Семейные встречи

Пока Яреци справлялась и со своим волнением, и с общей давящей на нее атмосферой, но Тору не был уверен, что она сможет продержаться достаточно долго в этом мире, где не принято проявлять лишние эмоции. Конечно, на вопрос о впечатлениях она ничего конкретного ответить не смогла, поскольку еще толком и не познакомилась с самой Японией, которую, в основном, видела из окна автомобиля или городского транспорта. Но ее ответ можно было считать вполне подходящим в нынешней ситуации, так что, когда она закончила говорить, Тору на несколько секунд прикрыл глаза, показывая, что все хорошо.

А вот последовавшее за этим приглашение его немного испугала. Несмотря на глупую отговорку о необходимости не мешать ему с братом, с котором он и в юности особенно не общался, налаживать родственные связи, было ясно, что мать хочет поговорить с Яри наедине. И подобный разговор, если за последние несколько лет ничего не изменилось, не предвещал ничего хорошего. Так что первым его порывом было вмешаться и не дать матери окончательно запугать и без того трясущуюся девушку. Но в последний момент он все же сдержался, бросив на Яреци взгляд, говорящий, что даже если она найдет предлог отказаться, он не будет ее в этом осуждать.

По выражению лица матери Тору так и не понял, что она думает о Яреци, но ничуть не сомневался, что грядущей разговор станет серьезной проверкой или и того хуже, попыткой отговорить Яри от продолжения их отношений. Но он доверял своей девушке и не сомневался в его готовности противостоять всевозможным трудностям, раз уж она решилась прилететь с ним в Японию и познакомиться с его родней. Хотя он знал о великом даре убеждения своей матери, которому редко удавалось сопротивляться неподготовленному человеку, поэтому, несмотря на попытки себя успокоить, чувствовал все нарастающую тревогу.

Некоторое время царило молчание. Женщина смотрела на неё очень внимательно, строго. Ей казалось, что всё-таки это ничем хорошим не закончится, и её попросят уехать и перестать общаться с Тору. Да, она была уверена, что так и будет, ведь это действительно считалось ненормальным, и, по сути их отношения приняли только её родители. Подружки в институте, конечно, не знали всего, но думали, что это не серьёзно. Даже Дарсия слишком удивилась и, кажется, чуть не отошла от неё. Наверное, это действительно правда - она не может быть с Тору. Она не будет сопротивляться, если её не примут здесь. Её не приняли и не ждали.

Как же она хотела узнать, о чём они говорили до того, как к ней обратились. Наверняка обсуждали не только её персону, но и неуважение Тору к проводам отца в последний путь. Она очень хотела, чтобы по большей части было обсуждение этого момента, а не того, что она, такая маленькая девчонка, которая только недавно закончила играть в куклы, охмурила такого взрослого мужчину. Ведь она сюда поехала не для того, чтобы доказывать это, а чтобы Тору помирился с роднёй, поговорил с отцом, и чтобы на душе у него, Тору, стало спокойнее. Хочется, чтобы всё было именно так. Невыполнимое желание...

А потом женщина предложила ей пойти подышать воздухом, и в этом сообщении она почувствовала угрозу. Сначала хотела отказаться, мысленно сжавшись в маленький комок, но потом поняла, что не должна бежать от проблем. Если она сейчас откажется поговорить с женщиной, то это навсегда разорвёт возможность чего-то хорошего. Она посмотрела на Тору. Сосредоточилась и сформулировала мысль. Обволокнула её синими нитями энергии и осторожно потянула в его сознание. Осторожно коснулась сознания и положила туда свою мысль всё хорошо, не волнуйся. Потом слобо кивнула и, посмотрев на женщину, встала следом. Бросила взгляд на брата Тору и вежливо ему поклонилась в знак прощания. Так требовал этикет. Её, западный, этикет. Тот, который здесь, наверное, не имел силу.

Она направилась следом за женщиной, настраиваясь, что разговор будет очень серьёзным. Наверное, самым серьёзным в её недолгой пока жизни.

Они вышли на улицу, и девушка полной грудью вдохнула чистый морской воздух этого небольшого города, численность населения которого не превышает миллиона человек. Для какого-нибудь материка это мало, но вот Япония расположена только на островах, численность населения не такая уж и маленькая, но всё равно ей показалось за эти два дня пребывания в Японии, что воздух здесь чище, чем в Москве. Хотя, возможно, в Токио концентрация опасных примесей превышает предельно-допустимые значения, но вот здесь было как-то свежо. Вот только воздух не мог очистить её разум от неприятных и порой страшных мыслей.

Женщина села на скамейку, и девушка последовала её примеру. Опустилась на край скамейки, свнова расправила юбку и положила руки на колени. Женщина начала разговор, и девушка стала думать, что ответить. Она для себя уже всё решила, но, вероятно, этот ответ, что она останется с Тору, постарается сделать всё, чтобы ему было с ней хорошо, чтобы он никогда больше не страдал, не понравится женщине. Конечно, любой матери, какого бы возраста она ни была, не понравится такой ответ какой-то мелкой девчонки, которая влюбится во взрослого мужчину. мама Тору, вероятно, хочет услышать другой ответ. Но нет, Яреци собирается бороться за своё счастье...

Только почему-то уверенности не было. Женщина, сидевшая на скамье рядом с ней, олицетворяла собой власть и силу, и девушка почувствовала, как на неё нахлынула очередная волна паники. Пальцы рук стали холодные, а тело снова стала пробивать пока ещё незаметная дрожь. Она сглотнула, почувствовав комок слёз, застрявший в горле.

- Ока-сан, я... - она сглотнула и сжала руки в кулаки. - Я... не могу вам однозначно ответить на этот вопрос. Я думала, что произойдёт через пять или двадцать лет... я... понимаю, что у нас очень большая разница в возрасте, но... я...не брошу его. Я хочу, чтобы он был счастлив...

Она понимала, что несёт всякую ересь, была уверена, что эта пожилая женщина не терпит мямлей и нюней. Ей нужно собраться, но она не могла. Страх сковывал её сердце всё сильнее, нависая над ней чёрным облаком...

Глядя на то, как находящаяся в панике девушка с трудом подбирает слова, чтобы ответить на ее вопрос, Чиеко печально покачала головой. При таком раскладе надеяться на какой-то конструктивный разговор не приходилось. Но она все равно решила не останавливаться и высказать свое мнение по этому вопросу в надежде, что когда девушка немного придет в себя, она сможет понять ее точку зрения и сделать правильные выводы.

- Яреци, я буду говорить прямо. Я не знаю тебя и поэтому не испытываю к тебе никакой личной неприязни. Но, несмотря на непростые отношения, я неплохо знаю своего сына и вижу, что по отношению к тебе он настроен более чем серьезно. Тору редко кого подпускает к себе близко и тем больнее для него терять того, кого он решился впустить в свое сердце. В его случае, отпустить раньше - это намного гуманнее, чем тянуть до последнего и привязать к себе настолько, что неизбежная потеря станет для него невыносимой. Когда умерла его бабушка он был еще ребенком, но ее смерть так его поразила, что он не разговаривал ни с кем почти неделю. Как ты понимаешь, с годами все становится только сложнее.

Чиеко сделала небольшую паузу, давая девушке переварить полученную информацию. Тору наверняка немного ей рассказывал о своем детстве, а ведь именно там и скрывался ключик к его непростому характеру.

- Ты верно заметила, у вас очень большая разница в возрасте. Но страшно даже не это. Меня волнует то, что ты еще очень молода и не до конца понимаешь, что несут с собой взрослые отношения. Это сейчас он яркий, притягательный, способный легко заставить сильнее биться девичье сердце. А что будет лет так через пятнадцать? Когда ты будешь еще женщина в самом расцвете, а его лицо покроют морщины и в волосах появится седина? Когда тебе захочется летать и творить, а ему просто тишины и покоя? А вокруг будут появляться все новые молодые мужчины, способные разделить твои интересы и мечты, а ты будешь привязана к нему. И постепенно начнешь страдать, потому что обещала его не оставлять, но и такая жизнь, как есть, станет казаться невыносимой. А больше всего будет страдать он, видя все это, но не имея возможности и моральных сил что-то изменить. Желаешь ли ты такой жизни себе и любимому человеку?

Чиеко замолчала и направила взгляд вдаль. Конечно, она сгустила краски, и не всегда неравные по возрасту браки заканчивались столь печально, но она хотела, чтобы девушка посмотрела на ситуацию с разных сторон и, по-возможности, принимала решение трезво, без лишних иллюзий и веры только в светлое будущее.

Не к месту и не к времени вспомнился девушке фильм "Властелин Колец", а именно тот момент, когда Элронд пытался отговорить свою дочь, Арвен от замужества за Арагорна. Эльф и человек никогда не могут быть вместе. Эльф будет жить вечно, уплывёт в Валинор, а человек проживёт столько, сколько ему отведено. История Берена и Лютиэнь была примерно такой же. В реальном мире нет эльфов, а люди имеют свой срок жизни. И сроки у неё и Тору разные. Даже если им обоим суждено дожить до восьмидесяти лет, то последние двадцать Яреци придётся прожить одной.

Она никогда не бросит его. Она не может его бросить. Ведь она уже бросала его. Из-за влияния другого человека. Её ровесника, брата, скользкого и неприятного типа, влиянию которого она поддалась, причинив боль Тору. Человеку, который, как ей казалось, любил её. Мужчины слишком ранимы.

Она сильнее сжала кулаки, и ногти впились в кожу. До крови закусила губу, стараясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Ей казалось, что ещё чуть-чуть, и она снова заревёт, чем вызовет гнев этой женщины. Тору поймёт, что она психованная истеричка, а потом перестанет с ней общаться. он её быстро забудет, как забывается что-то плохое. Но она... она не уверена, что сможет его забыть. Он был единственным человеком, которого она, хоть и хотела, не могла забыть.

- Простите, - тихо пробормотала девушка, чувствуя, что сил не осталось. Страх и тьма, беспробудная тьма, похитившая её душу, приближается, чтобы потом уйти, оставив её в одиночестве. Нет никаких сил бороться, что-то доказывать. Но плакать нельзя. Что делать? Согласиться, что она не сможет быть преданной любимому человеку? Уехать отсюда? Она совершила один раз ошибку, и за эту ошибку ей нет прощения. Она не простила себя, она никогда не простит себя за ту пощёчину. Ей нельзя доверять.

- Простите, - ещё раз пробормотала она, поднимая голову и глядя на женщину. Щёку обожгло, и она с ужасом поняла, что сил сдерживаться больше нет. По щекам покатились слёзы, а вместе с ними всё то, что давно надо было высказать. Не ему. А постороннему человеку. Любому. Просто высказать всё, что творится на душе. Его мать, конечно, не самый лучший вариант, но сейчас уже ничего нельзя было изменить.

- Я... я понимаю... что мы никогда не сможем быть вместе, мы никогда не сможем быть счастливы. Вы правы, мы... у нас слишком большая разница в возрасте, и... через время она не уменьшится... и... я боюсь причинить ему боль. Я боюсь, что не смогу всегда быть с ним... но... я... я не могу его забыть. Мы... познакомились с ним в монастыре... он мне казался очень... страшным... но потом... я не хотела видеться с ним. Я искала места, чтобы не встречаться с ним. Я уехала в Россию, чтобы забыть его. Я... не смогла забыть... мне снились кошмары с ним, я боялась, что он получил травму и может умереть. Я... бросила всё, чтобы спасти его... А потом... я сильно виновата в том, что... мы поссорились с ним, я дала ему пощёчину, хотя... он был прав. Я бросила его однажды... я...

Она закрыла лицо руками и сильно прикусила губу, чтобы успокоиться. Плечи вздрагивали от всхлипов, рыдания душили её, не давая дальше говорить. В какой-то момент стало вроде бы легче, и она посмотрела на женщину.

- Ока-сан, мне страшно... что мне делать? Я... понимаю, что мне нужно расстаться с ним, чтобы он стал счастлив, но... мои чувства должны волновать только меня, но не вас... не ваших детей... не вашу семью. Но... прошу вас, пожалуйста, простите его. Он... он хотел приехать сюда раньше, но я... это из-за меня он не поехал сюда... прошу, он очень вас любит Простите его, помогите ему найти дом, который он потерял. - Она снова зарыла лицо руками и заплакала. Она даже не понимала, что вела себя вообще отвратительно. Теперь всё, Тору точно перестанет с ней общаться. Наверное, это карма - она его предала этой пощёчиной, и теперь она должна понести наказание...

Чиеко догадывалась, что девушка может бурно отреагировать на ее слова, но, в итоге, реакция превзошла даже самые смелые предположения. Яреци разрыдалась, чего сама Чиеко не позволила себе даже в день смерти мужа, и начала говорить очень быстро и не слишком понятно. Но главное, женщина все же смогла для себя вынести - она поняла, почему ее сын настолько поддался очарованию совсем юной особы, что решил сделать ее частью семьи. Яреци искренне его любила и, насколько это позволяла незрелость юности, проявляла о нем заботу. Она действительно казалась очень неплохой девочкой, и будь ее возраст лет на десять побольше, Чиеко без особых раздумий дала свое благословение. Но при имеющемся раскладе все эти душевные метания, играли девушке не на пользу.

- Именно про это я и говорила. - Чиеко аккуратно поправила выбившуюся из прически тоненькую прядку волос. - В силу возраста тебе еще не хватает стержня. Буквально несколько минут назад ты утверждала, что никогда не оставишь Тору, а после моих слов сказала, что знаешь о необходимости вашего расставания. Твои признания - все это очень трогательно, но они никак не меняют общей картины. А вижу я перед собой юную девушку, которая хочет любить и быть любимой, и надеется, что с годами ничего не изменится. Не мне решать, что тебе делать. Я не говорю, что ты должна паковать чемоданы и улетать из Японии. Я призываю лишь хорошенько подумать над моими словами.

Чиеко поднялась и бросила на заплаканную девушку сочувственный взгляд. По-своему, ей было жалко девочку, но она считала, что поступает правильно, поднимая вопросы и предлагая их решить до того, как уход от проблем может принести реальный вред.

- Я сейчас вернусь в гостиную, а ты присоединяйся, как приведешь себя в порядок. В течение получаса будет обед и к тому моменту, я надеюсь, ты с можешь сидеть вместе со всеми за столом. В следующий раз приходи в мой дом, когда разберешься со своими желаниями.

Чиеко уже сделала несколько шагов в сторону входа в дом, как резко остановилась и решила добавить:

- Если ты придешь завтра или послезавтра со словами, что со всем определилась, я приму тебя как гостью, но не как члена семьи, поскольку серьезное решение требует времени.