Дорога в клан Королевских Кобр

Яшви с любопытством слушала Садхира-джи, потому что никогда не слышала ничего подобного. Она не знала, как люди живут где-то в других местахи в силу своей ограниченности думала, что примерно также, как и в их деревне. Хотя ей показалось, что роль женщин в клане и роль женщин в обычной деревне не сильно отличается, и это ее успокоило, потому что она не умела ничего иного, кроме как заниматься хозяйством - стирать, готовить, убираться, шить и штопать, ухаживать за животными и огородом, растить детей и пытаться угодить главе семьи, в ее случае отцу. Это не казалось ей сложным.

- Садхир-джи, у вас не будет из-за меня проблем? - те молодые друзья господина говорили о нарушении традиций, и Яшви не хотелось, чтобы у Садхира-джи из-за нее возникли какие-то сложности. Он был добр к ней, хотел помочь, пусть Яшви пока не очень понимала, как именно он может ей помочь, потому что сама не знала, чего она хочет. Наверное, она просто могла бы и дальше жить так как ей бы сказал кто-то другой, потому что так было понятно и привычно. Она не умела по-другому.

Яшви все еще думала о том, что она могла бы набраться смелости и убежать, но ее останавливало понимание, что ей некуда идти и что она не справится одна в горах. Ее приучили всегда сначала думать, а потом уже говорить или делать (и лучше вообще не говорить, а просто делать и со всем соглашаться), и спонтанная импульсивность была ей абсолютно не свойственна.

Несмотря на то, что Сонгцэн еще не сдал экзамен на право носить оружие, он все же обладал большими правами, чем другие ученики. С него был и выше спрос, но он мог быть уверен, что дед поймет его решение насчет Яшви, и в итоге её появление в клане грозило максимум сплетнями.

- Нет, не будет, - ответил Сонгцэн.

Яшви могли найти какое-нибудь дело на то время, что она будет в клане, чтобы она просто не чувствовала себя ненужной. Сонгцэн думал, что это все можно было поручить Аше Прие, чтобы она по возможности присмотрела за девушкой и оградила её от лишних расспросов и сплетен.

- Пока мы будем в клане, мне нужно будет готовиться к экзамену, и мы почти не будем видеться, - предупредил Сонгцэн. - А после экзамена мы сможем уехать в Лхасу.

В Линь Ян Шо Яшви будет проще. Её точно не испугает простой быт, с которым мирились обитатели монастыря, а её привычка к деревенскому труду поможет ей стать своей быстрее, чем девушка выучит путунхуа.

- Хорошо, Садхир-джи, - покорно отозвалась девушка. Ей было достаточно и того, что у него не возникнет никаких проблем из-за ее появления в клане, ведь он говорил, что людям извне туда сложно попасть. Наверняка к чужакам там относились также, как и в их деревне - недоверчиво. Она, конечно, не думала, что он прямо теперь все время будет где-то поблизости, но рядом с ним Яшви чувствовала себя в безопасности. Она его не боялась. По крайней мере, не очень сильно. И готова была подчиниться любому его решению.

Яшви пока еще не осознала всего, что с ней происходило. Ей хотелось верить, что Садхир-джи ее не обидит и не даст в обиду, а обо всем остальном не получалось думать, потому что она не представляла, чего ожидать в месте, куда ее везут. Несмотря на все рассказанное молодым господином, Яшви все воспринимала скорее как сказку или какую-то легенду, которая далека от реальности.

- А что в Лхасе, Садхир-джи? - спросила она, никогда раньше не слыша такое название. Он говорил, что после клана они поедут в какой-то тибетский монастырь, где она сможет остаться, он назвал его Линь Ян Шо, но Яшви не знала географии (она даже такого слова не знала), поэтому не могла соотнести местонахождение монастыря и этой самой Лхасы. Мир очень большой, больше, чем она могла себе представить.

Для Сонгцэна мир был огромным. Расстояние от Покхары до Лхасы казалось ему ничтожным по сравнению с тем, что, как он знал, отделяло клан от какой-нибудь Бразилии или Англии. Он мало путешествовал, все поездки ограничивались Китаем и Непалом, но хорошо знал географию и любил читать о разных странах, народах, их истории и традициях. Сонгцэн считал, что именно так он сможет понять, как правильно руководить родным кланом, когда настанет для этого время.

- В Лхасе жили далай-ламы до тех пор, пока нынешний не был вынужден покинуть китайский Тибет. Там находится большой дворец Потала, состоящий из множества частей, каждая из которых принадлежала одному из прошлых далай-лам. Там много монастырей, это столица китайского Тибета, - сказал Сонгцэн. - Лхаса - очень большой город. Там много иностранных туристов, и много местных жителей. Там живет почти миллион человек.

Он подумал, что Яшви будет очень сложно вообразить эту цифру, и нужно было объяснить это как-то проще.

- Там людей примерно как рисовых зерен в двадцатикилограммовом мешке, - добавил Сонгцэн.

Яшви, возможно, будет интересно увидеть Лхасу и Покхару. Даже просто посмотреть, какие там постройки, как живут люди, какой там транспорт. Ей предстоял перелет через горы на самолете, который тоже мог стать для неё интересным приключением. Или поводом испугаться из-за того, как сильно менялась её жизнь.

Все это было интересно слушать, как-то даже заставляло немного отвлечься от дороги, неудобного седла и постоянной необходимости держаться за луку, кажется, так она называется, и Яшви не заметила, как отпустила седло и едет прямо, с любопытством прислушиваясь к тому, что рассказывал ей Садхир-джи. Он многое знал, наверное, много где бывал, и многое видел и казался Яшви очень умным. Хотя и не выглядел сильно старше нее, но Яшви не знала наверняка, сколько ему лет. Да и это было совершенно неважно.

Миллион человек - это очень много. Яшви, конечно, не знала, сколько именно рисовых зерен в большом мешке, но она смогла себе представить, как это бы выглядело. Так что получалось, что очень много. Пока звучало так, как звучали сказки, которые рассказывала бабки, а она знала очень много разных историй, но все их Яшви уже плохо помнила. Она очень скучала по бабушке, но ее утешала мысль, что она иногда ей снилась, а иногда даже приходила по ночам и казалась очень реальной. И у нее была кукла, которая сейчас лежала в сумке за спиной.

Яшви пока еще не поняла, хочется ли ей вживую увидеть все то, о чем рассказывал Садхир-джи. Пока ей было безопаснее от того, что все сказанное оставалось просто словами, и сначала она хотела бы увидеть клан Садхира-джи, потому что не чувствовала себя смелой от произошедших в ее жизни изменений. Может быть, ей все это снится, и утром мать разбудит ее ни свет ни заря, чтобы она покормила кур и приготовила отцу лепешки. И не будет никакого рынка и всего этого.

- Садхир-джи…- она помолчала, не уверенная, что этот вопрос стоит задать вслух. - Вы больше никому не продадите меня?

Яшви все увереннее держалась в седле. Сонгцэн видел, что она уже не цеплялась рукой за переднюю луку, держала спину и выглядела увереннее, чем в начале поездки. Она могла бы довольно быстро научиться тому, чтобы более-менее нормально ездить верхом, но пока у него не было времени её учить. А у женщин клана она этому не научится, они обычно не покидали территорию Королевских Кобр, и у них не было необходимости ездить верхом.

От этих мыслей Сонгцэна отвлек новый вопрос девушки. Он был прямолинейным, Яшви интересовалась тем, что сейчас больше всего её волновало. Они говорили на разных языках. Пока он размышлял о том, что она почувствует, оказавшись в Лхасе, и как она могла бы научиться верховой езде, она боялась лишь того, что её снова продадут. Сонгцэну стало неловко из-за этого, потому что он чувствовал, что ему сложно понять Яшви, как сытому сложно понять голодного.

- Яшви, я никому тебя не продам. Ты принадлежишь сама себе, - сказал Сонгцэн. - И я никому не позволю тебя обижать.

Он должен был за неё отвечать. Это было его решение вывезти Яшви из привычной для неё среды. Он со своей точки зрения мог считать, что это ей на пользу, что у неё появится намного больше возможностей, она сможет стать независимой и больше не окажется на рынке работорговцев. А она могла воспринимать это иначе. Её мир был её родной деревней, он расширялся с каждым шагом, который Рэд делал по пыльной обочине дороги. Она могла бояться этих перемен.