Г-н Жизнь и Г-н Смерть

После того, как все свечи были зажжены, Фиона встряхнула руками, вытряхивая из них продолжающий бродить под кожей нервный огненный жар, на несколько мгновений прижала ладонь к груди, успокаивая пробудившуюся чакру, чтобы в самый неподходящий момент не поджечь чего-нибудь ещё, и вновь обернулась к Бо-джи. Да успела сделать все это так удачно, что как раз застала всю цепочку ценных указаний, от и до. Не очень длинную, но по-своему заковыристую, было в ней где и над чем поразмыслить.

Собравшись, Фиона заставила себя превратиться в как можно более делового и ответственного шмеля, и серьёзно кивала, запоминая: деревенским в обиду не давать, к Линь Ян Шо даже на словах на миллиметр не подпускать, а ещё кормить-поить-одевать и всячески ухаживать. И технично выпроводить, когда паренёк совсем оклемается. Над всеми этими задачами Фиона сразу же начала яростно думать, и кое-какие мысли, похожие на полезные, довольно быстро начинали приходить в голову. Оставалось только предложить их подругам и дружным хором довести все это до совершенства.

Пока же Фиона ограничилась тем, что пообещала: - Сделаем. Прямо сейчас и обсудим, что и как, - и, может, не все получится придумать сразу и идеально, но хоть какие-то базовые вектора движения у них после первого обсуждения точно появятся, а это уже гораздо лучше, чем ничего.

На саму себя Аделина не слишком-то рассчитывает, когда речь перестаёт идти о том, чтобы обещать и клясться, что она справится, и разговор касается конкретных планов и возможных действий. Планировать Рутцен не умеет практически совсем, даже на пару часов вперёд, и то не всегда выходит. Её лучшее умение – слушать, не споря, кивать и отвечать jawohl, когда ей диктуют, что именно делать, можно даже без объяснений, зачем и почему.
Вот и сейчас: из обсуждения того, как именно они будут ухаживать за раненым мальчиком, Аделина технично сливается. Она ни в коем разе не отрицает того, что готова наравне с подругами продолжать отвечать за раненого, потому что уже взялась за эту ответственность, и сомкнула пальцы, и теперь просто не может бросить, и готова делать все по списку, что бы ни понадобилось, и прилагать все усилия, а потому утвердительно и чётко кивает в подходящие для этого моменты – jawohl, jawohl, – но сама породить предложение конкретных действий немка не может.
То есть, если будет крайне необходимо, она сможет поспешно придумать какую-нибудь ерунду.
Которая, конечно же, испытания боем не выдержит и немедленно развалится в щепки и труху.
А раз так, то лучше её не предлагать и вообще рта не открывать. Просто соглашаться с планом и ответственно делать что попросят. Это точно не может быть хуже.