Родители...

С тех пор, как Моррис созвонился с дочерью и узнал у нее подробности свидания, прошло еще два часа. Он не знал, что делать с расплакавшейся Кимико, но, поразмыслив, оделся, взял ребенка и ключи от квартиры, которые ему случайно вместе с барахлом для малышки оставила Яреци, и направился на съемную квартиру. Там он написал сообщение дочери и Тору, чтобы они сразу шли на съемную квартиру, нашел смесь и стал кормить ребенка. Кимико быстро успокоилась, и Моррис сварил себе кофе, пожалел, что не взял корьяк, который сейчас пригодился бы очень кстати, и закрыл глаза. Выстукивал пальцами определенный ритм по столешнице и что-то напевал себе под нос.

Потом Кимико в очередной раз проснулась, и он взял ее на руки. Что-то ей прошептал, и она успокоилась. Он переложил ее удобно и, поддерживая головку, подошел к окну. Скоро должны были появиться Яри и Тору, и он усмехнулся. Он прекрасно понимал, чем они могли заниматься, у него были некоторые вопросы к ним, но он не был готов к тому, что должен увидеть, как только они войдут в дом.

Как это нередко бывало, после всего произошедшего на Яреци накатили угрызения совести. Дикая женщина уступила место испуганной девочке, и ему пришлось снова ее успокаивать, показывая, что все нормально, и в утолении телесного голода нет ничего противоестественного.

- Ну что ты так переживаешь? - отойдя от здания, где находился языковой центр, на несколько шагов, Тору прижал жену к себе и погладил по голове. – Все же хорошо. Я бы даже сказал, восхитительно, а со всем остальным мы разберемся. Не волнуйся, Стивен сам отец троих детей, так что все понимает и поэтому не будет болтать. А про ключ я просто скажу, что потерял.

От процесса успокаивания жены его отвлек знакомый голос, привлекающий к его хозяину внимание и предлагающий их подвезти. Поскольку лишнего времени у них не имелось, да и Яреци не стоило разгуливать с голыми ногами, Тору с благодарностью согласился, садясь вместе с женой в машину на заднее сиденье и приобнимая ее, стараясь передать свою уверенность в благополучном исходе. К счастью, его коллега вел себя тактично, никак не комментируя произошедшее, хотя Тору и понимал, что в ближайшие несколько недель станет объектом его острот. Но не это было самым страшным, ведь на съемной квартире, как тот сам недавно написал в сообщении, их ждал Моррис, у которого наверняка накопилось немало вопросов.

Минут через двадцать после начала их пути, Тору уже с опаской открывал дверь в их временную квартиру, догадываясь, что выглядят они более чем живописно. Грязная и помятая одежда, в лучших традициях бездомных, растрепанные волосы, особенно у Яреци, которые им так и нее удалось толком пригладить – ему казалось, что от них за километр тянет развратом, но ничего поделать с этим не мог, поэтому сразу приготовился понести любое назначенное тестем наказание.

- Я... даже не думала, что способна на такое, - тихо сказала она, всё ещё краснея.

Им повезло, что их согласился подвезти коллега Тору, который, хоть и посматривал на них как-то странно, ничего не говорил. Это придавало хоть какую-то каплю уверенности, что они могут что-то изменить перед тем, как отправиться к папе за Кимико. Вот только Тору пришло сообщение, что папа сейчас их ждёт на съемной квартире. Первой мыслью было, что с Кимико что-то случилось, но она вспомнила, что папа ей сказал, что все запасы закончились, а он не привык держать запасы детского питания. И это было очень плохо. Потому что папа мог разозлиться, даже разгневаться. А если он ещё увидит их в таком виде, то просто что-то сделает. А тут она ещё и без колготок была. И платье было грязное и мятое. И волосы спутались. И были всё ещё влажные от пота.

Поэтому когда Тору с опаской открывал дверь в квартиру, девушка сглотнула и сжала руку в кулак. Они вошли в маленький коридор, и она прислушалась. В квартире было тихо, только в комнате горел ночник. А на кухне был свет. По тени, скользнувшей по стене, а потом по шагам, девушка поняла, что избежать наказания не удастся, и опустила голову.

- Папа, я всё объясню, - пискнула она голосом провинившегося котёнка.

Когда послышался звук открывания входной двери, Моррис оторвался от окна и посмотрел на спящую на его руке внучку. Пальцем нежно провёл по её щеке и поцеловал в нос. Девочка фыркнула и зевнула, отчего потеряла свою пустышку. Немного почмокав, она захныкала и открыла глаза. Моррис усмехнулся и стал корчить ребёнку забавные рожицы, от чего девочка начала улыбаться. А потом раздался какой-то громкий и весёлый возглас, и Моррис улыбнулся.

- Твои мама и папа пришли, гулёны, - сказал он, услышав, что те вошли в квартиру, но остановились на пороге. - Пойдём их встречать?

Девочка посмотрела на него своими большими глазами и улыбнулась в ответ. Моррис снова поцеловал её в щеку и направился в коридор. Включил свет и присвистнул, посмотрев на детей. Вида они были не помятого, а хуже. Как будто их прогнали по центрифуге, протёрли как минимум половину мира, а прополлоскать и вернуть в надлежащее состояние забыли. Но не это было самым забавным, а то, что он прекрасно понимал, из-за чего они припёрлись в таком виде. Он посмотрел на дочь, которая стояла с видом провинившейся школьницы, потом бросил оценивающий взгляд на зятя, который тоже был смущён, и театрально закатил глаза.

- Кимико, посмотри, это твои мама и папа. А почему они в таком виде пришли? Ну как бы тебе объяснить, внученька, они просто очень хотели, но им негде было, - засмеялся Моррис, глядя на них, потом подмигнул дочери. - Мы с ней не уверены, что хотим всё знать.

Он пожалел, что не взял с собой коньяк, ведь тогда бы стёб был интереснее и смешнее.

- И что мне с вами делать? - Он снова закатил глаза и усмехнулся.

За что Тору всегда уважал тестя, так это за адекватность и способность правильно реагировать на сомнительные моменты. Возможно, кто-то другой начал бы на них с порога ругаться и говорить о безответственности, но Моррис не стал озвучивать очевидные вещи, предпочтя немного повеселиться за их счет. Что-то подсказывало Тору, что его тесть в свое время явно не олицетворял собой целомудрие и, скорее всего, и сам попадал в пикантные ситуации, но спрашивать об этом он, конечно, не стал, понимая, что сейчас это не уместно.

- Прошу меня простить. Это моя вина, поскольку я сначала умудрился проспать встречу с Яреци, а потом проявил невнимательность, из-за которой мы оказались заперты.

Тору не собирался вдаваться в подробности, как именно с ними произошел этот конфуз, да и Моррис, наверняка, не хотел знать подробности того, чем и как они занимались в небольшой аудитории языкового центра. Отец Яреци и так все прекрасно понял, о чем и сообщил, будто бы не им, а Кимико.

Осознавая, что делать все равно нечего, Тору, наконец, решился снять куртку, под которой оказалось что-то уже мало напоминающую рубашку, лишенную, стараниями его темпераментной жены части пуговиц. Сейчас он больше всего хотел принять душ и переодеться, но это было не слишком прилично по отношению к тестю, который из-за них не спал в такое позднее время, и которого стоило отпустить домой, а уже потом думать о приведении себя в приличный вид. Да и первой в ванную, наверное, стоило отправить Яри, чьи голые ноги стали какого-то нездорового цвета, заставляя Тору переживать за здоровье жены, которое в ее положении кормящей матери стоило беречь еще старательнее, чем обычно.

Папа не стал ругаться, что было хорошо. Или прекрасно. Глядя на его лицо, на котором отпечатался только стеб, она сглотнула и слабо улыбнулась. Снова опустила голову и покраснела до кончиков ушей. Ей все еще было стыдно, но сейчас был стыд не за то, чем они занимались и почему они оказались за закрытой дверью, а из-за непотребного внешнего вида. Папа всегда относился к внешнему виду своему или родных очень строго. Яреци не помнила, чтобы когда-нибудь возвращалась домой в рваных колготках. Бывали, конечно, зацепки, приводящие к стрелкам, и иногда это было из-за ее невнимательности. А уж потом, когда она стала старше, папа проверял, как она гладит блузки, футболки или другую одежду. Поэтому сейчас онс боялась, что он обратит более пристальное внимание на их одежду.

- Папочка, спасибо тебе, что побыл с Кимико, - всхлипнув, сказала девушка, не найдя что еще можно сказать. - Ты, наверное, уже пойдешь? - спросила она через какое-то время.

Она следом за Тору сняла куртку и сапоги. И снова сильно покраснела, глядя на непотребный вид мужа.

- Не вините себя, - подмигнул мужчина, глядя на Тору. - Это могло случиться. Вас хоть никто не видел? - снова засмеялся он, а внучка тоже подхватила его смех. Он спрашивал это только из-за Яри. Потому что знал, что дочь всегда стеснялась всего этого. Даже при просмотрах фильмов. Как только дело доходило до постельных сцен, она сразу начинала краснеть. Хотя, как известно, что естественно, то небезобразно.

- "Спасибо", милая, не булькает, - усмехнулся он. Жаль, что нет коньяка. В следующий раз обязательно будет носить с собой маленькую бутылочку коньяка. Просто так, на всякий случай. С кофе он так хорошо идет, просто диву даешься. А сейчас хотелось не столько кофе, сколько коньяка. Потому что смотреть на это безобразие без алкоголя ему было больно. И нормально не постебешься.

Они избавились от верхней одежды, хотя куртки были единственной одеждой, в то время как нельзя было назвать одеждой рубашку и брюки мужчины. Платье дочери было пыльное и мятое. А на рубашке не было нескольких пуговиц.

- Вы хоть убрали за собой, не оставили следов? - Спросил он, вспомнив один весьма забавный случай из своей жизни, которым он, может быть, поделится при желании. Только сначала им надо привести себя в порядок.

- Если вы думаете, что я оставлю мелкую вам сейчас, то вы ошибаетесь. Сначала приведите себя в порядок, а я пока поговорю с нормальным человеком в этой семейке, - он глумливо заржал и свободной рукой сделал пару характерных жестов, имитирующих занятие сексом.

- Не булькает у него "спасибо", - пробормотала девушка, уходя в ванную. Ей было очень стыдно за то, что произошло, но в то же время она была счастлива, что всё случилось именно так, как случилось. Что они не отправились на свидание, которое ничем бы кроме поцелуев не окончилось. Ну посидели бы они в ресторане за скучными разговорами, ну прогулялись бы под луной, ну или ещё что-то такое было. И сейчас бы, пойди события по привычному и ранее задуманному сценарию, они спали в кровати, ну или Яри кормила малышку.

Скучно.

А так хоть что-то останется в памяти. И она надеялась, что папа действительно не сердится за это, что не будет ругать за испорченное платье, которое она надела первый раз и, судя по всему, последний, что не будет сердиться из-за того, что они так намного задержались. Он не будет ругаться только из-за того, что Кимико не капризничала, и он, судя по всему, не сильно устал.

Она недолго стояла под каплями душа. Хотелось, конечно, принять ванну и расслабиться, но она подумала, что нужно и Тору дать привести себя в порядок, а потом уже заползать в ванну. Особенно если папа согласится ещё немного посидеть с Кимико. Он ведь согласится?

Она быстро помылась и, вытерев себя полотенцем, надела шорты с футболкой и вышла из ванной. Тору отдал что-то папе, кажется, какую-то бутылку. А, точно, какую-то бутылку спиртного, кажется, национального, которую ему кто-то когда-то подарил. Яри не была против, что мужу дарят спиртное, но предпочитала пока делать вид, что не видит ничего. Всё равно пока нельзя пить...

- Иди, - она хотела поцеловать мужа, но решила этого не делать. Посмотрела на папу. - Папочка, спасибо, что посидел с ней. Как она себя вела? - Спросила девушка, глядя на малышку, но пока не забирая её.

Когда дочь ушла в ванную, Моррис усмехнулся, продолжая глумиться над ними в своих мечтах, но вот наличие ребёнка, такого крошечного и беззащитного, не давало ему полностью реализовать свои мечты. Это, конечно, огорчало, но было неизбежным. Не избавляться же от ребёнка, в конце-то концов.

Тору принёс ему бутылку, и он благодарно кивнул. Что же, теперь можно напиться, забыться и начать рассказывать разные пошлые истории и применять их на Тору и Яри. Это было бы забавно, если бы не наличие ребёнка, опять-таки. Хотя, судя по раскрасневшимся щекам дочери, эти истории можно рассказывать только Тору. И стебать его. Потому что, Тору хоть и выглядит смущённым и виноватым, он был бы не прочь, как казалось Моррису, посмотреть на ситуацию с другой стороны и немного расслабиться.

Дочь вернулась очень быстро, и мужчина даже как-то грустно закатил глаза. он-то надеялся, что она зависнет в ванне часа на два-три, а тут вернулась через пять минут. Это разве называется приведением себя в порядок? Он усмехнулся. Проводил взглядом Тору в ванную и мысленно засёк время. Интересно, кто дольше будет сидеть в ванной?

- В отличие от тебя, моя милая, она ведёт себя идеально, - усмехнулся он, глядя на дочь, которая снова стала выглядеть виноватой и готова была разреветься. - Ох, ну вот чего ты ревёшь постоянно? Ну ничего же плохого ты не сделала, да и к тому же... тебе разве не понравилось? - Он посмотрел на лежащую на его руке внучку. - Ну что, отдадим тебя маме или нет?

Ответа он так и не получил, а, как известно, молчание можно считать за согласие, поэтому он осторожно передал Кимико в руки Яреци и, взяв бутылку, почувствовал боль в спине в районе лопаток. Направился на кухню изучать этикетку. Китайскую выпивку он ещё не пил, вот теперь можно попробовать.

Судя по выражению лица Морриса, появление бутылки ему пришлось по вкусу. В отличие от него самого, тесть, даже несмотря на свой возраст, был весьма устойчив к алкоголю, в то время как Тору, выпивая столько же, сколько и он, становился не слишком разумным или просто засыпал. Хотя в том, что казалось неразумности грешить только на спиртные напитки не стоило, что прекрасно подтвердила сегодняшняя ситуация, в которой новоявленный герой-любовник умудрился показать себя во всей красе.

Не успели они с Моррисом и завязать разговор, как из ванной появилась Яреци, и, чтобы не оставаться самым грязным и помятым человеком в их компании, Тору ее сменил, оккупировав да некоторое время душ. Ну и конечно, как обычно, он забыл взять с собой сменную одежду. Обнаружив очередное свидетельство собственной бестолковости, Тору с печальным вздохом уже практически ритуально повязал на бедрах полотенце, молнией выскочил из ванной комнаты, схватил первую попавшуюся одежду и так же быстро умчался обратно, вероятно весьма позабавив свидетелей этого действа. Но уже через пару минут он, как ни в чем не бывало, снова вышел и направился на кухню, где находился Моррис, чтобы помочь ему с уничтожением содержимого бутылки.

- Пожалуй, я бы сейчас тоже выпил пару капель, - сообщил Тору, доставая стаканы и ставя их на стол. Он не собирался много пить, особенно при жене и дочери, но после всех событий сегодняшнего дня, нерадивый отец и зять не отказался бы от стаканчика чего-нибудь крепкого, чтобы собраться и снова ощутить себя частью обычного реального мира.

После душа постепенно становилось легче, мозг начинал функционировать, и теперь всё, что случилосьт с ними ранее, казалось не таким печальным. Не само свидание, хоть и неудавшееся как свидание, но показавшее их обоих с разных сторон, а последствия. Особенно тот момент, когда их почти застукали за этим действием. Яреци вспомнила, что вначале, как только увидела спящего за столом Тору, напредставляла себе всяческих ужасов, что к ним кто-то заходит. Их застают на "месте преступления", за что его увольняют с этой работы. Их увидели. И даже не совсем одетыми. Но она верила Тору, что его коллега не будет никому ничего рассказывать. Ну, только узкому кругу людей. А потом этот узкий круг станет широким, и информация дойдёт до работодателей. И Тору уволят.

Она мотнула головой и посмотрела на папу, который ей отдавал малышку. В этот момент из ванной выскочил Тору, будто чёрт из табакерки, и его вид заставил её улыбнуться. Как всегда забыл домашнюю одежду. Наверное, стоит вешать на штангу, которая держит занавеску, и его домашнюю одежду. Ну или на стиральной машинке держать.

Папа ушёл изучать выпивку, а она посмотрела на дочку и ощутила какой-то непонятный укол. Как будто она своим поступком предала это маленькое крошечное создание. Наверное, дочке без неё было тяжело, а она так сильно задержалась. Поцеловав её в лобик, она направилась в комнату, поняв, что пока не нужна мужчинам. Всё равно они собирались пить, а она пока посвятит себя материнским обязанностям.

Появление полуголого зятя почти вызвало у Морриса приступ истерического хохота, однако он всего лишь усмехнулся, так как не стоит перебарщивать со стёбом в присутствии такой эмоциональной дочери. Он даже в очередной раз подумал, в кого же Яри пошла такая эмоциональная. Хотя он не знал Лауру с тринадцати до почти тридцати лет, и, судя по всему, она не только не дружила с головой, но и с нервами тоже. И, наверное, он не хотел бы знать, чем и как занималась его благоверная все те годы, до их второй встречи.

Яреци наконец вспомнила про свои обязанности и ушла в комнату, оставив его с зятем наедине. Мужчина лениво приоткрыл один глаз и проследил за действиями Тору. Открыл бутылку и принюхался. Специфический резкий запах, и он вспомнил самогон. Старый добрый русский самогон, разной степени очистки и прогонки. За двадцать лет жизни в России он перепробовал несколько видов самогона, но не мог сказать, что этот напиток ему нравился. Так, один раз выпить.

Он разлил по стаканам и внимательно посмотрел на молодого человека.

- И как тебе? Наверное, непривычно в аудитории? - Усмехнулся он и выпил напиток. Ну да, самогон. Китайский самогон. Хотя, надо признать, не оставляет после себя такого противного послевкусия. И идёт мягко.

Яреци не собиралась присоединяться к их компании, предпочтя занятиям с дочкой общение с пьющими мужчинами, поэтому можно было не слишком стесняться в словах, боясь, что его впечатлительная жена как-то неправильно на них отреагирует. Правда, взамен переживающей за что-нибудь Яри, он получал потешающегося над ним тестя, но, считая, что тот имеет на это право, после заботы о Кимико, Тору решил ему не мешать веселиться за свой счет.

- Прекрасно, но жестко, - честно ответил он, понимая, что очередной пикантный вопрос проигнорировать не получится. С момента их первой встречи с Моррисом , прошло немногим больше года, и все это время Тору старался избегать обсуждения его интимных отношений с Яреци, но раз тесть сам захотел поднять эту тему, ему ничего не оставалось, как ее поддержать и, при этом, не вызвать у отца Яри желание как следует настучать ему по голове.

Свой стакан он опустошил следом за Моррисом. Наверное, ему стоило налегать на чай, а не на алкоголь, да и вообще вспомнить, что до ресторана они так и не дошли, а потому уже долгое время ничего не ели. Но пока в его голове, как казалось, вместо мозга все было занято непонятной желеобразной материей, которой он, из-за капризов судьбы должен было думать, что сейчас давалось ему с большим трудом.