Мы будем заново учиться жить

Тео сел обратно на кресло, когда убедился, что Се Юэмин больше ничего не нужно. Ему было неловко за свою оплошность, потому что на словах легко представлять себя всеумеющим и всезнающим, но на деле выясняется, что все это далеко не так.

- Неудобно еще, наверное из-за гипса? - когда у тебя нога выпрямлена вперед из-за лонгеты, что ее ни согнуть ни повернуть, это создает определенные дополнительные трудности к тем, что уже есть. Тео мог бы быстро избавить Юэмин от этого неудобства, но пока не мог выбрать подходящий для этого момент. Даже в его мыслях подобный разговор выглядел ка бред умалишенного. "Знаешь, Се Юэмин, я тут немного умею врачевать, воздействуя на энергию человека. А еще я превращаюсь в собаку". Может быть, когда-то и придется рассказать, но не сегодня. Может, удастся улучить момент немного поработать с ее переломом когда она будет спать, и пока это было единственным для Тео приемлемым вариантом.

- Постепенно ноги начнут слушаться, - уверенно сказал он. - Когда снимут гипс, реабилитация будет в полном объеме, и совсем скоро поедем гулять по Пекину, а потом в Сиань, как и хотели.

Если бы можно было по щелчку пальцев просто взять и все изменить, то он бы давно это сделал. Но невозможно вылечить быстрее, чем на то способен организм, а еще Тео плохо понимал, как работать с нервными волокнами и боялся навредить по незнанию. Оставалось только в бессилии сжимать кулаки и обещать, что все в итоге наладится.

- Он тяжёлый, и ногу не согнуть, поэтому да, неудобно, - ответила Юэмин.

Если бы нога не была сломана, все было бы немного проще. Например, можно было начать нормальную реабилитацию ещё до выписки из клиники. И тогда, возможно, уже сегодня получалось бы сесть на диване без посторонней помощи. Юэмин подумала, что у неё это все равно могло получиться, но отняло бы кучу времени, поэтому сейчас было проще попросить Чуна Тео о помощи.

- Мне уже это надоело, а Дин дайфу говорит, что это может быть на несколько месяцев. Как минимум три-четыре.

Она пока не могла смириться со своим нынешним состоянием, поэтому с ужасом думала о том, сколько ей предстояло ждать, пока она встанет на ноги.

- Мне кажется, я тебя достану своим нытьем, - Юэмин грустно усмехнулась.

Чун Тео говорил, что нужно уметь во всем видеть хорошее, как и о том, что она имела право на свои эмоции. Но тогда они виделись, когда он ее просто навещал, а теперь им предстояло жить вместе.

- На следующей неделе нужно будет съездить к травматологу, чтобы он посмотрел, как срастается перелом, - единственное, за что Тео опасался, это за то, что нарушенная нервная проводимость скажется на скорости восстановления и вместо 6 недель, за которые обычно успевает срастись почти любой подобный перелом, заживление будет тянуться до бесконечности, и можно будет очень долго ждать, пока не сформируется достаточно крепкая костная мозоль, чтобы выдерживать статичную нагрузку, без которой Юэмин не сможет начать учиться ходить. Это было еще одним очком в пользу того, что Тео стоило все-таки улучить подходящий момент, чтобы запустить процесс восстановления путем использования энергии оранжевого цвета. Или даже красного - Юэмин говорила, что плохо чувствует ноги, а, значит, неприятные ощущения от горячей, тяжелой и агрессивной энергии будут минимальны.

- Можешь попробовать, - разрешил Тео с улыбкой, потому что считал себя устойчивым к чужим жалобам. В том смысле, что относился к ним довольно ровно, не раздражаясь, как это делал Тай, которого сильно бесило всякое нытье. - Но вряд ли тебе это удастся. Я уверен, что за эти несколько месяцев произойдет и очень много хорошего. Вот, например, мы можем спокойно ужинать каждый вечер вместе.

Юэмин больше хотела услышать, что это все не будет тянуться несколько месяцев, но Чун Тео не мог на это повлиять. Девушка все-таки открыла контейнер с острым салатом и взяла палочки. Это было вкуснее больничной еды, Чун Тео был прав насчёт плюсов в совместных ужинах.

Стало интересно, как могли бы развиваться их отношения, если бы не эта авария. Юэмин слышала от медсестёр, что в тот день, когда нашли Чуна Тео, ей звонил Чун Тай, только она никак не могла ответить на этот звонок. Иначе она бы ходила навещать Чуна Тео после работы, пока его бы не выписали. А в ближайшие выходные они уже бы могли поехать гулять. С другой стороны, Чун Тео мог бы так и не спросить у Юэмин, хотела ли она с ним быть.

- Твоя семья, наверное, в ужасе, что ты забрал меня к себе? - спросила Юэмин.

Чун сяншэн и Чун Тай казались ей очень серьезными. Юэмин никогда не общалась с отцом Чуна Тео, но уже была уверена, что фу шан шу не мог быть мягким и доброжелательным. Скорее таким, на фоне которого Чжу сяншэн будет казаться добрым. Чун тайтай Юэмин видела только один раз, и та казалась ей недостижимым совершенством. Наверняка такая хотела для своих сыновей более удачные партии, чем надолго застрявшая в инвалидном кресле Юэмин.

Тео неопределенно мотнул головой, как пес, которому дунули в ухо, и одновременно с этим исхитрился пожать плечами, продолжая орудовать палочками для еды в обжигающе-горячем лотке со стеклянной лапшой, овощами и острой говядиной.

- Я, если честно, не спрашивал их мнения, но мне кажется, что наоборот. Они скорее были в ужасе от моего прежнего образа жизни, - вереница беспорядочных кратковременных связей особенно не нравились матери, но Тео никогда не слышал от нее ни единой претензии или какого-то обвинения. Она и без слов умела дать понять, что что-то не одобряет, да так ловко, что это мог легко понять даже самый интеллектуально ограниченный человек. Впрочем, она и никогда его не учила, видимо, полагая, что в его возрасте это уже бесполезно, можно только понять, простить и отпустить. Но она выглядела странно довольной, когда Тео расспрашивал ее о том, как лучше сделать для Юэмин в той или иной ситуации. Да и отец не был в ужасе, когда Тео изъявил свое желание забрать девушку к себе. А Тай...А что подумал Тай, никто не узнал, потому то что он был очень воспитанный.

- А как бы твоя мама отнеслась к тому, что ты теперь живешь с сорок девятым номером? - все родители желают лучшего для своих детей. Вряд ли сорок девятые выглядят достойными женихами, кроме Тая, конечно, потому что тот не только сорок девятый и метит в фу шан шу со временем, но и уважаемый человек с высшим образованием, которому оно действительно помогает в жизни. Он может с гордостью сказать, что он - аудитор, и все матушки-тетушки будут благоговейно взирать на него снизу вверх, ибо слово непонятное, но красивое. Хотя офицер Ким там не сильно обрадован перспективе завести такого зятька, аудитор он или нет.

Юэмин не стала уточнять насчёт прежнего образа жизни Чуна Тео, потому что наслушалась от той же Бао нюйши. Ей немного польстило, что сейчас его близкие считали, что он реально вёл себя не так, как прежде. Но следующий вопрос зацепил тяжёлую для Юэмин тему.

- Сейчас мама не всегда меня узнает, - сказала девушка после недолгого молчания. - Раньше не знаю. Наверное, она думала, что я буду с кем-то из людей отца.

Мать Юэмин всегда старалась как можно меньше знать о делах отца. В то же время она была из тех мудрых женщин, кто предпочитал держаться за мужем как за каменной стеной. Когда стена рухнула, она оказалась к этому не готова. Поэтому Юэмин старалась быть независимой, насколько это было возможно. И сейчас ей было сложно безоговорочно принимать заботу Чуна Тео. Она хотела, чтобы ее жизнь всегда принадлежала ей. Чтобы не пришлось прятаться от внезапно догнавшей реальности в безумии. Если бы Юэмин чуть больше была посвящена в дела отца, сейчас она была бы на пути к сорок девятому номеру. А выжила она и так, и так все равно чудом.

Тео понял, что ему надо научиться думать, прежде чем открывать рот. За последние несколько недель он повторял это чуть ли не каждый день, но все равно наступал на одни и те же грабли. То, что задумывалось им как невинный флирт, в итоге обернулось тяжелой темой разговора для Юэмин.

- Я надеюсь, она скоро поправится, - искренне пожелал он. Он не мог представить себе, что если бы его матери стало настолько плохо, что она перестала их узнавать. Когда отец уехал в Корею, она, конечно, была сама не своя, но нашла в себе силы продолжать жить так, как они все привыкли, словно ничего не случилось. Ради них с Таем, ради девочек. Но наверняка внутри она чувствовала себя ужасно. Они с отцом очень любили друг друга, и Тео вырос в уверенности, что никакие чувства не смогут сравниться с тем, что чувствовали мать с отцом друг к другу. Они были вместе чертову кучу лет, но до сих пор не утратили взаимного интереса для Тео это было почти что сродни магии.

- Может быть, когда мы поедем в Сиань, она тебя узнает, - продолжил он, потому что никак не мог придумать, на какую тему соскочить, чтобы было не так опасно и сложно но в голову не шло ничего подходящего. Если он начнет сейчас ее жалеть, то она скорее всего воспримет эту заботу в штыки. Тео оставалось только ждать, пока она сама не выразить готовность получить сочувствие, потому что гордость Се Юэмин явно родилась впереди нее, и ей было сложно принимать тот факт, что она сейчас от кого-то зависит.

Се Юэмин была обижена на мать, что та в итоге погрузилась в свое горе и отрешилась от мира и реальности, которые оказались слишком суровы для нее без защиты ее супруга. Тео считал, что в девушке говорит скорее ее юношеский максимализм и недавняя травма, когда хочется быть слабой, хочется, чтобы пожалели, чтобы погладили по голове, обняли и прижали к себе, но все это сделал кто-то из тех, от кого не так страшно получать эту заботу. От тех людей, которых рядом с Се Юэмин не осталось. Со временем это могло пройти. Или останется с ней навсегда.

- Поэтому я тоже хочу, чтобы ты училась в университете и смогла найти хорошую работу. В работе ассистента нет ничего плохого, но ты, на мой взгляд, способна на большее. Если бы я работал каким-нибудь программистом, твое нежелание полагаться на меня могло бы быть довольно обидным, но я не программист. Нет, он, конечно, тоже, но в первую очередь я сорок девятый, - он говорил о том, что не знает каким будет завтрашний день. Даже если уговаривать себя, что все будет хорошо, нельзя забывать о том, что быть с ним опасно. А ей опасно вдвойне, потому что она дочь лунтао Сианя и просто по факту замешана в этих интригах. И тут не сработает заверение, что она ничего не знает, что не посвящена в дела отца.

Если с ним что-нибудь случится, ее не оставят. Тому же Таю, несмотря на то, что относится к идее их совместного проживания довольно скептически (он может не говорить этого вслух, но мы-то с вами знаем, что он думает), его совесть не позволит не предложить помощи Се Юэмин. Потому что он знает, что Тео бы этого хотел. Но гораздо безопаснее Се Юэмин было научиться жить самостоятельно, чтобы в итоге не повторить путь своей матери.

- Я надеюсь, что смогу пойти учиться следующей осенью, - сказала Юэмин. - Нужно только научиться ходить.

У неё была сумасшедшая мечта о том, чтобы вернуться в Сиань и вернуть то, что принадлежало ей по праву. Отец владел большой богатой империей, доходы которой были несопоставимы с зарплатой, которую сейчас получала Юэмин, но тихое отсиживание в Пекине не обеспечивало ей безопасность.

- Вообще, я бы хотела знать, какие планы у Чжу сяншена. Триада Сианя была его союзником, - сказала Юэмин. - У него могут быть идеи, как это вернуть.

Вряд ли он планировал давать какую-то реальную власть Юэмин, но ее формальная поддержка могла помочь ему захватить власть в городе под нужных людей, прикрываясь тем, что действует в интересах наследницы прошлого лунтао. Иначе Чжу сяншэн вряд ли бы так всерьёз интересовался ее судьбой, что взял под свою опеку.

- До следующей осени еще много времени, точно научишься. Будем верить Дину дайфу и возьмем за ориентир четыре месяца, но постараемся уложиться в три с половиной, что скажешь? - предложил Тео, откладывая на стол опустевший лоток и наклоняясь вперед, облокотившись на собственные колени. - Чтобы к Новому Году поехать в Сиань.

Заканчивался октябрь. До февраля оставалось не так уж и много времени, если смотреть глобально, но наверняка отвратительно долго для Се Юэмин, каждый день у которой будет проходить с борьбе с самой собой и своими ногами, которые пока ее совершенно не слушаются. У нее были планы и мечты, и Тео хотел ей помочь в их осуществлении. Даже если в итоге все сложится так, что им придется разойтись в разные стороны. Юэмин хотела вернуться в Сиань, и если удастся, занять там место лунтао - это было сложно, но не невозможно. Тео должен был остаться в Пекине, потому что его место было здесь, рядом с отцом и братом и Тигром. Это были слишком далекоидущие планы, чтобы о них всерьез задумываться. Он не умел думать настолько наперед.

- Если и есть идеи, со мной он ими вряд ли поделится, - с усмешкой сказал младший из близнецов. Тео, несмотря на то, что был сыном фу шан шу и довольно давно вращался в семье, все равно был всего лишь сорок девятым, которого не посвящали в глобальные планы. Да и он сам не лез, не чувствуя в себе готовности к такой ответственности.

- В три, - уверенно ответила Юэмин, встретившись взглядом с Чуном Тео. - И на Новый год поедем в Сиань.

Там будут толпы туристов, которые захотят застать в китайский Новый год и посмотреть терракотовую армию, но это не так важно, если есть возможность ходить самостоятельно.

- Может, он сделает тебя лунтао Сианя, потому что я с тобой и тебе доверяю? - в шутку предположила Юэмин.

Она понимала, что Чун Тео был предан своему лунтао, и следовал клятвам, которые приносил. Он не мог бы поехать в Сиань с ней, если был нужен своей семье в Пекине. Но он в любом случае не мог знать о планах своего босса слишком много. Юэмин же и вовсе ничего не могла о них знать.

Юэмин поставила на стол пустой лоток из-под салата. Она поняла, что уже не хотела острые дим-самы, потому что чувствовала себя сытой. После аварии она стала есть столько, сколько по легенде ели девушки с ее фигурой, хотя прежде Юэмин не ограничивала себя строгими диетами.

- Хорошо, - кивнув, не стал спорить Тео. - В три.

Ставить такие границы было опасно, потому что не укладывание в них могло привести за собой разочарование. Тео не знал, как именно быстро может восстановиться человек после подобной травмы и судил в основном по словам Дина Вэньхуа, при этом предпочел взять сильно усредненное значение, чтобы ни вашим, ни нашим. Се Юэмин была намного категоричнее и загоняла себя в жесткие рамки.

- Надеюсь, он так со мной не поступит, - Тео улыбнулся. Он не был тщеславным карьеристом и его вполне устраивала его нынешняя должность и его скромный номер. Отец всегда говорил, что когда-нибудь им с братом нужно будет перенять власть над этим городом и стать трехзначными, опорой будущего лунтао, который пока еще был сяолунтао. Но Тео уже начал задумываться о том, что ему бы не хотелось идти по этой дороге. Он не умел командовать людьми и вести их за собой. Он бы хотел остаться в отряде отца или перейти под командование Тая, когда придет время. Не быть ему вожаком стаи, он может только преданно служить своему человеку. - Я тот самый плохой солдат, который не мечтает стать генералом.

Ему показалось, что Се Юэмин практически ничего не ела, но не стал акцентировать на этом внимание. Он подумал, что бургеру из Макдональдса она бы обрадовалась больше, но там не было доставки, а в округе не было ни одного такого заведения.

- Поставить чай? - Тео не признавался никому раньше, что даже умел заваривать чай. Для всех остальных у него были лапки.

Юэмин считала, что отсутствие излишних амбиций в такой работе - это шанс на более долгую жизнь. И в то же время она думала, что ее смелые мечты о возвращении наследства отца не шли вразрез с ее желанием быть с Чуном Тео. Потому что она могла решать и за себя саму.

- Да, завари, пожалуйста, - ответила Юэмин.

Она видела, что Чун Тео, хоть и говорил, что был солдатом, не метившим в генералы, жил очень неплохо. Он был достаточно обеспечен и достаточно свободен, чтобы не желать большего, и в этом его можно было понять. Сейчас он был куда успешнее и влиятельнее, чем Юэмин. Сорок девятый номер у Чжу сяншена, сын фу шан шу - это куда больше, чем сорок девятый Сианя. Но даже если бы Чун Тео не приносил клятвы верности лунтао Пекина, он был единственным человеком, которому Юэмин сейчас могла довериться. И с которым она хотела быть.

- Тогда пока я решу для себя вот что. За три месяца я встану на ноги. На Новый год мы поедем в Сиань. Осенью я пойду учиться. И я хочу быть с тобой, - сказала Юэмин. - А все остальное будет видно потом.