Встреча с зятем

Моррис почти не помнил, когда в последнее время он нормально и спокойно отмечал день рождения. И не помнил, что такое вообще было в его жизни. Разве что до того момента, как он сел в самолёт, чтобы улететь в Барселону в поисках работы. С возвращением в его жизнь любимой и единственной Лауритты он забыл о том, что такое покой и спокойствие. Сначала он терпел капризы невесты, её родителей и младшего брата-разгильдяя, потом он терпел капризы управляющей рестораном, в котором работал, послов в посольстве Мексики в Российской Федерации, всяких разных клиентов в ресторане. И он очень редко позволял себе сорваться на ком-то. И это его угнетало.

...Мужчина глубоко вздохнул и посмотрел в иллюминатор. Ему абсолютно не хотелось лететь сейчас на эту стажировку в Китай, но управляющая рестораном прекрасно знала, что в Китае живёт его дочь, которую он любит и без которой скучает. Конечно, просто так ему нельзя выбить отпуск, нужно обязательно сначала поиграть на нервах, а потом доказать, что без знаний восточных кухонь их ресторан никогда не получит хотя бы одну звезду Мишлена. Да, Моррису хотелось получить звезду, это была цель его жизни. Но над рестораном будто висел злой рок. Стоило только наладить всё производство, отточить слаженность работы на кухне, поработать над разными ингредиентами, как в самый ответственный момент что-то идёт не так. То повар перепутает кардамон с чем-то, то кто-то не доварит картошку или насыпет соли больше, чем указано в технологической карте, то ещё что-то. Чтобы получить звезду, все службы в ресторане должны работать слаженно, будто это один единый механизм. Бывает и такое, что к кухне у кулинарных критиков и инспекторов нареканий нет, но официант затормозил и не сразу убрал тарелку. Или, наоборот, слишком быстро. Или лампочка перегорела. Или музыка играет не так. И ведь вроде и управляющие нормальные, и официантов не с улицы набирают, и стажировку все проходят, но вот никак не мог ресторан, в котором Моррис работает шеф-поваром, получить эту заветную награду. Поэтому пару месяцев назад они решили изучить все возможные кухни. И вот Моррису как самому главному предстояло изучить кухню Китая.

И вот он получил билет в Пекин, все документы из Китая, и отправился в аэропорт, попрощался с Лаурой, которая всё никак не хотела с ним налаживать отношения, а уж после заявления дочери о беременности она перестала интересоваться её жизнью, переключившись на Маркуса. Моррис глубоко вздохнул и уехал. Он не мог понять, что происходит в её голове, но осознание того, что он навсегда потеряет свою любимую женщину, слишком сильно давило на сознание, заставляя недовольно морщиться и ловить себя на мысли, что он слишком часто думает об этом. Наверное, всему есть срок.

Ему было шестьдесят лет, а он снова куда-то летел. И он не удивится, если до конца жизни будет скакать по шарику как кузнечик. Рейс выполняла российская авиакомпания, от которой он старался держаться подальше, но тут его никто не спрашивал. Рейс из Мадрида с пересадкой в Москве. Пересадка была длинной, и он решил позвонить дочери и сообщить, что приедет в Пекин. Но она не ответила, и он позвонил Тору, зная, что тот несколько месяцев назад уехал в Пекин на заработки. От своего зятя он узнал, что Яри, возможно, на экскурсии по компании, и сообщил тому, что приедет завтра. А потом, когда он шел на посадку в самолёт, ему позвонила дочь. Которая сказала, что подралась с братом своего мужа.

Моррис был в ярости. Он начал понимать, что упустил в воспитании дочери что-то серьёзное. Нужно это исправлять, но для начала надо успокоиться. Хорошо, что она приезжает через десять дней, ярость немного спадёт, станет спокойнее. Но вот что делать сейчас, в самолёте, который начинает стремительно набирать высоту?

Стечение обстоятельств, злой рок или просто судьба, но на борту самолёта оказался один неадекватный гражданин, который напился и стал сначала громко кричать, а потом стал приставать к стюардессе. После того как он её взял за волосы и швырнул в одно кресло, Моррис не выдержал и подошёл к обидчику. Разъярённый дебошир напал на него, рассёк бровь до крови, но мужчина точным и сильным ударом кулаком в район солнечного сплетения обездвижил дебошира и повалил его на пол.

Экстренная посадка в аэропорту Новосибирска добавила много неприятностей и бессонных часов ожидания находящимся на борту людям. Дебошира увели стражи порядка, Моррису стюардесса обработала бровь, самолёт дождался своей очереди на взлёт, и воздушное судно продолжило свой путь. И вот, с опозданием на три часа. самолёт приземлился в международном аэропорту Пекина...

О том, что Моррис прилетает в Пекин , Тору узнал несколько дней назад и, несмотря на неудачное начало их отношений, обрадовался возвращению в его жизнь тестя, которого он должен был увидеть впервые за последние несколько месяцев. Он был благодарен отцу Яреци за то, как тот воспринял известие о беременности дочери и за одобрение их брака, на которое он изначально даже и не рассчитывал и планировал оказать ему любую возможную помощь по адаптации к новым условиям работы и проживания.

Поскольку Тору обещал встретить тестя в аэропорту, он с самого утра занимался всевозможными рабочими моментами, поэтому не сразу заметил сообщение от Яреци, текст которого надолго вывел его из равновесия. Он знал, что Джун собирается отвезти ее на экскурсию в компанию, но ему и в голову не приходило, что девушка додумается пойти по его стопам и начать бить Шотаро, хотя в этом, вероятно, была и его вина, показавшего, что так делать можно. И если бы все ограничилось только этим инцидентом... Но Тору неплохо знал свою жену и не сомневался, что та, исправляя свои же ошибки, успела знатно накуралесить, о чем пока умолчала, оставляя простор для его фантазии.

Не зная, что ответить на такое сообщение, Тору отправил сухое "понятно" и решил пока сосредоточиться на насущных проблемах, откладывая разборки с женой на неопределенный срок. И поскольку работой, живя один, он себя нагрузил под завязку, необходимость освободить половину дня стоила ему немалых физических и умственных усилий. Неизвестно, справился бы он со всем запланированным или нет до назначенного срока, но, Моррис сообщил о приличной задержке рейса, которая, хоть и вызвала неприятные подозрения, позволила в нормальном темпе разобраться со всеми проблемами и прибыть в аэропорт с опозданием на полтора часа от изначально обговоренного времени. Но, как оказалось, самолет и не думал прилетать еще больше часа, заставляя Тору изрядно понервничать. Поэтому, когда он наконец приземлился, Мотидзуки почувствовал облегчение, надеясь что перелет прошел для Морриса, не так давно побывавшего в больнице, без особых приключений, и занимая место в зоне, полной встречающих, с которого его даже в толпе людей азиатской внешности несложно было увидеть и узнать.

Перелёт после вынужденной остановки оказался тяжёлым не только для старшего Фернандеза, но и для большинства пассажиров, многие из которых были детьми, летящими на какой-то конкурс или соревнование. Моррис пытался поспать какое-то время, но ему никак не удавалось. Повреждённая бровь болела, пластырь пропитался кровью, голова кружилась, а сердце иногда покалывало неприятно. И физически ощущалось, как оно стучит. В нормальном состоянии человек не должен чувствовать удары сердца. В салоне воздушного судна было тихо, горел приглушённый свет, освещающий только проходы. Многие пассажиры спали, но Моррис не мог заснуть. Его то преследовали какие-то кратковременные кошмары, то какой-то странный звук мешал ему заснуть, то ещё что-то. И ярость, которая утихла после драки с буйным пассажиром, начала возвращаться.

Но в этот момент объявили посадку, и мужчина посмотрел в иллюминатор. Было ещё светло, над Пекином только начинали сгущаться сумерки. Больше суток в пути, и мужчина за это время не сомкнул глаз и даже часа не проспал. А ведь так всё хорошо начиналось. И ведь он мог заснуть. Если бы не Яреци со своими известиями и не буйный пассажир.

Посадка была долгая и неприятная. Закладывало уши, кружилась голова, но вот, наконец, зона паспортного контроля, получение багажа, которого пришлось ждать, и вот он идёт по коридору вместе с другими пассажирами.

Тору он заметил сразу. Правда очень удивился произошедшим изменениям в его внешности. Но, поправив ремень сумки, направился к нему. Протянул руку для рукопожатия, и, когда тот ответил, притянул его к себе и похлопал по спине. Потом отпустил и внимательно стал его рассматривать.

- Хорошо выглядишь. Тебя она не убила? Не уверен, что ты с ней это согласовал, с ней вообще что-то сложно согласовывать. Вся в свою мать, - пробурчал мужчина и тяжело вздохнул. Он не знал, знает ли Тору о том, что она подралась с его братом, хотя был уверен, что эти слухи дошли до него. - Спасибо, что дождался. На борту оказался пьяный пассажир, который стал приставать к стюардессе. Мне пришлось его обезвредить. И самолёт совершил вынужденную остановку в Новосибирске. Меня тоже хотели снять с рейса, удар был слишком сильный, - он усмехнулся.

Среди прибывших было немало европейцев, но фигуру Морриса он узнал сразу, как тесть появился впереди по коридору. Отец Яреци выглядел измотанным, и на его брови красовался пластырь с подозрительным красным пятном, сильно напоминая ситуацию, которая произошла с ним самим во время той злополучной драки в России. Только Тору сомневался, что Моррис начал бы с кем-то выяснять отношения прямо в самолете, поэтому списал эту небольшую травму на несчастный случай.

- Рад вас видеть, - Мотидзуки ответил на рукопожатие и расширил от удивления глаза, когда тесть притянул его к себе и похлопал по спине. Он не ожидал такого открытого проявления дружбы, особенно после всей этой ситуации с ранней беременностью и скорым браком, без нормальной свадебной церемонии с приглашением друзей и родственников.

- Не волнуйтесь, меня не так легко убить, - Тору усмехнулся. - Разве что своими необдуманными поступками. В этом Яреци нет равных. - В голову снова пришла дурацкая ситуация с его братом, и Тору пообещал себе позвонить Джуну и выяснить подробности всего произошедшего, чтобы определиться должен ли он забыть об этой ситуации или хорошенько отругать жену, когда она окажется в Пекине.

Рассказ Морриса показал, что причиной поврежденной брови действительно являлась драка, вызывая у Тору очередной прилив уважения к своему тестю. Мало кто решился бы успокаивать дебоширов, хотя с причиной этого желания бороться с нарушающими порядок пассажирами еще стоило разобраться.

- Я вижу, что вы устали и уже наелись приключениями на сегодняшний день, поэтому отвезу вас туда, куда скажите. Вы хотите отдохнуть, перекусить или просто где-нибудь посидеть и поговорить за чашечкой чая или рюмочкой чего-нибудь горячительного?

Поскольку Тору плохо знал на каких условиях Моррис приехал в китайскую столицу, то был готов оказать ему посильную помощь и составить компанию, поскольку общение с тестем доставляло ему настоящее удовольствие, о чем он при их первой встрече не мог даже и мечтать.

Его предложение выпить что-нибудь горячительное, похоже, пришлись Моррису по вкусу, поэтому, без лишних слов и обсуждений они направились по зданию аэропорта, завернув в кафе, со стороны не вызывающее особых нареканий. Конечно, Тору предпочел бы отвезти тестя в одно из проверенных мест, присмотренных им за время жизни в Пекине, но, учитывая его состояние, таскать Морриса по всему городу было неразумно, особенно если он сам не планировал проявлять разборчивость и просить высокой кухни или особенно изысканных напитков.

- Ну, в Японии все прошло лучше, чем я ожидал. - Когда заказ был сделан, Тору посчитал уместным перейти к личному разговору. - Меня никто не пытался прогнать, и хоть возраст Яреци вызвал много вопросов, что вполне понятно, когда произошла вся эта ситуация с потерей телефона и беременностью, мать, которая изначала не одобряла наши отношения, первая поддержала наш брак. Трудностей тоже было немало, но в итоге мы с Яри смогли найти общий язык с большинством из моих родственников. Что же касается отца... - Тору прекрасно помнил ту ночь, когда Моррис привел его к себе домой и выслушал откровения о сложных взаимоотношениях с упрямым родителем. - Да. Я понял, что был большим дураком, постоянно пытаясь ему противоречить и цепляясь за сказанные мне слова. Очень жаль, что ценность некоторых вещей мы начинаем понимать, когда становится уже слишком поздно...

Слова застряли в горле, и Тору замолчал, понимая, что не сможет выразить всего, что произошло в его голове за то недолгое время, что он провел в Японии. Но, к счастью, принесли виски, позволяя отвлечься от тяжелых мыслей и, разлив его по стопкам, переключиться на распитие алкоголя.

- Рад, что вы прилетели. Яреци очень без вас скучала. Сейчас ей не помещает любая поддержка и... хорошая взбучка. - Последние слова Тору произнес тихо, не желая лишний раз жаловаться отцу на его импульсивную дочь. Лучше было просто выпить и надеяться, что Моррис сможет немного расслабиться после тяжелого перелета.

Пока несли заказ, Моррис достал из сумки пачку сигарет, вытащил одну и задумчиво посмотрел на неё. Потом убрал обратно, усмехнувшись. Врач в больнице запретил ему нервничать, курить и употреблять алкогольные напитки. В общем, классика. Все врачи рекомендуют одно и то же. И в России, и в Мексике, и в Испании. И даже когда он получил травму ноги и готовился к очередному полумарафону ему тоже запретили заниматься именно этими тремя вещами. И он ведь не курил и пил очень редко, только в компании с Гильермо и другими друзьями. И всё равно эти ограничения не помогли ему вылечить ногу.

Но сейчас просто не хотелось курить. Да и не был он уверен, что здесь можно курить в помещениях. Он внимательно выслушал Тору и вздохнул, когда тот начал говорить об отце и осёкся.

- Может быть потому, что это жизнь, - задумчиво сказал мужчина. - Человек всегда думает, что может успеть сделать что-то важное, но почти никогда не успевает. Но я рад, что ты смог примириться с отцом в душе.

Принесли алкоголь, Тору разлил виски по стопкам, и Моррис поднял свою.

- Я тоже рад прилететь к вам. Конечно, было бы намного лучше, если бы обстоятельства сложились иначе и мне бы просто дали отпуск. Но нет, только мне, как шеф-повару, нужно изучить китайскую кухню. - Он усмехнулся и выпил напиток. Виски были мягкие, не драли горло, оставляли после себя вполне приличное послевкусие. - Ей нужна не взбучка, а хорошенько ремнём её отшлёпать... как я понял из её рассказа, она мне как раз вчера звонила, она ударила одного из твоих братьев, а потом пыталась извиниться, как я понял, с помощью своей магии. За что хочу извиниться. Видимо, я что-то упустил в её воспитании.

Моррис горько усмехнулся и разлил напиток снова по стопкам. Жаль, что не принесли стаканы, ему как-то привычнее было пить из стаканов. Но сейчас он приехал на стажировку в другую страну, и нужно было следовать всем правилам и традициям. Ох, если бы кто знал, как ему хотелось просто наплевать на всё, послать к чертям управляющую с этим рестораном и уехать в отпуск. Но он не имел никакого права жаловаться. Он вообще никогда не жаловался. Но, вероятно, пока он будет в Китае, нужно будет делать всё возможное, чтобы почаще видеть дочь и зятя. Это всё-таки теперь его семья...

Тору знал, что Морриса в Китай привело не только желание увидеть дочь, но и рабочая необходимость. И искренне сочувствовал тестю, на которого, в его далеко не юном возрасте, навалились семейные проблемы и необходимость изучать новую кухню в совершенно незнакомой для него стране. И единственным положительным моментом здесь являлось то, что рядом была хотя бы часть его семьи, к коей он сейчас причислял и себя.

- Если бы не беременность, я бы уже давно рассмотрел вариант с ремнем. - Услышав об использовании магии, о чем он подозревал, Тору с трудом удержался от печального вздоха. - Я люблю вашу дочь, но иногда она сводит меня с ума. Чего стоил момент, когда я думал, что она чуть ли не утонула в заливе, а потом оказалось, что она просто потеряла телефон на берегу.

В тот день, когда Тору узнал, что с Яреци все в порядке, и она у его матери, он с трудом справился с желанием прибить ее прямо на месте, и только известие о будущем ребенке смогло умерить пыл и спасло девушку от его гнева. А потом был дурацкий обед у матери и использование магии прямо перед носом у Шотаро... И вот теперь опять. Она снова открыто применяла свои способности, хотя он много раз просил ее этого не делать, вызывая, тем самым, мысль отправить ее в монастырь, где такое поведение считалось приемлемым.

- Не извиняйтесь. Моя вина во всем произошедшем тоже есть. Да и у вас хватает забот, кроме возни с выросшей дочерью. Теперь я как муж Яреци должен отвечать за ее поведение. Кстати, кроме вас наш брак так никто не принял?

Задавая вопрос, Тору, в первую очередь, имел в виду мать Яри. Он знал о проблемах Морриса с женой, но даже представить не мог, что все будет настолько серьезно. А уж то, что Лаура, если он правильно помнил имя, которая, как ему казалось, лояльно отреагировала на связь дочери со зрелым мужчиной, станет настаивать на аборте и разрыве отношений, и вовсе попахивало каким-то безумием.

Мужчина ненадолго задумался. Вероятно, он действительно слишком избаловал свою дочь, разрешая ей многое и почти не наказывая её. Но она росла кроткой, доброй и послушной девочкой, она любила учиться и проводить время в одиночестве. Конечно, она иногда хулиганила, даже пару раз в школу вызывали его или Лауру, а потом были долгие разговоры, что прогуливать уроки нельзя. Или что заниматься рисованием на уроке алгебры тоже не стоит. Возможно, надо было чуть больше времени проводить с ней, объясняя, что можно делать, а о чём лучше вообще не думать. Может быть тогда бы не было таких проблем сейчас.

Но он хотя бы знал, что Тору был её единственным мужчиной. Она не хотела его бросить, она защищала своего любимого в первый день знакомства, она готова была поехать с ним в Японию, к негативно настроенным родственникам Тору. Наверное, ей было тяжело и страшно там. Она любила Тору, но эта любовь, по мнению Морриса, была чем-то детским. И он должен ей объяснить, что она неправа в некоторых моментах жизни. И если потребуется не просто объяснить словами, но и задействовать ремень, то он не побоится взять на себя ответственность, если от его действий пострадает она.

- Тот случай с потерей телефона - это просто роковое стечение обстоятельств. Я в тот день забыл телефон дома, но в перерыве хотел забежать домой. Вот только вместо дома оказался в больнице. Меня отпустили почти сразу, и я поехал домой. Вот только разговор уже состоялся. Лаура мне обо всё рассказала, и мы с ней в очередной раз поссорились. Последнее время она стала слишком нервной. Смерть бабушки оставила тяжёлый отпечаток на её душе, а тут ещё и этот гадёныш подливал масла в огонь.

Мужчина прикрыл глаза и пальцами руки помассировал виски. Он уже несколько месяцев пытался понять, что же произошло с Лаурой после смерти бабушки, что она стала такой чёрствой и холодной. Она отказалась от дочери, с которой у неё всегда были хорошие отношения, только из-за того, что та не приехала на похороны, не звонила ей. Тогда у неё были родители и Маркус. Те люди, которые ненавидели Морриса. Моррис старался к ним уважительно относиться, иногда чем-то им помогал, но он не мечтал о том. чтобы родители Лауритты относились к нему получше. Ему было достаточно разрешения на свадьбу...

- Она мне заявила, что если Яреци не сделает аборт, то она может к ней не приезжать. Я сказал, что не позволю дочери делать аборт и буду её всячески поддерживать, и она ответила, что соберётся как-нибудь со мной развестись, - он усмехнулся. - Знаешь, порой приходится удивляться логике женщин. Вроде бы всё нормально, а потом что-то переклинит, и не докажешь, что имелось ввиду что-то другое...

Он замолчал и уставился на рюмку с напитком. Хотелось действительно напиться и забыться. Он выпил виски и поставил стопку на стол.

Про то, что история с неудачными звонками Яреци - дурацкая шутка судьбы, Тору знал давно, а вот потерю телефона списывал на неорганизованность и безответственность. И дело было не в потере предмета, через пару дней они купили новый телефон, а в полном отсутствии у девушки понимания, что есть люди, которые будут сильно волноваться, не имея возможности дозвониться. Забудь Яри на берегу телефон из-за своего ужасного эмоционального состояния, а потом вспомни и начни его искать, его претензии были бы неуместны. Но, как он выяснил, про средство связи с его персоной Яреци напомнила мать после длительной беседы за время которой у его жены ничего не екнуло, хотя она знала примерное время его возвращения...

Чтобы, наконец, забыть об этой ситуации и том чувстве липкого страха, охватившего все его тело, когда он успел напредставлять себе всяких ужасов, Тору выпил свою порцию виски и резко встряхнул головой. Глупо было обижаться на Яри, ведь он сам выбрал столь молодую женщину в свои спутницы. А неумение ставить себя на место других и зацикленность на своих проблемах - верный признак юности. Он и сам, в ее возрасте, вел себя не самым лучшим образом, из-за всякой ерунды бунтуя против семьи и некоторых учителей в школе. Ведь да, в восемнадцать лет он еще ходил в школу, а Яреци из-за него приходилось думать о том, как стать матерью.

- Прошу меня простить, хоть и понимаю, что это с моей стороны очень нагло. - Тору встретился взглядом с Моррисом. -Отчасти в ваших проблемах виноват я и моя несдержанностью. Я хочу этого ребенка и жду его появления на свет, но я могу понять шок вашей жены. Яреци слишком молода для всего этого, и именно я, как взрослый человек, должен был быть благоразумнее. Пусть мать Яри меня ненавидит и не желает иметь со мной ничего общего, но я надеюсь, что скоро она сможет смотреть на вещи здраво и поймет, что не стоит переносить весь этот негатив на единственную дочь и еще не родившуюся внучку.

Сам Тору уже привык, что большинство их тех, кто узнает о возрасте его жены, начинает видеть в нем извращенца и любителя малолеток. Но он хотел как-то огородить от всего это Яреци, особенно, когда беременность станет заметной и начнет вызывать лишние вопросы, пусть и понимал, что это практически невозможно.

Моррис внимательно смотрел на молодого человека, когда тот выпил свою порцию виски. Видимо, та история с потерей телефона была несколько иной, чем он знал, но он не был уверен, что хочет знать всё, что случилось в тот роковой день. Он знал, что кто-нибудь ему перезвонит, он даже почти не удивился, когда на экране телефона высветился номер Тору. Он хотел позвонить дочери, но решил, что не знает, что ей сказать, чтобы её поддержать. Он находился в Мадриде, она в это время была в каком-то городе близ Токио, рядом с будущим мужем. Разумеется, если бы они находились хотя бы в одной стране, то он бы бросил всё и приехал к ней.

Поэтому когда Тору высказался, он покачал головой и горько усмехнулся. Он был уверен, что Лаура никогда не простит свою дочь. Ну, не сейчас. А потом, когда-нибудь потом. Наверняка перед смертью. А ведь её брат предупреждал его, вытаскивая его из тюрьмы, что с ней в определённый момент будет нелегко. Только Моррис сильно любил свою жену и был уверен, что никогда не бросит её и будет делать всё возможное, чтобы она была счастлива и никогда ни в чём не нуждалась.

Почему он именно сейчас начал вспоминать о своей жене, о жизни с ней, о любви, сидя сейчас со своим зятем в маленьком уютном кафе на территории пекинского международного аэропорта? Казалось бы, и обстановка, и встреча с зятем не располагала для грусти и печали, но, видимо, кто-то считал иначе. Он хмыкнул, когда молчание затянулось.

- Не стоит себя винить, вы всё равно уже ничего не вернёте назад, - пожал он плечами. - Что в этой ситуации можно было сделать? Конечно, в первый момент, когда я об этом узнал от Лауры, которая такими вещами шутить не умеет, у меня было желание тебя убить. Но это бы ничего не изменило. Да, вы оба совершили ошибку, но вы хотя бы признались в этом. Я думаю, что и дочь мне тогда звонила не просто так, чтобы поболтать. Она не стала бы скрывать это.

Он выпил ещё виски и посмотрел в окно.

- Яри сильно переживала из-за того, что ей наговорила Лаура вместе со своим племянничком? Как я понял, они говорили много. - Моррис хмыкнул. У Лауры была одна тайна, о которой знали только он, да и её старший брат. И он очень надеялся, что у Лауры не хватит ума рассказать об этом дочери. Он мотнул головой и посмотрел на собеседника.

Обстановка за их столиком совсем не располагала к веселью. Он, время от времени, погружался в свои мысли, которые оказались не слишком веселыми, хотя особых причин для этого не было, а Моррис в свои. В отличие от него самого у тестя как раз хватало проблем, но он старался держаться, подавая пример того, как следует себя вести, когда твой брак начинает трещать по швам. Ведь никто не мог гарантировать, что когда-нибудь он сам не попадет в подобную ситуацию, особенно с учетом этой чертовой разницы в возрасте.

- Понимаю, - Тору не сомневался, что известие о беременности дочери вызвало у Морриса желание, как минимум, немного подправить его бесстыжее лицо. - Реши вы мне пару раз врезать, я не стал бы сопротивляться.

В противном случае, у отца Яри, вероятно, ничего бы не вышло. Все-таки не зря же он столько лет посвятил тренировкам и добился очень неплохих результатов, чтобы так просто ложиться под кулак человека возрасте, давно далекого от спорта.

- Яреци до сих пор переживает. - Они редко говорили на эту тему, но Тору видел, как болезненно девушка реагирует на отказ от нее и ее ребенка матери. Общение с отцом было для нее отдушиной, но, зная эмоциональность и впечатлительность своей жены, он не сомневался, что та успела напридумывать всякие ужасы о том, как никому не нужна. - Вы же ее знаете. Она даже маленькую проблему может раздуть до невероятных масштабов, чего уж говорить о нынешней семейной ситуации. Яри даже меня иногда пытается заподозрить в том, что я собираюсь ее бросить, хотя я разве что в лепешку не разбился, доказывая, что это не так. Думал, она после свадьбы немного успокоится, но, судя по последним новостям, она осталась себе верна.

Тору никак не мог понять, почему Яреци пытается видеть во всем в первую очередь отрицательные моменты, при этом умудряясь сохранять розовые очки и веру в возможность всеобщей любви. Контрасты ее характера и взглядов на жизнь поражали, но он любил ее такой, пусть и надеялся, что с годами страстей станет немного меньше и они, преимущественно, будут носить приятный характер.

Он прислонил пальцы к пластырю, почувствовал, что он мокрый, и содрал его. Кинул в пепельницу и на несколько секунд задержал на ней взгляд. Хотелось курить, но он пока себя сдерживал. Вот приедет в квартиру и покурит. Вот только была небольшая накладка - он не знал, где именно будет жить, а управляющая рестораном, кажется, про него забыла. Или там у них случилось что-то из ряда вон выходящее, что все забыли про шеф-повара ресторана, которого отправили непонятно куда и непонятно зачем. И это его начинало нервировать и бесить. И он был уверен, что на этот раз его не остановит даже какой-то дебошир. А срываться и терять лицо перед своим зятем он не хотел.

Обстановка унетала, и разговор уходил в странное и нехорошее русло. Тору выглядел загруженным, и отец Яреци это понимал. Он сам иногда зависал после кауих-то ее выходок. И ведь, сто самое неприятное, эти выходки у нее начались после знакомства с Тору. После того, как она поступила в институт, отучилась два месяца, а в один день сказала папе, что ей срочно нужно уехать. Он ее не отпустил, и она сбежала. Он и не предполагал, что она сядет на самолет и действительно улетит в Китай. Она не позвонила, ее телефон был выключен, и в какой-то момент он не мог найти себе места. Но через два дня от нее пришло сообщение, что она в Китае. А потом ему Лаура сказала, что она встретилась со своим Тору. Стало чуточку легче.

- Боюсь, в этом случае она переживает не напрасно. Лаура - очень непростой человек. Если она себе вбила в голову, что не хочет больше видеть дочь, то Яри вряд ли сможет ее убедить в обратном. Она до сих пор не может мне простить, что я отпустил дочку в Китай... там все очень сложно, у Лауры в жизни были тяжелые времена, и об этом не знает никто. Кроме меня и ее старшего брата...

Он осекся и посмотрел на часы.

- Я так чувствую, эта курица... управляющая забыла предупредить эту сторону о том, что я приеду. Ты знаешь какой-нибудь недорогой отель, который будет где-то около Запретного города. Вроде где-то там располагается ресторан...

Слова Морриса, что подозрения Яреци по поводу матери не являются преувеличенными, заметно подпортили его и без того не безоблачное настроение. Ведь чем дольше Лаура будет продолжать выбранную линию поведения, тем сложнее ему станет успокаивать жену, которая и раньше не отличалась особой выдержкой, а уж теперь и вовсе могла идти на поводу у своих гормонов и впадать в уныние, что в ее нынешнем положении приносило один вред. Но, к сожалению, в том что касалось советов по этой непростой теме, он был бессилен, никогда раньше не встречаясь с женой Морриса и формируя о ней свое впечатление по чужим рассказам. А еще он очень надеялся, что Яри не решит в будущем пойти по стопам матери и не откажется от их отношений, заставляя его мотаться по всему свету и пытаться как-то исправить ситуацию.

- Вы извините, но какие бы сложные времена в твоей жизни не были, это не повод отказываться от собственного ребенка. Я всегда думал, что отец не желает меня видеть, но недавно выяснил, что мы просто два упрямых гордеца, которые не хотели услышать друг друга и из-за этого потеряли возможность наладить отношения, о чем я теперь очень жалею. Может и у вашей жены расставленные ей самой барьеры не дают увидеть правду - семью легко потерять, но ее ничего не сможет заменить.

Как оказалось, плюс ко всем проблемам у Морриса нарисовалась еще одна - похоже, его появления в Китае не ждали. Что, по мнению Тору, являлось признаком полнейшей некомпетентности людей, отвечающих за вопрос отправки сотрудника в другую страну, в которой он не ориентировался и не знал распространенного там языка.

- Найти отель не проблема, но, думаю, стоит связаться с принимающей стороной и сообщить о вашем прибытии. Если понадобится, я могу выступить в качестве переводчика. Какие контакты вам давали?

Тору не любил безответственное отношение к работе и связанные с этим проволочки, но был рад помочь тестю, демонстрируя, что он может не только влезать в драки и затаскивать в постель юных дев, но и решать проблемы благодаря своим знаниям и опыту.