Дом, милый дом

Тору как-то не мог припомнить, когда Яреци видела его злым и страшным, поскольку при ней обычно старался сдерживаться, чтобы не демонстрировать свой темперамент во всей красе. Даже в тот день, когда она потеряла свой телефон, и он уже было подумал, что с ней что-то случилось, девушке удалось избежать справедливого наказания, сообщив ему о беременности. Так что Яри обычно видела его покладистую сторону, и Тору очень надеялся, что так будет продолжаться и дальше.

- Не уверен, что у нас есть венчик. Вообще, надо будет на днях сходить на рынок и накупить всяких полезных мелочей. – На удивление, идея постепенно обустраивать свой дом Тору очень понравилась. Пусть они и не собирались оставаться в монастыре на постоянной основе, мужчина был рад возможности почувствовать себя хозяином собственного дома и заполнять пространство согласно собственному желанию. Наверное, стоило все-таки определиться с тем, где и, главное, в какой стране они в итоге осядут, и начать копить деньги на жилье, а не мотаться по съемным квартирам.

- Можно сделать пирог. Люблю запах свежей выпечки. А я, как обещал, буду тебе помогать. Я вообще очень полезен в быту и не только.

Яреци начала предпринимать вялые попытки, выбраться из его объятий, но получалось у нее это не слишком эффективно, из чего Тору сделал вывод, что ее и так все устраивает. Но раз уж он сказал свое слово, то как мужчина должен был собраться и перестать липнуть к жене, откладывая все остальные приятности на более поздний срок.

- Хорошего понемногу. – Тору выпустил девушку из своих объятий, пересадил с колен на циновку и поднялся. - А то я тебя так вообще разбалую. Как нормальный муж я должен ходить с хмурым лицом и постоянно требовать еды и любовных утех. Он протянул руку, чтобы помочь девушке подняться. Во всем происходящем самым приятным было то, что им не нужно было никуда торопиться, и они могли наслаждаться обычным семейным счастьем бесконечно долго. По крайней мере, Тору очень на это надеялся.

- А, нет венчика, как же жить-то так можно? - спросила она, сделав испуганное выражение лица, а тон постаралась сделать обиженно-недоверчивым. Со стороны это могло показаться забавным, и она надеялась, что это весело. - Это же ужасно, как я буду дальше здесь жить?

Он предложил как-нибудь сходить в деревню на рынок, чтобы купить полезные мелочи, и она энергично закивала головой. Да, было бы неплохо что-то купить, но вот она не была уверена, что во всем монастыре ни у кого нет венчика. А значит надо просто найти венчик, сделать безе и удивить тору, потому что он вряд ли его ел.

- Хотя можно попробовать ограбить столовую или какой-нибудь склад в поисках венчика. Мне кажется, я на кухне видела несколько венчиков. Не думаю, что они обеднеют, если мы возьмем его во временное пользование. Но да, думаю, лучше приготовить пирог. А какой? Давай капустный пирог сделаем? Или хочешь, можем приготовить яблочный пирог?

Она нехотя встала с циновки с помощью его руки и посмотрела на мужа. А вот так хорошо ведь сидели.

- А может булочки сделаем? Я правда не умею, - она улыбнулась.

- Я же для блага, - сказала девушка. - Ой, можно подумать, что ты никогда ничего не воровал, - она скорчила недоверчивое лицо, придирчиво посмотрела на него, - вообще ничего? Даже конфеты? Или у вас в семье не было конфет?

А вдруг действительно не было у него в семье конфет, и воровать ему было совершенно нечего? Это же, наверное, тяжело очень так жить. Без конфет, которые воруешь, прокрадываясь на кухню, пододвигая стул к буфету и вставая на него, чтобы дотянуться до верхней полки, на которой спрятаны конфеты. В прозрачном полиэтиленовом пакете. А потом уходить с кухни, делая вид, что ничего не было.

Яри периодически этим занималась, иногда ее находили за этим делом родители, и реакция у них по большей части была разной. Мама часто ругалась, говорила, что это вредно, неправильно, а папа иногда делал вид, что не замечал ее. И почти никогда не ругал.

Тору засмеялся, и она удивленно выгнула бровь. Кажется, его смех она еще не слышала ни разу. А он такой звонкий и красивый...

- Ах, - растаяла она. - Любимый, тебе так идет смеяться. Это... у тебя такой красивый смех, - прошептала она. - Давай тогда сделаем яблочный пирог. Но... там нужен венчик. Эх, не судьба нам пирог сделать, - наигранно грустно сказала она. - Давай все-таки испечем булочки? Или... вот, точно. Блины. Хочу блины. Ты не ел никогда блины. Эх... венчик... миксер. Нужен миксер. Что же за подстава такая... эх... А давай лучше почитаем? Хочешь я тебе Пушкина почитаю? Ты читал Пушкина?

Она подумала, что сама есть не так сильно хочет, чтобы печь булочки. К тому же она не умела делать тесто. Да и блины у нее не получались. А вот Пушкина почитать, да еще и с выражением... ему, наверное, никто раньше не читал. И он, вероятно, тоже не читал никому...

- Конечно, я ничего не воровал, - заявил Тору, изображая, насколько это было возможно при его не слишком выразительной мимике, что он поражен ее предположением. - Я никогда не нарушал правила настолько мелко. Если что-то устраивать, так чтобы вся семья стояла на ушах, а не заниматься банальным воровством. Да и конфет, в твоем понимании, у нас действительно не было.

Как Тору уже говорил, сладким в детстве он сильно не баловался. В его семье заниматься чем-то вроде употребления сильно неполезной пищи или нарушения установленного порядка вообще было непросто, учитывая подход родителей. Хотя в этом был явный плюс – дети семьи Мотидзуки не были избалованными и быстро понимали, что такое ответственность за свои поступки.

Похоже, его смех немало удивил Яреци, которая не ожидала его услышать без какой-то великой на то причины. И он уже было собирался заявить, что у него вообще все красивое, как Яри начала придумывать десять тысяч причин, чтобы ничего не делать, словно это не она предложила до что-нибудь приготовить минут десять назад.
- Вот оно значит как, - глаза Тору хитро заблестели. – По-моему кто-то просто хочет немного полениться. Ну ладно.

Он неожиданно подхватил ее на руки, отмечая про себя, что девушка стала немного тяжелее с последнего раза, когда он ее поднимал. И это открытие вызвало у него очередную улыбку, на которые он сегодня был щедрее, чем во все предыдущие дни вместе взятые.

- Раз так, будем валяться в кровати. - На этом он понес Яреци в небольшую уютную комнату, которую они определили под собственную спальню. Раз уж все серьезные дела откладывались на неопределенный срок, можно было не заморачиваться придумыванием всевозможных занятий, а просто насладиться возможностью ничего не делать, которая предоставлялась им крайне редко.

- Эх, как же дальше-то жить. Ох, горе мне. У нашей дочери мама прям настоящий вор в законе получается, - проворчала девушка. - А что ты такого сделал, когда твоя семья стояла на ушах? Я вот однажды сбежала от бабушки, которая меня не хотела отпускать гулять, пока я что-то не выучу. А я сбежала от нее под видом, что схожу в магазин за книгой. И я встретилась со своим одноклассником...

Она осеклась и посмотрела на него. Наверное, не стоило это говорить. С вдруг он обидится? Вдруг теперь вообще нельзя вспоминать про мальчиков, с которыми она иногда дурачилась в младшей школе или с которыми ходила до метро пешком после института, смеясь и что-то рассказывая. Или про своих испанских подружек, с которыми периодически прогуливала уроки физкультуры и испанского языка в школе. Она так и не поняла, зачем ей учить испанский язык, если им она владеет в совершенстве. И не понимала, почему мама после родительских собраний приходила домой недовольная и ругалась. А папа успокаивал и снимал некоторые наказания.

- А вернулась я домой позже обычного. Мама и бабушка на меня накинулись, я получила несколько наказаний. Запретили мне, в общем, гулять. А было лето. Все гуляли, а я сидела дома. Бабушка думала, что я страдаю. Но они с мамой были непреклонны. Папа ходил хмурый и раздраженный. Я думала, что он злится на меня. А потом он сказал "фух, эта карга уехала" и снял все наказания. С тех пор я не была в Испании. Да и не хочется. После последних событий совершенно не хочется...

- Ну раз венчика нет, то можно и не готовить. Я с удовольствием поленюсь, и ты тоже присоединяйся, - рассмеялась она, когда он взял ее на руки. Обняла его шею руками и поцеловала в нос.

- Ну как, я много чело делал: активно выступал против родительского произвола, не возвращался домой из школы вовремя, прогуливал уроки, если считал, что учитель глупее меня. – Тору ненадолго задумался, припоминая все свои прегрешения, а затем продолжил. – Пару раз влезал в серьезные драки и как-то около месяца встречался с очень сомнительной девушкой, чтобы позлить мать. И это только в школе.

Про свое студенчество Тору решил скромно умолчать, считая, что Яреци и так хватит информации о детстве своего мужа, чтобы радоваться грядущему рождению дочери, а не сына. Сейчас ему было стыдно вспоминать, какие глупости он вытворял, будучи не очень разумным подростком, но, не имея возможности исключить некоторые факты из своей биографии, Тору решил сильно не огорчаться по этому поводу и даже не скрывать из них большую часть.

- А я всегда говорил, что ты хулиганка. – Тору усмехнулся, слушая признания Яреци. – А теперь начинаю подозревать, что причина этого в твоей любви к мальчикам, из-за которой ты и совершала всякие безобразия. И чем старше мальчик, тем больше безумств. Все сходится.

Тору не слишком волновало, с кем и как гуляла Яри, когда была ребенком. А вот история про некого Максима, который явно лапал его будущую жену, и, отчасти, из-за которого, она порвала его портрет, до сих пор вызывала зубовный скрежет.

- Когда это я отказывался лениться? – Тору вошел со своей ношей в спальню и осторожно положил Яреци на кровать, которая намного больше подходила для того, чтобы делить ее с женой, чем циновка в его бывшей комнате. Не затягивая выполнения своего обещания, он завалился на кровать следом и лег на бок, чтобы его лицо оказалось напротив лица девушки. Он не знал, что за магия заставляет его превращаться рядом с Яри из мрачного молчаливого одиночки в болтуна-хулигана, но был очень рад, что его удивительная жена владеет ей в совершенстве.

- В лагере мы хулиганили с девчонками. Помню, как вызывали Пиковую даму. Это такой мистический обряд. Надо ночью, в полночь, в темной комнате со свечкой на зеркале нарисовать лестницу и ворота. А потом произнести какие-то слова, и что-то должно было произойти. В общем, если придет Пиковая дама, то будет всем писец, - усмехнулась она, когда он уложил ее на кровать и лег рядом с ней. - Но я была в городском лагере, и эту тетю мы вызывали днем.

Она счастливо улыбнулась, глядя на мужа, который лег рядом, и провела ладонью по его руке, двигаясь от плеча к кисти.

Она вспомнила про портрет Тору, тогда еще мистера Мотидзуки, который порвала, когда думала, что это поможет забыть Тору и переключиться на молодого и симпатичного парня. Интересно, как бы сложилась ее жизнь, если бы Максим тоже любил ее, а не использовал в своих целях. Но это была бы совсем другая история. И не было бы в ней развода родителей, ранней беременности и возвращения в монастырь.

- Тору, ты не сердишься? - Спросила она и уловила его вопросительный взгляд. - Я тогда порвала портрет. Я чуть не потеряла тебя. Я думала, что это все глупо, мои чувства к тебе, что ты не сможешь никогда меня полюбить. Я... можно я нарисую другой твой портрет? Вот хоть сейчас?

Возможно, это было глупо, но она боялась, что он все еще помнит об этом. Ведь, как сказала когда-то давно Маргарита, Тору никогда ничего не забывает. Ей было приятно, что он не забыл ее, и ей было совестно, что она сама чуть не отреклась от своих чувств. Хотелось это изменить.