшим количеством подробностей рассказывать, тем лучше по итогу выйдет.
- Роковое стечение обстоятельств, - подытожил Валентин, которому вообще казалось, что найти самого главного виноватого и отхватить ему голову тут не получится, слишком уж запутанно всё получилось. Да и потом, Фельтин интуитивно чувствовал - мама не злится. Значит, выискивать самого виноватого, чтобы голову ему отхватить, не должна.
- Там же не очень плохо все разбито, да? - с надеждой спросил Фельтин, указывая на свое колено. Маргарита уже сказала, что не вдребезги, но хотелось бы услышать что-нибудь еще более обнадеживающее. Валентин понятия не имел, сколько времени мама сегодня провела в лазарете и сколько болящих учеников к ней успело за это время примчаться, требуя помощи, - но что-то слышал о соотношении гласящем, что чем больше таких болящих было, тем сложнее потом работать с каждым последующим болящим. Так что хотелось, чтобы мама была не очень уставшей, а нога - не очень нехорошо поломанной, и это будет таким оптимальным вариантом, какой сейчас вообще может только иметь место.

По изложению Маргариты и ее сотоварища у Арлетты едва не возникло стойкое ощущение, что виноваты, почитай, все. А витиеватое, лихо закрученное дополнение Валентина еще и предполагало, что виноваты все, включая солнце, море, звезды, всех надо построить вдоль стенки и расстрелять. Замечательная картина вырисовывается.
- Кто виноват, разберемся потом, - твердо сказала Арлетта, совершенно не настроенная сейчас запутанно выяснять, кто первый, да где допустил ошибку, да какая ошибка стала роковой и чья тут в итоге страшная вина. Перед американкой сейчас маячила одна насущная проблема: сломанная нога сына, и в сравнении с этим все остальное как-то меркло и становилось вторичным. Давенпорт лишь выцепила из слов Маргариты, что в этом происшествии еще и дочка приняла участие, а потому немедленно спросила: - Как Дарси? В порядке?
Вглядевшись в ауру Валентина, Арлетта рассмотрела пострадавшую кость и пришла к выводу, что ее все-таки надо вправлять, а уже только потом сращивать. Замысловатая фиксирующая конструкция мешала удобно подобраться к ноге, поэтому Арлетта, опустившись рядом с циновкой на колено, первым делом принялась распутывать замысловатые узлы и освобождать боккены, ворчливо отвечая: - То, что там разбито - уже плохо.
Отложив в сторону боккены и сдерживавшие их шнур и пояс, Арлетта по новой коснулась ноги Валентина синей энергией, повторно задавливая начавшие было вновь проступать алые пятна боли. Потом взялась за ногу сына, вправляя сместившуюся кость - это требовало сосредоточенности и не позволяло одновременно вести непринужденный разговор, забалтывая взволнованную компанию, но Давенпорт посчитала, что компания неплохо заболтает себя сама, если дать им вводный вопрос, а потому напомнила: - Так что, вы говорите, за тренировка была?

Арлетта не стала тратить время на поиск и наказание виноватых, немедленно приступив к выяснению серьезности травмы сына и постепенному возвращению его ноги в приличное состояние, озаботившись только тем, что касалось дочери.

- Дарсия в порядке. Жива и здорова, только очень расстроена из-за случившегося. – Маргарита немного волновалась за девочку, поскольку та очень болезненно отреагировала на травму брата, но, полагая, что появление Валентина на двух целых ногах исправит ситуацию, решила оставить эту проблему без своего непосредственного вмешательства.

Арлетта, тем временем полностью погрузилась в процесс работы и, вероятно, чтобы как-то занять присутствующих, задала вопрос, касающийся тренировки. А раз вопрос был задан, то рыжая посчитала своим долгом на него ответить, даже если этот самый ответ на самом деле и не слишком интересовал ее наставницу.

- Все началось с того, что я несколько лет назад начала похаживать на сторону. – Маргарита как всегда начала издалека, чтобы обогатить свой рассказ занимательными подробностями и заполнить возникшую в разговоре паузу. – А точнее, однажды в деревне я встретила Мотидзуки сана, узнала, что он мастерски обращается с катаной и упросила его чему-нибудь меня научить. Сегодня мы как обычно договорились попрактиковаться с боккенами, но Дарсия и Валентин оказались на месте встречи, раньше, чем я. В итоге Мотидзуки сан согласился рассказать присутствующим всякие занятности о работе с мечом и по моей просьбе разрешил детям принять участие в тренировке…

Продолжать особого смысла не было, поскольку последствия дальнейших событий Арлетта могла сейчас наблюдать перед собой, так что Рита временно замолчала и опустила глаза. Взгляд девушки упал на зажатое в руках оружие, которое она несла всю дорогу до монастыря, и, сообразив, что настало время вернуть его хозяину, рыжая вопросительно посмотрела на Тору, уточняя, что ей делать дальше с катаной и вакидзаси.

Мать мальчика продолжала поражать Тору адекватностью, уточняя только действительно важные моменты и без каких-либо разборок сосредотачиваясь на лечении Валентина. Стоило признать, что чудеса все-таки существовали, и одно из них он сейчас мог наблюдать прямо перед собой. А вот его рыжеволосая партнерша по тренировкам демонстрировала диаметрально противоположное поведение, говоря там, где стоило промолчать и дать человеку спокойно заниматься делом и, что самое неприятное, используя крайне сомнительные формулировки.

- Маргарита, - японец не удержался и нарушил данное себе обещание лишний раз никуда не влезать, - если взялась отвечать на вопрос, то будь точна. Во-первых, я историк, а не сказочник и потому рассказываю не занятности, а факты. Во-вторых, ты меня не просила чему-нибудь научить, а откровенно шантажировала. В остальном, все примерно так и было. – Последняя фраза адресовалась занятой ногой сына женщине, хотя Тору сомневался, что история их с Маргаритой знакомства и совместных тренировок ее сейчас хоть сколько-нибудь заботит.

Тем временем разговорчивая рыжеволосая особа вспомнила, что необходимость нести оружие своего наставника в воинских искусствах уже отпала и начала бросать в его сторону многозначительные взгляды, предлагая Мотидзуки забрать катану и вакидзаси. Что Тору немедленно и сделал, не оттягивая торжественный момент передачи мечей на неопределенный срок, поскольку пребывание личного оружия в чужих руках всегда заставляло его чувствовать себя как-то неуютно.

- Там хоть кто-нибудь дома есть? - спросил Валентин, посчитавший нужным вмешаться в беседу, когда речь зашла о сестре. - А то Дарси тебя не найдет, на нервах полезет на стену, а она ж не ящерица, чтобы на стене удержаться, - сам Фельтин состояние сестры примерно так и оценивал, как страшно паническое. Если хотя бы Эмиль окажется дома, пусть даже и подмога из него такая себе, и успокаивать он не умеет напрочь, это уже все будет легче.
В беседе о собственно тренировке мальчик уже не участвовал - напряженно следил за тем, как мама колдовала над его ногой, и неуютно ежился. От того, что сперва Маргарита, а потом, повторно, уже мама сняли все болевые ощущения, они тем самым не убили чувствительность в ноге полностью, и Валентин вполне себе чувствовал, как у него внутри ноги движется вправляемая кость. Ощущение отнюдь не из приятных, а если в него еще начать вдумываться, так и вообще чуть ли не тошнотворное. Фельтин старался особенно не вдумываться, и в красках не представлять, как там у него, что и куда двигается.
Радостные надежды внушало то, что мама не стала уточнять, насколько все плохо, несмотря на прямой вопрос. И Валентин разрешил себе считать, что, раз комментарии маме не понадобились, значит, там все не очень плохо. Ремонтируется ценой адекватных, обозримых усилий.

К тому моменту, как Арлетта вправила сыну кость и уже готова была заняться собственно ликвидацией перелома, Маргарита и Валентин успели озадачить ее двумя расходящимися потоками информации, касающимися Дарси. Арлетта уверенно ответила: - Там Эмиль. Его как минимум хватит на то, чтобы отвлечь ее от самобичевания, - и перевести огонь на себя. Это Миль умел мастерски - ляпнуть такое, что Дарси немедленно переставала грызть себя и бросалась вместо этого грызть брата. Таких гениальных способностей должно хватить если не на то, чтобы полностью погасить панику, то как минимум на то, чтобы заставить дочку временно об этой панике позабыть.
- Еще и шантажировала? Ужас! И вот с этой женщиной я разрешаю общаться своим детям! - шутливо сказала Арлетта, у которой заметно поднялось настроение. С самой сложной для нее частью - вправлением поломанной кости - Давенпорт уже справилась, оставалось только убрать перечеркивающую кость серую линию перелома. Арлетта направила на перелом оранжевую энергию, заживляющую кость, и, чувствуя, как у нее начинают наливаться неприятной усталостью запястья - сперва ремонтировала Эйнару глаза, теперь вот ремонтирует сыну ногу, и это все едва ли не подряд, и суммарная нагрузка получается внушительная, - попросила: - Дайте мне кто-нибудь, пожалуйста, воды? Там бочка у входа. И миска должна быть там же. Спасибо.

Слушая добавления Тору к своему рассказу, рыжая почувствовала, как от смущения начинают краснеть щеки. Вот зачем японец решил влезть и тем самым испортить ее складную историю?

- Ну, прямо так и шантажировала, - недовольно проворчала девушка, не решаясь, однако, опровергнуть слова своего наставника, поскольку использованные ей в упомянутой ситуации методы действительно носили сомнительный характер. – Всего лишь создала дополнительную мотивацию…

На самом деле, Маргарита, как только поняла, что Мотидзуки может ее чему-то научить, вцепилась в него, словно клещ. И даже угрожала постоянным преследованием, если тот не согласится позволить ей принять участие хотя бы в одной тренировке… Вспоминать о своем импульсивном поведении было немного стыдно, но на вопрос, поступила бы она сейчас точно также, Рита с вероятностью в девяносто процентов ответила «да».

За просьбу Арлетты принести воды девушка уцепилась, как за спасительный круг. Так что только наставница успела произнести последнее слово, как рыжая со скоростью реактивного самолета бросилась к стоящей у входа бочке, схватила миску, наполнила ее на две трети и тут же помчалась обратно, умудрившись, несмотря на свою скорость, пролить не больше пары капель.

-Вот, - Маргарита торжественно протянула мастеру Давенпорт миску с водой. – Нужна ли еще какая-нибудь помощь?
В какой-то момент рыжей показалась, что она ведет себя как старающаяся загладить вину нашкодившая кошка. Но, немедленно прогнав посторонние мысли, Эрнандес замерла на одном месте и приготовилась слушать дальнейшие указания.

Замечания японца не вызвали у девушки особой радости, но, признавая правдивость его слов, полностью открещиваться от своего не слишком корректного поведения Маргарита не стала.

- Шантаж чистой воды, - отрезал Тору, одновременно комментируя потуги своей ученицы как-то оправдаться и отвечая на вопрос женщины. – Но, смею вас заверить, - эти слова адресовались уже непосредственно матери Валентина, - ограничивать ее общение с детьми не стоит. Никогда не встречал другого человека, способного, так или иначе, всегда добиваться желаемого. Думаю, детям и даже некоторым взрослым стоило бы этому навыку у Маргариты поучиться.

Как бы часто активная рыжеволосая европейка не выводила его из душевного равновесия, Мотидзуки приходилось признать, что ее упорство, граничащее с ослиным упрямством, приносило свои плоды. И вряд ли кто-то другой мог бы столь успешно им манипулировать, а, временами, практически «вить из него веревки».

Не успел Тору даже повернуть голову в сторону входа, где, как было озвучено, находилась бочка с водой, как туда полетела «женщина-молния», посчитавшая, видимо, своим долгом реагировать на каждую просьбу матери мальчика со скоростью духа-помощника. Так что, не пытаясь с ней конкурировать, японец прислонился к стене и расслабился, здраво предполагая, что если его помощь понадобится, то ему об этом немедленно сообщат.