Кислотные брызги

Кот уже боялся подходить к телефону, когда за считанные дни навалилось столько всего. Кошка была в больнице, потому что новая беременность давалась ей очень тяжело, и ей не нужно было волноваться. На фоне этого пропал Тео, и Гунмао никак не мог почувствовать, что с ним случилось, даже просто, жив он или нет. Он надеялся услышать, что нашли и живым, но очень боялся плохих новостей. В городе появлялось все больше следов Асаки, а после звонка Юншэна Кот уже не знал, как и на что реагировать. Он просто сорвался из офиса и уже через несколько минут был там, где напали на Янлин. Ему доводилось пережить ожоги от извести, когда он лишь чудом не ослеп, и сейчас он хорошо понимал ту боль, которую испытывала его дочь. Гунмао был за рулем сам, он даже не брал с собой охрану. Он припарковался недалеко от нужной подворотни и вышел из машины. Янлин он заметил сразу. Она сидела на земле, рядом возился Юншэн, а её лицо было одной страшной сочащейся раной.

- Янлин, - позвал Гунмао и подошел ближе. - Я приехал, сейчас отвезу вас в клинику. Как твои глаза, ты что-нибудь видишь?

Этот вопрос сейчас был для него главным. Янлин была красавицей и всегда этим гордилась, но Гунмао считал, что найдет способ ей помочь с ожогами. Лишь бы только она могла видеть.

Руки болели все сильнее. Юншэн надеялся, что ему хватит сил довезти девушку до клиники, снимая боль от ожогов по дороге. Подъехал Чун сяншен, и Юншэн лишь мельком на него обернулся и кивнул.

- Глаза повреждены, но полностью заживут, - сказал он. - Сейчас Янлин больно смотреть на свет, ей нужны темные очки. Нам нужно быстрее ехать, пока мне хватает энергии, чтобы снять боль.

Юншэн очень аккуратно поднял Янлин на руки, стараясь, чтобы она не касалась его поврежденными руками и перехватил её так, чтобы можно было дальше держать правую ладонь у её лица, направляя синюю энергию. Это было довольно сложно, но Юншэн представлял, насколько сильной была боль от таких ран еще и на такой площади. Поврежденная кожа была ярко-красной и сочилась кровью и сукровицей. Стоило хотя бы собрать волосы, чтобы они не попадали в рану от ветра. Юншэн очень хотел бы, чтобы рядом оказался еще кто-то, кто знал врачевание, тогда можно было бы помочь Янлин намного быстрее. Но на помощь Тео и сифу Грей рассчитывать не приходилось.

- Папа, - Янлин обернулась на голос отца и протянула к нему руки, забыв, что кончики пальцев обожжены. Какой бы смелой, самостоятельной и взрослой она не хотела казаться, она всегда в большей мере была папиной дочкой, и сейчас не знала ни одного более безопасного места, чем его руки. Папа все решит. Он отвезет ее в клинику, где ей помогут. - Немного вижу твой силуэт. Но от света неприятно, хочется глаза закрыть.

Ей не было больно, как было в первые минуты, когда ей обожгли лицо, потому что Юншэн снимал боль. А сама Янлин еще не до конца осознала то, что с ней произошло. Она понимала, что вместо лица у нее сейчас одна сплошная рана, но это было скорее каким-то тупым признанием очевидного, когда вся степень произошедшего пока не признается. Она не могла ощупать или осмотреть свое лицо в зеркале, потому что ничего не видела, и поэтому не мгла себе представить весь масштаб повреждений. Ей одновременно и хотелось увидеть, что там, и не хотелось, потому что было страшно, что ее догадки подтвердятся. Вдруг там и правда видно даже кости?

- Я уродина? Скажи честно, я страшная, да? - снова потребовала она, только теперь уже у папы, поворачивая к нему обезображенное лицо. Кто-то, кажется, все-таки Юншэн , поднял ее на руки, хотя она могла идти сама, если ее бы кто-то вел, но, конечно, она не стала протестовать проехаться на чьей-то шее.

Кот погладил Янлин по голове, затем помог Юншэну, когда тот удобнее укладывал её у себя на руках. Его немного успокоило, что зрение восстановится, хотя ему было невыносимо больно видеть дочь в таком виде. Он хотел лично найти тех, кто это сделал, и отомстить, чтобы никому больше подобное не пришло в голову.

- Янлин, мне один раз обожгли лицо известью, насколько знаю, было еще хуже, но в итоге зажило, - сказал Гунмао. - Но я тогда еще и ничего не видел. Это пройдет. Сейчас рана большая, но все заживет.

Дети почти ничего не знали о том случае с известью. Тогда лишь немногие были в курсе всех подробностей, и Кот подозревал, что Ян сыну тоже не рассказывал о том, как возвращал зрение. Гунмао предпочел бы и не ворошить те воспоминания, потому что ему было стыдно за собственное поведение, но сейчас он считал, что Янлин лучше было узнать, что такие раны могут заживать без следов. Сейчас она могла вспомнить разве что то время, пока он ходил без ресниц и бровей.

- Юншэн, поехали, - сказал Кот и открыл дверь джипа, чтобы парню было удобнее усадить в машину Янлин.

Юншэн усадил Янлин в машину на заднее сиденье и сел рядом с ней. Он не слышал о том, что Чун сяншен обжигался известью, но у него не было причин в это не верить. Такие раны можно было вылечить с помощью энергии без следов. Отец бы уже вылечил, только его не было рядом. А Юншэн пока мог только снимать боль, чтобы Янлин доехала до клиники. И то чувствовал, как копиться в руках ша-ци, уже расползаясь по всему телу.

Янлин на этот раз стала расспрашивать Чуна сяншена о том, уродливо ли выглядели ожоги. Юншэн не знал, кем нужно было быть, чтобы в той ситуации оценивать её внешность, он был уверен, что у отца Янлин голова забита совсем другими вещами. Страшными были её раны, а не она сама. И для Юншэна страшными из-за того, что он понимал, что такие поражения - это больно, есть опасность заражения, есть опасность обезвоживания, а то и шока, и что если состояние девушки резко ухудшится, сейчас ему не хватит энергии на что-то серьезное. Но он не знал, как это её объяснить, и стоило ли говорить о таких вещах вслух.

- Чун сяншен, у вас есть вода в машине? - спросил Юншэн.

Никто не мог сказать ей конкретно, и Янлин чувствовала себя от этого еще хуже, потому что у нее складывалось впечатление, что они ее жалеют и не хотят, чтобы она расстраивалась. А, значит, там и правда все очень плохо, настолько, что об этом даже не говорят вслух. Для Янлин это было ударом ниже пояса.

Она всегда гордилась своей красотой, считая природные данные лишь только половиной своей красоты, ведь за природными данными нужно было тщательно ухаживать, чтобы преимущества со временем не превратились в недостатки. А теперь, выходит, все зря, все эти маски, лосьоны, тоники, патчи под глаза и крема, потому что все равно лица у нее больше нет. Сейчас ей было сложно поверить, что ее лицо заживет, потому что Юншэн не мог залечить его сразу, мама была в клинике и не станет рисковать нерожденным ребенком, а Тео...Янлин содрогнулась, потому что неизвестно, жив ли Тео вообще. Он бы помог, если бы был рядом, он всегда помогает.

- Юншэн? - тревожно спросила она, при привычке ища его взглядом, но тут же зажмурилась, потому что свет ударил по чувствительным глазам. - Ты только меня за руку держи?

От бессилия Янлин хотела плакать. Ей было ужасно страшно, потому что эта темнота перед глазами была все равно что неизвестность, что будет с ее лицом и ее глазами. Папе легко говорить, он же не восемнадцатилетняя девушка, ему внешность не так важна, как ей...

Кот поискал вокруг себя, но воды не нашел. Вспомнил, что утром сорок девятый выкинул пустую бутылку, а новую никто не купил. Как назло, обычно в салоне всегда была вода.

- Нет, Юншэн, - ответил Гунмао. - Мы скоро приедем. Но ты скажи, если нужно остановиться и купить.

Он выехал из переулка и разогнался по проспекту, игнорируя правила везде, где можно и нельзя. Нужно было быстрее доехать до клиники, и Кот достал телефон, чтобы позвонить Эскулапу и его предупредить.

- Привет, на Янлин напали, облили кислотой. Мы будем минут через десять-пятнадцать, - сказал он Живодеру. - Да, сильно, но глаза немного видят. Давай, до встречи.

Кот обогнал еле тащившийся микроавтобус и свернул в переулок, чтобы объехать очередную непролазную пробку. Он хотел закурить, чтобы справиться с нервами, но решил, что Янлин от этого может стать еще хуже.

- Я здесь, - ответил девушке Юншэн и положил свободную руку её на запястье, стараясь не касаться обожженных пальцев. - Не бойся, скоро мы будем в клинике, я буду рядом.

Вода бы здорово помогла ему с энергией, которой было уже очень мало, но Юншэн считал, что лучше не тратить время на магазины, правильнее было быстрее привезти девушку в клинику, нигде не останавливаясь. Десять-пятнадцать минут - это уже не так много. А там их сразу встретят, там ей уже помогут. Юншэн рассчитывал, что после того, как восстановит силы, начнет заживлять раны на руках и лице девушки, когда она будет под наблюдением в клинике.

- Лучше не будем останавливаться, - сказал он Чуну сяншену. - Янлин может стать хуже, площадь ожога большая, ей лучше быстрее оказаться в клинике.

Вряд ли Чун сяншен многое знал о том, как работало врачевание, и Юншэн считал, что стоило его предупреждать о том, где заканчивался лимит доступных чудес, чтобы Янлин не пострадала еще сильнее.

Она не могла не бояться сейчас, когда все было так непонятно. На нее напали, это ведь не было случайностью. Облили лицо, из-за чего она не может видеть нормально, а лица попросту теперь нет. Ей может даже стать хуже, если они слишком долго будут ехать, а Янлин не знала, как станет еще хуже, чем сейчас. Разве вообще может быть что-то хуже, чем когда тебе лицо поливают кислотой, что разъедает все ткани и выедает глаза?

- Я не хочу, чтобы на меня смотрели, - выдавила Янлин, когда поняла, что когда ее привезут, на нее будут пялиться все, кому только не лень, а она даже не поймет сразу, смотрят или нет, потому что сама-то ничего не видит. Можно было бы на этом успокоиться, но Янлин скорее была согласна умереть, чем показаться на людях такой страхолюдиной. - Не хочу, чтобы видели...такой.

Она уже и в клинику передумала ехать. Она сама не знала, чего ей хочется больше, чтобы ее просто не трогали, или чтобы наоборот, помогли, а еще лучше - сделали все как раньше прямо вот сейчас, в ближайшие полчаса. Но это было практически невыполнимо. Да нет, не практически, а точно невыполнимо.

Она боялась всех медицинских манипуляций, а от забора крови ее начинало трясти еще даже в коридоре.

- Что они со мной будут делать? - в панике спросила она, желая заранее знать, к чему готовиться. Может еще не поздно отказаться и не ехать в клинику. Пусть как-нибудь само...

- Янлин, это их работа, они много что видят, - сказал Гунмао. - И это никого из них не смущает.

Ему её желание не показываться на глаза врачам казалось абсурдным. Они могли ей помочь, Юншэн - не Ян, он сам не справится, иначе сказал бы об этом, а не спешил попасть в клинику. Кот и так понял, что тот старался не пугать Янлин прогнозами, но сам сидел зеленый и что-то делал из последних сил. Похожим образом выглядела Кошка, когда вытащила Чжоу с того света.

- Тебе нужно ехать в клинику, но я тебя оттуда заберу, как только разрешат, договорились? - спросил Кот.

Он еще надеялся, что слухи о нападении на Янлин не дойдут до находившейся в той же клинике Цириллы, которой и так нельзя было волноваться. Она могла попытаться помочь Янлин, но при этом навредить себе, а ей нужно было отдыхать, лежать и восстанавливать силы. И без того было непонятно, что ей говорить о Тео, когда все сбились с ног его искать, а новостей все не было.

Юншэн не мог самостоятельно помочь Янлин. Через несколько минут к ней могла вернуться боль, потому что он уже с трудом гасил красные всполохи в её ауре с помощью синей ци.

- В клинике промоют раны и закроют их повязками, - сказал Юншэн. - Дадут тебе обезболивающее. Может поставят капельницу, потому что при ожогах испаряется много жидкости. Может, вколют что-нибудь, чтобы ты могла поспать, пока тебе будут оказывать помощь.

Он плохо знал, что именно должны были делать в клинике, понимал лишь принципы, которыми руководствовался бы сам, если бы хватало энергии. Восстановить баланс оранжевой ци, пока не начались сбои на уровне Сваттхистханы, а она уже светилось намного бледнее, чем было бы нормально. Снять боль, закрыть раны от загрязнения, а затем залечивать их, пока кожа не восстановится полностью.

Юншэн все-таки стряхнул ша-ци с руки, на пару секунд перестав работать с энергией, потому что очень сильно свело запястье, но сразу снова направил на лицо Янлин энергию, снимавшую боль.

Янлин вообще было не до тех, кто там работал и что видел, потому что на этот раз смотреть должны были на нее, а ей было противно от одной мысли, что все будут на нее пялиться, как на какую-то...какое-то чудище из комнаты уродов. Только никто этого не понимал, ни папа, ни Юншэн, и Янлин чувствовала себя ужасно одинокой. Она даже не могла сжать пальцы на руке Юншэна, потому что они не двигались и болели. А от боли еще и дрожали.

Юншэн начал рассказывать, что именно будут делать, и Янлин стало нехорошо на словах о капельнице, что если бы она могла поменять цвет лица, то стала бы нежно-салатовой от подступившей к горлу тошноты. Она не чувствовала себя уставшей, но поняла, что не против и правда просто отключиться, чтобы проснуться, когда все это закончится. И она помнила о том, что надо будет сказать о кетамине, хотя сейчас то, что она все еще об этом помнила, было скорее исключением из правил, потому что обычно за нее всегда кто-то думал, а она оставалась самой красивой и нежной. Теперь нет, она уже не самая красивая. В конкурсе на самое уродливое лицо она бы точно завоевала первый приз.

- Хорошо, - дрожащим голоском ответила она папе, когда он пообещал сразу же, как можно будет, забрать ее домой. - Ты будешь ко мне приезжать? Каждый день? А ты, Юншэн? - да, сейчас ей надо было услышать это еще сто раз, чтобы точно успокоиться, что ее не оставят одну наедине с врачами.

Кот отметил, что Юншэн почти успешно находил подход к Янлин, когда пытался её успокоить. Сейчас ему можно было доверять, он старался ей помочь, а не спешил сбежать.

- Буду, каждый день, - терпеливо ответил Кот.

Он и так каждый день бывал в клинике, навещая Цириллу, несмотря на то, что сбился с ног в поисках Тео. О себе можно было подумать позже, когда удастся решить все те проблемы, что грозили захлестнуть с головой.

Кот заехал на парковку клиники, но затем подъехал ближе к дверям приемного отделения, где обычно оставались скорые. Там их уже ждали санитары с каталкой, Син и пара врачей в форме клиники. Гунмао вышел из машины и открыл дверь для Янлин.

- Кладите гунъян на каталку, - сказал Син. - Кысь, как давно получена травма?

- Гуньян, как вас зовут? - спросил один из врачей. - Я - Цинь дайфу, буду вашим лечащим врачом. Что вы видите?

- Конечно буду, - ответил Юншэн. - Каждый день.

Они все-таки подъехали к клинике, где уже встречали врачи. Юншэн вышел из машины и положил Янлин на каталку, хотя она могла ходить или хотя бы сидеть. Он снова сжал её руку возле запястья, чтобы она знала, что он был рядом.

- Минут сорок назад, - ответил Юншэн. - Ожоги на лице и на пальцах рук.

Он взглянул на Чуна сяншена, потому что не знал, о чем можно было говорить, а о чем - нельзя, но руку от лица пришлось убрать, потому что Янлин уже окружили врачи. Юншэн нервно прикусил губу, понимая, что сейчас вернется боль.

- Отойдите, пожалуйста, - сказал ему второй врач и дал какие-то указания медсестре.

- Янлин, я здесь, рядом, - сказал Юншэн. - Тебе помогут. Янлин, я люблю тебя, я тебе помогу, обещаю.

Его довольно технично отпихнули от каталки, которую повезли в здание клиники, и Юншэн только после этого почувствовал, что еле стоял на ногах. Руки сводило, перед глазами все плыло, но больше он волновался за то, что сейчас происходило с Янлин.