Ящики с песком, куличики и каллиграфия

Анастасия слушала внимательно и не перебивала, что несказанно радовало. Хотя если человек не перебивает, то это может означать, что он не слушает. Хотя с этой девушкой никак не вязалось неполушание. Она будто всё это впитывала, и всё было ей интересно и увлекательно. И Яреци должна была придумать, как сделать так, чтобы девушке не разонравилось заниматься чем-то новым. Скучным, монотонным, но не менее увлекательным.

А потом от слов перешли к делу, и Яреци стала внимательно следить за тем, как девушка держит палочку, как сидит, дышит и, наконец, чертит элементы. И вот со всем у неё оказались проблемы. Яреци пристально и внимательно смотрела на неё и слегка покачала головой. Хотела только попросить остановиться и снова показать, как вдруг линии стали более ровными и похожими на линии. До совершенства, конечно, ещё было очень далеко.

- Пока достаточно, - сказала Яреци и посмотрела на дочь, которая внимательно разглядывала Анастасию и протягивала ей карандаш. - Кимико, не отвлекай Настю. Нарисуй паука.

Девочка принялась что-то рисовать, комментируя свои действия и смеясь, а Яреци посмотрела на девушку.

- Так как это просто импровизация, а не полноценный урок, то думаю, к другому элементу переходить пока не будем. Попробуй написать эту линию ещё несколько раз. Сядь ровно, спина прямая. Возьми кисточку и расслабь руку. Напряжения вообще никакого чувствоваться не должно.

Она снова медленно взяла палочку, показала, как надо сидеть, и начертила пару линий. А потом повернулась к дочери, которая нарисовала нечто похожее на паука.

Настя приветливо улыбнулась подошедшей Кимико, но долго отвлекаться на девочку не стала. Это, в конце-то концов, будет просто неуважением по отношению к Яреци, которая сейчас с ней занимается, хотя могла бы спокойно разбираться со своими делами, играть с дочерью или общаться с мужем или другими подругами. Подругами, которые не лезут при первой возможности со словами "а научи меня, научи вот этому, и ещё вот этому, и этому тоже".

На указания Яреци Настя понятливо кивнула, уже предчувствуя очередные мучения. Которых в итоге, считай, и не оказалось. После первой, весьма провальной, к слову, попытки отыскать правильную позицию оказалось проще. Держать кисточку так, как требовала того Яреци, было скорее непривычно, нежели неудобно, но Настя честно старалась, не желая подводить ни себя, ни подругу, которая вполне могла решить, что лишь впустую потратила с ней время.

Линии поначалу были похожи на простые горизонтальные чёрточки, но Настя упорно повторяла их раз за разом, стараясь понять, как не перегнуть палку и не превратить очередную хэн в квадратную скобку. Элементы выходили получше, чем в прошлый раз, но до идеала было ещё далеко. Впрочем, Настя понимала, что мгновенного результата тут не будет, и старательно выводила линию за линией.

В какой-то миг одна из линий стала гораздо больше всех предыдущих похожа на ту, что нарисовала Яреци. Воодушевившись, Настя начертила ещё несколько почти идентичных хэн. Кажется, она наконец уловила то состояние спокойствия и даже умиротворенности, в котором когда-то в давние времена мастера писали иероглиф за иероглифом. Состояние, когда нет никаких тревог, боли, гнева и мысли текут медленным, как патока, ручьем.

Настя вздрогнула, приходя в себя, и поняла, что уже какое-то время просто сидит, замерев на месте, а весь песок исписан линиями хэн.

Яреци внимательно следила за Анастасией, и сейчас видела, что небольшой прогресс в отношении занятия есть. Девушка казалась более расслабленной, чем в первый раз, и налицо были изменения в линиях хэн. Сейчас они казались еще не совсем ровными и одинаковыми, но уже чувствовалась уверенность.

К Яреци подошла Кимико, которая решила показать маме своего паука. Девушка взяла альбом и нарисовала это членистоногое, а потом вернула альбом дочке и прислонила палец к губам.

- Тихо, не отвлекай нас.

- Ма-ма, - по слогам произнесла девочка, засмеявшись. Потом направилась к ящику с песком.

- Осторожно, только не кидайся сильно. Я сейчас позанимаюсь, и мы пойдем на озеро. Хорошо? - Сказала она, посмотрев на дочь. Девочка кивнула и запустила свои руки в песок. Стала что-то лепетать, а Яреци вернулась к ученице.

Настя сидела около ящика, который был исписан ровными и аккуратными линиями, последние три ряда из которых были очень близки к оригиналу. Яреци провела рукой перед ее глазами и, когда та вышла из транса, усмехнулась.

- Ты молодец, - похвалила она Настю. - Мне понадобилось много больше времени, чтобы написать эти линии. Если будешь тренироваться, то, думаю, у тебя все получится. Главное, следи за тем, чтобы линии были написаны на выдохе, но не думай об этом. - Она вздохнула. - Продолжим дальше или ты устала?

От похвалы, заслуженной похвалы Настя буквально засияла. В последний раз она так радовалась, пожалуй, в тот момент, когда сумела-таки разобраться в переплетении линий метро и перейти с одной станции на другую. Учитывая её усиливавшийся с каждым годом топографический кретинизм, это и в самом деле было для девушки достижением.

Чтобы не загордиться и не решить, что все, дальше у неё все получится на раз-два, Настя вспомнила, с каким трудом рисовала эту линию. Над вопросом Яреци она честно задумалась. Заканчивать только начавшееся обучение на одном элементе не хотелось. Но все же отвлекать подругу от дочери и дальше было как-то не comme il faut.

- Пожалуй, я бы немного отдохнула, - призналась девушка, поняв, что и в самом деле сейчас хочет просто спокойно полежать и хоть немного расслабиться. - Благодарю за занятие, сифу, - склонилась она в полупоклоне с легкой улыбкой на лице. - Нет, правда, спасибо, - поспешно добавила Настя, решив, что её кривляние могут принять за издевку. - Удачного вам похода к озеру. Я, наверное, пойду? - её рука указала на дверь.