Долгожданная встреча с братом

Сэтоши как всегда ударялся в крайности, в то время, как он сам выбирал золотую середину, считая, что действовать нужно осторожно и, желательно, с умом, аккуратно разбираясь с эмоциями, которые часто только мешают делу. Но они с братом отличались сильно не только внешне, но и по характеру, поэтому не стоило пытаться навязать ему свое видение проблемы.

- Так кто же тебя заставляет их бросать? - Джун тоже допил свое пиво и огорченно покачал головой. - Отец может сколько угодно быть недоволен, но он точно не откажется от своих детей. Всегда можно договориться, признать свои ошибки. В конце концов, я поговорю с нашим семейным упрямцем. Да и мать, наверняка, будет на твоей стороне. Нужно искать варианты, поскольку поддерживать родителей - это не значит жить с ними рядом и каждый день мелькать перед глазами.

Рассказ Сэтоши о встрече с родной матерью заставил Джуна задуматься. Он мало что знал о первой жене отца, поэтому сомневался в своем праве высказываться по этому вопросу, но потом все же решился и добавил.

- Знаешь, это, наверное, хорошо, что ты с ней встретился. Смог на все посмотреть с другой стороны. Видимо, просто пришло время все переосмыслить.

Слушая брата, Джун искренне уверовал, что все произошедшее пошло ему на пользу, пусть и случившиеся в жизни Сэтоши изменения, нашедшие отражение на его лице, дались ему очень и очень болезненно.

- Мне сначала с ней надо будет поговорить, а потом... я не знаю, что делать. Я люблю ее, и мне... плевать на магию, которой она владеет. Мне действительно плевать на эту магию, потому что она не делает людей плохими или странными. Даже если и меняет... мне все равно плевать.

Он хмыкнул, глядя на брата, поняв, что в данном случае его слова могли показаться ему бредом сумасшедшего или словами маленького ребенка. Наверное, где-то в глубине души он оставался ребенком, который привык к определенной жизни и боялся, если в этой жизни резко что-то меняется. Он не знал, что делать, когда состоялся тот разговор с матерью, и он совершенно не знал, что бы делал, если бы тогда не встретил Риту.

Джун предложил помочь, поговорить с отцом, но он отрицательно покачал головой. Ему не хотелось, чтобы между ними пропасть стала еще больше, чем была сейчас. Отец переживал, когда Джун уехал, а теперь, после ссоры с Сэтоши отцу было как-то не очень хорошо. В моральном плане. Он так до сих пор не ответил ни на одно сообщение, ни уж тем более на звонок. Потому что он сильно разозлился на те его жестокие слова.

Он купил еще пива и вернулся за стол. Отпил немного пенного напитка и вздохнул.

- Я сначала возненавидел эту женщину, ведь она бросила нас. Бросила его. Мне-то было не так больно в силу возраста, да и... я не считал ее матерью, просто... хотел узнать правду. Вот и узнал... - он вздохнул и на какое-то время замолчал, уставившись на кружку пива. - Меня снова достали бумажками, а потом я получил неожиданное письмо от Маргариты-сан. Она мне прислала флейту своего брата, и мне стало грустно. И я ушел с работы. Выпил немного пива и потом оказался около дома бабушки. Она мне рассказала, что они не принимали мою мать, они с отцом много ссорились. Мне показалось, что он вынудил ее уйти. И... я напился. Сильно. А потом пришел домой и выговорил отцу все, что навалилось. Только... я был дезинформирован. И я... был пьян, поэтому мы очень громко кричали. В общем, отец мне сказал убираться из дома на полгода... мама сказала, что он меня простил, но я сам не могу себя простить за это. Я не могу себе простить, что, не разобравшись в ситуации, обвинял его. А получилось, что я его ранил сильнее... а через два месяца у меня начались проблемы, и я встретился со своей матерью...

Он прикрыл глаза и почувствовал, что в них стояли слезы. Вот это было совсем неправильно. И глупо.

- Спасибо и прости меня, что заставил тебя все это слушать. Но... спасибо.

Он слабо улыбнулся и посмотрел на брата. Ему постепенно становилось легче. Только главное, чтобы не загрузить брата и не прослыть нытиком...

Пока брат говорил, Джун пришел к выводу, что Сэтоши сейчас нужно просто выговориться, а не слушать его нравоучения или по большей части бесполезные советы. Страхи, переживания и негативные эмоции постепенно облекались в слова, а он просто молча кивал, не имея ничего против того, чтобы выступить в роли жилетки, в которую можно поплакаться. Он понимал, что Сэтоши чувствует свою вину за ссору с отцом, к которой все шло, как ему казалось, уже достаточно давно. Но, наверное, убеждать его в некотором преувеличении проблемы не имело смысла, поскольку там где плескались эмоции, логика отступала на второй, а то и третий план.

- Да не за что, обращайся. Мы же все-таки братья. - Джун отхлебнул принесенного Сэтоши пива и негромко вздохнул. Пусть они и прожили с братом бок о бок двадцать лет, чем-то подобным они делились впервые, что, наверно, можно было считать признаком его собственной взрослости.

- Если с тобой отец не разговаривал, то со мной да. - Джун все же не удержался, чтобы не поднять волнующую брата тему. - И после разговора с ним, я очень сильно сомневаюсь, что он на тебя злится. Скорее уж беспокоится и надеется, что эта поездка пойдет тебе на пользу.

Говоря об истинных чувствах отца, Джун не врал, поскольку сам проходил через что-то подобное, когда Мотидзуки Шотаро отказывался с ним общаться из-за его первоначального отъезда в монастырь. Отец всегда был жутким упрямцем, но он дорожил семьей больше всего на свете. В этом уж Джун не сомневался.

- Спасибо, - кивнул молодой человек, промокнул слёзы пальцами и слабо улыбнулся. - Мама мне тоже как-то говорила, что он волнуется за меня, но... да, мне одно время было очень плохо. Самое забавнее, что до недавних дней я не мог справиться ни с какой работой. Я устроился работать флористом, но потом меня выгнали, а хозяин квартиры прогнал за неуплату. Тогда было холодно на улице, и так совпало, что в тот день был спектакль, на который я купил ещё давно билет. А после разговора с матерью... - перед глазами всплыло её лицо, с грустными глазами, с болью, когда они ссорились, и он глубоко вздохнул, - знаешь, она сказала, что она всегда любила нас с отцом, - он горько хмыкнул. - Она тогда что-то говорила про журналистов, что они сломали бы мне жизнь, но... я потом понял, что не испытываю к ней никаких чувств. Абсолютно ничего. Я подарил ей жёлтые лилии, они ведь означают ненависть. Но я понял, что она мне никто. Вот только всякие воспоминания тогда рвались наружу. И о маме, и о тебе, и... вот я и напился. От безысходности. До ужасного состояния. А потом меня на лавочке каким-то чудом нашла Маргарита-сан. Так я и стал жить у неё.

Он говорил тихо, иногда прерываясь, чтобы что-то обдумать или справиться с эмоциями. Потому что голос начинал дрожать, а противный комок слёз в горле мешал говорить. Он смотрел в своё пиво. Эту историю пока знала только Маргарита, и теперь к ней добавился ещё и Джун. Он доверял им. Джун всё-таки был его братом, пусть они раньше никогда так не общались. Хотя было один раз, когда Джун рассказывал о плену, и вот это воспоминание сейчас стало терзать душу. Ведь Джун пережил сущий ад, видел смерть дяди, пусть это было в видениях, Маргарита тоже во всём этом участвовала. Они пережили ад, а он имеет наглость жаловаться на то, что у него что-то не получалось. Он зажмурился, почувствовав острое желание ударить куда-то.

- Прости, что веду себя не так, как должен вести старший брат, и жалуюсь на свою беспомощность. Но... у меня сейчас уже всё нормально, просто... наверное, нужно было всё рассказать. Доверие за доверие... И, кстати, спасибо тебе за помощь с мебелью. Полтора месяца назад Маргарита встречалась с отцом Яреци, он тут решил открыть ресторан. Мы вызвались ему помочь, и знаешь, - он усмехнулся, - мне тараканов считать легче, чем короедов, образно говоря. Сейчас я разбираюсь с финансами и, наверное, в ресторане Фернандез-сана буду работать финансистом. Вроде цифры одни и те же... У него скоро открытие планируется... - нужно же было сказать что-то хорошее

Хоть Джун и предполагал, что история брата после его возвращения в Токио может изобиловать печальными эпизодами, он даже не догадывался, что все настолько запущенно. Наверное, ему стоило лично поблагодарить Маргариту-сан, которую привело не иначе как провидение, и которая многое сделала для того, чтобы Сэтоши встал на ноги и почувствовал уверенность в своих силах. Хотя, как ему казалось, в этом направлении оставалось еще немало работы, поскольку брат слишком быстро впадал в уныние, словно какая-то одна проблема могла перечеркнуть все его достижения до определенного момента.

- Ого, - удивился Джун, услышав о странном пути Сэтоши, приведшем к тому, с чего он и начинал - к работе с финансами. Отец будет в шоке, когда узнает. Но, наверное, в этом и весь секрет. Сейчас ты занимаешься тем, что выбрал сам, а не тем, что тебя заставляют делать. Я люблю нашу компанию и уважаю всех, кто сделал ее такой, какой она является сейчас, но, наверное, на другом месте я мог бы принести больше пользы, особенно с учетом моих способностей. С тобой, похоже, произошло тоже что-то подобное, так что надеюсь, ты найдешь свое место. А родители... Они поймут и примут.

Джун не сомневался, что решение Сэтоши касательно работы, в совокупности с его специфичной рыжеволосой подругой, вместо какой-нибудь скромной японки из приличной семьи, произведут на семью Мотидзуки сильное впечатление. Но также он знал, что семья переживала еще и не такие встряски, так что верил в благополучное разрешение всех вопросов и всеобщий относительный мир, поскольку о полном понимании пока не было и речи.

Пока он говорил, Джун молчал, не перебивал его и просто слушал. И слышал. Сэтоши очень надеялся, что брат именно слышал его, хотя как может быть иначе? Ведь они братья, пусть и не совсем родные, но Сэтоши знал, что Джун не предаст его доверие. Так же как и он не предаст доверие брата. И любимой девушки. Эти двое ему сильно помогли, и он как-то облегчённо вздохнул, будто тяжёлый груз свалился с его плеч. Он был благодарен судьбе за то, что получилось всё именно так. Наверное, так и должно было получиться.

Он улыбнулся и благодарно посмотрел на него. Молча выслушал его и хмыкнул. Да, отец будет в шоке, ведь цифры везде одинаковые, неважно что ты считаешь - мебель, медведей, рыбу или тараканов. Но вот Сэтоши больше нравилось считать продукты питания, нежели сырье для производства мебели. Он не мог понять, почему так, но сейчас, считая что-то, ему было действительно интересно. Он старался иногда помогать и на кухне, и управляющий, Сугимото-сан иногда был им доволен. Сэтоши никому не говорил о том, что недавно, на следующий день после травмы, Сугимото-сан поблагодарил его и сказал банальное "спасибо", которое от отца слышать удавалось крайне редко. Может быть пару раз. Но это было настолько личное, что он понимал, что это нельзя говорить, так как это будет попахивать какой-то нездоровой слабостью. И сейчас у него хватило ума ничего не говорить брату.

- Спасибо тебе, братишка, - сказал Сэтоши, допив своё пиво, - спасибо за поддержку и просто за то, что ты есть. Я... Я хочу тебя пригласить на открытие ресторана, оно будет через пару недель. И... прости, что загрузил тебя своими проблемами, просто мне надо было выговориться. Мама как-то мне сказала, ещё очень-очень давно, кажется, она была только беременна тобой... что я буду сильным. Я должен стать сильным, чтобы защищать. В общем... я... если тебе нужно будет поговорить, я... я всегда на связи, и... я всегда выслушаю и помогу. А сейчас... наверное, тебе хочется отдохнуть?

Он сильно покраснел, пока это всё говорил, но теперь, высказавшись и выплакавшись на плече у родного человка, ему стало как-то легче. Он выжидательно посмотрел на брата и встал со своего стула. Взял свой рюкзак.