Я привык бродить один

Его боевой настрой заметно поубавился, когда выяснилось, что держаться на ногах совсем не так просто, как ему изначально казалось. Голова предательски начала кружиться, и хоть ему не хотелось лишний раз напрягать женщину, он все же предпочел не геройствовать, а воспользоваться подставленным ему плечом, пусть и стараясь, при этом, не давить на него свыше необходимости.

Взгляд женщины, направленный на тушу кабарги, не ускользнул от его внимания, заставляя недовольно поморщиться, вспоминая собственную глупость, выгнавшую его прямо в когти голодного хищника. Тору считал, что уже давно вышел из возраста любопытных юнцов, способных ради сомнительного зрелища рисковать своей шкурой, но сегодня он своим поведение продемонстрировал, что явно себе льстил, проигнорировав голос разума и напоровшись на неприятности, как глупый мальчишка.

- Все нормально, я справлюсь. - На вопрос женщины, нарушивший их молчание, Тору ответил, стараясь не слишком преувеличивать свои возможности. Его организм привык к большим нагрузкам, и хоть он впервые попадал в подобную ситуацию, искренне верил, что сможет справиться и не стать для своего добровольного лекаря еще большей обузой, чем он был на данный момент. Страха, что зверь снова может взять верх над сознанием человека и закончить начатое, Тору не испытывал. Его чувства притупились, а все мысли крутились только вокруг одного - добраться до цели, о местонахождении которой он мог только догадываться. Что же будет после... Тору не знал, но верил, что ему на роду написано что-то более значительное, чем смерть в горах от ран и отсутствия должного медицинского ухода.. Женщина, обещая помощь, говорила вполне уверенно, и он не видел причин ей не доверять, пусть пока и не представлял, как будет добираться до монастыря, учитывая, что уйти от него он успел достаточно далеко.

А ведь все могло бы сложиться иначе. Если бы она не промахнулась, а ее когти нашли свою цель не просто на руке мужчины, а на его груди, куда она изначально целилась? Смогла бы она тогда, будучи в зверином облике, осознать, насколько большую ошибку натворила? Рут бросила еще один взгляд на собственные пальцы – и снова чужая кровь на ее руках. И если в прошлый раз она не знала, кто нашел погибель от ее когтей, то сейчас жертва, случайная и такая глупая, шла рядом, заставляя нечто, подобное чувству вины, неповоротливо ворочаться внутри, на том самом месте, где, по идее, сейчас находилась большая кошка.
Пятнадцать минут, казалось, длились целую вечность, но все имеет свойство заканчиваться когда-нибудь. Эти пятнадцать минут также не стали исключением, наконец, взору предстали слишком знакомые валуны на относительно ровной площадке, и Рут с облегчением заметила, что за время ее отсутствия здесь точно ничего не изменилось. Обложенное мелкими камнями круглое кострище, небольшая куча хвороста, с таким трудом собранная на голом нагорье, а, главное, на первый взгляд нетронутый схрон под камнями. Остаться в горах без оружия не хотела бы даже она.

- Садитесь сюда, - предложила она, помогая мужчине подойти ближе к одному из валунов и опереться на него, чтобы опуститься на землю. Освободив руки, Рут немедленно запустила одну по локоть под приваленные друг к другу камни, откуда вынула верный и потрепанный временем подсумок. Следующим на свет появился худощавый рюкзак – она не имела привычки таскать с собой много вещей. Но уж тонкое одеяло у нее нашлось. Рут расстелила сложенный вдвое плед возле раненого, открыла подсумок и начала деловито вынимать на тот же плед набор шовных игл, нить, бинты, бутылку воды и порошки в небольших подписанных ее рукой бумажных конвертах.

- Раны на руке глубокие, лучше всего будет их зашить, так они заживут быстрее. Врачеватели в монастыре справились бы лучше, но ряд ли в ближайшее время стоит на них рассчитывать.