Все, что не убивает

Юэмин понимала, что если Тео жив и сейчас рядом с ней, тех, кто его похитил, в живых уже не было. Такие вещи не обсуждаются вслух, их нужно просто понимать, если знаешь о том, чем живут триады. Если бы ее касались ещё какие-то подробности, ей бы сказали.

- Нет, не показался, - ответила Юэмин и снова улыбнулась. - Я надеялась, что он сможет тебя найти. В тот день он даже был без галстука, но и не улыбался.

Близнецы были разными, сейчас Юэмин была уверена, что больше никогда их не перепутает. И что вообще ни с кем не сможет спутать Чуна Тео.

- Ты ещё будешь приходить? - спросила Юэмин.

Она знала, что находится в реанимации, что здесь нельзя брать с собой личные вещи и пользоваться телефоном. Но Чун Тео смог попасть сюда к ней, наверняка потому, что был не последним человеком в армии Чжу сяншена, а клиника принадлежала триаде Пекина. Чун Тео сейчас лечился в клинике, но его могли скоро выписать. Намного раньше, чем саму Юэмин. Пока никто не говорил ей даже примерно, сколько времени она здесь проведёт.

- С ума сойти, он даже был без галстука, - с серьезным лицом удивился Тео, потому что Тай так нежно любил все эти атрибуты классического стиля, что иногда казался ходячей рекламой костюмов от Армани. Тео никогда не интересовался, где Тай покупает свои пиджаки, но сейчас подумал, что наверняка у этого модного старикана Джорджо. - Такое бывает очень редко, тебе почти что повезло увидеть Тая в непривычной для него среде обитания.

На самом деле Тай не надевал галстуки на работу все офиса, которая предполагала необходимость бегать, стрелять и лазить по черти знает каким пыльным местам. Потому что мог запачкать рукава в какой-нибудь грязи или, упаси небеса, крови, после чего костюм пришлось бы выкидывать. Даже Тео, который был известен своей любовью к брендовым вещам, не настолько щепетильно относился к своему внешнему виду. Во всяком случае лень самому гладить рубашки в нем была сильнее желания выглядеть дорогобохато, поэтому он пользовался услугами прачечной на углу улицы.

А потом Се Юэмин задала сложный вопрос, на который у него не было четкого ответа, потому что график его посещений не зависел от него самого.Его могли больше не пустить в реанимацию, и тогда надежда была только на то, что девушку перенаправят в отделение, а там всегда можно будет договориться с медсестрами, чтобы они его не гоняли. Тео казалось, его уже весь персонал знает.

- Буду, - все же пообещал он, прекрасно осознавая, какой он немного идиот. - Я проведу в клинике по меньшей мере еще неделю. А тебя наверняка скоро переведут в обычную палату.

Юэмин считала, что всегда должна казаться сильной, потому что только так она могла бы справиться со всем, что на неё свалилось за последнее время. Стиснуть зубы и пережить смерть отца и болезнь матери, взять себя в руки и искать своё место в Пекине, чтобы хотя бы самой снимать квартиру и не зависеть от Чжу сяншена, постоянно доказывать себе, что справишься и можешь. И когда уже почти готова в это поверить, оказаться в больнице с переломанным позвоночником. Ей хотелось просто признаться вслух в том, что она чувствовала. Рассказать, как ей страшно, как она не представляет, что ей теперь делать, как боится, что потеряет ту работу, что у неё появилась, как невыносимо чувствовать себя одной в чужом городе и надеяться на то, что те, кто помогал ей сейчас, будут делать это и дальше. Но она боялась, что этим нытьем оттолкнет Чуна Тео, а его слова о том, что он будет еще приходить, давали ей призрачную надежду на то, что все будет не беспросветно плохо.

- Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь ходить, - все-таки призналась Юэмин.

Сейчас это пугало её сильнее всего остального. Она уже поняла, что до того, как её сбила эта машина, все в её жизни было просто прекрасно.

Се Юэмин молчала и, казалось бы, внутри себя ведет какую-то сложную и непонятную борьбу, и Тео ждал, пока она что-нибудь скажет. Она призналась, что боится остаться в инвалидном кресел навсегда, и Тео был понятен этот страх, потому что в нем не было ничего странного или необычного. Вполне нормальное желание человека иметь возможность вести привычный образ жизни и пользоваться всем тем, что отвела природа.

- Знаешь, я не врач, но из того, что мне рассказал Дин дайфу, я понял, что после операции, - пока лучше ничего не говорить о рискованной затее с врачеванием, которая еще не до конца сформировала и одобрена всеми лечащими сторонами, и придерживаться официальной версии, - будет возможность снова ходить. Давай дождемся результатов операции, а потом будем думать, что делать дальше.

Теперь он должен был из кожи вон вылезти, чтобы все получилось. Чтобы Се Юэмин не боялась, что ее жизнь сильно изменится из-за того, что ее сбила машина. Чтобы она могла поступить в институт, как и хотела. Чтобы могла отомстить за отца, потому что вряд ли за такой короткий срок успела избавиться от мыслей об мести.

- Но вообще я считаю, что некоторых девушек нужно носить только на руках, - он улыбнулся и положил собственные руки с забинтованными запястьями себе на колени.

Дин дайфу был тем врачом, который решал, что делать с позвоночником. Еще здесь были другие врачи, отвечавшие за разное. Например, те, кто дежурил в реанимации, Юэмин поняла, что их работа заключалась в том, чтобы она здесь не умерла. Но именно от Дина дайфу зависело, сможет ли она ходить.

- Мне пока не хотят делать операцию, говорят, нужно время, чтобы к ней подготовиться, - ответила Юэмин.

Говорили, что пока она могла не перенести эту операцию. И врачи постоянно что-то думали и ничего не могли решить, а Юэмин ничего толком не объясняли. Или она была не в том состоянии, чтобы все это понимать.

- Я бы все равно хотела стоять на собственных ногах, - ответила девушка, посмотрев на забинтованные руки Чуна Тео. - Постоянно зависеть от кого-то ужасно. Даже если этот кто-то не передумает, с ним просто может случиться беда.

Её глаза снова заблестели, и Юэмин замолчала. Опять заговорила о том, о чем хотела промолчать, опять жаловалась.

- Я знаю, малыш, - кивнул Тео. - Они ждут, пока ты немного окрепнешь и наберешься сил. А после этого начнется реабилитация и тебя будут учить заново ходить.

Положительный настрой пациента - уже пятьдесят процентов успешного лечения. Организм - удивительно тонко настроенная штука, когда каждая мысль может вызвать какой-то отголосок в физическом теле. А сейчас Се Юэмин была скорее настроена на неудачу, и оттого ее глаза блестели от непролитых слез, которые она старалась удержать, потому что упрямо считала, что должна быть сильной и ни в коем случае не показывать своих слабостей. В них, на самом деле, нет ничего плохого, человек не железный, ему позволено бояться, быть неуверенным и пессимистичным время от времени. Впрочем, кому он тут что рассказывает, он сам точно такой же.

- Я не отмахиваюсь от твоих страхов, Юэмин, и я всегда готов тебя выслушать, - добавил он, - но я привык искать во всем положительные стороны и надеяться на лучшее. По-другому я не умею.

С таким образом жизни, как у него, когда не можешь знать наверняка, доживешь ли до завтра, некогда предаваться унынию. Тео торопился брать от жизни все, что только мог от нее взять, чтобы потом не было ощущения, что он что-то упустил или не успел сделать.

- Проявлять иногда слабость нормально. Можно воспринимать ее как короткую передышку перед очередным рывком вперед.

Чун Тео находил те слова, которые Юэмин хотела услышать, хоть в ответ она и снова расплакалась, просто позволив себе не сдерживать слезы. Ей было тяжело, она хотела чувствовать поддержку, и эту поддержку ей давал Чун Тео. Уже тем, что сидел рядом и говорил слова, которые хотелось слышать.

- Спасибо, - сказала Юэмин, когда снова справилась со слезами, теперь ей было легче. - Ты мне так и не показал Пекин. Пообещай, что покажешь, когда я снова буду ходить.

Юэмин было тошно от одной мысли, что потолок из серах плит, который осточертел за три дня полудрёмы, ей предстояло видеть ещё много дней, если не месяцев. Ей хотелось уцепится за что-то, о чем можно было думать помимо жалости к себе. В палате могут разрешить пользоваться телефоном. Там наверняка будет одежда, а не только одеяло, из-за которого Юэмин боялась протянуть к Чуну Тео руку, чтобы оно не сползло. А на пальце была какая-то прищепка с очередным датчиком. Когда-нибудь станет лучше.

Тео дал время Се Юэмин просто выплакаться, выпустить все накопившееся напряжение, волнение и страх. Ей было тяжело, она ведь совсем еще ребенок, как бы ни хотела казаться взрослой и самостоятельной, просто в одночасье она лишилась отца, ее мать не может о ней позаботиться, потому что помощь требуется ей самой, и Юэмин оказалась совершенно одна в чужом городе, где у нее не было ни знакомых ни подруг, никого, чтобы можно было обратиться за поддержкой. Ему хотелось поддержать ее не только на словах, коснуться руки, накрыть ладонью тонкие пальцы, но он обещал, что не будет ее трогать, а нарушать данное Дину Вэньхуа слово Тео не стал.

- Обещаю, что как только ты снова будешь ходить, мы сразу поедем смотреть город, - обещал он. Это было безопасное обещание, и Тео не видел никаких препятствий тому, чтобы его дать. А потом ему стало противно от того, что он так перестраховывается - "как только ты снова будешь ходить". Стоило пообещать себе, что она точно начнет снова ходить. Не должно все заканчиваться таким вот образом, у нее еще вся жизнь впереди.

- Поднимемся на телебашню, полюбуемся с высоты птичьего полета на Пекин, окутанный смогом, потом погуляем по Ванфуцзин, если ты там не была, сходим в какой-нибудь парк и ресторан китайской кухни. Можем съездить в планетарий, или в карстовые пещеры и на каньон или на самое большое безосевое колесо обозрения. Если захочешь, можем съездить в Сиань.

Юэмин стала рассматривать потолок, представляя все то, о чем рассказывал Чун Тео. Она верила, что все так и будет. Она вообще подозрительно сильно ему доверяла.

- Я была на Ванфузцин и на ночном рынке, сказала Юэмин. - Но не против пойти туда снова. А потом съездим в Сиань. Я думаю, тебе там понравится.

От этого разговора становилось легче. Появлялись завтра, послезавтра и когда-нибудь потом, в так намного легче переносить то, что происходило сейчас. Юэмин чувствовала, что спина снова начинала болеть, и скоро снова сильно разболится, но и это уже было не так страшно. Она больше не чувствовала себя одной во Вселенной.

Юэмин поморщилась от неприятных ощущений в спине, от которых следом просыпалась боль в ноге. Но она подумала, что если чувствует эту боль, значит, какие-то нервы уцелели, и она действительно сможет ходить после операции.

- Да, я тоже думаю, что мне там понравится, - не отводя взгляда от Се Юэмин, подтвердил Тео. Скорее всего не потому, что Сиань - красивый город, где есть что посмотреть и куда сходить (у них вон, даже метро есть, цивилизация, однако), а потому что он будет там вместе с Се Юэмин. Было бы наглым враньем сейчас утверждать, что он просто хотел помочь ей по доброте душевной. Нет, поэтому тоже, но основная причина заключалась, конечно же, в том, что она была ему симпатична. И, хотя обычно Тео при знакомстве и общении с девушкой задним умом просчитывал, как по возможности максимально сократить путь от знакомства до постели, в компании с Се Юэмин он думал об этом не так часто, как могло бы показаться. Он предпочитал думать о том, что его останавливает ее возраст, а не что-то еще. Например, нежелание сводить все к постели. Потому что это уже были опасные мысли, а Тео не любил думать опасные мысли.

- Больно? - спросил он, заметив, как морщится Се Юэмин. Тео догадывался, что без обезболивающих боль наверняка ужасная. - Позвать медсестру?

Дин дайфу любезно дал им время побыть наедине, но Тео подозревал, что очень скоро это время закончится. Быстрее, чем хотелось бы. Он порядком устал, проделав весьма долгие для его нынешнего состояния путь, даже если ехал на лифте, а не шел все это расстояние по лестнице пешком, да и Се Юэмин нужно было больше отдыхать.