Километры осенних дорог

Пытаться поступить в университет почти аж в тридцать лет - это, конечно, заявка сильная, а главное, своевременная, но Франсуаза в эту идею вцепилась крепче крепкого. За время, проведенное француженкой в монастыре, прекрасный магический шарм успел довольно сильно выветриться, особенно с учетом того, что успехами в магии Аза не блистала, карьерно расти из обитателя к мастеру ей не светило, а стало быть, даже и какой-то цели перед ней в монастыре не стояло. В какой-то момент из небытия возникла идея о так и не полученном высшем образовании, и Франсуаза тут же уцепилась за нее мертвой хваткой. Пусть поздно и несвоевременно, это все равно лучше, чем никогда. И в пятьдесят лет люди, бывает, учатся, что же в этом такого.

Кое-что, конечно, можно было разузнать и пробить через интернет, но Франсуаза предпочла ехать в Пекин и там разбираться на месте - смотреть, проверять, выяснять, по возможности задавать вопросы, пока все окончательно для нее не прояснится. Тем более, это давало возможность совместить полезное с приятным: не только все, что ее интересует, в деталях узнать, но заодно и устроить самой себе маленькую экскурсию по городу, чтобы хотя бы главные достопримечательности осмотреть. Экскурсия обещала быть тем приятнее, что вместе с Франсуазой в поездку попросилась Дарсия, уверяя, что ее интересует примерно все то же самое, что и саму француженку. Эта часть, правда, давалась с боем: пришлось какое-то время доказывать насторожившейся Арлетте, что с ее дочерью ничего не случится, что Франсуаза ее не сломает, не потеряет и все такое прочее. Но в конце концов Аза вышла из этого боя победителем, и поездке больше уже ничего не препятствовало.

До Лхасы добирались втроем: не успели девушки толком отойти от монастыря, как их нагнал молодой человек, которого Дарсия представила как Стефано. Молодой человек изъявил желание помочь девушкам с их сумками, и под этим благородным предлогом провожал их сперва до автобуса, потом вспомнил, что в Лхасе же хрупким дамам еще как-то надо будет добраться до вокзала, и Франсуаза всерьез думала, что перед поездом он скажет "а Пекине-то вы до отеля как же сами?" и тут же изобретет себе билет на поезд. Но нет, распрощались на перроне, причем Дарси прощалась долго, показавшись в купе только перед самым отправлением. Франсуаза к этому моменту уже успела спрятать свою сумку, занять полку, разуться, соскучиться, и немедленно поприветствовала вошедшую Дарсию своим наблюдением: - Какой он у тебя заботливый. Так это из-за него вся драма тогда была, верно?

Хоть с Франсуазой Дарси и стала общаться реже прежнего с тех пор, как у нее заметно наладилась личная жизнь и почти полностью собой увлекла, дружить девушки не перестали и по-прежнему периодически обменивались новостями и планами на жизнь. Поэтому, когда Аза вдруг те самые планы на жизнь круто поменяла и засобиралась в Пекин, Дарси, недолго думая, запросилась поехать с ней. Она впервые почуяла отчетливый шанс оказаться в Пекине без матери и ее бдительного заботливого надзора, почти самостоятельно - общество подруги, это совсем другое, это толком и не считается, - и за этим едва не позабыла, что на какое-то время ей придется расстаться со Стефано, у которого ближайшие планы явно на жизнь в монастыре и который так запросто последовать за ней не сможет.
Стефано, впрочем, так просто расстаться с ним не позволил. Стоило Дарсии проболтаться о том, что она собирается с подругой в Пекин, и юноша немедленно сообщил в ответ, что тогда он желает ее провожать и никаких возражений не приемлет. Проводы затянулись аж до самой Лхасы, потому что молодые люди очень быстро заметили, как Франсуаза деликатно их не замечает. И, хотя по отношению к француженке это наверняка было невежливо, Дарси лишь изредка обращалась к ней с какими-то вопросами или замечаниями, позволив себе почти полностью утонуть в Стефано. А потом на вокзале в Лхасе они долго целовались на перроне, и в купе Дарсия заскочила перед самым отправлением - и тут же прилипла к окну, чтобы еще успеть в последний раз найти взглядом молодого человека.
- Он? Да, очень, - смущенно отозвалась Дарси, розовея. Прощально помахала рукой, надеясь, что Стефано еще успел увидеть это в окне тронувшегося поезда, плюхнулась на полку и, выпутываясь из рюкзака, подтвердила: - Да, это он, это всегда был он. Я люблю его. Ты одобряешь? - живо поинтересовалась девушка. И с запоздалым удивлением повела глазами по сторонам: - Ой, а мы что, получается, одни в купе будем?

В своей подростковой влюбленности Дарсия была очаровательна. Из беседы Франсуаза самоустранилась совершенно сознательно, чтобы не мешать молодым людям нежничать, и по мере сил старалась не подслушивать, но уши ведь не заткнешь, до ушей все равно что-то, да долетало. И долетающие обрывки разговора казались ей невероятно милыми. Образцово-показательно милыми, и очень хотелось пожелать Дарсии, чтобы у них впредь все так и оставалось - пусть избыточно мило, избыточно нежно и розово, зато так, как обоим явно хорошо, без ругани и скандалов, без недоверия и недопонимания. Чтобы девушка как можно дольше оставалась такой же счастливой, какой была сейчас, когда влетела в купе и прильнула носом к стеклу.

- Ты мне еще скажи, что он следом за поездом пошел, - недоверчиво заметила Франсуаза и изогнула шею, чтобы тоже выглянуть в окно. Ей казалось, с молодого человека бы сталось - он на Дарси смотрел так, как будто большего сокровища никогда не встречал, и почему бы, в самом деле, ему за сокровищем не пойти пешком по рельсам. - Что, нет? Удивительное дело. Славный мальчик. Симпатичный, - признала Аза. И улыбнулась: - Лично я - одобряю. По-моему, вы чудесная парочка, такими и оставайтесь. А что твоя мама говорит?

Запоздалый, полный удивления вопрос Дарсии про отсутствие попутчиков заставил Франсуазу смешливо фыркнуть. Поднимаясь с полки, чтобы расстелить постельное белье, Аза ответила: - Как видишь, пока одни, и это прекрасно. Надеюсь, на промежуточных станциях к нам никто не подсядет, и мы так и будем в королевском одиночестве ехать до самого Пекина. Не то чтобы я была против попутчиков, просто никто не может гарантировать, что нам с ними повезет, верно? Эй, нечего таращиться в окно раньше времени, тебе на эти виды еще сорок четыре часа смотреть, надоесть успеют страшно, - посоветовала Франсуаза. Красивые виды, слов нет, не поспоришь. Но сорок четыре часа - это все же излишне много, даже если постараться как следует и часов двадцать суметь вычесть на сон.

- По-моему, я имею полное основание так и сказать, - смущенно сообщила Дарси. Ей в окно показалось, прежде чем она потеряла Стефано из виду, что юноша действительно прошел несколько шагов следом за поездом. И девушке было одновременно и очень приятно, что он так следует за ней почти что по пятам, и очень неловко, что она ему столько проблем доставляет. Аж в Лхасу за собой потащила, как будто ему помимо этого заняться больше нечем. - Так он тебе понравился? Это замечательно, я рада, что ты одобряешь мой выбор. А мама... ну, у меня такое чувство, что она к нему до сих пор присматривается. Как будто не определилась еще, внушает он ей доверие или все-таки нет. Хотя мастера про него вроде плохо не говорят... Ох, точно! Мастера! Как он теперь будет им объяснять, почему его целый день в монастыре не было? А все из-за меня, - искренне огорчилась Дарси и печально уставилась в окно. Ей казалось, хоть это не так уж соответствовало действительности, что она то и дело втягивает Стефано в какие-то неприятности и вообще приносит ему миллион проблем.
Но Франсуаза не дала девушке долго сидеть в печали и, наверное, правильно сделала.
- Я не таращусь! - испуганно встрепенулась Дарси. И, подражая Франсуазе, тоже вскочила: - Белье прямо сейчас расстелим, да? Ждать не будем? Хорошо. Я тогда как ты, я тогда тоже сейчас все разложу.
Разложить белье оказалось задачей, конечно, не самой восхитительно быстрой, но и не из излишне долгих. Минут через пять Дарси уже со всем справилась, снова села, чинно сложила руки на коленях, с сомнением покосилась в окно, но тут же спохватилась, отвела взгляд и принялась преданно смотреть на Франсуазу, невольно отмечая, какая та даже сейчас, в суматохе поезда, уверенная в себе и красивая. Вот бы и ей, Дарсии, тоже так уметь - никогда не теряться, что бы вокруг ни происходило.

- Знаешь, я твою маму где-то даже понимаю. У неё ведь всего одна хрупкая и невинная дочка, уж наверное, ей хочется отдать тебя в надёжные руки, - отозвалась Франсуаза, пытаясь представить, что Дарсия - это на самом деле её дочь и вот отдала бы она её оставшемуся на перроне молодому человеку. Представить получалось довольно плохо. Очень быстро Аза капитулировала, смирившись с тем, что она лицо пристрастное, готовое оказывать Дарсии всевозможную поддержку, и трезво рассудить не способна. - А что мастера? Мало ли кто куда из монастыря мотается. Вон, мы с тобой же поехали, разве нам кто-то что-то возражал? Кроме мамы твоей? И ему тоже наверняка ничего не скажут. Да и потом, поезд наш ушёл в восемь, а ему обратно дороги - ну вот, как раз часа на три. Успеет вернуться перед отбоем, мелькнет перед мастерами пару раз, и поди докажи потом, что он куда-то исчезал. Так что не переживай за него, ничего ему из-за тебя не будет. Тем более, провожать тебя так далеко и долго было полностью его инициативой. Ты-то тут при чём?

За время этого монолога Франсуаза успела полностью организовать себе спальное место, села, снова разулась, оставшись босиком, втянула ноги на полку и придирчиво осмотрела темно-вишневый лак на ногтях. Лак пока держался отлично, видом своих ног Аза осталась полностью довольна. Подняв голову, девушка увидела, как выжидающе на неё смотрит Дарси, и ласково кивнула: - Да? Ты хочешь у меня что-то спросить или от меня решительных действий ждёшь? Ты-то в Пекин, кстати, только на экскурсию? Или тоже планируешь со мной ходить, университет выбирать на будущее? - Этот момент Франсуаза, допустив небрежную оплошность, не уточнила заранее и теперь на ходу соображала, что ей делать с Дарсией в Пекине. Хотя в случае чего, наверное, девушку можно будет на время оставить в кафе или в музее и попросить подождать там. Ей же не пять лет, она же не маленькая.

- У него отличные руки. Как раз такие надёжные, как надо. Просто, понимаешь, мы с ним немножко оплошали и сперва показали маме совсем не то. К отбою я домой не успела вернуться, а она это запомнила и теперь сомневается, - постаралась объяснить Дарси. Девушка тогда с этим первым свиданием вообще столько ошибок налепила, что даже искренние попытки Стефано всё исправить не смогли спасти дело окончательно, и домой Дарсия явилась с сильным опозданием. Хорошо хоть, никаких очень страшных последствий это не имело, последствия оказались лишь умеренно неприятными. Но всё-таки, лучше бы совсем без этого. - Так ты думаешь, ему ничего не будет за то, что он вот так меня провожать ушёл? Ой, Аза, это было бы замечательно! А то мне неловко думать, что у него из-за меня постоянно проблемы.
Тем временем Франсуаза успела разуться, босиком забраться на полку - и Дарси обнаружила, что на пальцах ног у неё ногти накрашены каким-то тёмным лаком, темно-красным, что ли. В глазах девушки Аза тут же ещё на шаг приблизилась к суперженщине - с ума сойти, они ведь всего-то в поезде едут, а у неё даже ногти и даже на ногах. Дарси с восхищенным придыханием сказала: - Ой, Аза, какая же ты красивая! - и мечтательно спросила: - Как думаешь, я когда-нибудь смогу выглядеть так же? Мне кажется, это очень сложно, это же столько всего постоянно помнить и делать надо. Но ты меня можешь научить? Ну хотя бы немного? - Для Дарсии пока макияж и прочие секреты красоты были довольно тёмным лесом. Девушка только догадывалась о некоторых общих вещах, например, о том, что в короткой юбке её ноги должны смотреться интереснее, чем в длинной. И то, возможности проверить это в монастыре и поэкспериментировать с юбками особенно не было. Тем более, с короткими, это разве что дома перед зеркалом и большого удовольствия в этом нет.

- Даже если и будет - подумаешь, разок дадут ему по лбу. Мне кажется, он у тебя достаточно крепкий парень для того, чтобы такую неприятность пережить, - отмахнулась Франсуаза. Переживания Дарсии из-за того, накажут ли её молодого человека, казались француженке надуманными и необоснованными. Это же, наоборот, прекрасно, когда в парне есть здоровое, в определённых пределах вменяемое безрассудство. Когда он для своей любимой что-то делает и плевать ему на возможный гром с небес. Романтически настроенные юные девы должны очаровываться на раз - а эта, видите ли, страдает и переживает. А главное, было бы из-за чего, в монастыре даже плетьми не секут, нет никаких оснований полагать, что к их возвращению с молодого человека успеют кожу спустить по лоскутку.

Неожиданно громкое восхищение Дарсии, вдруг возникшее как будто из ничего, застало врасплох. Франсуаза сперва искренне не поняла: - Тебя лак, что ли, так восторгает? - и даже успела пообещать: - Ну, это совсем несложно, это я тебя в Пекине за пару вечеров научу ногти красить. Хоть сейчас бы начала, да мы в вагоне тогда такую газовую камеру устроим, что сами первые не выживем. - И лишь после этого обещания француженка подумала, что Дарсия, возможно, и даже скорее всего, имела в виду совсем не это.

- Во-первых, - строго сказала Франсуаза и для большей выразительности постучала ногтем по столику, - ты и так очень красивая, у тебя замечательные природные данные. Видела, как парень по тебе с ума сходит? Поверь, это в том числе и оттого, что ты красавица. А научить - научу обязательно, не переживай. Я бы не сказала, что это какое-то сверхзнание, просто надо уделить время и внимание своему внешнему виду, вот и все, - хотя если у девушки нет вкуса и она будет нетрезво оценивать то, как на ней смотрится, скажем, ярко-красная помада, тут уж никакое время и внимание не поможет. Хотя Франсуазе казалось, что Дарсия этой бедой обойдена и таких проблем быть не должно.

- И лак тоже, - неловко сказала Дарси. Она раньше такое хорошо если в картинках из модных журналов видела, чтобы лак на ногах, и то, там наверняка над моделью трудится целая армия стилистов. А тут более чем живая Франсуаза, сама себе единственный стилист, но ей это, оказывается, тоже очень даже под силу. И не только это, Дарсии казалось, Аза вообще круглосуточно красивая как с картинки. - Я знаю, лак очень пахучий, в купе им намазываться - это плохая идея, - согласно закивала девушка. И все остальное, наверное, тоже со спешкой дружит плохо, поэтому пусть обождет до Пекина.
- Стефано? Да, он называет меня красивой, - признала Дарси, вспыхивая румянцем - ну вот, теперь и Франсуаза туда же, а Дарси все никак не казалось, что она этим похвалам соответствует, да еще и постоянно на такие комплименты напрашивается, и это каждый раз ощущалось очень неловко. - Но он же меня любит, он на меня, наверное, иначе смотрит, не так, как все остальные. - На этом Дарси поспешила закруглить неудобную для нее тему - раз Франсуаза пообещала ее всему научить, значит, можно на нее в этом положиться и быть спокойной - и, вспомнив, что вообще-то здесь мелькал еще один вопрос, торопливо ответила: - В Пекин я, наверное, в основном на экскурсию. Но и университеты - тоже, наверное, интересно. Может, что-нибудь намечу на будущее, не себе, так братьям, они наверняка тоже от поступления бы не отказались. А ты чему собираешься учиться? Что тебе интересно? Или ты пока без четкого плана? И поступают же обычно летом, а сейчас уже осень, уже учебный год начался. Как же ты теперь будешь?

По лицу Франсуазы так и было видно, что у нее еще очень даже есть что сказать, но девушка сдержалась и не стала настаивать на продолжении темы, за что Дарси была ей безмерно благодарна. Ей уже становилось неуютно обсуждать себя, любимую, все время заворачивая беседу вокруг одной только себя, ну вот и хватит об этом. Сидеть на полке так же ловко, как у Франсуазы, не получалось, поэтому Дарси вытянулась на простыне во весь рост, повернулась на бок, подперла голову рукой и приготовилась вести дальнейшую беседу лежа. Франсуаза права, им ведь еще ехать и ехать, не хватало только отсидеть себе все, что можно, в первый же час поездки.
- Ну, первое время я с тобой уж совершенно точно похожу, - сообщила Дарси. - А там посмотрим, как пойдет. Если мне эта затея не понравится, я тебе обязательно об этом скажу. Аза, милая, ты только не думай, что мне неудобно тебя стеснять - то есть, мне неудобно, конечно, но не до такой же степени, чтобы я не могла тебе сказать, если вдруг мне не понравится ходить с тобой от университета к университету, если вдруг я посчитаю это бесполезным, утомительным или что-нибудь еще. Мы тогда обязательно подумаем, как нам быть, и найдем выход, верно? Например, я в это время буду самостоятельно осваивать экскурсионную программу. Почему нет? По-моему, это неплохой вариант. Мы просто будем заранее договариваться, где и когда мы встретимся, и все у нас будет отлично. Верно? - залпом проговорила Дарси, специально не делая пауз, чтобы Франсуаза не могла куда-нибудь вклиниться и перебить в середине монолога. Девушке казалось, она все очень даже прекрасно придумала - а еще ей казалось, если вывалить все это на голову Франсуазы единым, как говорил кто-то из взрослых девушек в монастыре, piece of information, то возражать этому пылкому монологу будет гораздо, гораздо сложнее, и убедительность его возрастет в разы.

- Да как скажешь, Боже мой, - Франсуаза даже слегка опешила под таким напором, с каким Дарси внезапно на нее набросилась, уверяя, что ничего она не боится, не стесняется и о своих желаниях француженку непременно будет уведомлять. - Малыш, да я же только рада, что ты такая смелая! Захочешь - пойдешь со мной, не захочешь - я тебя оставлю в каком-нибудь парке или в кафе сидеть. Разве же я спорю? - И на миг у Франсуазы даже возникло такое странное ощущение, будто она вот сейчас еще и не докажет, что она не спорит. Вот было бы нелепо.

- Хорошо. Значит, на этом мы и договорились, - еще раз подчеркнуто уступила Франсуаза. Разве что не стала по Бог знает какому кругу повторять, какой у них с Дарсией в итоге образовался план действий, чтобы это все не начало звучать как издевательство. На этом месте в разговоре как-то сама собой образовалась смысловая пауза - и француженка этой паузой воспользовалась, чтобы потянуться к своей сумке. Ей пришло в голову, что она, пожалуй, тоже сидеть крючком больше не хочет.

- Думаю, туалеты уже должны быть открыты, - сказала Франсуаза, поочередно выуживая из сумки зубную щетку, зубную пасту и маленькое полотенце. - Я планирую сейчас пойти умыться, потом переодеться и уже забраться под одеяло. Лопать я на ночь глядя не планирую, бегать по поезду здесь совершенно некуда - заснуть я, наверное, сразу не засну, но вот лечь со всеми удобствами уже хочу. Ты как, присоединишься ко мне в этом? Не настаиваю. Просто предлагаю.

Кончилось все тем, что девушки вроде как полюбовно сошлись на предложенном Дарсией плане - но вместе с тем у Дарси осталось неприятное ощущение, что они могли договориться гораздо более мирно. Что вовсе не было нужды так давить на Франсуазу и взахлеб доказывать ей что бы то ни было. Словом, кажется, Дарси опять наошибалась - и хорошо хоть, что это опять никаких последствий не имело. Совсем как со Стефано, он тоже постоянно все терпел, выдерживал и прощал. Стоило мельком о нем вспомнить, и следом вспомнилось тут же, что еще некоторое время у них не будет ни малейшей возможности увидеть. И, хотя они только-только распрощались совсем недавно, Дарсии захотелось с головой забраться под одеяло и долго, с упоением думать о Стефано. Поэтому то, что Франсуаза засобиралась мыться и укладываться, показалось девушке пришедшимся очень кстати.
- Я думаю, я последую твоему примеру. Мне он кажется очень правильным, - закивала Дарси. И тоже, подражая Франсуазе, полезла в свою сумку, откуда потянула футболку и штаны, специально припасенные для того, чтобы по поезду в них рассекать. - Тогда ты пойдешь умываться, а я пока переоденусь, да? А потом поменяемся. Отлично, этот вариант мне нравится. - И, сложив заготовленную одежду на коленях, Дарси принялась терпеливо ждать, когда Франсуаза пойдет умываться, чтобы можно было закрыться в купе изнутри и переодеться. Вот все-таки хорошо, что им так повезло и попутчиков пока не выпало. Сперва Дарсия этого как-то не оценила, а теперь вот почувствовала, что повезло. Не надо никого дергать ради того только, чтобы спокойно перепрыгнуть из одной футболки в другую.