Ночные призраки

И снова ей показалось, что ее предположения вызвали его раздражение. Она закусила губу, стараясь сдержать очередной поток слез, готовых вырваться наружу. Она опустила голову и шмыгнула носом, думая, что теперь делать. Но он ее обнял, поцеловал в висок, в очередной раз заставляя почувствовать какую-то неприятную боль где-то в груди. Страх, что все это происходит слишком быстро, липкой волной распространялся по ее телу, и от этого никак нельзя было избавиться. Ведь если это произойдет, то... никто это не оценит.

Он сказал, что любит ее, и от этого стало теплей на душе. Какие-то страхи развеялись, появилась хоть малюсенькая надежда на счастливый дальнейший мир. Она устала бояться, что сделает что-то не то или скажет очередную глупость в его адрес, ожидая его раздражения или гнева.

- Я... я тоже тебя люблю. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Ты ведь будешь счастлив, любимый? - Она посмотрела в его глаза и нежно прислонилась губами к его лбу. Температура потихоньку спадала. Шея пока еще была горячая, но это, наверное, было из-за теплой одежды.

Она посмотрела в его глаза. В них все еще плескалось какое-то смятение от кошмара. Она снова поцеловала его, на этот раз в щеку. Хотела в губы, но побоялась, что это спровоцирует на что-то не очень хорошее, но логичное.

- Я думаю, тебе надо поспать. Сон тебя исцелит. Я обещаю посторожить твой покой. Я... не отказывайся, прошу тебя, от моей помощи. Не бойся, к тебе больше не вернутся кошмары. Я... буду рядом... отгонять твоих демонов.

Совсем недавно Тору ее успокаивал песенкой, и ей стало легче. Она хотела ответить ему тем же. Она должна подарить ему счастье. Она не хочет, чтобы кто-то страдал. Она крепко-крепко его обняла. Положила подбородок на его плечо и стала тихо на ухо напевать первую песенку, пришедшую на ум. Это была серенада Трубадура, которую ей в детстве часто пели воспитатели в садике, если она чего-то боялась. И сейчас, напевая песню, она надеялась, что это поможет и ее любимому успокоиться и хоть немного поспать...

То ли признание Яреци и нежные прикосновения ее губ обладали лечебным эффектом, то ли начала действовать таблетка, но Тору почувствовал, что ему стало заметно лучше. Температура постепенно спадала, оставляя после себя слабость и некоторую сонливость, но Мотидзуки не был уверен, что готов сейчас поддаться на провокации со стороны организма и уснуть. Тем более что ему хотелось продлить момент близости с любимой женщиной настолько, насколько это было возможно.

- Если все продолжится в том же духе, конечно, я буду счастлив. – Тору не мог оставить без внимания заданный ему вопрос, решив не только на него ответить, но и высказать то, что накопилось и требовало быть облаченным в слова. - Спасибо тебе, Яреци. За то, что среди множества достойных мужчин выбрала такого старого дурака с отвратительным характером, как я, и за то, что одним своим существованием делаешь мою жизнь светлее.

Как бы Тору ни старался задержать время хоть на несколько минут, его тело начало предательски требовать сна, словно соглашаясь с советами девушки. Уцепившись за ее обещание быть рядом и отгонять кошмары, японец перебрался на спальное место, устроился поудобнее и указал девушке на место около него. А дождавшись, пока она окажется рядом, Тору неожиданно «захлопнул расставленную им ловушку», схватив Яреци, увлекая ее за собой и помещая в свои объятья.

- Не волнуйся, я ничего с тобой не сделаю. – Тору решил впервые, пусть и в прямом смысле этого выражения, разделить с Яреци одну постель на двоих, надеясь, что это поможет ему если уж и видеть сны, то только приятные. – Я просто хочу обнимать тебя, пока не засну.

Тору крепче прижал к себе девушку, почувствовав себя, как и обещал недавно, абсолютно счастливым, прикрыл глаза и постепенно погрузился в глубокий спокойный сон. Кошмары его больше не мучили, и пусть на утро он не излечился от простуды, эта напасть, хоть он не забывал дисциплинированно капризничать и ворчать, доставляла ему, благодаря заботе Яреци, больше радости, чем хлопот.