Сестра и брат

Хоть Тору и обещал себе не вмешиваться, удерживать себя от того, чтобы не оттащить жену куда подальше, было непросто. Но он снова и снова мысленно повторял себе, что Яреци понимает, что делает и не станет рисковать своим здоровьем, от которого зависело благополучие их дочери. Но, судя по тому, что начало происходить после откровений Маркуса, ему следовало признать, что он переоценил благоразумие девушки, поскольку ее плохое самочувствие мог не заметить только слепой.

Когда Тору по боли в своей сильно сжатой руке понял, что дела Яреци совсем плохи, первым его желанием было отругать девушку за безответственность, но он в очередной раз сдержался, понимая, что сейчас его слова будут просто пропущены мимо ушей. Поэтому, когда она, пошатываясь, отправилась в комнату, Тору ограничился лишь быстрым взглядом в ее сторону, проверяющим, дойдет ли она без его помощи, а затем повернулся к нарушителю спокойствия.

-Твое мнение по поводу моей жены, мне не интересно.- Голос Тору звучал холодно и с плохо скрываемыми нотками отвращения. – А по поводу денег уж извини – твоих среди них нет и в помине. Сначала что-нибудь заработай, а уж потом называй деньги своими.

Он не стал как-то реагировать на адресованный ему жест, считая это ниже своего достоинства. Но поскольку мальчишка много говорил и слишком медленно продвигался в сторону выхода, Тору решил ему в этом немного помочь, быстро подойдя и, прихватив его сзади за ворот куртки, вышвыривая его за дверь. Конечно, можно было дождаться, пока тот самостоятельно покинет квартиру, но хозяин дома не смог отказать себе в удовольствии поспособствовать уходу незваного гостя, чтобы нахальному мальчишке даже в голову больше не приходило появляться на его территории.

Разобравшись с Маркусом, Тору отправился в комнату, чтобы обнаружить Яреци в достаточно плачевном состоянии, с перемазанным кровью в области носа лицом. С трудом сдержавшись, чтобы не выругаться, он набрал в грудь побольше воздуха, стараясь успокоиться и не прибить и без того не слишком здоровую жену, а затем отправился в ванную, чтобы намочить полотенце и стереть кровь. Мечты о спокойном семейном вечере можно было оставить в прошлом и ему, забыв о накопившейся усталости, приходилось заниматься бытовыми вопросами и ребенком, а точнее, сразу двумя, поскольку безответственное поведение Яреци в его понимании никак не вязалось с поведением взрослой женщины.